По ту сторону лета

Заказав все необходимое, они отправились на ночную прогулку по Авиньону. Выйдя на улицу, Томас открыл бутылку и разлил вино по бокалам. В это мгновение между всеми троими воцарилась необъятная радость, смех. Казалось бы, ничего необычного: около одиннадцати вечера, улица французской провинции на юге страны, немного вина, их трое.

У Тома было приподнятое настроение, и он подзабыл о вечных спорах с Софи. Та глубокая печаль, которая была у Стива в сердце, тоже ушла на второй план. А Софи… Она просто радовалась, наблюдая двух счастливых мужчин рядом, и наслаждалась их обществом и обаянием. Впереди ждала чудесная прогулка – легкое искрящееся шампанское и прекрасное настроение. Главное – успеть вернуться в шато и уснуть, пока шампанское не разбудило грусть, что пряталась у них в сердцах.

6

На следующий день Стивен за завтраком сказал, что ему надо уехать раньше, чем он предполагал. Это было неожиданно для Софи и Томаса, но, с другой стороны, вполне объяснимо, ведь Стив получил то, ради чего приезжал в Авиньон.

На прощание они крепко обнялись, Софи показалось, что Стив задержал ее в своих руках чуть больше положенного, но она списала это на южноафриканские манеры и темперамент. Он еще раз спросил, приедет ли она в ЮАР в июне, на что получил утвердительный ответ. Стив выглядел радостно, даже слишком.

– Если ты сама не приедешь, то я буду вынужден навестить тебя в России. И я не шучу, – добавил Стивен в самом конце, когда садился в машину и уезжал в аэропорт Марселя.

Оставшись одна, Софи отправилась гулять по городу. Ее накрыло странное чувство, будто бы она немного тосковала по новому приятелю, в чем, конечно, не хотела себе признаваться. Ведь они знакомы всего один день.

Когда Стивен сказал, что он родом из Южной Африки, воображение Софи сразу же заботливо явило ей старые воспоминания. Она услышала шум океана, представила скалистый пик Кейп-Пойнт, который находится совсем рядом с мысом Доброй Надежды. Экзотические птицы, летающие стаями, их щебетание. Волны разбиваются о скалу, около которой затонуло немало кораблей в прошлом, яркое солнце, освещающее все вокруг…

По дороге в отель она снова увидела изображение дамы на стене здания. И опять Софи показалось, что та смотрит на нее с укором.

Что же сейчас не так? Может быть, она слишком скоропалительно согласилась на это расследование в ЮАР?

Возвращаясь, Софи успокаивала себя тем, что ей остался лишь день, а завтра уедет из Франции домой. Вечер ей снова предстояло провести в компании Томаса. Днем он был занят переговорами с Сильвией, той самой дамой из Бразилии, с которой его познакомила.

Софи и Том засиделись в баре допоздна, не хотела этого, но боялась оставить его одного. Вдруг он учинит какую-нибудь глупость на глазах у всех? Уж пусть лучше позорится рядом с ней. Его репутация в ее глазах все равно ниже не упадет. В конце вечера их беспредметный разговор снова свелся к старым обидам.

– Хотя ты и боготворишь Кристофера и уверена в нем, доверяешь ему, боюсь подумать, что еще может быть между вами. Но кое-что ты все равно о нем не знаешь. Он вовсе не такой идеальный, как ты думаешь.

– Том, пожалуйста, давай не будем об этом. Вечер закончился. Прошу тебя, иди в свой номер, и утром тебе не будет стыдно за сказанные слова.

Софи видела, что, к сожалению, Томас начинает терять самообладание, слишком много вина он выпил сегодня. Девушка понимала, что для этого много причин: Томас разочарован собой и своей жизнью, но не хочет признавать этого. А в подобные минуты он мог разозлиться еще больше и провалиться в пучину обиды и гнева. Ей было жаль его, но исправить она ничего не могла.

– Ты не слушаешь меня! Ну откуда у тебя столько любви и преданности к нему? Твои идеалистические представления совершенно напрасны. Ты его не знаешь и даже не представляешь, что о нем говорят и кто он такой!

– Прекрати, Том! Ты опять за старое! – и со вздохом грустно добавила: – Ведь именно поэтому мы с тобой теперь так редко видимся.

Софи медленно вела его по коридору, пытаясь вспомнить, в каком номере он живет. Прислонила друга к стене и начала искать в карманах его пиджака ключ или бумажник в надежде обнаружить там входную карточку. А Том все продолжал бессвязно высказывать обиды и свои жизненные разочарования.

Когда ключ был найден, Софи открыла дверь и начала толкать Тома в направлении к кровати. Он внезапно заговорил более связно и поднял палец вверх:

– А ведь Кристофер заключил грязную сделку с одной канадской фирмой. Благодаря ему они получили такой лакомый контракт на добычу никеля в Замбии. Фантастические суммы! Это именно Кристофер привел их туда. И он явно что-то поимел с этого и хорошо пристроил своих дружков.

Софи отвела взгляд от Тома, эти слова насторожили ее. Она задумалась об услышанном и обязательно расспросит Кристофера об этом, но потом.

Войдя в номер, Софи включила свет и Том упал на кровать. Она снова огляделась: прекрасный декор Франции рубежа XIX и XX веков, чересчур роскошно, но со вкусом. Эта комната больше подходила для декораций фильма или сериала в стиле «Аббатства Даунтон», чем для современного отеля, но, вероятнее всего, это нравится гостям: чувствовать себя в далеком прошлом.

Посреди этой красоты на кровати лежал пьяный английский джентльмен в хорошем костюме. Зрелище было тоскливым и удручающим. Как-то он здесь не к месту, но ничего не поделать. От Тома не доносилось ни слова, и Софи поняла, что он мгновенно уснул. Она накрыла друга одеялом и ушла.

«Как же он довел себя до такой жизни?» – думала Софи, пока поднималась по лестнице на этаж выше.

Она хотела забыть последний час и все слова Томаса. Напился он, а стыдно за это ей. В этот момент Софи просто ненавидела его, наблюдать Тома в таком состоянии было очень больно. Все же он оставался ей хорошим другом, и что-то же связывало их многие годы.

Но в одном Том прав: даже спустя почти десять лет она все еще точно не знала, кто такой Кристофер.

Софи испытывала странное чувство, будто разные дороги проходят через это время, эту встречу, эту поездку. Разные шансы, перспективы и другие варианты будущего. Несмотря на то что она уже дала свое согласие Стивену на приезд в Южную Африку, главный выбор она должна будет сделать по окончании поездки. А решать такие непростые задачки она ох как не любит.

Нью-Йорк

Около десяти лет назад

7

Около девяти вечера Софи спустилась с восемьдесят шестого этажа Эмпайр-стейт-билдинг, где успела замерзнуть. От сильного ветра на смотровой площадке у нее еще долго горели щеки.

Она не знала никого в этом городе, и поэтому больше планов на этот вечер у нее не было. Софи бродила по улицам Манхэттена и любовалась вечерними огнями небоскребов. Витрины бесчисленных магазинов украшали и освещали ей дорогу.

Навстречу ей попадались офисные работники, засидевшиеся допоздна. Они спешили к ближайшей станции метро или парковке, спрятанной внутри зданий. Уличные торговцы закрывали свои ларьки.

Так незаметно Софи дошла до Публичной библиотеки на Пятой авеню. За ней был разбит небольшой Брайант-парк. В прошлом на этой земле было кладбище, но сегодня это место отдыха горожан, где днем приятно выпить чашку кофе или устроить ланч.

Пройдя вглубь парка, она увидела шахматный стол и решила присесть за него. Под ним лежала коробка с фигурами, и Софи начала расставлять их, обдумывая партию. Расположила все фигуры и сделала первый ход белой пешкой, а затем черной. Но не успела сделать следующий, как налетел сильный порыв ветра, настоящий вихрь! Софи подняла повыше шарф, чтобы закрыть от него лицо и отвернулась в противоположную сторону.

Когда ветер стих и она повернулась к шахматной доске, напротив сидел мужчина в черном пальто. Она испугалась и быстро вскочила с места.

– Сделай ход второй пешкой и ты освободишь место для маневра слона, – спокойным, чуть задумчивым голосом сказал незнакомец.

Она не могла шевелиться, ее ноги будто что-то пригвоздило к земле, не могла прочитать этого человека, ее мысли будто отскакивали от него.

Мужчина выглядел немного экстравагантно. Обращали на себя внимание его волосы темного цвета и высокая прическа, уложенная назад. Хотя лицо казалось молодым, глаза были уставшими и грустными, они явно видели уже много всего в жизни. У такого типажа всегда сложно определить реальный возраст.

– Присядь, не бойся меня, тебе ничего не угрожает. Хотя, понимаю, звучит очень стереотипно, – сказал он и улыбнулся ей. – Не пытайся прочитать меня, у тебя все равно не получится. Я хотел бы поговорить с тобой. Ты необдуманно выдаешь свои способности, надо научиться скрывать это, быть осторожнее!

Софи смотрела на него, широко открыв испуганные глаза, но продолжала оставаться на месте.

– Да брось, садись уже. Я не тот, кого тебе следует опасаться. Мы поговорим, и я провожу тебя до твоего отеля в районе Адской кухни. Все, что мне нужно знать о тебе, я уже знаю. А время позднее, и здесь небезопасно оставаться одной, – он оглянулся вокруг и продолжил, – помню, этот парк был злачным местом, хотя сейчас выглядит прекрасным и ухоженным, а зимой на большой лужайке катаются на коньках.

Первый испуг у Софи прошел, но адреналин в крови все еще повышался. Она наконец села, но этот человек по-прежнему пугал ее, об игре в шахматы и речи не было.

– Ладно, давай пойдем по направлению к дому, поговорим чуть-чуть, – предложил он, – хотя, как я вижу, ты ушла в глубокую оборону. Это, конечно, было предсказуемо в той или иной мере. Я напугал тебя. Прошу прощения, – незнакомец грустно улыбнулся.

Во всем его образе сквозило что-то старомодное: налет тихого обаяния, даже магнетизма. Он смотрел ей прямо в глаза, и Софи постепенно начала приходить в себя. Этот мужчина действительно не представлял опасности для нее.

– Идем, провожу тебя, – и он махнул рукой вправо. – Пойдем по тропе индейцев, так будет короче.

– Тропа индейцев? Что это? – непонимающе спросила она.

– Улица Бродвей, которая пересекает весь Манхэттен, – это и есть старая тропа индейцев. Разве ты этого не чувствуешь?

Софи покачала головой.

– Теперь почувствуешь. Тропа индейцев на острове Манхатос – так они когда-то называли эту территорию.

Ветер стих, точно его и не было. Они прошагали несколько кварталов до угла Девятой авеню и 51-й улицы. Вокруг будто стеной возвышались стеклянные и бетонные небоскребы, горели всеми цветами неоновые огни. Шум улицы доносился до Софи как бы издалека, словно она находилась в невидимом коконе из своих мыслей. Она терялась в них, но понимала, что задавать вопросы бессмысленно. То, что происходило в тот момент, напоминало ей какой-то сложный и нелогичный сон, в котором ты не можешь контролировать свои действия. Будто она шла не сама, а ее кто-то вел. Софи все еще чувствовала себя немного растерянной, ее взгляд чуть блуждал по сторонам, потеряв фокус.

Всю дорогу этот неизвестный мужчина молча наблюдал за Софи. Осторожно и невзначай руководил ее движениями и мыслями, иногда казалось, что он касается ее сознания. Он понимал: ей потребуется время привыкнуть к нему.

Остановившись около отеля, незнакомец сказал ей:

– До завтра, Софи. С твоего разрешения я приду в восемь вечера, встречу тебя в фойе. На завтра обещали сильный ливень, он как раз кончится поздно вечером. Наверняка губернатор снова объявит чрезвычайное положение.

На последней фразе незнакомец рассмеялся. А вот Софи было не до шуток. Какое еще чрезвычайное положение? Она в этом городе всего один день и понятия не имеет, что это такое и как ей быть в подобной ситуации.

– Сам я живу в Канаде, меня не испугать дождем и снегом, а вот здесь, в Нью-Йорке, каждый раз коллапс в такую непогоду. Так что, если ты планируешь какие-то дела, советую тебе завтра поспешить с ними утром, пока еще не все затопило.

– Подождите, как чрезвычайное положение? В прогнозе погоды указан просто дождь. Я ничего не понимаю.

– Губернатор штата, скорее всего, объявит это на один день. Возможно, метро затопит или что-нибудь еще, аэропорты не будут принимать самолеты. Поэтому с середины дня в городе закроется почти все: музеи, офисы, кафе. Мой совет: сделай все дела утром, пока дождь не усилится и люди не начнут паниковать, – объяснил он ей. – А, забыл сказать: меня зовут Кристофер, и я буду твоим лучшим другом!

Он широко улыбнулся полной счастья улыбкой, внезапно обнял Софи и также внезапно развернулся и ушел. Она стояла около дверей отеля и смотрела ему вслед, пораженная появлением этого человека в ее жизни. Тогда она еще не знала, что он действительно станет ее самым близким другом, которому она будет безоговорочно верить всегда и во всем.

Спустя много лет Софи все еще вспоминала вечер их знакомства с Кристофером. Анализировала, пыталась найти незначительные детали, хотела оставить этот момент в памяти яркой страницей. Но одна мысль продолжала ее беспокоить: почему Кристофер чувствовал себя одиноким в Нью-Йорке, Монреале, да и в целом мире?

Он чувствовал себя одиноким в таких местах, где физически невозможно остаться одному ни днем, ни ночью. Он не просто так пришел к ней на помощь. Хотел защитить ее от опасности дара или огородить от чего-то неведомого ей? Очевидно, Кристофер пришел в тот парк, чтобы и она помогла ему, рассеяла его одиночество хоть на миг. А может быть, и на гораздо больший срок. Софи напоминала этому человеку о другой жизни, которая у него была когда-то.

8

С чего начинается счастье?

Долгие годы Софи ждала такого дня, про который можно сказать: именно с него началось ее Счастье.

Первое, что она услышала, проснувшись утром, был стук дождя за окном. Открыла глаза и увидела темно-серое небо и сплошную стену дождя. Софи точно знала: вот оно, ее Счастье, прямо у порога. С этого дня оно начинается, и дальше девушку ждут только лучшие дни.

Софи села на подоконник, чтобы полюбоваться каплями дождя на окне, которое, вероятнее всего, долго не мыли, но это ничуть не смущало ее. В это время улицы казались миражом, а в дожде скрыта магическая красота простого радостного дня. Ее дня.

Недолго просидев у окна, Софи последовала вчерашнему совету Кристофера и быстро собралась. Выпила кофе, зашла в кафе и купила несколько сэндвичей на завтрак-обед, а после отправилась в музей.

Дождь шел все сильнее, но она его не чувствовала, передвигалась легким воздушным шагом, едва касаясь асфальта и луж. Она смотрела по сторонам и впитывала эти мгновения: тяжелый влажный запах улиц Нью-Йорка, прохожих с разноцветными зонтами, сигналы машин. Софи слушала мир вокруг и, как ребенок, влюблялась в этот новый дождь. На ее губах играла легкая улыбка, когда она зашла в Нью-Йоркский музей современного искусства MoMA на 53-й улице. Она была по-настоящему счастлива!

В зале Ван Гога толпились люди, и небольшая группа настолько плотно обступила «Звездную ночь», что к картине близко не подойти. Софи бросила беглый взгляд и пошла любоваться работами других мастеров. Она остановилась у картины Сёра «Вечер, Онфлер» и погрузилась в нее. Пейзаж летнего вечера на морском побережье: небо, море, пляж, излучающий тишину и безмятежность. Тысячи крошечных точек, сливающихся в одну. Бесконечно тонкие, разнообразные цвета, создающие атмосферу естественного вечернего света.

Софи спустилась на этаж ниже и на входе в зал сразу же увидела картину «Влюбленные» Рене Магритта. Самой ей хотелось перевести название по-другому – «Любовники», эта интерпретация казалась ей более верной. Ведь каждый человек, разглядывая картину, вправе видеть в ней что-то свое. Софи не чувствовала, что белая плотная ткань разделяет мужчину и женщину, наоборот, невзирая на все преграды, герои испытывают такую сильную любовь друг к другу, что слились в поцелуе. Она остро ощущала этот страстный и одновременно невесомый поцелуй, даже касание чужих губ на своих. Софи так явственно пережила этот момент, что покраснела и отошла от картины.

Какова же сила живописи, раз она вызывает такие чувства у зрителей?

Софи провела в музее около двух часов. За это время она стала невольным слушателем разговоров вокруг. Смотрители залов обсуждали между собой сегодняшнюю непогоду, сильные ливни и наводнение. Кто-то сказал, что губернатор созывает пресс-конференцию и, скорее всего, объявит чрезвычайное положение в городе. Уже затоплены некоторые улицы, станции метро в Куинсе, аэропорты Кеннеди и Ла-Гуардия закрыты. Эти фразы хоть и фоном, но настораживали ее. Галерея постепенно наполнялась напряжением и беспокойством.

Она захотела немного отдохнуть и вернулась в зал Клода Моне, где были выставлены его «Кувшинки» – водяные лилии. Около картин стояло несколько удобных и длинных диванов, на которых сидела пара человек. Но скоро зал совсем опустел, и она осталась в одиночестве любоваться знаменитой композицией великого художника. Этот зал почти в точности копировал другой, из музея Оранжери в Париже, где картины выставлены в круговой композиции с эффектом погружения. Кувшинки, только другие, на белом фоне, и зал здесь, в MoMA, поменьше, но также полностью посвящен этим полотнам.

Шли минуты, Софи сидела, пребывая в легком трансе от красоты увиденных картин, как вдруг по громкой связи объявили, что музей в срочном порядке закрывают. Губернатор объявил чрезвычайное положение. Всем необходимо срочно покинуть здание. Городские власти просили жителей оставаться в безопасных местах и укрытиях и проявлять крайнюю осторожность, чтобы не стать жертвами наводнения.

Она довольно быстро вышла из здания музея на улицу. Сильный дождь, которой шел, показался ей совсем обычным среднестатистическим ливнем. На улицах были только лужи, но никакого потопа она не видела. Причина в том, что остров Манхэттен расположен на небольшой возвышенности, в отличие от Бруклина или Куинса. Поэтому здесь наводнение не так ощущалось, как в других районах города. Она решила прогуляться под дождем и выпить чашку кофе.

Полчаса поисков не дали результата, Софи так и не удалось найти ни одной открытой кофейни. Даже если она видела людей внутри, то натыкалась на уже запертую дверь, и работники подавали ей через стекло знак, что кафе закрыто. В недоумении она брела все дальше и дальше, а потом все-таки вернулась в номер без кофе.

Ей оставалась ждать прихода Кристофера через несколько часов. Кто же он такой? И почему пришел за ней?

Каждый раз, вспоминая Кристофера, она видит перед собой его идеальный овал лица, будто из учебника по академическому рисунку. Круглые, большие, темно-зеленые глаза. Высокий лоб и густые темные волосы. Хорошо очерченные скулы, наводившие на мысли о его скандинавских или немецких корнях. Хотя Софи никогда не спрашивала его о семье и происхождении, иногда он вскользь упоминал о французской, английской крови.

Весь его облик излучал элегантность и в то же время печаль. Для него был характерен классический стиль в одежде. Черное пальто с воротником и обязательно шарф, наброшенный слегка небрежно. В более теплую погоду он предпочитал надевать разного цвета пиджаки. Однажды, спустя годы, она пыталась вспомнить, видела ли Кристофера в джинсах. И не могла. Разве что в черных, может быть, пару раз.

Первое время, еще не до конца привыкнув к нему, когда они собирались на прогулку или шли куда-то вместе, она любовалась его одеждой и манерами. Как-то она спросила его о том, где он одевается, потому что ни разу не видела, как он заходил в магазин. В брендах мужской моды она тоже не разбиралась и не могла прочитать бирки. Он посмеялся и сказал, что берет реквизит со съемочной площадки. Во избежание недопонимания Кристофер добавил, что шьет на заказ у одного и того же портного уже несколько десятилетий.

Он казался мужчиной из другой эпохи, недосягаемым для нее. Уже с первой встречи Софи понимала: между ней и Кристофером существует и будет всегда существовать незримый внутренний барьер. И, к сожалению, вероятность, что она сможет это изменить, ничтожна мала. По каким-то причинам, пока неведомым, любые романтические отношения между ними двоими были невозможны. Софи чувствовала, как это исходит со стороны Кристофера.

Принимая во внимание его поведение, она не видела смысла биться об эту преграду и тоже поставила внутренний барьер у себя в голове. Не мечтать и не думать о Кристофере как об объекте влюбленности, ведь находиться в плену у своих неразделенных чувств она точно не желала. Она должна ценить их дружбу и отношения ученицы – наставника. Это лучшее, что есть между ними, ей нужно всеми силами сохранить это.

Около восьми вечера дождь действительно прекратился, и Софи спустилась в фойе отеля и там решила подождать прихода Кристофера. Вскоре он тоже подошел и встретил ее теплой улыбкой. Расспросил, как прошел ее день, и она не преминула пожаловаться ему, что не смогла найти кофе.

– Значит, идем на поиски. Я знаю несколько мест неподалеку, которые работают в абсолютно любую погоду. Ты, наверное, еще голодна? – Софи неуверенно кивнула. – Сильно голодна или можем пару часов погулять, а потом поесть? – в этот раз она уже кивнула более уверенно. – Отлично. Но вот хороший ресторан я, к сожалению, не могу предложить в этот вечер. Так что, если ты согласишься на простые, но вкусные сэндвичи, мы заглянем в это круглосуточное кафе на обратной дороге.

По дороге Софи поинтересовалась у Кристофера, где именно в Канаде он живет:

– В Монреале. У меня дом на холме около Мон-Руаяль, – через паузу он добавил, будто уточняя, – я живу там с Шабли, это моя кошка.

– А сейчас она где? Кто-то за ней присматривает?

– Шабли сама себе хозяйка, она же истинная независимая кошка. Я приехал в Нью-Йорк на пять дней, как, впрочем, и ты. Этот короткий период она в состоянии прожить одна. Еды много.

– А кошачий лоток? Или она выходит на улицу? – смущенно спросила Софи.

– Она и на улице может погулять, но редко. Но с лотком у нас тоже нет проблем, я оставил их пять в холле дома, всегда так делаю. Они подписаны по дням недели: Lundi, Mardi, Mercredi, Jeudi, Vendredi[1], – а в субботу я уже вернусь.

Софи в полном недоумении посмотрела на Кристофера, уж не думает ли он, что кошки умеют читать.

– Она читает? По-французски?

На что Кристофер громко расхохотался, оставив без ответа ее вопрос.

Через пару улиц они остановились около маленького неприметного вида кафе китайской кухни. Вывеска светилась, и на двери висела табличка «Открыто».

– Я же говорил, что знаю место, которое в любое время открыто. Идем.

Но Софи помедлила, вид этого места вселял ей беспокойство, через окно было видно, что в узком помещении все столы пусты.

– Не бойся, там действительно делают неплохой кофе. А поедим мы в другом месте.

Кристофер открыл ей дверь, но Софи снова замешкалась.

– Трусишка, как ехать совсем одной в Нью-Йорк, так тебе не страшно, а зайти в китайское кафе – ты боишься. Идем!

И он зашел первый, потянув ее за собой. Внутри и в самом деле никого не было, кроме человека за узкой стойкой, но за ним виднелась кухня, и оттуда слышались голоса. Софи резко погрузилась во всевозможные запахи китайской кухни. Мужчина за стойкой даже не поднял на них головы, пока Кристофер не заговорил с ним, попросив приготовить два кофе. Тот кивнул и обернулся к кофемашине, не ответив им. «Странное место», – подумала она.

Все сомнения были написаны на лице Софи, и Кристофер дотронулся до ее плеча, вновь успокаивая.

Им приготовили кофе, и они вышли на улицу. Сделав первый глоток, она удивилась: кофе был сварен прекрасно.

– Я же тебе говорил! Пойдем, пройдемся до Центрального парка, тут недалеко.

Этот поздний вечер выглядел таким необычным и таинственным. Даже лужи светились разными цветами, отражая огни города. Верхние этажи небоскребов исчезали в темно-фиолетовом тумане. Софи гадала, какой вид оттуда открывается, когда за окном сплошной туман.

Они подошли к парку и сели на ближайшую скамейку спиной к отелю «Плаза». Фонарь около них освещал небольшое пространство желтым светом. Воздух стоял влажный и даже тягучий, а парк скрывался в тумане. Вокруг не было никого. Софи посетило странное чувство, будто они потерялись во времени, и вся действительность, что их окружала, потеряла окрас реальности.

Внезапно размышления Софи прервал Кристофер:

– Ты заметила на этой скамейке табличку, когда садилась?

Она покачала головой и обернулась. К спинке лавочки и правда была прикреплена маленькая табличка с надписью.

– Эта надпись посвящена кому-то. Присмотрись и прочитай.

– Я и не знала об этих табличках на скамейках. Здесь только имена тех, кто умер или есть другие надписи?

– Однажды я провел много часов, гуляя и читая эти надписи, хотя и неблагодарное это занятие. Полное грусти. Однако тут есть предложения руки и сердца и некоторые другие изречения. Эти короткие тексты как вид благотворительности – несколько тысяч долларов на помощь парку. Очень выгодно на самом деле. Здесь еще можно отдать деньги на посадку тюльпанов или уход за деревьями. Все это идет в фонд Центрального парка.