Обломки правды

Комната была пуста. Голая бетонная коробка, засыпанная мусором, обрывками обоев. Но на толстом слое пыли, покрывавшей пол, четко виднелись следы. Не один набор, а несколько. Она достала из сумки мощный фонарик и направила луч на пол. Вот – четкие отпечатки мужских ботинок, 43-44 размер. Шли от двери прямо к проему. Глубокие, уверенные. Следы того, кто не боялся упасть. Следы Виталия? Но они слишком уверенные для человека, панически боящегося высоты. Он бы семенил, подходил бы мелкими, нерешительными шажками. А вот другие. Смазанные, широкие. Будто кто-то топтался на месте, перенося вес с ноги на ногу. Нервозные.

И третьи… Тонкие, почти изящные следы от женских туфель на каблуке-шпильке? Или от изящных мужских ботинок. Они шли не от входа, а из глубины квартиры, из коридора. И они были свежее – пыль под ними была менее утоптана. Мария нахмурилась. Значит, здесь был не только Виталий. И не только тот, кто его встретил. Кто-то пришел позже? Или вышел из другой комнаты? Она осторожно, чтобы не затоптать отпечатки, подошла к месту обрушения. Луч фонарика пополз по рваному краю плиты. Арматура торчала, как расщепленные кости. И тут ее глаз зацепила деталь.

Не все обломки лежали внизу, в куче под домом. Несколько крупных кусков бетона и пара отрезков арматуры были аккуратно, почти сложены штабелем у стены, в углу комнаты. Словно их оттащили в сторону, чтобы расчистить проход. Или чтобы что-то найти. Она присела на корточки, рассматривая сложенные обломки. На одном из них, на серой бетонной поверхности, выделялось темное пятно. Не влажное, а скорее маслянистое, с матовым отливом. Мария достала из кармана перчатки, надела их и провела пальцем по пятну. Пальцы не запачкались. Пятно было старым. Но оно явно отличалось от всей окружающей грязи.

Потом ее взгляд упал на пол рядом со штабелем. Среди общего слоя пыли было небольшое, почти прямоугольное пятно, где пыль отсутствовала вовсе. Кто-то недавно поднял здесь что-то плоское и увел с собой. Ящик? Папку? Картину со стены? Но стены были голыми. Она снова подошла к краю пропасти, стараясь не смотреть вниз, а изучая то, что осталось от балкона. Места креплений. Срез был неровным, но в нескольких местах она различила странные, слишком уж ровные линии. Не облом, а скорее… подпил? Ей показалось? Она прищурилась. Нет, не показалось. На двух прутьях арматуры были заметны тонкие, аккуратные борозды. Кто-то поработал болгаркой, чтобы ослабить конструкцию.

Сердце Марии забилось чаще. Это уже не было похоже на несчастный случай. Это было похоже на ловушку. Внезапно снизу донесся шум двигателя и хлопок двери. Мария мгновенно выключила фонарь и прижалась к стене, в тень. Внизу, у полицейских машин, появились два человека в рабочих комбинезонах. Они что-то кричали друг другу, раскуривая сигареты. Подрядчики, присланные, чтобы наконец начать работы по сносу. Осмотр закончен. Пора уходить. Она бросила последний взгляд на пыльный пол с его немыми свидетельствами, на аккуратно сложенные обломки, на зияющую дыру в полу. «Тебя заманили сюда, Виталий, – мысленно констатировала она. – И ты пришел не один. Кто-то встретил тебя. И кто-то пришел после, чтобы кое-что забрать».

Осторожно, как тень, она спустилась по лестнице и выскользнула из подъезда, растворившись в утреннем тумане прежде, чем рабочие успели ее заметить. В голове уже складывался новый план. Нужно было найти то, что пропало. И понять, чьи это изящные следы в пыли. Она вышла из подъезда, не оглядываясь, и сделала несколько шагов по мокрому асфальту, сливаясь с серым утром. В ушах еще стояла звенящая тишина пустой квартиры, а перед глазами – причудливый узор следов на пыльном полу. Ее «Фольксваген» ждал там, где она его оставила. Мария села за руль, но не завела мотор сразу. Достала блокнот и, положив его на руль, быстро, почти иероглифическими значками, стала заносить наблюдения.

1. Следы: – Мужские, 43-44 р-р. Уверенные, к краю. (Виталий? Но не похоже на поведение акрофоба). – Смазанные, нервные. (Кто-то ждал? Волновался?). – Изящные, каблук-шпилька/узкий носок. Свежие. Из глубины квартиры. (Кто-то вышел из другой комнаты? Или вошел с черного хода? Зачем?).

2. Обломки. Сложены штабелем. Расчищен проход/искали что-то. – Пятно на бетоне – ? (масло, краска). Взять пробу. – Пятно на полу – отсутствие пыли. Забрали предмет (ящик, папка, конверт).

3. Крепления балкона. Возможный подпил (болгарка?). НЕ естественный износ.

4. Квартира 1 этаж. Свежий взлом. Связь?

Она оторвалась от блокнота, уставившись на руль, но не видя его. Мозг, соскучившийся по настоящей работе, лихорадочно перебирал варианты. Следы говорили о минимум трех людях. Виталий, судя по всему, пришел на встречу. С кем? Тот, кто волновался (нервные следы)? Или тот, кто вышел из глубины квартиры (изящные следы)? А может, это был один человек, который сначала нервно ходил, а потом сменил обувь? Бред. И главный вопрос: что искали или забрали после обрушения? Тот, кто оставил свежие, изящные следы. Значит, этот «кто-то» знал, что балкон рухнет? Или пришел сразу после, чтобы воспользоваться суматохой и обыскать место до приезда полиции?

Мария завела машину и медленно тронулась, выезжая из переулка. Ей нужно было поговорить с Алёной. Узнать, не пропало ли что-то у брата? Может, он говорил о каких-то документах, чертежах, флешке? О чем-то, что могло быть спрятано в старом доме. И еще… Свежий взлом на первом этаже. Это могло быть случайностью, например бомжи искали место для ночлега. Но был подозрительным. Что, если кто-то искал то же самое, но не в той квартире? Или обеспечивал себе тыл, запасной выход? Она набрала номер Алёны, но положила трубку, не дождавшись гудка. Слишком рано. Девушка, скорее всего, не спала всю ночь и сейчас, возможно, ненадолго забылась тяжелым сном. Пусть поспит. Вместо этого Мария свернула в сторону и через десять минут остановилась у невзрачного здания с вывеской «Хим. лаборатория №3». Она позвонила в домофон, назвалась и через минуту вошла внутрь. За столом в крошечном приемной сидел лысеющий мужчина в заляпанном халате.

– Мария Сергеевна? Давно не виделись. С чем пожаловали?

Она протянула ему маленький пакет, в который аккуратно соскребла частицу того самого темного пятна с обломка.

– Петрович, привет. Срочно, друг мой. Нужно понять, что это. И есть ли в составе что-то… необычное. Отпечатки, если повезет, но вряд ли.

Петрович взял пакет, повертел в руках.

– Масло, краска, смола… Что-то новое нашли?

– Возможно, – уклончиво ответила Мария. – Сколько будет готовиться?

– Час-два. Зайдите попозже.

Выйдя из лаборатории, Мария наконец позволила себе чашку кофе в ближайшей забегаловке. Горячий, обжигающий глоток вернул ощущение реальности. Дело, которое вчера казалось ей бредом сумасшедшей девушки, обретало плоть. Слишком много странностей. Слишком много совпадений. Она снова открыла блокнот и обвела кружком пункт «Изящные следы». Это было ключевое. Тот, кто оставил эти следы, был там после падения балкона. Возможно, даже видел тело. И он что-то забрал. Что-то важное. И этот кто-то, скорее всего, и был убийцей.

Глава пятая

Особняк Александрова поражал не столько роскошью, сколько безупречной, стерильной точностью, с которой была выверена каждая деталь. Дом-картинка, дом-постановка. Даже траурные венки у входа, присланные партнерами по бизнесу, были расставлены с холодной симметрией. Мария стоя у массивной дубовой двери, чувствовала себя не в своей тарелке. Ее практичный плащ и стоптанные ботинки казались здесь инородным телом, пятном на безупречном фасаде благополучия. Дверь открыла сама Ольга Александрова. Как будто она стояла за ней все это время, ожидая. Она была одета в строгое черное платье, идеально сидевшее на ее худощавой фигуре. Лицо бледное, красивое, с идеально подведенными глазами, в которых не читалось ни слез, ни горя. Только усталость и легкая досада.

– Войдите, – ее голос был ровным, без колебаний. – Алёна предупредила, что вы придете.

Она не протянула руку для знакомства, просто отступила, пропуская Марию в холл с мраморным полом и хрустальной люстрой, занимавшей полпотолка. Воздух был густым и неподвижным, пахнущим дорогими духами и тишиной.

– Приношу свои соболезнования, – сказала Мария, соблюдая формальность. Ее взгляд скользнул по интерьеру, фиксируя детали: дорогие безделушки на консоли, портрет самой Ольги в модной авангардной манере, отсутствие каких-либо следов мужского присутствия. Этот дом был ее территорией, ее миром, в котором Виталий, судя по всему, был лишь временным постояльцем.

– Спасибо, – ответила Ольга механически. – Чай? Кофе? Или вы по делу?

Она прямо с порогу дала понять, что церемонии излишни.

– По делу, -кивнула Мария. – Я помогаю Алёне разобраться в некоторых… нестыковках произошедшего.

– Каких нестыковках? – бровь Ольги едва заметно поползла вверх. -Все предельно ясно. Грустно, нелепо, но ясно. Мой муж стал жертвой халатности коммунальных служб. Вот и все.

Она произнесла это с такой ледяной окончательностью, словно закрывала обсуждение.

– Возможно, – не стала спорить Мария. – Но у Алёны есть сомнения. И как сестра, она имеет право их прояснить.

– Конечно,– Ольга сделала жест рукой, приглашая пройти в гостиную. Ее движения были плавными, отрепетированными. И именно в этот момент, когда свет от огромного окна упал на ее руку, Мария увидела это.

На безымянном пальце левой руки, рядом с обручальным кольцом, сверкало новое, ослепительно яркое кольцо с крупным бриллиантом. Оно было массивным, дорогим, кричаще роскошным. Память Марии, ее главный инструмент, сработала мгновенно. Просматривая вчера соцсети семьи перед встречей с Алёной, она видела фото Ольги. Недельной давности. На том снимке она позировала с бокалом вина на фоне этого же камина. И на той руке было только скромное обручальное кольцо. Новое кольцо появилось после смерти мужа. Мария села в кожаное кресло, продолжая сохранять невозмутимое выражение лица.

– Скажите, Ольга Игоревна, не замечали ли вы в последние дни за мужем чего-то необычного? Был ли он взволнован? Может, опасался кого-то или чего-то? Получал странные звонки?

Ольга села напротив, выпрямив спину.

– Виталий всегда был занят. Его бизнес -это постоянный стресс. Взволнован? Возможно. Но он не делился со мной рабочими моментами. Мы… у нас были свои сферы жизни.

–А как насчет его страха высоты? – спросила Мария, внимательно следя за реакцией женщины.

– Его что? – на лице Ольги впервые промелькнуло искреннее недоумение. – Какой высоты? Он летал на вертолетах на горнолыжные курорты. У нас пентхаус в Сочи с панорамными окнами от пола до потолка. Какая высота?

Ответ был настолько естественным и недоумевающим, что Мария на секунду задумалась. Алёна могла ошибаться? Или Ольга настолько не интересовалась мужем, что не знала о его фобии?

– Ясно, – кивнула Мария, делая мысленную пометку. -Простите за бестактный вопрос, но… не возникало ли у вас мыслей о том, что его смерть могла быть… не случайной?

Ольга взглянула на нее с холодным презрением.

– Вы имеете в виду самоубийство? – она произнесла это слово с легкой гримасой, будто пробуя его на вкус и находя неприятным. – Это исключено. Виталий обожал жизнь. Всю ее. И все ее удовольствия. У него были грандиозные планы. Нет, детектив, это был несчастный случай. Трагическая и идиотская случайность.

Ее слова звучали убедительно. Слишком убедительно. Слишком отрепетировано. Мария позволила себе бросить еще один взгляд на кольцо.

– Это прекрасное украшение, – заметила она нейтрально. – Фамильная реликвия?

Ольга на секунду замерла, затем ее рука непроизвольно опустилась, скрываясь в складках платья.

– Нет. Просто подарок.

– Она резко поднялась.

– Простите, но у меня много хлопот, связанных с… похоронами. Если у вас больше нет вопросов…

На этом аудиенция была окончена. Мария поблагодарила и вышла под холодное осеннее солнце. Стоя у ворот, она достала телефон и снова нашла то фото в соцсетях. Недельная давность. Рука с бокалом. Только обручальное кольцо. «Просто подарок», мысленно повторила Мария слова Ольги. Кто дарит вдове на второй день после гибели мужа кольцо с бриллиантом размером с горошину? Или, что более вероятно, кто-то поспешил сделать «подарок» самой себе, едва тело мужа успело остыть? Ледяная вдова, не знающая о фобии мужа и уже примеряющая на себя роль богатой наследницы. Очень мотивированный подозреваемый. Мария медленно шла к своей машине, засунув руки в карманы плаща. Холодный прием Ольги не был неожиданностью, но ее откровенная отстраненность и то новое кольцо… Это было слишком кричаще, даже для безутешной, по ее словам, вдовы. Она села в машину, но не завела мотор, уставившись на строгий фасад особняка. Мозг работал на высоких оборотах, выстраивая и тут же отбрасывая версии.

Версия первая: Ольга убийца. Мотив деньги. Огромная страховка, наследство. Но как? Она физически не могла сама организовать обрушение балкона. Значит, был сообщник. Тот, кто разбирается в строительстве. Или тот, кто нанял таких людей. Но тогда зачем ей самой появляться на месте после и оставлять следы? Рисковать? Не в ее стиле. Слишком прямолинейно. Версия вторая: Ольга не убийца, но прекрасно осведомлена, что это было убийство. И она этим убийством довольна. Отсюда – холодность, отсутствие горя, и новое кольцо как акт преждевременного празднования. Возможно, она даже знает, кто заказчик, и с нетерпением ждет, когда деньги потекут рекой. Но опять же, зачем ей появляться на месте? Чтобы убедиться, что все прошло по плану? Или… чтобы что-то забрать?

Мысль зацепилась за этот крючок. Чтобы что-то забрать. Изящные следы в пыли. Женские. Или мужские, но от дорогой, стильной обуви. Ольга как раз могла носить такую. Мария достала телефон и набрала номер Алёны. Та ответила почти сразу, голос хриплый от бессонницы, но собранный.

– Мария Сергеевна? Вы ее видели?

– Видела, – ответила Мария. – У меня к вам странный вопрос. Ваша невестка… она носит украшения с бриллиантами? Крупные, броские?

В трубке повисло недоуменное молчание.

– Ольга? – прозвучало наконец. – Нет, никогда. Она предпочитает платину, белое золото, но без камней. Говорит, что бриллианты – это безвкусица нуворишей. У нее было одно кольцо с сапфиром, подарок брата на юбилей. Почему?

– Просто цирк, – уклончиво сказала Мария, мысленно отмечая про себя: «Нувориш. Именно так она теперь себя и чувствует». – И еще вопрос. После смерти брата, может, пропало что-то из его вещей? Из домашнего офиса? Какие-то документы, флешки, записные книжки?

Алёна задумалась.

– Не знаю… Я не была у них дома после… после того как все случилось. Но Виталий хранил самые важные документы в сейфе. Домашнем и в офисе. Почему вы спрашиваете?

– Пока не знаю. Возможно, ничего, – Мария смотрела на особняк и представляла себе Ольгу, которая в эти самые минуты, возможно, перебирает бумаги мужа в поисках чего-то. – Алёна, будьте на связи. И… постарайтесь ненароком выяснить, не появлялась ли Ольга вчера вечером где-то не по плану. Может, она куда-то отлучалась, говорила, что задерживается.

– Вы думаете, она причастна? – голос Алёны дрогнул.

– Я думаю, что она что-то знает. Или что-то получила от случившегося. И не только в финансовом плане.

Она попрощалась и положила трубку. Ольга была холодной, расчетливой женщиной. Но была ли она убийцей? Пока что она выглядела скорее стервятником, кружащим над добычей, чем охотником. Но стервятники чуют кровь за версту. Значит, кто-то пролил эту кровь. И Ольга, возможно, знала, кто. Мария завела мотор. Следующая остановка – офис «Александрова и Колосова». Нужно было узнать, что за дела были у Виталия в последние дни и не светились ли в них подозрительные «подарки» для его жены. Или, может, для кого-то еще. Особняк в зеркале заднего вида уменьшался, сверкая стерильными окнами. Он выглядел как надгробие. И его хозяйка, как главная плакальщица на своих же собственных поминках по прошлой жизни.

Глава шестая

Офис компании «Александров и Колосов» располагался в современном бизнес-центре с хромированными деталями и панорамным остеклением. Все здесь дышало успехом, деньгами и холодной, бездушной эффективностью. Контраст с тем, что творилось в душе у одного из двух «и» в названии компании, был разительным. Сергея Колосова Мария застала в его кабинете. Он не сидел за своим массивным кожаным столом, а стоял у окна, глядя на раскинувшийся внизу город. Его спина, одетая в дорогой, но помятый костюм, выражала такое отчаяние, что Мария на мгновение задержалась у двери, давая ему время прийти в себя. Услышав шаги, он обернулся. Его лицо было серым, осунувшимся, глаза красными от бессонницы или слез. В нем не было и тени того напора и уверенности, которые должны были быть у успешного соучредителя растущей компании.

– Мария Покровская? – его голос был хриплым, тихим. – Алёна предупредила. Проходите. Извините за вид…

Он бессильным жестом указал на беспорядок на столе: кипа бумаг, пустая кофейная чашка, разбросанные ручки.

– Ничего страшного, – Мария села в кресло напротив. – Приношу свои соболезнования. Я понимаю, вы были не только партнерами.

Колосов сжал веки, словно пытаясь унять боль.

– Друзьями. С института. Вместо гор строили… это, – он махнул рукой вокруг, но в его жесте не было гордости, лишь горькая усталость. – И вот…

Он не договорил, снова отвернувшись к окну.

– Вы помогаете Алёне? Она сказала, что вы… что вы не верите в случайность?

– Я проверяю все версии, – мягко поправила его Мария. – Для этого мне нужно понять, что происходило с Виталием в последние дни. Не замечали ли вы за ним чего-то необычного? Может, он был чем-то напуган, взволнован? Кто-то угрожал?

Колосов горько усмехнулся, все еще глядя в окно.

– Нам угрожали постоянно, Мария Сергеевна. Это бизнес. Особенно когда ты наступаешь на пятки таким акулам, как Рогозин. Но последние пару недель… Да, Виталий был не в себе. Словно на него давили. Очень сильно.

Он наконец повернулся и тяжело опустился в свое кресло.

– У нас была одна крупная сделка. Очень крупная. С инвесторами из Азии. Мы работали над ней полгода. Все было почти готово, но в последний момент все рухнуло. Наши потенциальные партнеры неожиданно отказались от подписания без внятных объяснений.

– Что случилось? – спросила Мария.

– А кто его знает! – Колосов с отчаянием провел рукой по лицу. Формально – они нашли более выгодное предложение. Но я уверен, что кто-то поработал на опережение. Слишком уж все было гладко, и слишком уж резко все закончилось. Виталий был в ярости. И… в панике. Мы вложили в подготовку этой сделки почти все свободные средства. И взяли несколько краткосрочных кредитов под личные гарантии. Провал означал серьезные финансовые проблемы.

Мария мысленно отметила: мотив для самоубийства? Но Алёна утверждала, что брат был в хорошем настроении вечером того дня. И Колосов говорил о страхе, а не о отчаянии.

– Вы упомянули Рогозина. Он мог быть причиной этого срыва?

– Конечно! – Колосов оживился, в его глашах вспыхнул огонек. – Дмитрий Рогозин беспринципная гнида. Он не раз пытался переманить наших ключевых сотрудников, воровать идеи, давить через чиновников. Эта сделка была для него как кость в горле. Если бы мы ее заключили, мы бы вышли на новый уровень и стали для него серьезной угрозой. Он сделал бы все, чтобы ее сорвать.

– Были ли у Виталия конфликты с кем-то еще? Может, с кем-то из сотрудников? – Мария осторожно нащупывала почву.

Колосов помрачнел.

– Было одно неприятное увольнение. Пару месяцев назад. Антон Белов, ведущий инженер. Талантливый парень, но с тяжелым характером. Виталий уволил его за срыв важного проекта. Белов устроил сцену, кричал, что мы пожалеем, что он нас уничтожит. Но это было давно. И он… он не из тех, кто может на такое пойти.

«Уволил… уничтожу…» – мысленно повторила Мария. Еще один имя в списке. Еще один мотив -месть.

– Скажите, а как Виталий относился к риску? К опасности? – спросила она, возвращаясь к главному.

– Он был расчетлив. Прагматик до мозга костей. Никогда не лез на рожон. Всегда просчитывал варианты. Почему?

Мария проигнорировала вопрос.

– А как насчет его личной жизни? Все было хорошо с женой?

Лицо Колосова снова стало замкнутым.

– Ольга? – он произнес это имя с легкой усмешкой. – У них был свой договор. Она красивая картинка для соцсетей и светских раутов. Он финансировал эту картинку. Любви там не было давно. Но Виталий не был бы Виталием, если бы не просчитал и это. Брачный контракт был железным.

Значит, развод не сулил Ольге ничего хорошего. А вот смерть мужа… Мария снова вспомнила бриллиант на ее пальце.

– Спасибо, Сергей, вы мне очень помогли, – Мария поднялась. – И еще раз примите мои соболезнования.

Колосов кивнул, снова погружаясь в свое оцепенение.

– Найдите того, кто это сделал, – тихо сказал он ей вслед. – Если это действительно был не несчастный случай. Он не заслужил умереть так… в грязи, под обломками какого-то барака.

Выходя из офиса, Мария суммировала услышанное. Давление со стороны конкурента. Финансовая яма после провала сделки. Возможная месть уволенного сотрудника. Холодный, расчетливый брак. Виталий Александров был человеком, зажатым в тиски. С нескольких сторон. И тиски эти сжимались. Кто-то из тех, кто давил, мог перейти от угроз к действиям. Или сам Виталий, загнанный в угол, решился на какой-то отчаянный шаг. Который и привел его на тот злополучный балкон.

Мария вышла из бизнес-центра, и осенний ветер резко ударил ей в лицо, отвлекая от мрачных мыслей. Она стояла на оживленной улице, но не видела ни машин, ни людей. Перед ее глазами стояло изможденное лицо Колосова и звучали его слова: «…взяли несколько краткосрочных кредитов под личные гарантии. Провал означал серьезные финансовые проблемы». Финансовые проблемы. Это меняло все. Это могло быть ключом. Она достала телефон и набрала номер своего старого знакомого из банковской сферы.

– Борис, здравствуй, это Покровская. Мне нужна информация по одному юрлицу. ООО «Александров и Колосов». Интересует кредитная история за последние полгода. Особенно краткосрочные займы, возможно, под залог личного имущества учредителей. Да, срочно. Я жду.

Пока Борис копался в базах, мозг Марии выстраивал новую цепь. Провал сделки. Кредиты. Давление. Виталий, загнанный в угол, мог пойти на риск. На какой? Она вспомнила про свежий взлом в квартире на первом этаже. Что, если Виталий использовал тот расселенный дом не для встречи, а как тайник? Время было тяжелое, возможно, он прятал что-то от кредиторов, от партнеров, даже от жены. Что-то ценное. Документы? Деньги? Компромат? И кто-то об этом узнал. Тот, кому он был должен. Или тот, кто хотел этим завладеть.

Звонок телефона прервал ее размышления.

– Мария Сергеевна? Это Борис. По вашему запросу… Дела у ваших «Александрова и Колосова» действительно не ахти. Они брали три крупных кредита в разных банках под залог своих долей в компании и, что интересно, под залог личной недвижимости. Квартира Александрова, загородный дом… Все висит на волоске. Но это еще не все.

Он сделал паузу, понизив голос.

– Были еще частные займы. Очень крупные. От одного и того же юридического лица-однодневки. Срок по одному из них истек как раз на прошлой неделе. Проценты грабительские. Такие обычно берут, когда больше негде.

– От кого эта однодневка? Можно выяснить бенефициара? – спросила Мария, чувствуя, как учащается пульс.

– Я попробую покопать, но это сложно. Чаще всего такие конторы записаны на бомжей или умерших. Но сумма… сумма огромная. Если ваш Александров не вернул долг, у него были очень серьезные проблемы.

Серьезные проблемы. Угроза банкротства, потери всего имущества. Мотив для отчаяния. Или… мотив для кого-то, кому он был должен, убрать его и попытаться выбить долг с оставшегося партнера или через страховку. Мария поблагодарила Бориса и положила трубку. Теперь у нее было новое направление. Теневая финансовая схема. Долги. И вероятный кредитор, который не стеснялся в методах. Она посмотрела на высотку бизнес-центра, где в своем кабинете у окна мучился Сергей Колосов. Знает ли он о частных займах? Или Виталий действовал в одиночку, пытаясь спасти положение и загоняя себя в еще более глубокую яму? Возможно, именно на встречу с кредитором или чтобы забрать что-то из тайника для него Виталий и пошел на Пересветов переулок. И там его ждал не собеседник, а заранее подготовленная ловушка.

Нужно было срочно выяснить, кому принадлежала та самая фирма-однодневка. И снова поговорить с Колосовым. Но на этот раз задать более жесткие вопросы о деньгах. А еще… проверить, не получал ли кто-то из подозреваемых, тот же Рогозин или даже холодная Ольга, крупные суммы в последнее время. Вдруг долг Виталия уже начали возвращать таким зловещим способом.

Глава седьмая

Рогозин-Холдинг занимал верхние этажи башни из стекла и стали, которая была на голову выше того бизнес-центра, где ютилась компания Виталия. Все здесь кричало о деньгах, власти и полном пренебрежении к тем, кто ниже, медленнее, слабее. Марию провели в кабинет Дмитрия Рогозина через серию приемных, где ассистенты с идеальными макияжами и ледяными улыбками щелкали клавиатурами, не поднимая глаз. Сам кабинет был размером с квартиру и напоминал музей современного искусства: минимализм, дорогие материалы и пара бесформенных, но явно очень ценных металлических скульптур по углам.