Рейвен Харт

Виталий Алякин

Рейвен Харт

Глава 1

Они, как обычно, сидели в своем любимом кафе «Динер Лейк». Четыре подруги. Четыре жизни. Застенчивая рыжеволосая Дестени, попивающая через трубочку клубничный милкшейк с взбитыми сливками; раскрепощённая экстравертка-блондинка Мэдисон, глотающая латте; умная и саркастичная шатенка Челси, предпочитающая американо без сахара; и спортивная темнокожая Ронда с регидрационным напитком в бутылке.

Кафе дышало уютной, слегка ностальгической атмосферой, словно застывшей где-то между ретро-стилем и современной непринуждённостью. Красные диваны, мягкие и чуть потёртые от частых посещений, будто манили присесть и погрузиться в неспешные беседы. Стены украшала плитка в контрастной шахматной расстановке – белоснежные квадраты, словно капельки сливок, гармонично переплетались с сочными, почти рубиновыми. Здесь, среди аромата свежесваренного кофе и сладковатого шёпота выпечки, витал манящий дух фастфуда – аппетитный, наглый. Хрустящая картошка фри, только что вынырнувшая из кипящего масла, с нотками подрумяненной соли и едва уловимым дымком. Этот запах смешивался с насыщенным ароматом расплавленного сыра, липнущего к гамбургерам, с пряным дыханием лука и сладковатым отзвуком булочек с кунжутом.

Здесь, в этом вихре соблазнительных ароматов, среди шуршания упаковочной бумаги и звонких глотков колы, они засиживались особенно часто. Время текло медленнее, чашки пустели, а разговоры – то оживлённые, то задумчивые – казалось, навсегда вплетались в самую душу этого места.

Они четверо засиживались здесь часто или дома у Мэдисон, потому что её мать была в постоянных командировках.

Наконец пришла официантка – измотанная, бледная, худая, черноволосая Оливия. Она была из бедной семьи и часто подвергалась буллингу в школе. Дестени хотела пригласить её в компанию, но Мэдисон была против. Она чувствовала, что не стоит этого делать. И если Мэдисон так говорила, значит, её чутьё не подводило, и она права. Но Дестени было жаль одноклассницу.

Гамбургер с картошкой фри для Дестени, два салата для Ронды и Мэдисон и стейк с картофельным пюре для Челси.

Дестени вспомнила, как познакомилась с Мэдисон в детстве. Она стояла в стороне в детском саду, пока другие резвились, словно белая ворона, не могла найти себе место среди них. И к ней подошла, протянув руку, энергичная Мэдисон со словами: «Давай дружить.»

И так повелось.

Дестени была тихой и примерной и целовалась один раз на вечеринке – ей это совершенно не понравилось. А вот Мэдисон меняла парней раз в полтора месяца, словно высасывая из них все соки и, оценив их ненадобность, выбрасывала в утиль.

При этом её боялись назвать шлюхой в лицо. Даже популярная Мелори с её стервами лишь шепталась, а бывшие парни не осмеливались её оскорбить и ждали, что она вернётся.

С Челси они познакомились в средней школе. Та пришла на выпускной и расплакалась, когда Мелори выплеснула напиток ей в лицо за то, что Челси, не выдержав издевательств, с заумным видом сказала:

– Кроме как секретаршей, которая будет сосать под столом жирному боссу, ты никем не станешь.

Мэдисон тогда пробовала курить в туалете (бросила через месяц). В тот тревожный час Дестени, услышав плач в кабинке, посмотрела на подругу. И Мэдисон помогла навести марафет Челси, протянув помаду. Так их стало трое.

Ронда стала дружить с ними через год. Она добивалась вершин в беге, но была одна. Слишком высокая для парней, слишком успешная для команды. Она ела на стадионе свою еду подальше ото всех в тишине. Дестени села к ней, выйдя позже всех из душа после физкультуры. Что-то йокнуло внутри, когда она впервые увидела, как одинокая, красивая, сильная девушка сидит тут и ест с грустным видом.

И так круг замкнулся.

Дестени часто думала, как это забавно, что они подружились, ведь их семьи – из Рейвен Харта. Мать сбежала оттуда на последние деньги и не желала возвращаться в этот чёртов городишко. Бабушка всегда приезжала к ним сама и мечтала, чтобы они вернулись в родной город. А когда мать узнала, что Дестени подружилась с Мэдисон, то была недовольна, но, видя, что дочь всегда одна и у неё не получается заводить дружбу с другими детьми, пересмотрела свои взгляды. И с каждой новой подругой мать становилась напряжённее.

– От судьбы не уйдёшь, – как-то сказала мать по телефону бабушке. – Может, нужно сделать раз…

И, поняв, что дочь слышит, замолчала. Когда речь шла о Рейвен Харте, мать грустила.

Дестени знала, что отец погиб при оползне в восточной части Рейвен Харта – нехарактерном для их местности. Челси предполагала, что экспертов подкупили, чтобы замять дело: ведь в той части города нельзя было строить дома. А администрация не хотела разбираться с судебными исками и выплачивать деньги выжившим.

Почти для каждой из них тема родного города родителей была болезненной. Дестени лишилась отца и вторых бабушки с дедушкой; родители Мэдисон – кровные враги, и отец презирает дочь, виня мать Мэдисон в смерти сестры; мать Челси тоже погибла там же, и её воспитывают отец и мачеха; а Ронду растит бабушка, которая осталась без опоры, и сама еле выжила при оползне, потеряв всю семью.

Бабушка Ронды – единственный родитель, поддерживающий их дружбу. Матери Мэдисон было всё равно: она была поглощена карьерой. А отец Челси был строгий и всегда относился к их дружбе негативно.

– Как меня бесит, что эта черномазая побеждает. Надо её выжить как-то, – говорила Мириам, рыжая, мускулистая девушка с мелкими, как у свиньи, глазами, из команды Ронды.

– Как? Тренер её обожает, – возразила Хиллари. – Всё-таки она и вправду приносит победу.

– По-любому, допинг, – фыркнула Мириам.

– Эй, беломазая, щас я в тебя допинг вдохну, – резко повернулась Мэдисон.

Густо покраснев, Мириам обернулась. Она не знала, что они здесь.

– Подслушивать чужие разговоры невежливо, – пропищала Хиллари.

– Как и обзывать за глаза, – парировала Челси.

– Ушли отсюда! – встала Ронда.

И под её напором Мириам и Хиллари напряглись.

– Мы не оплатили счёт, – пролепетала Мириам.

– И не доели, – покосилась на еду Хиллари.

– Возьмёте с собой! – рявкнула Ронда.

Дестени посмотрела на Оливию. Та поймала её взгляд и направилась к столику.

– Оливия, можешь, пожалуйста, принести Мириам и Хиллари их счёт? – произнесла Дестени.

Оливия кивнула и удалилась.

Мириам и Хиллари оставили деньги и быстро ретировались. Дестени часто удивляло, как быстро они вчетвером справляются со злом. Она знала, что будь она одна одна её бы затравили в школе, но рядом с ними она становилась воином.

Дестени часто старалась спасать других от Мелори и её подруг. Мэдисон не нравилось, что Дестени впрягается за изгоев.

Они четверо были популярны в школе на ровне с Мелори. В средней школе Дестени думала они никогда не дотянутся до уровня Мелори. Но в старшей школе они в миг смогли, словно у них появилась волшебная сила.

А мальчики всегда обращали на них внимание со старшей школы. Но Дестени они казались чем-то не тем. Она словно знала, что однажды появится свой. Она почувствует это.

После обеда Дестени пришла домой.

Их дом был покрашен в синюю краску с тёмной крышей. Домик был маленький: две спальни на втором этаже, гостиная, кухня и ванна на первом.

Дестени положила ключи и услышала голос матери.

– Я уже не могу это сдерживать. Пора нам вернуться в Рейвен Харт, – произнесла она.

Дестени застыла. Страх наполнил её. Она так боялась оказаться в одиночестве, без подруг, коротать время наедине, сидеть в школе в полной тишине, чтобы к ней никто не подходил… Чтобы говорили, какая она плохая, просто так.

– Мам… – дрогнувшим голосом сказала Дестени.

Мать застыла с телефоном в руках. Она боялась, чтодочь могла услышать. Как долго та стояла у порога?

– Я перезвоню, – мать повесила трубку.

Дестени смотрела на неё, как на предательницу.

– Дестени, сядь на кресло.

– Я не хочу!

– Ладно, тогда стой.

– Я не хочу уезжать! – выпалила Дестени.

– Послушай, я не справляюсь. У меня не хватает денег. Ты знаешь, что я ели концы с концами свожу. Но сейчас я полной безысходности. И бабушке плохо, ей нужна помощь.

– Пусть переезжает сюда!

– Дестени, тот дом – полностью наш, и он больше! За аренду платить не придётся. Там нам будет лучше.

– Нет! – горячие слёзы покатились по щекам девушки.

– Мне жаль, но через неделю мы уезжаем, – твёрдо сказала мать.

Дестени побежала вверх по лестнице и захлопнула дверь со всей силы. Она рухнула на постель и зарыдала в подушку.

Как только ей стало легче, она набрала подругам…

Глава 2

Подруги долго уговаривали мою миссис Лав, но та была непреклонна. Дестени словно оледенела внутри. В холодном ужасе ожидая отъезда. Она проводила с подругами остаток времени, пытаясь хоть как-то насытиться их дружбой, но это не помогало.

В день отъезда они пришли попрощаться. Она крепко обняла каждую из них и, сдерживая слезы, села в машину. Драндулет тронулся, и они поехали прочь, покидая Лайт Бэй.

Дестени отвернулась, смотря на пейзаж мыса, и вытерла слезы. Они ехали восемь часов, и Дестени игнорировала мать. А та жалостливо отворачивалась и смотрела на дорогу. С каждым часом погода становилась холоднее, а мыс темнее.

И вот Дестени увидела его – Рейвен Харт. На табличке города был нарисован гордо сидящий ворон. Здесь уже царила осень. Желтые листья взлетали от проезжающих машин. Люди одеты в кофты, куртки и джемперы, прячась от ледяного ветра. Дома здесь были высокие, грозные, заостренные, словно гигантские копья, воткнутые в хмурое небо. Школа выглядела как готический замок, лишь цвет её был песчаным, а крыша темно-оранжевого цвета.

На главной площади стоял памятник, на вершине которого был высечен сидящий ворон, который смотрел прямо в душу. Внизу была цитата: «Их привел сюда ворон».

Тут и там мелькали магазинчики местных жителей. Дестени заметила оранжевую вывеску уютного кафе «Рейвен Бик», на вывеске изображен силуэт вороньей головы, от заведения которого шел пар и запах вкусной выпечки с корицей и карамелью. Там она точно будет коротать время с… одной.

Дестени повернула голову и увидела другую картину. На холме стоял одинокий серый замок. Страшный и жуткий, властный и главный. Там явно живут призраки, – подумала Дестени. Под холмом замка была разруха, все засыпано песком. Огромные гектары земли превратились в дюны. Тут и умер папа. Аарон Лав. В двадцать два.

Дестени затрясло, и она отвернулась и заметила, что мать смахнула слезу с левого глаза. Машина завернула вправо, и они поехали в район Крафт Рейвен Стрит, где двухэтажные, викторианские домики были разных цветов: белый с черной крышей, голубой с графитовой, зеленый с серой. На этой улице было двадцать домов, и половина из них опустела, лишь табличка «продается» выдавала их.

Вот почему мать не смогла продать здесь дом. Их просто не покупают.

И наконец они подъехали к красному дому с узорчатой чёрной черепицей на крыше. – Пламя. Дом огня, – промелькнуло у Дестени. Он был широкий. Окна были высокие и узкие, часто сдвоенные или строенные, увенчанные резными фронтонами. В эркере сверкали витражи – небольшие вставки из цветного стекла в верхней части створок, изображающие геометрические узоры кристаллов. Главный вход – массивная дубовая, черная дверь с чугунной дверной ручкой.

К парадной двери вела вымощенная булыжником широкая дорожка, на которой лежали опавшие листья.

Мать припарковала машину на сделанной лет пятнадцать назад парковке, вышла и открыла багажник. Дестени последовала за ней.

Дубовая дверь отворилась, и на крыльцо вступила Кэсси Джонс – бабушка Дестени. Она была в оранжевом платье и в вязаной кофте цвета слоновой кости, с седыми волосами, на которых еще осталась часть прежней рыжины. Глаза карие и проницательные, лицо изборождено морщинами, улыбка добрая и теплая, согревающая в этот промозглый день.

Простояв минуту, Дестени ощутила, как отличается климат в Рейвен Харте. Холод ноября в конце августа.

– Здравствуйте, – Кэсси протянула руки.

– Бабушка, – Дестени подбежала к ней и обняла, и эти объятия согрели её от дикой зимы, словно бабушка была очагом.

– Ты слишком легко одета, дорогая, – сказала ей Кэсси. – Переоденься, выпей чаю, и потом вещи разберем.

Дестени кивнула и достала из дорожной сумки кофту и джинсы и побежала в теплый дом. Прихожая была покрашена в белый и просторная. Рядом с дверью стояла напольная вешалка для курток и плащей. Подставка для обуви.

Чайник уже свистел. Кэсси прошла на просторную кухню в черно-белых цветах и выключила его. Плита была старая, но такая тяжелая на вид. Черная и громоздкая.

Обеденный стол был большой, дубовый и черный. Тонкие, элегантные стулья идеально сочетались с ним. В верху на стене было вырезано: Сила Лав не оспорима, откроется перед нами любая жила.

После вкусного, согревающего чая и пирожков Кэсси принялась разгружать машину и относить все наверх. Её комната оказалась просторной с видом на океан. Она увидела, как красное солнце садится, исчезая за горизонтом.

Кровать с розовым постельным бельем была большая, коричневая, из красного дерева с балдахином. Так же лежал вязаный серый плед. Большой, белый, старый комод с кривыми завивающимися узорами. Массивный шкаф. Изысканное трюмо в тон шкафа.

Она не ожидала увидеть такой красоты и роскошества. Антиквариат. Она словно царица этого дома огня.

Тот дом, что был в Лайт Бэй, и в подметки не годится этому величеству. Вот бы подруги приехали.

– Все стихии меня окружают, пусть подруги мои приезжают. Услышат они мой зов, будем мы вместе в конце концов, – вырвалось из неё. Она ощутила, что призвала что-то, запустила шестеренки, и теперь это не остановить.

– Да, Дестени, у тебя совсем крыша поехала, – произнесла она вслух и принялась дальше таскать коробки.

В очередной раз пройдя по коридору второго этажа с коробкой в руках, Дестени увидела красивый гобелен с изображением женщины в огненно-красном платье, держащую руку с поднятым указательным пальцем у губ с игривой улыбкой и хитрым взглядом "мол, загляни"; за ней чуть сбоку разместилась дверь, а вокруг девушки и двери извивалось пламя, словно маня войти внутрь. В голову закралась мысль, а что если за гобеленом тайный проход, как в кино. Дестени отодвинула его, но там оказалась обычная, белая стена. – Интересно, сколько гостей попадались на этот трюк, или одна я настолько любопытная, – подумала Дестени.

Дестени плюхнулась на кровать, разрешив себе полежать десять минут, завершив работу грузчика. Она посмотрела в ночное небо в окне. Уже сияли звезды. Холодный ветер подул, толкнув красные шторы и коснулся бока Дестени ледяным когтем. Она встала и закрыла его, оставив небольшую щель. Затем достала из коробки гель для душа, шампунь и мочалку и прошла в ванну.

Ванная комната была просторная, чугунная глубокая ванна стояла у стены, облачённая в ослепительно-белую, почти молочную эмаль. Белый кафель вокруг. Небольшое круглое окошко вверху справа. У другой стены была широкая раковина, на тумбе располагались разные ароматические смеси из сухих цветов и мыла разных вкусов. Бабушка всегда делала все сама, и её мыла, и другие банные средства смывали грязу лучше любых магазинных. Дестени пока не полагалось раскрывать секрет приготовления этих цветочных, природных продуктов.

Как только ванна наполнилась, Дестени погрузилась в неё и ощутила, как тепло объяло её, расслабляя каждую клеточку тела. Мочалка с ароматным шампунем помогли ей освободиться от пота и усталости. После она облачилась в майку и шорты бардового цвета и легла в кровать, укутавшись одеялом. Уснула она мгновенно.

Во сне Дестени бежала по лесу от надвигающейся опасности. Земля проваливалась, она неслась слишком медленно.

– Использую силу, – прогремел голос бабушки с неба. Дестени подняла голову в поисках бабушки, но не обнаружила её. – Тебе подвластно всё!

Дестени интуитивно все поняла. Остановилась, развернулась и выпрямила руки, заставив весь мрак остановиться и засиять светом, запустив силу созидания.

Луч солнца светил в лицо и разбудил девушку. Она потянулась и осмотрела комнату. Та по-прежнему была царственна и красива. Затем она взяла телефон и поняла, что не сообщила подругам о том, что произошло. Она записала голосовое сообщение и рассказала, какой же шикарный дом и как же она хотела, чтобы подруги были здесь.

Она надела махровый халат и спустилась вниз на запах бекона и жареных яиц, а также свежесваренного кофе.

Бабушка вовсю орудовала лопаткой, снабжая тарелки завтраком. Дестени села за стол и позавтракала. Мама была уже одета и пила лишь кофе. Её рыжие волосы были заколоты сзади. Легкий макияж, голубая рубашка и брюки.

– После завтрака поедем в школу и отдадим документы, – уведомила Диана. Её голубые глаза были не здесь, а где-то там, в прошлом.

Дестени лишь кивнула и, насладившись горячим завтраком, поблагодарила бабушку и поднялась наверх собираться. Она распустила волосы, которые вились волнами, надела черную юбку и бежевый джемпер.

Мать сидела в машине и смотрела вдаль. Дестени села.

– Как тебе дом? – спросила она.

– Он шикарный, ты была права – он лучше нашего.

Диана кивнула дочери. Они ехали по городу.

– Все в порядке? – спросила Дестени.

– То, от чего я бежала, нагнало меня, – сказала Диана. – Ничего, неделя, и я буду сама собой.

Выдохнула она и, надев маску деловой женщины, припарковалась на школьной парковке.

Они вышли и стали подниматься по величественным ступеням вверх, к большому главному входу огромных дверей школы.

Коридоры были пустыми и широкими. Зеленый цвет шкафчиков. Бледный цвет стен. Темный пол. Они прошли в кабинет директора.

Это был мужчина пятидесяти лет с темными волосами и острыми чертами лица со строгостью во взгляде. Он поприветствовал их. И, задав пару бюрократических вопросов, осмотрел документы Дестени и уведомил, что расписание вышлют по электронной почте через неделю.

– И Диана, времена изменились… без эксцессов! – он серьезно посмотрел на мать.

– Я все знаю, Марк… то есть директор Кромвиль, – произнесла холодно и остро Диана.

Затем они заполнили бланки и удалились.

– Каких эксцессов? – спросила Дестени на парковке. – Вы что вытворяли?

– Моя компания была слишком крутой, – улыбнулась Диана, вспоминая прошлое.

– Я и не думала, что настолько, – произнесла Дестени.

– Ладно, приедем, и тебе нужно разобрать вещи. А мне на трудоустройство. В школу через пять дней, – сказала Диана скорее для себя.

Днем жар солнца вернул августу то самое лето. Дестени сняла джемпер, оставшись в яркой футболке.

После приезда Дестени включила музыку. Взяла тряпку и ведро и протерла пыль в комнате с каждого угла. Затем пропылесосила и помыла полы, раскрыв окно настежь, впуская знойный воздух. Она открыла коробки, развесила вещи по вешалкам в шкафу, положила оставшиеся на полки, а другая часть шмоток легла в комод. Парфюмерия, косметика и другие туалетные принадлежности были расставлены по трюмо. А разноцветные баночки с солью для ванн, ароматические смеси, да пестрые полотенца и прочие банные принадлежности были удачно расставлены в ванной комнате. И теперь вещи не ютились, а гордо имели свой угол.

Наконец Дестени могла назвать эту комнату её.

Она созвонилась с подругами, и они пообщались час.

Оставшиеся дни она просто отдыхала, лежа в комнате и смотря в ноутбук, прячась от окружающего мира, который её скоро настигнет.

Но последним, свободным вечером она решила пройтись по улице до ближайшего магазина. Он был далеко в конце улицы, очень маленький. Пухлая седая продавщица в зеленой, клетчатой, фланелевой рубашке, миссис Дартвуд, оказалась очень мила и спросила, как её бабушка. Дестени взяла снеки и пошла обратно.

Тучи застилали небо. Ветер был холодный и воющий. Дестени была в светло-фиолетовой футболке и голубых джинсах. Воздух, что пах солью океана, заполнял собой улицу.

Она увидела парня немного старше её, спокойно идущего вдоль утеса. Ветер развивал его черные волосы, глаза были чарующе серые, как море во время шторма. Лицо прямоугольной формы со скулами, как у мраморной статуи. Он был в черном тканевом плаще, черной рубашке, брюках. Дестени заметила, как кубики его тела выпирают через рубашку.

Его взгляд коснулся её, словно она заметила то, что видеть не стоит. Молния блеснула в небе, и раскат грома пролетел по улице.

– Свой, – промелькнуло в сознании.

Она ощутила, как веет опасностью, той, что тебя покалечит, уничтожит, разорвав до пустоты, но это было пленительно и красиво, словно непентес.

Он подошел к ней. Ветер развивал его одежду, и он казался невероятно красив. Их глаза встретились, и Дестени не могла дышать.

– Прошу, для твоей же безопасности, ты меня здесь не видела, – сказал он, моля об этом. Голос как пламя. Он может пленить. Слова произнесены с потрясающей дикцией.

На мгновение чувство стремительной опасности вернуло её в сознание.

– Почему, что происходит? – спросила она. – Кто ты?

– Зайди за границу Крафт Рейвен Стрит и будешь в безопасности, – велел он.

Молния ударила рядом, и Дестени повернулась к ней и застыла. Затем перевела взгляд на незнакомца, чтобы еще раз утонуть в красоте, но его не было.

Резко несясь, приближалась черная машина, отполированная до блеска, без малейшей грязи. Mercedes-Benz G-Class. Она затормозила прямо рядом с Дестени. И наглухо тонированное окно опустилось. Дестени увидела седого мужчину шестидесяти пяти лет с идеальной прической. Серые глаза, худой, строгий. Рядом с ним, у другого окна, в тени сидел грузный, опасный амбал в мраке машины.

– Ты видела парня в черном плаще? – спросил он грозно, требуя ответа.

– Нет, – ответила Дестени.

– Точно? – напирал он, и его рука тронула ручку двери.

Дестени с опаской сделала шаг назад, и он застыл. Затем отпустил ладонь с ручки. И на мгновение глянул на асфальт и затем снова в глаза Дестени.

– Подумай хорошенько, он очень опасен! – продолжал давить незнакомец.

– Нет, не видела.

Он кивнул и зло посмотрел на неё, словно не в силах дотянуться и выпытать. Затем повернулся.

– Поехали дальше, – сказал он, повернувшись и поднимая окно. Они помчались в другую сторону, к утесу, избегая дороги по её улице. И Дестени только поняла, что увидела под курткой амбала, сидящего рядом со стариком, которую он поправил, – пистолет и нож в кобуре у пояса. Страх сковал её, и она посмотрела в сторону на табличку «Крафт Рейвен Стрит» и затем на дорогу: она пересекла границу. Не может быть, чтобы это спасло её.

Что, черт возьми, это было. И с чем связался этот парень, что же теперь будет, если они найдут его.

Вернувшись домой, она не рассказала ничего взрослым. Она решила, что все это была галлюцинация или фантазии, отгоняя все мысли. Все воспоминания из криминальных хроник и тру-крайм подкастов. Даже подруг она не посвятила в эту историю. Сохранила всё в себе.

Глава 3

Вот и первый учебный день. Нервный, холодный спазм тревоги засел в груди, Дестени глубоко вздохнула и принялась собираться. Помыла и уложила голову в вьющуюся волнами прическу. Нанесла немного тона, выровняв кожу и замазав пару, как ей казалось, недостатков, выделила губы розовой помадой с легким блеском, наложила тени и добавила ресницам туши, подчеркивая карие глаза. Теперь она секси. Как и учила Мэдисон.

Мэдисон от природы знала, как пользоваться косметикой и подчеркивать данную природой красоту. Как выделять значимые места. Она учила их всех. Челси считала, что это излишне и все итак в порядке, но Мэдисон настояла на своем, и затем Челси все поняла.

Дестени мысленно её поблагодарила и принялась к дальнейшим сборам: надела черную юбку, белую рубашку с вырезом, черный жилет, цепочку со сверкающей бижутерией и пару браслетов на руки. Так же на всякий случай она взяла с собой куртку. Обулась она в черные элегантные каблуки.

Мама довезла её быстро и затем поехала на работу. Должно быть, специалист отдела кадров – очень суетная работа. Мать часто в ней растворялась, и Дестени не знала, откуда у неё столько сил общаться с кучей людей, распознавать их сильные стороны и ложь. Каждый её день был похож на непрерывный калейдоскоп из звонков, заявок и личных встреч, где нужно было одновременно утешать, решать проблемы и находить нужные слова. Заставлять людей остаться, решить конфликт, заполнить кадровую дыру. А потом еще находить силы на общение с домашними.

Дестени не такая, она любит тишину и меньше друзей, её подруги, и всё больше никто не нужен.

Она двинулась к школе. На парковке увидела девушку с идеальной талией и хорошими формами, которая восседала на мотоцикле и была в блестящей серой кожаной куртке, под курткой была черная майка, обтягивающие серые джинсы, грозные черные ботинки. На руке браслет с шипами. Каштановые волосы были волнистые до плеч. Лица Дестени не разглядела.