Белый голубь и театр абсурда. Визитка 5

Эделия Ристер

Белый голубь и театр абсурда. Визитка 5

Белый голубь

Белый лебедь

Черный лебедь

Матрешка в радуге

Радуга в матрешке

5 визитка

Заяц на лошади скачет,

Но вот видит белка плачет.

С орехом ей не справится,

Но он ей очень нравится.

Только вот белке помогая,

В беду из-за нее попадая,

Зайка не боится как обычно,

И это всем зверькам не привычно.

Ты чего заяц смелый такой

Этот орех золотой.

И у белки проблема не с нами,

И ни с какими волками.

Белка просто зубы потеряет,

Пока в этот орех играет.

Ей он не по зубам,

Но совет тебе я дам.

Ты весь белый и пушистый,

Красавец, но характером ершистый.

Беги ты от нее, с ней опасно

Время теряешь с ней напрасно.

Она ведь не как все белки,

У нее странные проделки.

То ей нужен твой мех,

То подавай золотой орех.

Книга в книге рождает книгу

От автора

Поговорим о детях. Я хотела себе пятерых детей и уже в шестнадцать лет первого. Так уж вышло, что и в тридцать лет у меня детей нет. Что значат наши мечты? Сейчас на некоторых смотришь и спешат, потому что уже возраст. На других смотришь, успокаиваешь себя. Есть Плисецкая, пример, к которому я прибегаю, когда вдруг взгрустнется. Я любила говорить себе, как же мир будет без красоты, когда я хотела бы в этот мир оставить себя, а с маминых слов я красавица и умница. Но мы-то знаем, что для своих матерей мы самые лучшие. Но действительно, нет казалось бы сильных изъянов, а точнее у кого их только сейчас нет. Болезни могут быть у каждого, и появиться в любом возрасте. Но все же часто слышу комплименты, что сподвигает на мысли, как же я уйду, а следа не оставлю. Слишком сильное желание чтобы было меня много, но и будущее мы не знаем. Иногда пугают мысли о технологиях что совершенствуются, что роботы могут быть среди нас, чтобы убрать нагрузку с людей. Только как в этих фильмах, потом не туда кнопку нажал, не так запрограммировал, и все, и опасно всем людям. Как часто бывает сначала идея, фильм, а потом уже и в жизни нас это настигает. Кто бы мог подумать о телефоне, что мы сможем с собой носить. Если у людей были только дома они, и бежишь к нему быстрее, захлопывая дверь квартиры наспех. Успела. Бывало и такое. Звонит, а ты еще ключ в замке держишь с обратной стороны двери. И было же время, гуляли на улице, проблем было много, все суетились, бегали, одним словом жили. Сейчас чаще проблема одна у всех. Все в компьютерах, в телефонах, время электроники. И что об этом грустить, если по-другому никак. Это идти в ногу со временем. Что толку жалеть о наступившем будущем, если назад уже возвращаться нет смысла. Когда появились удобства, и есть пульт, зачем каждый раз вставать и выключать телевизор кнопкой, кстати, которой уже и нет. Я знаю, что ребенок появится в этом мире, где я не смогу сказать ему «не нужен тебе интернет». У всех будет, а мой без, это значит, он отстанет от общества. Ограничить время можно, но уже не лишишь. А значит уже можно найти выход в профессии. Сейчас детей сразу надо занимать какими-то хобби, кружками, иначе сядет дома за компьютер, потому что гулять то не с кем. Детская площадка, а потом что постарше, чем они там занимаются все? После школы может и гуляют, но уже в мире, где все так открыто, где дети рано все уже знают, хочется все-таки что бы было меньше неизвестных прогулок, неизвестно куда. А дома оставить, это друзья по интернету в игре. Поэтому я за кружки, если есть такая возможность, и по больше. Только и они дорогое удовольствие. Главное не смотря ни на что, вырастить порядочных людей, с правильными ориентирами. Но вот бывает, добиваются успеха люди. Вот бывало, общаешься и неприятный человек, потом увидишь, о, чего-то добился в своем мастерстве, только он не перестал быть тебе неприятным. И ты ассоциируешь ваше общение с ним. И в каждой профессии есть люди, с кем учились, и он был или высокомерен, или просто бывает сам человек нехороший, и он молодец, он смог дойти до своей цели. Только ты ведь знаешь человека, и как в балете, станцует роль так красиво, а тебе и не нравится. Нам легче восхищаться людьми, если мы их знаем меньше, и слышим о них доброе. Незнакомцы могут захватить наше сердце быстрее, чем та балерина, которую видишь с двух сторон. И уже если негатив пошел, он останется с этим образом. Вы для нее что? Маленькая точка в зрительном зале, а она для вас что? Крупная на сцене. И поэтому как бы вы к ней не относились, она возьмет работой публику. Так что да, порядочность, доброта, открытость, хороший человек, все это располагает, но есть еще поиск хорошего заработка и устроенности. И поэтому хороший может спотыкаться, и если и дойдет, то ему это не сделает больше цену, чем другому. Потому что и на добрых и хороших бывают свои враги, и люди, что не примут просто твою позицию. Был случай, была очень и хорошая девочка, но так раздражала ее хорошесть, всюду на показ, казалось, лезла. Что у каждого еще и свое понимание, а что же по-настоящему хороший человек. Ведь иногда доброта бывает глупой, а иногда и злость бывает нужна. Некоторым нравятся эмоциональные, с характером, и умеющие злиться. А некоторым попробуй слово скажи невпопад, да как ты смел не понять меня. Или просто молчит, правильные вещи говорит, ну значит хороший человек. Да это не сложно, сейчас все дети уже знают, что людям взрослым нравится слышать, а что нет. Поэтому манипулировать легко на хорошести. Вот быть честным с собой, быть настоящим для себя, вот что сложнее. Но кому-то и это самое простое.

Белый голубь

Фиолетовый

Медведь

Весна

Дата неизвестна

В конверте

(Читает Директор три полученных письма)

Дорогой, все равно зять, у моей дочки родился сын.

АБСЕНТ

/Инсценировка 14,15,16,17,20,21 глав романа

Августа Стриндберга «Красная комната»./

Действующие лица:

Фаландер – актер.

Реньельм – молодой актер.

Агнес – актриса.

Густав – официант.

Директор театра.

Редактор газеты.

Хозяин погребка.

Действие происходит в погребке города «Х». Баровая стойка. Березовый стол. На полу еловые ветки, пахнущие похоронами. На полках бутылки с ликером. Настенные часы. Театральные афиши.

Действие 1

Фаландер

Зачем ты всегда притаскиваешь сюда воду, Густав?

Густав

Чтобы вы, господин Фаландер, не сожгли себя.

Фаландер

А тебе какое дело до этого? Разве я не могу сжечь себя, если захочу?

Густав

Господин Фаландер, не будьте сегодня нигилистом!

Фаландер

Нигилистом! Кто тебя научил этому слову? Откуда оно у тебя? Ты с ума сошел, парень? Ну, говори!

/Пауза/

Ну, отвечай, мой мальчик, откуда у тебя это слово?

Густав

Его сказал господин Монтанус, он приезжал сегодня из Тресколы.

Фаландер

Вот оно что, Монтанус! Монтанус – мой человек. Этот парень знает, что говорит. Послушай, Густав, скажи мне, пожалуйста, как меня называют…ну, понимаешь, как меня называет этот театральный сброд. Давай выкладывай! Не бойся!

Густав

Нет, это так некрасиво, что я не могу сказать.

Фаландер

Почему не можешь, если доставишь мне этим маленькое удовольствие. Тебе не кажется, что мне нужно немного развеселиться? Или, быть может, у меня такой довольный вид? Ну давай! Как они спрашивают, был ли я здесь? Вероятно, говорят: был ли здесь этот…

Густав

Дьявол…

Фаландер

Дьявол? Это хорошее прозвище. По-твоему, они ненавидят меня?

Густав

Да, ужасно!

Фаландер

Великолепно! Но почему? Что я им сделал дурного?

Густав

Не знаю. Да они и сами не знают

Фаландер

Я тоже так думаю.

Густав

Они говорят, что вы, господин Фаландер, портите людей.

Фаландер

Порчу?

Густав

Да, они говорят, что вы испортили меня, и теперь мне все кажется старым!

Фаландер

Гм,гм! Ты сказал им, что их остроты стары?

Густав

Да, и, кстати, все, что они говорят, тоже старо, и сами они такие старые, что меня от них просто воротит!

Фаландер

Понятно. А тебе не кажется, что быть официантом тоже старо?

Густав

Конечно, старо; и жить тоже старо, и умирать старо, и все на свете старо…нет, не все…быть актером не старо.

Фаландер

Вот уж нет, мой друг, старее этого нет ничего. А теперь помолчи, мне надо немного оглушить себя!

/Пауза/

Густав!

Густав

Да?

Фаландер

Твои родители живы?

Густав

Нет, вы же знаете, господин Фаландер, что они умерли.

Фаландер

Тебе повезло.

/Пауза/

Густав!

Густав

Да?

Фаландер

Ты по ночам спишь?

Густав

Что вы имеете в виду, господин Фаландер?

Фаландер

То, что я сказал!

Густав

Конечно, сплю! Отчего бы мне не спать?

Фаландер

Почему ты хочешь стать актером?

Густав

Мне трудно это объяснить. Мне кажется, что тогда я буду счастлив.

Фаландер

А разве сейчас ты не счастлив?

Густав

Не знаю. Думаю, что нет.

Фаландер

Господин Реньельм был здесь после приезда в город?

Густав

Нет, не был, но он хотел с вами встретиться сегодня, примерно в это время.

/Пауза/

Фаландер

Господин Реньельм?

Реньельм

Господин Фаландер?

Фаландер

Милости прошу! Вы искали меня сегодня?

Реньельм

Да, я приехал утром и сразу же отправился на поиски. Вы конечно догадываетесь, о чем мне нужно с вами поговорить; я хочу поступить в театр.

Фаландер

О! Правда? Меня это удивляет!

Реньельм

Удивляет?

Фаландер

Да, удивляет! Но почему вы решили говорить именно со мной?

Реньельм

Потому, что вы выдающийся актер, и еще потому, что наш общий знакомый, скульптор Монтанус, рекомендовал мне вас как прекрасного человека.

Фаландер

Да? И чем я могу вам помочь?

Реньельм

Советом!

Фаландер

Не хотите ли присесть за мой стол?

Реньельм

С удовольствием, если вы разрешите мне быть хозяином.

Фаландер

Этого я не могу вам разрешить…

Реньельм

Тогда каждый за себя…если вы ничего не имеете против.

Фаландер

Как угодно! Вам нужен совет? Гм! Будем говорить начистоту, да? Тогда слушайте и принимайте к сведению все, что я сейчас скажу, и никогда не забывайте, что в такой-то день я сказал вам это, ибо я полностью отвечаю за свои слова.

Реньельм

Слушаю вас.

Фаландер

Вы заказали лошадей? Еще нет? Тогда заказывайте и немедленно возвращайтесь домой!

Реньельм

Вы считаете, что я не способен стать актером?

Фаландер

Нет, почему же! Я никого не считаю неспособным играть на сцене. Напротив. Каждый человек в большей или меньшей степени способен исполнять роль другого человека.

Реньельм

Да?

Фаландер

Ах, все это совсем не так, как вы себе представляете. Вы молоды, кровь бурлит в ваших жилах, перед вашим мысленным взором возникают тысячи образов, прекрасных и светлых, как в древних сагах, они теснятся в вашем воображении, и вам не хочется их прятать, вы сгораете от желания вынести их на свет, взять на руки и показать, показать всему миру и испытать от этого огромное, неповторимое счастье…так?

Реньельм

Да, именно так. Вы словно читаете мои мысли.

Фаландер

Я просто предложил самый высокий и самый благородный побудительный мотив, потому что не хочу видеть во всем одни лишь дурные побуждения, хотя и убежден, что в подавляющем большинстве они именно такие. И ваше призвание так велико, что вы готовы терпеть нужду, сносить всяческие унижения, давать сосать свою кровь вампирам, потерять уважение общества, стать банкротом, погибнуть…но не свернуть с избранного пути. Верно?

Реньельм

Верно! Ах, как вы хорошо меня понимаете!

Фаландер

Когда-то я знал одного молодого человека…теперь я его не знаю, потому что он сильно переменился. Ему было пятнадцать лет, когда он вышел из одного исправительного заведения, какие содержит каждая община для детей, совершивших весьма банальное преступление, а именно: они явились на свет божий; и вот эти невинные малютки вынуждены искупать грехопадение родителей, ибо ничего другого им не остается…пожалуйста, не разрешайте мне отклоняться от темы. Потом он пять лет провел в Упсале и прочитал невероятное количество книг; его мозг был разделен на шесть ящиков, которые он заполнял сведениями, тоже разделенными на шесть категорий: цифры, имена, факты…целый склад готовых мнений, выводов, теорий, причуд, глупостей.

До поры до времени все было терпимо, потому что человеческий мозг довольно вместительный; но ему пришлось, кроме всего прочего, воспринимать чужие мысли, старые, давно прогнившие мысли, которые люди жевали всю свою жизнь, а потом выплюнули; его стошнило, и тогда он, двадцатилетним юношей, поступил в театр. Взгляните на мои часы, на секундную стрелку: она сделает шестьдесят движений, пока пройдет одна минута; шестьдесят на шестьдесят составит час, и даже если умножить на двадцать четыре, то пройдут всего лишь сутки, а если еще умножить на триста шестьдесят пять, то будет только год. А теперь представьте себе, что такое десять лет. Господи! Приходилось ли вам когда-нибудь дожидаться у ворот своего хорошего знакомого?

Первые четверть часа проходят незаметно; вторые четверть часа – о, чего не сделаешь с охотой и удовольствием ради того, кого любишь; третьи четверть часа – его вовсе нет; четвертые – надежда и страх; пятые – вы уходите, но потом возвращаетесь; шестые – господи, как нелепо я растратил время; седьмые – подожду еще, раз уж я прождал так долго; восьмые – ярость, проклятье; девятые – вы возвращаетесь домой и ложитесь на диван, ощущая неземной покой, словно идете под руку со смертью…Он ждал десять лет, десять лет!

Посмотрите на мои волосы! Не встают ли они дыбом, когда я говорю: десять лет? Приглядитесь! Кажется, еще нет! Десять лет миновало, прежде чем он получил роль. И тогда все пошло как по маслу…сразу. А он сходил с ума, думая о нелепо растраченных десяти годах, и приходил в бешенство, когда спрашивал себя, почему это не произошло десять лет назад, и его охватывало изумление, почему выпавшее на его долю счастье не сделало его счастливым, и он стал несчастен.

Реньельм

А может, эти десять лет ему понадобились, чтобы изучить искусство актера?

Фаландер

Ничего он не изучал, потому что ему не давали играть; мало-помалу он превратился в посмешище, имя которого никогда не появилось на театральной афише; по мнению дирекции театра, он ни на что не был годен, а когда он обращался в другой театр, ему говорили, что у него нет репертуара!

Реньельм

Но почему он не был счастлив, когда счастье наконец пришло к нему?

Фаландер

Вы думаете, что для бессмертной души достаточно такого счастья? Впрочем, о чем мы спорим? Ваше решение окончательно. Мои советы излишни. Нет лучшего учителя, чем опыт, а он либо прихотлив, либо расчетлив, совсем как школьный учитель; одним всегда похвалы, другим всегда выволочка; вам от рождения предопределены похвалы; не подумайте, что я намекаю на ваше происхождение; у меня хватает ума не приписывать все происхождению, и добро и зло; в данном случае этот фактор совершенно не имеет значения, потому что речь идет просто о человеке как таковом. И я от всей души желаю, чтобы вам улыбнулось счастье, как можно скорей, и чтобы вы сами все познали…как можно скорей! Уверен, вы этого заслуживаете.

Реньельм

Неужели вы не сохранили ни капли уважения к своему искусству? Величайшему и прекраснейшему на свете?

Фаландер

Его переоценивают, как, впрочем, и все то, о чем люди пишут книги. К тому же оно опасно, ибо может принести вред. Красиво высказанная ложь производит в достаточной мере сильное впечатление. Как в народном собрании, где все решает невежественное большинство. Чем проще, тем лучше – чем хуже, тем лучше. Поэтому-то я и не утверждаю, что оно никому не нужно.

Реньельм

Никогда не поверю, что вы действительно так думаете.

Фаландер

Но я действительно так думаю, хотя вовсе не настаиваю, что всегда прав.

Реньельм

И вы на самом деле не питаете уважения к своему искусству?

Фаландер

Своему? А почему я должен питать к нему уважение большее, чем к другим видам искусства?

Реньельм

И это говорите вы, кто играл такие наполненные величайшим смыслом роли; ведь вы играли Шекспира? Играли Гамлета? Неужели вас не потрясло, когда вы произносили этот удивительно глубокий монолог «Быть или не быть»?

Фаландер

Что вы подразумеваете под словом «глубокий»?

Реньельм

Глубокий по мысли, глубокий по идее.

Фаландер

Объясните мне, что вы усматриваете в этом глубокомысленного: «Покончить с жизнью или нет? Охотно я покончил бы с собой, когда бы знал, что ждет меня потом, уж после смерти, и то же самое свершили б все без исключенья, но этого сейчас не знаем мы и потому боимся расставаться с жизнью». Уж так ли это глубокомысленно?

Реньельм

Но…

Фаландер

Подождите! Вам наверняка когда-нибудь приходила мысль покончить с собой? Не так ли?

Реньельм

Да, вероятно, как и всем!

Фаландер

Так почему вы этого не сделали? Да потому, что вы, как и Гамлет, не могли на это решиться, ибо не знали, что будет потом. Это что, проявление вашего глубокомыслия?

Реньельм

Конечно нет!

Фаландер

Значит, все это просто банальность. Короче…Густав, как это называется?

Густав

Старо!

Фаландер

Да, старо! Вот если бы автор высказался, как он примерно представляет себе нашу будущую жизнь, тогда в этом было бы что-то новое!

Реньельм

Разве все новое так уж хорошо?

Фаландер

У нового есть во всяком случае одно достоинство: то, что оно новое. Попробуйте сами разобраться в своих мыслях, и они всегда покажутся вам новыми. Вы ведь понимаете, что я знал о вашем намерении поговорить со мной еще до вашего прихода, и я знаю, о чем вы спросите меня, когда мы снова заговорим о Шекспире.

Реньельм

Вы поразительный человек; должен признаться, что все так и есть, как вы говорите, хотя я и не согласен с вами.

Фаландер

Что вы думаете о надгробном слове Антония у катафалка с телом Цезаря? Разве оно не прекрасно?

Реньельм

Я как раз хотел спросить вас об этом. И впрямь вы обладаете способностью читать мои мысли.

Фаландер

Так оно и есть. И ничего особо удивительного тут нет, ведь все люди думают, или, вернее, говорят, примерно одно и то же. Ну так что же здесь такого глубокомысленного?

Реньельм

Мне трудно выразить…

Фаландер

А вам не кажется, что это совершенно обычная форма иронического высказывания? Вы говорите нечто прямо противоположное тому, что думаете на самом деле; ведь если как следует наточить острие, то никому не избежать укола. А вы читали что-нибудь прекраснее, чем диалог Ромео и Джульетты после брачной ночи?

Реньельм

Ах, вы имеете в виду то место, где он говорит, что принял жаворонка за соловья?

Фаландер

Что же еще я могу иметь в виду, если весь мир это имеет в виду. В общем, довольно заезженный поэтический образ, построенный на внешнем эффекте. Неужели вы всерьез считаете, что величие Шекспира основано на поэтических образах?

Реньельм

Почему вы разрушаете все, что мне дорого, почему лишаете меня всякой опоры?

Фаландер

Я выбросил ваши костыли, чтобы вы научились ходить – самостоятельно! И потом, разве я прошу вас следовать моим советам?

Реньельм

Вы не просите, вы заставляете!

Фаландер

Тогда вам надо избегать моего общества. Ваши родители, наверно, недовольны вашим решением?

Реньельм

Конечно! Но откуда вы это знаете?

Фаландер

Все родители думают примерно одинаково. Однако не преувеличивайте моего здравомыслия. И вообще не надо ничего преувеличивать.

Реньельм

Вы считаете, что тогда будешь счастливее?

Фаландер

Счастливее? Гм! Вы знаете кого-нибудь, кто счастлив? Только я хочу услышать ваше собственное мнение, а не чужое.

Реньельм

Нет, не знаю.

Фаландер

Но если вы не знаете никого, кто был бы счастлив, то зачем спрашиваете, можно ли стать счастливее?… Значит, у вас есть родители! Очень глупо иметь родителей!

Реньельм

Как так? Что вы хотите сказать?

Фаландер

Вам не кажется противоестественным, что старое поколение воспитывает молодое и забивает ему голову своими давно отжившими глупостями? Ваши родители требуют от вас благодарности? Правда?

Реньельм

Разве можно не быть благодарным своим родителям?

Фаландер

Благодарным за то, что на законном основании они произвели нас на свет, обрекая на постоянную нищету, кормили скверной пищей, били, всячески угнетали, унижали, подавляли наши желания. Понимаете, нам нужна еще одна революция! Нет, две!

Почему вы не пьете абсент? Вы боитесь его? О! Взгляните, ведь на нем женевский красный крест! Он исцеляет раненых на поле битвы, и друзей и врагов, унимает боль, притупляет мысль, лишает памяти, душит все благородные чувства, которые толкают нас на всякие сумасбродства, и, в конце концов, гасит свет разума.

Вы знаете, что такое свет разума? Во-первых, это фраза, во-вторых – блуждающий огонек, этакий язычок пламени, что блуждает там, где гниет рыба и выделяет фосфорный водород; свет разума – это и есть фосфорный водород, который выделяет серое вещество нашего мозга. И все-таки удивительно, что все хорошее на земле гибнет и предается забвению. За десять лет своего бродяжничества и кажущейся бездеятельности я прочитал все книги во всех библиотеках провинциальных городков; все мелкое и незначительное, что содержится в этих книгах, цитируют и перепечатывают сотни раз, все достойное внимания остается лежать под спудом. Я хочу сказать, что…напоминайте мне, чтобы я придерживался темы…

/Входит директор театра/

Вот владыка вашей судьбы! К тому же великий драматург, режиссер и директор театра, мой смертельный враг.

/Входит редактор газеты/

Это редактор местной консервативной газеты, опора трона и алтаря. У него свободный доступ за кулисы, и он соблазняет всех девушек, которым удалось избежать благосклонности директора. Когда-то он был королевским чиновником, но ему пришлось расстаться с этой должностью по причине, о которой даже говорить стыдно. Однако мне не менее стыдно сидеть в одной комнате с этими господами, а кроме того, я устраиваю сегодня маленькую вечеринку для своих друзей по случаю моего вчерашнего бенефиса. Если у вас есть желание провести вечер в обществе самых плохих артистов на свете, двух дам сомнительной репутации и старого бродяги в роли хозяина, то милости прошу к восьми часам.

/Уходят/

Директор

Послушай! Ты видел, «Еженедельник» снова вылез с нападками на меня?

Редактор

Ах, не обращай внимание на эту болтовню!

Директор

Как это не обращай внимание! Черт побери, что ты хочешь сказать? Разве его не читает весь город? Ну, я покажу этому мерзавцу! Приду к нему домой и набью морду! Он нагло утверждает, что у меня все неестественно и аффектировано.

Редактор

Ну так сунь ему на лапу! Только не устраивай скандала!

Директор

Сунь на лапу? Ты думаешь я не пытался? Чертовски странный народ эти либеральные газетные писаки. Если тебе удастся познакомиться или подружиться с ними, они, может, и напишут о тебе что-нибудь хорошее, но купить их невозможно, как бы бедны они не были.