Женщина кивнула.
– Мы из полиции. Лиза Цветкова – ваша ученица?
– Да, – женщина снова кивнула. На ней не было лица. Однозначно, что она пересиливала себя, проводя уроки. – Два часа назад я увидела новость по интернету, что Лиза пропала. Я еще утром удивилась, почему ее нет на уроках.
– То есть такого не бывало, чтобы Лиза прогуливала школу? – вступил в дело Федор.
– Ни разу. – Ольга достала из кармана белый платок и промокнула им глаза. – Извините, – негромко произнесла она, – я веду Лизу с четвертого класса, как и всех остальных моих учеников. Они для меня словно родные.
– Не стоит извиняться, – успокаивающе сказала Катти и, подождав несколько секунд, продолжила: – Нас интересует, не случился ли какой конфликт с начала учебного года с участием Лизы? Может, ее кто унижал или оскорблял? Были ли с кем-нибудь ссоры?
– Нет. Лиза не конфликтная. В целом, она мало общалась.
– Вы хотите сказать, Лиза вела себя отчужденно? – спросил Федор.
– Нет, не отчужденно, – Ольга перевела взгляд на одну из парт возле окна: видимо за ней сидела Лиза. – Она разговаривала, когда ей было нужно. Без стеснения отвечала у доски. Лиза… – Ольга замолчала, подбирая слова, – немного замкнутая и скрытная, витала в своем внутреннем мире и никому о нем не рассказывала.
– А вы видели, чтобы к ней приставал кто-нибудь из учеников? – спросила Катти.
– При мне подобного не было, – уверенно ответила учительница. – У Лизы есть одна близкая подруга, и если бы Лизу обидели, то она бы мне все рассказала. В целом, никаких серьезных конфликтов в нашей школе в последнее время не происходило.
– Как зовут подругу Лизы? – поинтересовался Федор.
– Рита Савельева.
Федор стоял и записывал все сказанное в телефон: как представитель современной молодежи, он считал блокнот и карандаш чем-то олдскульным.
– Скажите, поведение Лизы в последнее время не поменялось? – задала вопрос Катти. – Может, она стала более замкнутой или, наоборот, разговорчивой?
– Нет, я ничего такого не заметила.
– А как у Лизы с успеваемостью?
– Выше среднего. Есть пятерки, но в основном учится на четыре.
Катти поджала губы. Да, не густо. И с этим придется ехать к Большому. А деваться некуда.
– Что ж, спасибо вам за помощь. Если что-то вспомните, позвоните в отделение.
Катти с Федором вышли из класса.
Глава 8
Над Велиором Юсовым витали мрачные тучи – у вошедших в его кабинет Катти и Федора возникло взаимное чувство, что они и не сменили захваченную дождем улицу на теплый кабинет.
Старший следователь, сидя на стуле бесформенной грудой, согнулся над столом, разглядывая лежащие перед ним две фотографии. При виде вошедших полицейских он со вздохом произнес:
– Звонил начальник поисковой бригады, им не удалось найти девочку.
Катти с Федором промолчали, лишь переглянулись.
– Никаких следов и клочков одежды, – продолжал сокрушенно Велиор, – все так же, как и в прошлый раз.
Юсов взял фотографии со стола, выдвинул ящик и аккуратно положил их в него.
– Но это говорит о том, что Лиза жива, а значит, мы будем ее искать, – на этот раз из голоса Велиора выветрилась всякая апатия.
Катти показалось, что в этот момент невидимые тучи над головой Велиора начали развеиваться, а печальную муть глаз размывала решимость. Подобную метаморфозу в поведении своего начальника Катти уже наблюдала сегодня утром. Она догадывалась, что его стремление действовать постоянно подавлял бесплодный год поисков Кати. Его останавливал страх снова стать символом надежды и не оправдать ожиданий – в его душе полыхала непримиримая борьба между: встать и действовать или продолжать медленно дрейфовать в своих разочарованиях. Катти очень надеялась, что в нем все же победит первое.
– Какие новости из школы? – спросил Юсов, когда полицейские сели за стол напротив него. Задавая свой вопрос он смотрел на Федора.
Федор, немного растерявшись, полез за телефоном в карман. Обычно Большой начинал разговор с Катти, так как она была старше по званию, а потом уже и Федор вставлял свою лепту. Сейчас Велиор отошел от обычая.
– Собственно, ничего полезного узнать не удалось, – начал Федор, бросив взгляд на Катти. – Никаких конфликтов у Лизы не возникало. Ее классная учительница охарактеризовала Лизу малообщительной и даже замкнутой.
– Странно, – задумчиво погладил подбородок Велиор. – Мать Лизы утверждала обратное.
– И еще, не знаю, насколько это важно, – Федор посмотрел на записи в телефоне, – у Лизы была одна близкая подруга – Рита Савельева, ее одноклассница.
Велиор кивнул.
– Сейчас любая информация может быть полезна.
Во время этого диалога Юсов ни разу не удостоил Катти взглядом. Он поднялся и подошел к висящей на стене белой пластмассовой доске.
– Итак, что мы имеем, – начал он, взяв в руку лежащий рядом с доской синий маркер. – У нас две пропавшие девочки, – Велиор написал два имени вверху доски, – Катя Макеева пропала год назад, девятого сентября, Лиза Цветкова – вчера, четырнадцатого сентября. Между пропажами прошел почти ровно год.
Велиор написал "один год" между именами девочек.
– Эти оба случая объединяют несколько факторов, – продолжал он, – обеим девочкам было по двенадцать лет, они обе из простых семей, после их пропажи не было обнаружено никаких следов и, пожалуй, самое главное…
Велиор со значением посмотрел на своих подчиненных, внимательно его слушавших. У Катти в этот момент отлегло от сердца: все же Большой не собирался полностью ее игнорировать. Она решила воспользоваться моментом:
– Они пропали в одном месте.
Может, это и не являлось открытием, но Катти казалось: произнеси она хоть что-нибудь, она напомнит Большому о своем существовании.
– Именно, – ударил костяшкой пальца по доске Юсов, – и это место имеет большое значение и говорит о многом.
Велиор написал на доске каждый вышесказанный пункт, объединяющий обе пропажи, положил маркер и вернулся за стол.
– Исчезновение Кати можно было списать на какой-нибудь странный случай, на стечение обстоятельств, как хотите, – заговорил он, – но только если бы она оставалась единственной пропавшей! После исчезновения Лизы я твердо уверен, что это дело рук похитителя.
– Вы уже разрабатывали эту версию, она ни к чему не привела, – проговорила Катти.
– И, более того, я склоняюсь к тому, что похититель живет либо в Беломорске, либо в его окрестных поселках. Прямо у нас под носом! – Велиор будто и не слышал слов Катти.
– А если нет, – произнес Федор, – может быть и так, что похититель совсем из другого города.
Велиор покачал головой.
– Как показывает практика, похитители всегда действуют там, где живут, на своей территории, по одной простой причине: они хорошо знают свой населенный пункт. – Велиор снова встал и заходил по кабинету. – А иначе как похитить человека и остаться незамеченным? И тут мы возвращаемся к нашему месту, – он указал пальцем на доску. – Похититель хорошо знает окрестности, в том числе берег реки. Это место осенью почти безлюдно, находится в отделении от города, но все же недалеко автодорога , а в каких-то пятистах метрах жилые дома. Похититель точно знал, когда ему выходить на "охоту", как безопасней скрыться, оставшись незамеченным, да еще и с девочкой. Только в одном случае такое могло быть: похититель – кто-то из местных. Посторонний, действуя наобум, сильно бы рисковал.
У Катти в голове рождалось множество мыслей, но она решила молчать до конца разговора или до того, пока Большой ее сам о чем-нибудь не спросит – на это надежд у нее было как в сите воды.
– Меня сбивал с толку один момент, – Велиор потряс пальцем в воздухе, – почему Катя никак не дала понять родителям, что ее кто-то схватил? Ведь она была от них недалеко. Почему она не закричала? То же самое случилось и с Лизой. Ее мать не слышала криков дочери.
– Может, похититель их быстро схватил, заткнул рот и потащил в лес? – предположил Федор.
– Тогда бы остались следы борьбы, но мы их не обнаружили. Представьте себе: девочки гуляют у реки, буквально в ста метрах от родителей. Да, родители детей в этот момент не видят, их скрывает густая листва. Но кто рискнет напасть на девочек при подобных обстоятельствах?
Федор округлил глаза. Катти всем своим видом проявила заинтересованность, давая понять, что она тоже присутствует в кабинете.
– Тот, кто уверен, что девочки не закричат при его виде, – Велиор уперся руками в стол, нависнув над полицейскими. – Девочки знали его! Знали своего похитителя. Поэтому и нет никаких следов борьбы.
– Это звучит логично, – кивнул Федор, – но девочки навряд ли бы ушли, пусть и со знакомым, не предупредив родителей.
– Возможно, похитителю нужно было всего лишь усыпить бдительность девочек, увести их подальше от родителей под каким-нибудь предлогом. Поэтому нам нужно сосредоточиться на поисках общих знакомых Кати и Лизы.
– Они из одной школы. Учителя их точно знали.
– Я не склоняюсь к версии, что похититель – кто-то из учителей, но проверить мы обязаны. Допросить каждого работника школы, где они находились в момент похищения девочек, и проверить их алиби.
– Нам этим сейчас заняться? – спросил Федор.
– Нет, оставим это на завтра. Вы сейчас отправляйтесь на улицу Свердлова, в мясную лавку. Там работает Инга. Она сейчас взяла отгулы, но вы поговорите с другими работниками: не видели ли они каких-нибудь подозрительных лиц рядом с магазином в ее смены. И порасспрашивайте о самой Инге, какая она, как себя ведет и так далее. А я наведаюсь к Рите Савельевой , может, она что полезное о Лизе расскажет.
Полицейские поднялись и вышли из кабинета: Федор в легком недоумении от последнего распоряжения Большого, а Катти – все так же молча.
После того как они ушли, Велиор опять посмотрел на доску, исписанную его записями. В память ворвались пронзающие его насквозь взгляды матерей, потерявших своих дочерей. Эти полные отчаяния глаза он унесет с собой в могилу. Вот только сегодня утром в доме Инги он на несколько мгновений увидел нечто другое. Среди пожара горечи утраты в ее синих глазах ледяным осколком притаилась тайна. Тайна, которую Инга пытается прятать от других. Тайна, до которой Велиору необходимо добраться.
Глава 9
Дождь разыгрался не на шутку. Теперь он с силой ударных палочек барабанил по крыше. За окнами автомобиля казалось, что уже темнеет, но на самом деле до заката оставалось еще три часа. Осень все больше напоминала о себе.
Катти вела машину, с хмурым видом уставившись на дорогу, постоянно размываемую струями дождя, с которыми героически боролись стеклоочистители. Федор сидел рядом. С того момента, как они покинули следственный отдел, никто не проронил ни слова.
– Извини, – наконец нарушил тишину Федор.
– Тебе не за что извиняться. Большой злится на меня из-за того, что я не позвонила ему вчера вечером.
– Ему не стоит себя так вести по отношению к тебе.
– Знаешь, возможно, он и прав, – пропустила мимо ушей замечание напарника Катти.
– Вот увидишь, пройдет несколько дней, и он переменит свое отношение к тебе, – попытался успокоить ее Федор.
Катти отмахнулась, затем заулыбалась и стукнула Федора кулаком по плечу:
– А ты был в ударе! Предлагал версии, вставлял свои мнения. Не всю жизнь тебе, Федя, ходить в сержантах, глядишь, и до меня дорастешь.
– Да ладно тебе, – махнул рукой Федор и уставился в боковое окно.
Молчаливость и задумчивость были неотъемлемой частью характера Федора. Он отгораживался от длинных бесед, а собственную речь комкал в необходимые фразы, не разбрасываясь на пустые слова. Таким он был в обычной жизни. Что же касалось работы, то здесь он мог проявить и красноречие, лишь бы достигнуть результата.
Подобная черта напарника импонировала Катти, хоть она сама порой любила поболтать. Овладело ли ею притяжение двух противоположностей, она не знала, но знала другое: Федор сформировался таким не от хорошей жизни.
Федор вырос в детдоме. Оказался он там не с рождения, а с десятилетнего возраста. Его родители были алкоголиками, и детство, проведенное с ними в старом деревянном доме в поселке Сосновец, в десяти километрах от Беломорска, вряд ли можно было назвать счастливым. У него было старшая сестра, с которой случился несчастный случай. После этого родителей Федора лишили родительских прав, а его самого определили в детдом.
Все это Катти вытаскивала из напарника щипцами и чуть ли не под пытками все полтора года, что они были знакомы. Федор делиться подробностями своего детства желанием не горел, и на все ее вопросы отвечал в своем стиле: уклончиво и односложно.
Катти искренне верила, что, выговорись он ей, ему сразу станет легче и не придется маскировать свою душевную тяжесть за возведенной кирпичной стеной. Да и что греха таить, Катти было просто любопытно узнать больше о Федоре. Ну ничего, он никуда не денется, она его еще разговорит.
– Ты веришь в версию Большого, что девочки знали похитителя? – спросил Федор, оторвавшись от разглядывания дождя.
– Это хотя бы как-то объясняет все это безумие, – ответила Катти, – эту версию стоит разрабатывать.
– Одно странно: зачем Большому знать об Инге личное? Он что, подозревает ее? Думает, что мать похитила собственную дочь?
Катти пожала плечами:
– Не знаю. Но если он дал такое распоряжение, значит, какие-то мысли в его голове крутятся. Сейчас Большой будет цепляться за любые догадки.
Катти остановила машину. Сквозь струи дождя размытыми очертаниями перед ними возвышался жилой четырехэтажный дом. Угол первого этажа занимал магазин, резко контрастирующий с серой стеной дома своей бело-красной отделкой. Магазин словно вгрызся в дом, лишив того пары квартир.
– Ты захватил с собой зонтик? – то ли пошутила, то ли всерьез спросила Катти и открыла дверь машины.
Под беспощадно бьющим дождем они почти бегом добрались до дверей магазина, встав под спасительный козырек. Катти взялась за ручку двери, но та неожиданно открылась сама: полная женщина в зеленом фартуке и белом колпаке вышла на улицу. Задержав на несколько секунд взгляд на полицейских, женщина отошла в сторону от дверей, но не выходя за козырек, и закурила.
Катти с Федором вошли в магазин – с порога их обонянием завладел манящий аромат колбас. Застекленный прилавок протянулся от стены до стены, ровно посередине его разрывала надвое касса. С одной стороны прилавок был завален свежим мясом и уже приготовленными мясными изделиями, другая сторона прилавка была полностью отдана во власть переработанной продукции: сосискам, сарделькам и разносортной колбасе. Возле кассы скучала еще одна, не менее упитанная, чем встреченная ими на входе, женщина в таком же зеленом фартуке.
– Здравствуйте, – обратилась к женщине Катти, – нам бы хотелось узнать об Инге Цветковой. Она ведь здесь работает?
Женщина кивнула. Неожиданный визит полицейских слегка разбавил ее скучающий вид неким азартом.
– Вы знаете, что ее дочь пропала вчера утром?
– Да, читала новость в интернете. Наверное уже весь город знает.
– Вы работали с ней вместе?
– Да, у меня с ней смены выпадают два раза в неделю.
– А как давно Инга здесь работает? – спросил Федор.
– Где-то три года, – после небольшой паузы ответила женщина, облокотившись локтями о стойку кассы. – Она пришла сюда сразу после того, как ее муж бросил.
– И она вам об этом рассказывала?
– Ну конечно, – продавщица на несколько секунд прикрыла глаза и слегка кивнула головой, – мы, женщины, любим посплетничать про наших мужей, нынешних или бывших.
Катти не разделяла мнение женщины. В нерабочее время, при дружеской беседе, она бы даже, возможно, возразила, но сейчас нужно было заниматься делом. Поэтому она спросила:
– Скажите, во время ваших совместных смен вы не замечали странных, подозрительных лиц возле магазина? Может, кто заходил и как-то грубо вел себя с Ингой, угрожал ей?
– Не припомню такого, – покачала головой женщина, затем указала рукой в сторону окна. – Откуда в нашем городе подозрительные лица? Мы тут всех в лицо знаем.
– А сама Инга не намекала вам, что кто-то угрожает ей, преследует ее или ее дочь?
– Ничего такого не говорила, – ответила женщина, искренне удивившись вопросу, – она вообще не очень общительная.
– Она мало разговаривает? – спросила Катти.
– Скажу так: по-всякому бывает. Иногда с ней можно поболтать, а иногда она молчит, как рыба. Даже покупателям иногда приходится к ней по два раза обращаться, чтобы вывести ее из своих мыслей. Нервная она какая-то. Вот что с женщинами бывает, когда их мужья бросают.
– А Инга рассказывала, почему ее муж бросил? – с неожиданной для Катти стороны зашел Федор.
– Тут уж она на слова не скупилась, – протянула женщина. – Он любовницу нашел – с ней и смылся. Можно я не буду произносить слова, которыми она его с ненавистью проклинала?
– Да, давайте это упустим, – согласилась Катти.
– Вы случайно не знаете, где Инга раньше работала? – спросил Федор.
– В другом магазине, в продуктовом минимаркете.
– Почему она от туда ушла?
– А мне откуда знать? У нее и спросите. Об этом она не распространялась.
Поблагодарив женщину за содействие, Катти и Федор вышли на улицу. Дождь продолжал безобразничать – полицейским было неохота покидать тепло магазина. Только они хотели устремиться к машине, как к ним обратилась другая женщина, встретившаяся им при входе:
– Извините, вы не про Ингу пришли спросить? Я слышала, что у нее дочь пропала.
– Да, именно о ней, – сказала Катти. Она обратила внимание, что женщина уже не курит – выходило, что она специально их дожидалась на улице.
– Вы знаете, – произнесла женщина, – Инга очень странная.
– Почему же вы так считаете?
– Она психичка, – бросила женщина. Тон у нее был не сочувствующий, а скорее наглый. – И я это не выдумала. Я знаю, что она до недавнего времени посещала психиатра в частной клинике в Сегеже.
Катти округлила глаза.
– Инга посещала психиатра? Она вам сама об этом рассказала?
– Нет, она об этом не говорила. Но одна моя знакомая из Сегежи не один раз видела ее выходящей из клиники.
– А откуда ваша знакомая знает Ингу? – с легким недоверием в голосе спросил Федор.
– Она жила здесь раньше и Ингу знает хорошо, – с победоносным высокомерием парировала женщина. – А для верности я у Инги сама об этом спросила.
– И что же она ответила?
– Сказала, чтобы я не лезла не в свое дело. По сути, она призналась.
Поведение продавщицы вызвало у Катти волну отторжения: она недолюбливала Ингу, и это очевидно. Причиной могла стать какая-нибудь ссора, и у нее сейчас появилась возможность отомстить Инге.
– Я, конечно, ничего такого не имею в виду, – поспешила представить себя невинной овечкой женщина, – но все-таки не очень приятно работать с человеком, у которого проблемы с психикой.
Федор спросил адрес психиатра у женщины, а заодно предупредил ее об ответственности за клевету.
Оказавшись в машине Федор спросил:
– Что думаешь?
– Я думаю, что Инга неприятна коллективу магазина, – смотря сквозь стекло на утонувшую в дожде улицу, проговорила Катти, – во всяком случае той работнице, что говорила с нами на улице.
– Интересно, почему?
– Они же утверждают, что Инга нервная. Может поэтому. Но мне кажется, что дело в какой-нибудь ссоре. А вот про посещение психиатра продавщица не стала бы врать полиции.
После паузы Федор снова спросил:
– Что будем делать?
– Надо звонить Большому и доложить ему о результатах.
– Звони.
– Ну уж нет, – Катти пристально посмотрела на напарника, – теперь ты у нас звезда, ты и звони.
Федор отрицательно закачал головой:
– Давай, звони. Покажи ему, что ты по-прежнему в команде. Напоминай о себе почаще, и он быстрее отойдет.
Катти вздохнула и достала телефон.