Омут

Уже на следующий день начались однообразные школьные будни, изначально такие новые и захватывающие дух, а после обыденные и зачастую утомительные. Появились первые оценки, не всегда они были хорошие, у девочки была одна особенность, которая очень не нравилась учителю. Ребенком Вика была энергичным и неусидчивым, часто крутилась на уроках, отвлекалась на свои мысли и дела, пропуская мимо ушей слова учителя, что часто становилось причиной плохих оценок. Появилось недопонимание между учителем и учеником, которое со времени только увеличивалось, перерастая в конфликт. Порою поход в школу для Вики был сравним с пыткой, постоянные замечания, зачастую справедливые, но излишне эмоциональные, бывало даже грубые, обижали и доводили Вику до слез. После уроков она была бы рада побежать домой, но родители оставили Вику в продленный класс, так что домой она уходила только после шести вечера, а до этого времени приходилось продолжать терпеть нападки ненавистного учителя.

Вечера девочка проводила в спокойствие, свободная от уроков она смотрела мультики, играла в игрушки, возилась с раскрасками. Иногда ее отпускали погулять на улице, где она пропадала на несколько часов, а возвращалась промокшая и перепачканная осенней слякотью, во дворе она играла с мальчиком, дружба с которым длилась уже не один год. Чем они только не занимались, бродя по осенним дворам на окраине города, даже убегали через дорогу прыгать по крышам гаражей, пока однажды это не увидела Маша, выйдя на балкон развешивать вещи. Вика тогда была так сильно наказана, что больше никогда не появлялась на крышах злосчастных гаражей, а вскоре она перестала общаться и с мальчиком, когда тот нашел себе новых друзей, таких же мальчишек сорванцов, как и он сам. Тогда Вика стала гулять одна, придумывая игры и перестраивая с помощью фантазий и самовнушений действительность вокруг себя так как хотелось ей. С отцом она виделась редко, хоть они и жили вместе, но общались очень мало. Юрка по-прежнему приходил с работы поздно вечером, когда все уже спали или готовились ко сну. Если он приходил сильно выпив, то сразу ложился спать, а если был трезвый, то включал телевизор и смотрел его до поздней ночи. Утром, когда девочка собиралась в школу, отец еще спал, так что видеться они могли исключительно в выходные дни, большую часть которых Вика проводила у бабушки и дедушки.

Юрка тогда много времени проводил на работе, семья его скорее раздражала, он нисколько не находил дома покоя и отдыха, семья для него стала обузой, а не отдушиной. Часто, вспоминая былые деньки весёлой и яркой молодости, он начинал ненавидеть серость своей нынешний жизни, а потому домой с работы не спешил, хоть и работал спустя рукава. Делу он предпочитал перекуры, игру в карты и обед до позднего вечера. Со временем набрался смелости и по вечерам начал пить с Мишей прямо на рабочем месте, что порицалось нанимателями, но они даже предположить такого не могли, потому что время от времени Юрка и Миша все же работали, хотя и очень медленно, а все-таки шаг за шагом ремонт у нанимателей продвигался к завершению. Иногда им надоедало пить пиво в комнате с голыми стенами, тогда они шли домой, где переодевались, а после вместе шли в кафе. Круглосуточные кафе с огромным выбором алкоголя, скудным меню и обязательным караоке, в таких местах они могли сидеть до самого утра, оставляя кучу денег. Вечера в этих злачных заведениях приносили им много удовольствия, придавали силы жить и работать, а самое главное, насыщали серую и скучную, как им казалось, жизнь яркими красками. Гуляли они однообразно, словно по заготовленной программе, сначала одна кружка пива или рюмка напитка покрепче, потом вторая, а дальше уже можно закусить, потом покричать в караоке любимые песни и познакомится с симпатичными девушками. Конечно, до измен дело не доходило, но верность тут не причем, просто девушки исчезали под утро так же внезапно, как оказывались вечером в кругу молодых людей.

В свои редкие выходные Юрка обычно сидел дома перед телевизором, смотрел фильмы про бандитов, про милицию, про противостояние бандитов и милиции, или фильмы про бравых солдат из специальных подразделений с впечатляющей харизмой и смелостью истинных героев. Не меньше увлекали его новости на главных каналах страны, в сюжетах браво повествовали о победах и свершениях во всех начинаниях правительства, о налаживание жизни в стране, что, кстати, подтверждалось в действительности, красочные рассказы погружали в великие страницы нашей истории, заставляли гордиться отечеством и внушали уверенность в дне грядущем. Страна в едином порыве возвращалась к традициям и образу жизни давно минувших дней, вспоминала все забытое за годы советской власти и неактуальное в эпоху перемен. Юрка с большой охотой примерял на себе образ сильного и могучего человека, жителя огромной и великой, древней страны, потихоньку перенимал из транслируемых образов черты характера не свойственные ему самому.

Машу нисколько не обижало отсутствие внимание со стороны мужа, ей хватало того, что он ночует дома, совместного быта и тех редких дней, что они иногда проводили вместе. Она жила своей жизнью и была ею полностью довольна, порою даже счастлива. Дни её проходили незатейливо и спокойно. Утром она шла на работу, где большую часть времени сидела за книгами, вечером сидела дома, где можно было посмотреть любимые сериалы. В свои выходные она могла лежать на диване до вечера, иногда Маша ходила к своей ни то начальнице, ни то подруге в гости, где можно было скоротать время пустыми разговорами за бокалом вина. Работу она любила в дни зарплаты, а в остальное время терпеть не могла все эти ранние подъёмы, недовольных покупателей и нудные дни за кассой. Ребенка своего Маша очень любила и часто баловала, но свободу свою любила больше, а ответственность и обязательства утомляли ее. Когда выходные дни попадали на середину недели, дочь все равно оставалась в продленном классе до самого вечера.

На помощь всегда спешили бабушка и дедушка, желая облегчить жизнь молодых родителей, они исполняли любые капризы своих детей. Проводить время с внучкой для них стало самым большим удовольствием, они были по-настоящему счастливы, когда Вика была рядом. Сначала они лишь иногда забирали Вику на выходные, но со временем редкие поездки в гости стали регулярными. Если требовалось посидеть с внучкой вечером или забрать ее из школы, то они без лишних вопросов ехали на другой конец города. Постепенно они начинали брать все больше и больше ответственности за воспитание девочки, Вика постепенно превращалась в еще одного их ребенка.

Для маленькой девочки эти перемены были незаметны. Она жила в своем мире, погруженная в собственные дела и проблемы. Казалось бы, какие у ребенка могут быть проблемы, но они были, и вполне серьезные. Дети очень восприимчивы и авторитет старшего для них беспрекословен, еще в детском саду им прививали уважение к старшим, к воспитателям. Дети словно чувствуют настроение своего лидера, а лидером в классе начальной школы, конечно, является учитель. Дети замечали, как учитель относится к Вике, улавливали интонации, перенимали поведение, в следствии чего начала появляется стена между девочкой и остальным классом. Отношения с одноклассниками стали портиться не сразу, изменения происходили постепенно и незаметно. Сначала ребята из класса стали меньше общаться с девочкой, потом неуместная шутка учителя превратилась в прозвище, которым Вику дразнили, а по итогу все вылилось в травлю, порою доходило до совершенно немыслимых оскорблений и порчи личных вещей девочки, но травля была страшна не столько своей жестокостью, сколько регулярностью. Однажды маленький сорванец спрятал рюкзак Вики и не признавался в этом, а остальные дети просто молчали либо посмеивались. Вика вся в слезах пошла жаловаться учителю, но в ответ раздраженная учительница безразлично отмахнулась от девочки, сказала, что вещи искать надо там, где они были оставлены, и больше не обращала никакого внимания на Вику. Потом, когда урок уже начался, а у девочки не оказалось никаких школьных принадлежностей, начали выяснять куда мог подеваться рюкзак и в итоге нашли его, но у Вики уже остались впечатления, она успела поплакать и не мало натерпеться в тот день. Казалось бы, мелочи и пустяки, дети бывают жестоки, иногда травля бывает гораздо страшнее, только когда такие мелочи происходят каждый день – поход ребенка в школу превращается в невыносимую пытку.

Однажды Вика сильно заболела и не смогла пойти в школу. Родителям было некогда ухаживать за ребенком, и они обратились за помощью к бабушке. Спустя полчаса после звонка Лариса Юрьевна уже была рядом с Викой. Бабушка окружила девочку заботой и лаской, разрешила смотреть мультики, валяться в кровати и ничего не делать весь день. Вике это очень сильно понравилось. Никаких издевок от одноклассников, никто не задирает, напротив, бабушка дарит внимание и любовь, кормит фруктами, постоянно следит за состоянием девочки. Вике так понравилось болеть, что она начинала притворяться больной, когда сильно не хотела идти в школу. Конечно, Маша быстро раскрывала обман и отправляла дочку на уроки, ей, к сожалению, были невдомек истинные причины, по которым ее ребенок не хочет идти в школу.

Как люди привыкают к самым невыносимым условиям жизни, так и Вика привыкла к издевкам, смирилась с положением дел и каждый день ходила в ненавистную школу, где часто приходилось терпеть унижение. К счастью, были не только короткие выходные, но и длинные каникулы, когда можно было забыть про школу и одноклассников.

В последний учебный день перед осенними каникулами, как только Вика пришла домой из школы, ее сразу же собрали и отвезли к бабушке и дедушке в гости. Они невероятно обрадовались такому сюрпризу и заверили Машу, что им совсем не сложно, да и вообще, они бы с радостью оставили девочку у себя до самого конца каникул. Маша восприняла эти слова буквально и забрала дочку лишь вечером накануне новой четверти. Оторванная от любимых игрушек и кассетного видеоплеера Вика немного погрустила, но быстро нашла новые развлечения. Если раньше девочку справедливо не выпускали гулять в одиночку, то теперь она могла выйти на улицу стоило лишь отпроситься. Во дворе дома Вика познакомилась с местными ребятишками, которые сразу же приняли девочку в свои ряды и относились к ней так, словно она тут росла и дружила с ними всю жизнь. Ребята каждый день заходили за ней домой и звали гулять на улицу, бабушка очень сильно удивилась, когда однажды утром к ним постучалась толпа ребятишек, которые спрашивали Вику. На протяжение всех каникул девочка гуляла с местными ребятами с утра до вечера, иногда забывая зайти домой на обед, что очень сердило бабушку. Где только не пропадала компания дворовых ребятишек, чаще всего они бегали по крышам сараев, гуляли по посадкам за домами, где над глубоким оврагом можно было покататься на канате, привязанном к ветке дерева, на этом канате ребята по очереди летали с одного края оврага на другой визжа от страха. Когда ребятам наскучивало гулять по улице они ходили к друг другу в гости, особенно часто заходили к одному мальчику, у которого дома была игровая приставка, его родители нисколько не сердились, напротив, пытались накормить, напоить чаем и угостить сладостями играющих в игры детей. Первые каникулы пролетели настолько быстро, что Вика не заметила, как наступил последний их день, вернувшись вечером с прогулки, она неожиданно для себя встретила маму, которая приехала забирать дочку домой, ведь на следующий день Вике уже нужно было идти в школу. Местные ребята продолжали собираться после уроков во дворе, но теперь Вика могла присоединяться к ним только по выходным дням.

В тот день Маша до самого вечера не могла встать с кровати, если бы не нужно было ехать за Викой, то скорее всего она так бы и пролежала до ночи. Первый раз в жизни она мучилась от такого сильного похмелья. Голова ее невыносимо болела от малейшего движения, желудок выворачивало от одной мысли о еде и питье. Она засыпала на час другой, а после просыпалась вновь в надежде на облегчение, но стоило ей оторвать голову от подушки как все симптомы возвращались вновь. Квартира внешне походила на притон, повсюду были разбросаны пустые бутылки, на подоконнике стояла банка с чёрной водой полная окурков, а на полу прямо посреди комнаты высохшая лужа с налипшей грязью. Юрка и Миша решили вспомнить молодость, немного передохнуть от будней, пригласили всех своих друзей и пили до помутнения рассудка, а Маша решила к ним присоединиться. Поднявшись с кровати, она с трудом дошла до аптечки и выпила обезболивающее, преодолевая боль и тошноту убралась в квартире, а после поехала за ребенком. Тогда она поняла, что столько пить больше не стоит. Юрка чувствовал себя еще хуже, но вынужден был уехать на работу рано утром, так как заказчики названивали ему на домашний телефон несколько дней подряд и уже грозились отказаться от его услуг, устав слушать пустые обещания. Юрку тошнило от сигарет, тело его дрожало, а голова раскалывалась от малейшего движения. Как только он приехал на работу, Миша побежал за бутылкой водки, что называется опохмелиться, в надежде поскорее избавиться от этого ужасного состояния. Они выпили целую бутылку на двоих, но этого им показалось мало, хотя им стало легче, работать уже не хотелось, более того, хотелось выпить еще. Они сходили за второй, потом за третей, а вечером поехали к Мише продолжать опохмеляться, так и не приступив к работе.

После каникул у Вики возобновились школьные будни и вместе с ними травля. Самое страшное что девочка никому не жаловалась и не искала помощи. Вика воспринимала все как должное, а обиду и боль держала в себе. Каждый день она ходила на уроки и мужественно выносила нападки учителя и издевки одноклассников, сдерживала слезы и старалась не заплакать. После школы старалась не думать об этом, уходила в себя и забывалась увлеченная собственными мыслями.

Так бы и проходили невыносимые и однообразные школьные будни, если бы на одном из уроков изобразительного искусства детям не дали задание нарисовать зимний пейзаж. Уроки рисования у детей вела совершенно другая учительница, у которой было специальное образование и иной подход к детям. Вика на удивление учителя прекрасно справилась с заданием. Разукрашенный обычный акварелью рисунок был поистине хорош, если учесть, что нарисован он первоклассником. Учительница долго не думала, окинув взглядом рисунок, заслуженно поставила пятёрку, а по окончанию урока пригласила способную ученицу в кружок рисования, который она вела в районном доме детского творчества. Одновременно смущенная и радостная, Вика, конечно, согласилась и с того дня три раза в неделю стала ходить учиться рисовать.

Так у девочки впервые появилось увлечение, которое вскоре переросло в самую настоящую страсть. Карандаши и кисти заменили Вике игрушки, она рисовала вечерами дома, пыталась рисовать на уроках и в продленном классе, все свободное время она отдавала новому увлечению. Если она начинала рисовать, то полностью погружалась в свой рисунок, ее мысли летали в облаках, фантазия строила выдуманные миры и добавляла в них детали. В то время, новое занятие затянуло ее целиком и полностью, что стало заметно влиять на успеваемость, а попытки рисовать на уроках попросту выводили учителя из себя, да так, что она переходила на истеричные вопли и крики, однажды она от злости порвала тетрадь девочки за рисунки на полях. С того момента отношения между учителем и ученицей становились с каждым днем все хуже и хуже, некоторые дети даже втайне сочувствовали Вике и её положению, но им оставалось лишь смотреть, как неприязнь учителя к Вике нарастает все больше и больше.

Вторая четверть первого класса потихоньку подходила к концу, до нового года оставалось совсем немного времени. Родители готовили детей к празднику, покупали костюмы на школьную елку, собирали подарки, а учительница тем временем задумала избавиться от ненавистного ребенка. Считая Вику отстающий и не способной к обучению, она дала ход делу по определению Вики в коррекционный класс. Ни родители, ни девочка ничего не подозревали и никогда бы не подумали, что Вику могут записать в отстающие. Девочку просто подняли посреди урока и повели к психологу, где дали проходить тесты и задавали множество вопросов, ребёнок естественно ничего не подозревал и не понимал сути происходящего, отвечал на вопросы честно и открыто. После посещения психолога, когда Вика вернулась домой после уроков, дома раздался звонок, родителей Вики вызывали на педагогический совет в школу, прямо и бестактно назвали причину, а после положили трубку. После звонка дома началась страшная ругань. Учителей, завучей, директора и всяких психологов поносили и называли такими словами, каких в педагогической среде никогда не знали и едва ли когда-нибудь узнают. Маша сразу позвонила бабушке и дедушке, от полученной новости они сначала впали в ступор, но продолжался он недолго, спустя несколько секунд они пришли в такую ярость, что готовы были поехать и устроить в школе страшный скандал, что стало бы самым малым и простым из того, что они готовы были сделать. Юрка принял новость совершенно спокойно, с некоторым безразличием, он пробормотал что-то себе под нос, словно увернувшись от неприятной новости, и будучи уставшим и немного поддатым улегся спать.

К тому моменту, когда Вика начала ходить в школу, Юрка потерял всякий интерес к семье. Дочка и жена ушли для него на второй план и стали данностью, с которой ему каждый день приходилось мириться. Не без труда он выносил обязательства супруга и отца, очень злился что приходится терпеть. Будучи человеком с кое какими деньгами, окруженный в клубах, кабаках и барах молодыми, красивыми девушками он все больше и больше жалел о своем раннем замужестве, все желаннее становилась для него свобода от ноши семейной жизни. Путь от безразличия до ненависти был у него столь короток, что он и сам не смог бы сказать, когда наступил переломный момент. Однажды, его попросту стала раздражать Маша, каждое ее действие, каждое ее слово вызывали у него отвращение. Постепенно эмоции начали вырываться наружу, особенно под градусом, когда выпивка развязывала ему язык он мог запросто огрызнуться или даже накричать, что сильно обижало Машу, но она лишь молчала в ответ не желая устраивать скандал на пустом месте. Доставалось и дочке, Юрка не скрывал своего, скорее наигранного, разочарования в успеваемости дочери, часто упрекал ее в безделье, не выносил ее визгов, когда она играла. Иногда, в шутку заявлял, что у такого умного человека, как он, не могла родиться такая глупая дочь, чем сильно ранил не только Вику, но и Машу, как бы упрекая ее в измене.

Юрка отметил новогодние праздники вместе с другом, в кабаках и ресторанах они пили и веселись днями на пролет. Юрка не собирался встречать новый год дома, да и вообще редко там появлялся во время праздников, семью ему заменил его друг, уют дома ему заменила обманчивая роскошь и блеск питейных заведений. Не желая портить себе настроение, он не собирался потратить ни дня новогодних выходных на семью.

Он все дальше отдалялся от семьи, но все больше требовал благодарности за его вклад в их благополучие, считая себя настоящим мужчиной и хозяином в доме, он жаждал уважения на грани со страхом. Прямо, конечно, не говорил им об этом, даже не намекал, лишь в душе желал этого и от того, что они сами не могут понять его желаний, обижался и злился на домочадцев еще больше, пустыми придирками выплескивал свои эмоции, особенно когда был пьян. Многое начало меняться прямо на глазах, если раньше он пил где угодно, но только не дома, то теперь он спокойно пил пиво сидя перед телевизором и в одиночку. Ему больше не нужен был Миша для компании и повод для посиделок, алкоголь превратился в повседневность, в средство расслабления, Юрка начал лезь в коварную и смертельную петлю забытья.

Глава 5

Быстро пронеслись веселые зимние каникулы у бабушки в гостях, после которых возобновились школьные будни, а вместе с ними пришло время идти на педсовет. Бабушка и дедушка не остались в стороне, навязавшись Маше в поддержку. В кабинет директора они пришли втроем. Вика тем временем ничего не подозревая спокойно сидела в продленном классе и буднично рисовала в альбоме.

Просторный кабинет директора на удивление посетителей был крайне скудно обставлен. У стола стоял советский электрический камин, весь мятый от постоянного нагревания и остывания металла, но едва ли спасавший от январских морозов за окном, вдоль стен стояли советские шкафы с бюрократической макулатурой, пожелтевшая от времени тюль висела на окнах. Сам директор, сидя за массивным советским столом, выглядел несуразно маленьким. Директор был человеком преклонного возраста с плешивой и седой по краям головой, полноватый и низкий старичок, человек замученный в казенной конторе на службе у науки. Напротив директора за Т-образным столом расположились завуч и учительница Вики, обе сидели с натянутой улыбкой и хищным взглядом, чуть ли не сквозь зубы приветствовали родителей Вики, рядом с ними сидела никакая психолог с блаженным лицом и глупой, натянутой улыбкой. Родителям даже не предложили присесть, они стояли втроем у стола директора словно провинившиеся школьники.

Борис Олегович, наученный жизненным опытом, окинул присутствующих взглядом, оценив ситуацию он понял, что говорить можно и нужно только с директором, а в сторону учителя он даже смотреть не хотел. Борис Олегович был человек спокойный и немногословный, но в нужный момент мог проявить характер и начать отстаивать свою позицию, да так убедительно, что люди отступали под натиском его слов. И пока Маша заняла оправдательную позицию, обещая заниматься с ребёнком и внимательно следить за успеваемостью дочери, Борис Олегович наступал на директора, за которым было последнее слово. Он задавал каверзные вопросы один за другим, и не дожидаясь ответа, сам отвечал на них, и в ответах его были обвинения в профессиональной непригодности сотрудников школы, особенно психолога, суть работы которого он вовсе не понимал и нужды в нем не видел. Полтора часа длился педагогический совет, по решению которого Вику оставили в обычным классе, психолог и учитель так и не смогли привести достаточно весомых доводов для перевода ребенка в коррекционный класс, они лишь бубнили про гиперактивность и ничего более сказать не смогли. Бабушка все это время ворчала и создавала фон недовольства, казалось, что она едва сдерживается, готовая в любой момент взорваться и устроить скандал, что очень забавляло ее мужа и он с трудом сдерживал улыбку слушая ее возмущенные речи. Для них это была победа. Маша вышла из кабинета директора со слезами на глазах, то ли от счастья, то ли от обиды, а бабушка и дедушка триумфально шли по коридору школы и были очень горды и довольно собой.

В тот же день, теплым январским вечером, Вика играла во дворе дома. Она строила крепости из снега, скатывая снежные шары размером чуть ли не с себя, пыталась собрать снеговика, но не смогла водрузить огромный снежный шар на другой такой же. На улице давно стемнело, в свете фонарей, что стояли вдоль дороги на против дома, кружились огромные снежные хлопья слипшихся снежинок, редко проносились машины пробегая светом фар по дому и двору, редкие прохожие, словно тени, незаметно проходили мимо. Увлеченная игрой и промокшая насквозь Вика не заметила, как быстро прошло время, она обернулась на дом и по редким окнам, где еще горел свет, поняла, что время совсем позднее. Довольная и уставшая она поспешила в сторону подъезда.

Пока Вика гуляла на улице, дома разразился страшный скандал. Юрка слегка перебрал тем вечером и новость о делах дочери воспринял как самую страшную трагедию своей жизни, начал обвинять во всем жену, оскорблял самыми грубыми словами и чуть ли не бросался на Машу с кулаками. Маша в ответ только молчала, замерев от испуга, чем подливала масла в огонь и раззадоривала мужа ещё больше.

Вика шла домой ничего не подозревая, в подъезде как обычно пахло аммиаком, ей очень не нравился этот запах, каждый раз она пыталась не дышать, задерживая дыхание как можно дольше, а когда терпения не хватало дышала только ртом. Едва дотягиваясь до кнопки, прожженной местной шпаной, она вызвала лифт, который с шумом начал спускаться на первый этаж. Поднявшись на свой этаж, Вика замерла перед дверью квартиры. За дверью были слышны крики и грохот, сердце ребенка сдавило страхом, а дыхание перехватило. Вика застыла на месте, прислушиваясь к происходящему за дверью.

Простояв у двери минут десять, она все-таки решилась постучать, в этот момент крики стихли, послышались шаги по ту сторону двери. Когда замок щелкнул и дверь начала открываться, Вика вздрогнула и отошла от ступора. Дверь распахнулась и перед ней во весь свой рост возвышалась мрачная фигура отца. Сальные волосы безобразно налипли на его мокрый от пота лоб, губы искривились и стали бесформенными, а стеклянные глаза смотрели куда-то сквозь Вику, таким Вика видела отца впервые.

– Заходи. – процедил он сквозь зубы.

Вика прошмыгнула в квартиру, дверь за ней с грохотом захлопнулась. Она быстро сняла обувь и пробежала в комнату к маме. Маша сидела напротив телевизора, но взгляд ее был направлен в пустоту. Глаза опухли от слез и ничего кроме боли и усталости не выражали. День был и без того тяжелый, а из-за скандала стал выносимым, и Маша желала лишь одного, чтобы день этот закончился и наступил следующий. Юрка вернулся в комнату и встал в дверном проеме, пошатываясь, он некоторое время молча смотрел на Вику, а после рявкнул на нее: