Академия Мирадель

Мы поднялись на второй этаж, гулко протопали по боковому коридору. Второй этаж здания обладал особой атмосферой и своеобразием, отражающими характер заведения и атмосферу, царящую внутри. По бокам длинного коридора располагались двери кабинетов, выполненные из тёмного дерева с резными орнаментами. Стены украшены старинными картинами и гравюрами, в основном с изображением мужчин в военной форме или полями сражений. Этакая военная академия для аристократов. Пройдя практически до конца коридора, Грозались открыл одну из дверей, жестом приглашая войти.

Нас уже ждали. За большим столом сидели пятеро мужчин. Видимо, приёмная комиссия. Директор занял пустовавшее место, взмахом руки указав на стул около стола. Пожав плечами, я уселась на предложенное место.

– Алина Аномалия, перед вами на столе лежит прорицательный камень. Возьмите его в руки и сожмите изо всех сил.

Взгляд упал на серо-чёрный булыжник, формой слегка напоминавший ромб. Я взяла его в руки, сильно сжимать не стала – с моей-то удачей всё может случиться.

Нет, громы и молнии меня не поразили, камень тоже остался целым. Только стал прозрачным, словно стекло. Это обстоятельство вызвало настоящий переполох. Почтенные преподаватели загомонили все разом. Отобрали у меня подлую каменюку и принялись изучать. Они разве что на зуб ее не пробовали. А потом все решительно встали, сообщив, что им надо посовещаться.

– Побудьте, пожалуйста, здесь, никуда не уходите, – попросил Алан Грозалис, вернув мне камень, и ринулся вслед за коллегами.

Как будто мне есть куда идти… Я снова покрутила в руках прозрачный булыжник, пытаясь придумать хоть какой-нибудь повод, что мог заставить умчаться вдаль шесть почтенных мужей.

– Привет новеньким! – без стука в дверь ввалился очередной абориген. – А остальные где?

Парень подошел ближе дружелюбно улыбнувшись, от чего у него появились милые ямочки на щеках. Симпатичный парень – черные волосы ежиком, упрямый подбородок и слегка курносый нос. Жаль, что такое лицо изуродовал здоровенный шрам, протянувшийся от лба под черную повязку и дальше к виску.

– Да, рванули куда-то как сумасшедшие…

Он наклонился, приблизившись к моему лицу, так что я смогла рассмотреть поблескивающую серьгу в виде креста в правом ухе.

– А что стряслось-то? – заговорщицким тоном спросил он.

Я просто разжала ладони, демонстрируя камень.

– Да ладно! – парень уставился на мои руки, словно тот мужик из рекламы «Дикси».

Он приподнял повязку… Нет, глаз оказался целым, но бледная серая радужка с щедрыми вкраплениями кровавых пятен сразу убивала всю его трогательную привлекательность. Какой контраст: правый – тёмно-синий, как бездонное небо, и левый с прожилками лопнувших сосудов по краям, будто его обладатель совсем недавно опустошил чужую уродливую глазницу и вставил себе это сомнительное сокровище.

Пока он пялился на мои руки, я разглядывала его. Парень поднял взгляд.

– Ой, прости, – повязка тут же вернулась на своё законное место.

– За что?

Моя бабушка работала патологоанатомом и до последнего держалась за своё место. Отец ушёл вскоре после моего рождения. Дедушка умер, когда мне было восемь. Так что в морг я ходила почти так же часто, как к знакомым и друзьям моей матери, и успела насмотреться всякого. Золотая пора, тогда я не знала о своей невезучести, а все мелкие неприятности списывала на неуклюжесть, которая, по заверениям мамы должна была вот-вот пройти.

– За… – парень поморщился, поджав губы. Рука, тянувшаяся к лицу, сжалась в кулак и медленно опустилась обратно на стол. – Забудь. Как зовут?

– Зови аномалией, – всё равно эта кличка скоро опять пристанет ко мне крепче, чем моё собственное имя.

– Говорящее имя, – он даже не подозревал, насколько. Я неопределённо пожала плечами.

– Моё настоящее имя – Алина, а это прозвище.

– А я Дарк. Если что – обращайся. Увидимся.

Он подмигнул здоровым глазом и вышел. Интересно, как, по его мнению, я смогу его найти? Чёрт! Так и не спросила, что же в этой каменюке такого интересного.

***

В современных реалиях экстренные совещания происходили чуть ли не ежедневно. Практически каждое из них отличалось легким налетом обреченности. Почти всегда выбор стоял между тем, что скрепя сердце придется отдать на откуп демонам, а ради чего пойдут на убой новоиспеченные маги.

– Она – девушка! – прервал молчание магистр Геверон, известный охотник на демонов и могущественный маг смерти. Выцветшие карие глаза блуждали по лицам присутствующих, тщетно пытаясь отыскать привычную поддержку.

– Вам уже сообщили, что врата разрушены окончательно и восстановлению не подлежат, – спокойно ответил председательствующий.

– Ну и что? Как будто это что-то меняет, – нахмурившись, буркнул магистр.

– Меняет. Мы больше не сможем кормить людей байками о Спасителе, если вы в дальнейшем не намерены воровать младенцев и воспитывать их, пряча в шкафу.

– Это приведет к волнениям… – прозвучал мягкий, задумчивый голос магистра Велеста. Магистр Велест всегда казался моложе своего возраста и вечно витающим в облаках. Благодаря этому желающих кинуть вызов колдуну воздуха было хоть отбавляй, некоторых, потом, даже, находили еще живыми.

– Если мы продолжим действовать по старому сценарию, у нас появится больше времени придумать альтернативу, – настаивал Геверон.

– Друзья мои, – подал голос Грозалис, – вы все наблюдали такое же явление, как и я. Хронолион никогда ранее не становился настолько прозрачным. Никаких гарантий, что в ребёнке этой девушки вновь проявится подобный талант и окажется столь же мощным. Чудес больше не будет.

– И что вы теперь готовы уверовать в слова выжившего из ума Лазалиса Архаима? Того, благодаря кому наши стены перестали быть неприступными?

– Врата исказили магические потоки – это факт, но прорыв в Первой Стене произошёл совсем, с другой стороны, там, где изменения были практически незаметны. Он подарил людям надежду. В конце концов, после его экспериментов в нашем мире появились первые проводники. Проявите уважение! – Грозалис с грохотом опустил на стол меловую дощечку. После Катастрофы бумага стала крайне дефицитным товаром, приходилось как-то выкручиваться.

– Она не пройдёт! Она всего лишь маленькая, слабая девочка.

Мужчина устало потер лицо и добавил тихим, севшим голосом:

– Я надеялся, что не доживу до того момента, когда за стену придётся отправлять наших дочерей.

– Очнись, Раймон… – Геверон вздрогнул, услышав собственное имя из уст когда-то лучшего друга. – Уже сейчас около сотни целительниц несут службу где-то там. Их не отпускают далеко от гарнизонов, но разве это когда-нибудь гарантировало безопасность?

Тишина, воцарившаяся в кабинете, давила на присутствующих. Невесомая, она проникала под мантии магистров, вселяя страх перед неизбежностью. Она скользила по обветшавшей мебели, смотрела чёрными глазами безысходности с потрёпанных временем корешков книг.

– Я вижу только один выход из сложившейся ситуации, – наигранно бодро нарушил тягостную тишину Алан Грозалис. – Девочка будет проходить обучение вместе с остальными проводниками, а там посмотрим.

– Ни один здравомыслящий колдун не доверит свою жизнь мелкой пигалице! – взвился Амрон, маг Земли и солдафон до мозга костей. Воинственно блеснула лысина в окружении топорщившихся черных волос.

Алан Грозалис всегда недолюбливал этого воинственного мужлана. Почему Проведение решило наделить таким мощным даром столь непроницательного и твёрдолобого типа?

Хинан отвернулся от Амрона, подмигнул магистру, слегка качнув головой. Приземистый и жилистый мужчина был самым молодым среди собравшихся. Его огромные щенячьи глаза свели с ума не один десяток учениц, которые валили на факультет целителей толпами, лишь бы быть поближе к предмету своего обожания.

– В любом случае последнее слово остаётся за магистром Сатаном.

Все взгляды устремились на полностью седого мужчину с ярко-зелёными глазами. Для волшебников их уровня сохранить яркий цвет волос до последних дней – скорее правило, чем исключение, однако долгие годы работы за стенами не щадят никого. Широкоплечий, с развитой мускулатурой настоящего борца, он сидел, сгорбившись, сцепив руки в замок и прислонив спинку стула к стене; габариты кабинета не позволяли разместиться с максимальным удобством.

– Девчонка значит… – ухмыльнулся он, отчего шрамы на левой щеке сложились в причудливую полосу. – Моя программа не предусматривает…

Магистр умолк, подбирая нужные слова.

– …не предполагает никаких уступок! – резко закончил он.

– Брось, Сатан, – подал голос последний из присутствующих, доселе не принимавший участие в разговоре. Вернар Тиарон как никто знал, как обтекать острые углы, как день ото дня упорно прокладывать свой путь, превращая непокорный камень в гладкую гальку. – Сделаешь девочке небольшие поблажки, замотивируешь, если возникнут какие-то затруднения, мы поможем.

– У меня на потоке учится много девушек, и ничего, справляются, – поддержал коллегу Хинан. – Могу проконсультировать тебя по любому вопросу относительно них в любое время суток, – шутливо добавил магистр.

Консультант по бабам – вот кого действительно не хватало Сатану. Лицо мага на мгновение приобрело выражение мученика за веру. Пусть даже в свои сорок он так и не встретил свою вторую половину (для волшебника этот возраст считался ещё совершенно юным), но, несмотря на его увечья был весьма популярен у слабого пола. Всё-таки магистр, успевший немало попутешествовать по враждебному и ужасающему миру за Стеной. Он боится не справится с маленькой девочкой?

– Я справлюсь, – согласно кивнул Сатан.

Глава 3

Примерно через полчаса за мной пришел Грозались. Скорбно сообщив, что в моем обучении наметились некоторые трудности – кто бы сомневался. Откосить от сакральных знаний у меня не получится, ибо я талант, а нахлебников выставляют за стену. Вернуться домой не получится, магистр, который, придумал эту веселую перемещательную штуковину, помер лет этак сто назад.

– Основное обучение начнется через неделю, – наставлял директор. – Пока осваивайтесь, получите форму. Послезавтра представят вашего основного преподавателя, у вас будет индивидуальная программа.

Опять пройдя через парк, мы подошли к двум одинаковым зданиям, соединенным небольшим двухэтажным переходом без окон.

– Правое здание традиционно отводится бытовикам и новичкам, а левое предназначено для будущих защитников Благории. Решением Совета вас определили жить вместе с учениками вашей специализации, значит, будете обитать в правом крыле.

Два шестиэтажных дома с точно такими же песчаными, оплывающими стенами приветливо поблескивали стеклами окон в человеческий рост. Верхние два этажа украшали вытянутые прямоугольники наподобие балконов, но без перил. Между ними тянулся узкий выступ, замысловато изгибаясь, он, плавно спускаясь до самого нижнего уровня.

– А там что? – Я махнула рукой в сторону двухэтажного перехода.

– Помывочная и туалет.

М-да… Вот она какая, реальность общажной жизни в магическом мире! Ни тебе отдельных душа с ванной, ни отдельного туалета.

– У нас действуют строгие правила экономии воды, поэтому в понедельник и четверг вода подается лишь в умывальники, да и то лимитировано.

– То есть как это? – Подобная практика откровенно пугала. Неприученная экономить воду и вечно умудряющаяся испачкаться, я нервно сглотнула.

– Каждому ученику выдают специальный браслет-пропуск, одновременно служащий талоном на питание и персональным водосчетчиком.

– А как же стирка?

– Для чистки вещей предусмотрены специальные бытовые заклинания, изучаемые на первом курсе.

Так, допустим, тут с водой совсем беда, как же они зимой отапливаться? Или тут климат позволяет обходиться без этого?

– Но ведь сейчас лето?

– Нет, конец осени. Все преподаватели с начала весны до конца осени заняты – впрочем, как и большинство студентов старших курсов.

– А тут зимой холодно?

– Снег выпадает, но, чтобы надолго задерживался – явление редкое, – пожал плечами магистр.

– Как же вы тогда обогреваете помещения?

– Есть система нагревательных амулетов: днём её включают в главном корпусе, ночью – в жилых помещениях. – То есть если не завшивлю, замерзну насмерть.

– Вот ваш браслет.

Он протянул металлическую цепочку с прямоугольной, мутноватой стекляшкой по центру.

– Терять не советую, за утерю взыщут по всей строгости, да и восстановить будет достаточно проблематично.

Внутреннее помещение общежития выполнено всё в тех же мутных серо-жёлтых тонах и, видимо, из того же материала. Без учеников тут казалось как-то особенно одиноко и жутко. Освещение практически отсутствовало – лишь тусклые отблески ступеней и слабые лучи заходящего солнца.

– А тут всегда так темно?

– Нет, примерно через два-три дня вернутся основные группы учеников, тогда включат основное освещение.

– Откуда возвращаются, от родственников? Почему именно группами?

– Нет. Со второго курса ученики обязаны проходить практику за стеной.

«Мама… Значит, мне осталось жить всего два года?» Магистр заметил моё замешательство и ободряюще пожал плечо.

– Не переживайте, вплоть до четвертого курса практика проводится между второй и третьей стенами, их еще именуют первым кругом. Четвертый и пятый уходят дальше и практикуются уже во втором. За стены выходят лишь настоящие маги, бытовикам такое не светит, это шестой и седьмой курсы.

Вот уж действительно успокоил!

Мы прошли на последний этаж. Наверное, повезло, что я жила на четвертом этаже в доме без лифта, иначе моя никудышная физическая подготовка всплыла бы уже на лестнице.

– Ваш ключ, – магистр протянул металлический предмет, похожий на двузубую вилку на тонкой цепочке, – прошу вас, берегите его.

Мы прошли по коридору практически до противоположной стены.

– Тут, – широким жестом указал Грозалис на ничем не примечательную дверь.

Я вставила вилку в замочную скважину, повернула её… И вновь моя невезучесть напомнила о себе. Зубцы намертво застряли в проёме, а я тупо смотрела на оставшуюся в руке ручку.

– Срезало, – сообщил капитан очевидность в лице директора Грозалиса. – Ладно, чуть позже пришлю техников, поменяют личинку замка.

– А сейчас как?

– Ну как-как… —Грозалис не напрягаясь развернулся, со всей дури лупанув ногой по двери. Последней видимо этого оказалось достаточно (удивительно, вообще-то, для его преклонных лет), и дверь с жалобным визгом распахнулась.

Готова спорить, от стены до стены тут и трех метров не будет, хорошо хоть без соседей. В небольшом помещении стояла массивная кровать, опять-таки из какого-то непонятного материала. Окно в пол, со стеклянной дверцей на балкон. По краю висели длинные плотные шторы бордового цвета. Магистр прикоснулся к красному квадрату рядом с выходом, и на потолке зажглась лампа в форме солнца. Комната озарилась мягким жёлтым светом, даже старый стул выглядел теперь гораздо привлекательнее. Столик, тумба, шкаф – всё выполнено из того же загадочного материала, что и стены комнаты. Впрочем, дверцы шкафа и ящики комода оказались сделаны из плотно сплетённой и покрытой лаком травы.

– А что это за материал? – Я постучала по стене шкафа.

– Песок, – пожал плечами мужчина. – Дерево у нас тоже в дефиците. Всё, чем мы располагаем в избытке, – это песок с песчаных карьеров Далии да тростник со Щербатых трясин. Постельные принадлежности хранятся вот в этом шкафу. Пока не освоите чистящие заклинания, форму придётся сдавать вместе с постельным бельём в местную прачечную. Предупреждаю: она работает только по пятницам, и у вас лимит на четыре посещения в месяц.

Это был удар.

– И как ваши ученики вообще выживают?

– Очень быстро учатся, – подмигнул Алан. М-да, тут просто стальная мотивация! – Форму вам выдаст завхоз, его кабинет находится на первом этаже главного здания. На месте спросите, как к нему пройти. Обед, завтрак и ужин в столовой, второй этаж главного здания. Хранение еды в комнатах не воспрещается, однако условий для этого практически никаких нет. Завтрак начинается ровно в восемь часов утра, обед – в два часа дня, ужин – в шесть вечера.

Мужчина вытащил из глубины своего просторного красного балахона маленький механический будильник.

Кстати, остроконечную шляпу Грозалис где-то потерял. Впрочем, судя по встрече с местными жителями, завтра и весь приёмный комитет будет выглядеть более буднично. Прыгун был одет в серый кожаный жилет поверх обычной белой рубашки, черные полу сапоги и серые штаны из плотной материи. А тот из кабинета в белую футболку со шнуровкой у горла и серо-зеленые штаны опять же на шнурках.

Выдав мне памятку для вновь прибывших, Грозалис пообещал заглянуть ко мне завтра утром и вежливо попрощался.

Только после того, как я подставила к незакрывающейся двери единственный стул, до меня начала доходить вся плачевность ситуации. Если верить словам Грозалиса, мой неожиданно открывшийся дар – это что-то вроде способности сталкера: возможность продержаться за стенами чуть дольше остальных, интуитивно избегая смертельных ловушек. В такое верилось с трудом. Вернее, вообще не верилось, ни капельки.

Два года… Чёрт побери, это же практически миг! Нужно успокоиться. В конце концов старик сам подсказал выход из положения: выйти поскорее замуж и молить Всевышнего, чтобы у меня рождались только девочки.

Я устало ухмыльнулась, рухнув на жёсткую кровать. Замуж? Да у меня самые долгие отношения длились полторы недели. Я не умею очаровывать мужчин, как Машка, не обладаю добродушием и кулинарным талантом, как Аня У меня не хватит сил чтобы усмирить гипертрофированную совесть, в попытке меркантильно пристроить свою пятую точку куда-нибудь получше, и я все еще как наивная дурочка верю в истинную любовь…

«Соберись, тряпка!» – мысленно прикрикнула я на себя и устало потерев лицо.

В дверь громко постучали, отчего стул с жалобным скрипом отъехал в сторону.

– Привет, – в проёме показалась физиономия с повязкой на левом глазу. – Что с дверью?

Парень бесцеремонно прошёл в комнату, придвинул стул обратно и плюхнулся рядом.

– Я решил взять над тобой шефство, – сообщил он.

«Приплыли», – подумала я. Только-только избавилась от всех назойливых доброжелателей, и снова по кругу!

– Не кисни, – продолжил парень, похлопав меня по плечу. – Мы с тобой столько всего натворим, что весь мир станет нашим.

Я подавилась смехом, судорожно закашлявшись. Будильник тихо тренькнул, а вслед за ним раздался равнодушный голос, звучавший так, будто говорящий страдает хроническим гайморитом: «Через десять минут в столовой будет подан ужин, просьба не задерживаться и не устраивать толкотню».

Отравленный алкоголем организм до сих пор пребывал в лёгком шоке и нужды в пище не испытывал, однако часов к одиннадцати это ощущение пройдёт, а еды предложить будет уже некому.

– Пойдём, а то всё съедят без нас, – улыбнулся Дарк, – а это оставим на десерт.

Он движением фокусника достал из жилетки поллитровую бутылку и свёрток зелёных листьев.

– Знакомство надо отметить, – подмигнул он, поднимаясь.

– Грозалис обещал прислать техников… вдруг они придут, пока мы будем в столовой?

– Навряд ли, здесь не принято пропускать приёмы пищи. Да не бойся, никто у тебя ничего не стащит, тут такие вещи не приветствуются, иначе мигом окажешься за стеной.

Мы быстро спустились вниз. Чтобы успевать за расслабленно бредущем Дарком, мне приходилось практически бежать. Нет, я в курсе, что есть люди предпочитающие все делать быстро, но… Он, вообще, не напрягался, попутно вводя меня в особенности студенческой жизни.

– Сейчас тут главным образом торчат бытовики, беспокойная публика, им никогда не светит уйти за стены, поэтому настоящих магов они недолюбливают, – объяснил он, – м-да, странные товарищи… Я тут и суток не пробыла, но выйти за пределы этого безопасного мира, совершенно не тянуло. Может, те монстры на стенах главное здания все же преувеличение?

– Скоро сюда прибудут наши ребята, тогда жизнь станет легче.

– Кто такие ваши?

– Настоящие маги, солнце, – радостно улыбнувшись, на мгновение приобнял меня за плечо, – я боевой маг, ты начинающий, но до твоего уровня бытовикам все равно не подняться.

Его манера разговора раздражала. Не люблю хвастунов, а главное – а главное, что он делает тут если, все настоящие маги сейчас варятся в кругах ада за главной стеной?

– Почему ты здесь, раз все наши там? – Я изобразила самую милую улыбку.

Парень сбился с шага. Его взгляд на мгновение застыл, улыбка потускнела, как на старой фотографии. Он поджал губы, низко опустив голову.

– Мглисторы прорвались… Среди нас не было проводников, второй круг считался условно безопасным. Нас оттеснили к топям. Рима в клочья порвали, там даже спасать было уже нечего. Каима затянуло трясиной, когда он пытался нащупать дорогу, – его голос предательски дрожал. – Мы двое суток прыгали по топям, как козлики. Когда пришло подкрепление, от нашей группы осталась ровно половина.

От его рассказа кровь стыла в жилах. Он же мой ровесник, если не моложе. Как вообще можно такое пережить? Дарк встряхнул головой, словно избавляясь от нахлынувших воспоминаний.

– Прошу, – он придержал входную дверь, уже вполне справившись с голосом.

Я снова уставилась на подсвеченные колонны.

Воины, перемазанные в крови, с израненными телами бросались на врага, который, был здоровее их как минимум в два раза. Сжигали себя заживо, кидаясь в объятия тварей. Их лица были искажены отчаянием и упрямством, полны ненависти и решимости. Монстры с окровавленными пастями, сотнями щупалец, и ногами, вывернутыми, словно у богомола, острые, похожие на пилы зазубрины на передних конечностях.

– Давай быстрей, еще насмотришься! – резко дернув мою руку, сказал Дарк.

Вот этого я больше всего и боялась…

Мы взлетели вверх по лестнице, преодолев тёмный коридор, освещённый лишь тусклым светом узких полосок светильников, встроенных в стены. Впереди ярко сияла столовая.

– Ничего не бойся, сейчас задираться они не посмеют.

Уютные столики на пять – шесть персон отгораживались от основного зала прозрачной стеклянной перегородкой. Дарк снова пропустил меня вперёд. Справа тянулся невысокий, закрытый стеллаж, тоже из стекла, почему-то наглухо закрытый.

– Смотри сюда, – он демонстративно потряс своим браслетом. Поднес черный камушек к едва заметному разъёму. Внутри стеллажа что-то защёлкнуло, верхняя крышка отъехала в сторону на расстояние пальца, выплюнув небольшой серый поднос.

– Твоя очередь.

Проделать те же действия не составило труда.

– А почему у тебя на браслете камень чёрный, а у меня прозрачный?

– Ну, так ты проводник, а я демоноборец. Маг смерти, – добавил он, придав своему голосу зловещую таинственность. – Страшно?

Поскольку все мои познания о магии ограничивались фильмами о властелине колец и Хогвартсе, особых эмоций его фраза не вызвала.

– Нет, а должно быть?

– Не знаю, всё зависит от того, как магию применяют в твоём мире.

Мы подошли к раздаточному столу в конце зала, где крупная женщина, вооружившись тяжёлым черпаком, руководила тремя поварятами в белых фартуках и зелёных косынках.

– Добрый вечер, тёть Гань! – приветливо улыбнулся мой спутник. – Это новенькая, дайте ей чего-нибудь вкусненького да побольше!

Тётя Ганя рассмеялась, бочком подвинув взявшегося обслуживать меня поваренка. Бухнула в тарелку зеленый суп (кажется, кроме, травы там, вообще, ничего не было), мощно шлепнула тонюсенькую яичницу с двумя желтками и жестом циркача извлекла из-под стойки кусочек хлеба, размером со спичечный коробок.

Поварята ловко подставили на наши с Дарком подносы по стакану красноватого, исходящего паром напитка.

– Можешь не благодарить, девочка моя, – сказала тётя.

Было бы за что… У нас в лагере и то с кормёжкой побогаче было, но обижать ее не хотелось. Я смущенно промямлила слова благодарности.

Дарк не изменил свои привычкам, с удвоенной скоростью рванул через толпу.

Первое время мне удавалось не терять его из виду, все же он достаточно высокий. Но долго это продолжаться не могло. Я остановилась, пытаясь разглядеть, куда унесся этот неугомонный тип.

Значит, не судьба. Я начала разворачиваться, заметив свободный столик… В эту же секунду на меня налетел очередной студент. По закону кармы – поднос выскальзывает из рук. Я зажмурилась, ожидая услышать жуткий грохот и…

И ничего не произошло!

Русоволосый парень расплылся в широкой улыбке, держа вытянутую руку над зависшим в воздухе подносом.

– Новенькая?

Без нотки издёвки спрашивает он.

Согласно киваю. Поднос уже поднимается на уровень его рук. На запястье сверкнул серый камушек.

– Давай провожу.

Парень сдувает с правого глаза выбившуюся прядь кудрявых волос. Худощавый, хотя от такой еды и не располнеешь. Длинные аккуратные пальцы.