Непокорная. Пташка для Ястреба

– Давно тебя Ибрагим обижает? – вдруг спросил Тахир, а я чуть не поперхнулась кусочком рыбы.

– Не особо, – отозвалась тихо и, пожав плечами, вздохнула: – Не знаю, что на него нашло.

– Я, кажется, знаю, – напряжённым голосом произнёс хозяин и, прицыкнув языком, добавил: – Совсем распоясался. Надо бы переговорить со всеми охранниками.

– Поэтому он не посмел вам ответить? – уточнила я и, отпив глоток сока, предположила: – Он знает, кто вы на самом деле?

– Как и все охранники, – кивнул Тахир. Отодвинув опустевшую тарелку, откинулся на спинку дивана и, достав из кармана какой-то свёрток, протянул мне: – Вот, ты забыла, когда убегала.

Отставив бокал, я посмотрела на странный свёрток с опасением, а Тахир хмыкнул и, покачав головой, положил подношение на диван и развернул тряпицу, продемонстрировав её содержимое.

– Ой, – узнав свой сегодняшний улов, растерянно пискнула я и, покраснев, пролепетала: – Спасибо.

– За что? – удивился он и, улыбнувшись, заметил: – Это же твоё, я просто вернул.

– Спасибо, за то, что заступились, – краснея, пояснила я и, сцапав украшения и монеты, спрятала их в карман платья.

– Если кто-то будет обижать, не молчи, – сведя брови на переносице, пророкотал Тахир, а я кивнула.

– И ещё кое-что… – подумав, начал он и, посмотрев в упор, произнёс почти по слогам: – Не надо всем рассказывать, кто я на самом деле.

– Не волнуйтесь, я умею хранить тайны, – заверила я и, не сдержавшись, спросила: – А зачем вы работаете наравне со всеми? Не понимаю…

– Работать не грех, высокомерие, – вот это грех, – подняв палец, отчеканил Тахир и, поджав губы, погрузился в раздумья.

– Ну я пойду, пожалуй, – чувствуя, что хозяину уже не до меня, промямлила я и, встав, замерла, ожидая распоряжений.

– Угу, – рассеянно буркнул Тахир и, указав на стол, пробормотал: – Оставь здесь, потом унесут. А ты иди и подумай над тем, чего хочешь.

– Чего я хочу? – в недоумении переспросила я, а он поднял на меня усталый взгляд и улыбнулся.

– Ты узнала мою тайну, а я хочу быть уверен в её сохранности.

– Я же обещала… Не доверяете? – проворчала я и, скрестив руки на груди, обиженно фыркнула.

– Доверяю, но за всё нужно платить, – склонив голову набок, рассмеялся Тахир и, постучав пальцами по подлокотнику дивана, ошарашил: – За молчание я исполню одно твоё заветное желание.

– Заветное желание? – растерянно переспросила я, а он снова улыбнулся.

– Да, но только одно. Так что подумай не торопясь. А как решишь, чего хочешь, приходи.

Глава 5

Жасмин

Из покоев хозяина я вылетела как ужаленная, но вовсе из-за страха, что Тахир одумается и вместо обещанного желания, отлупит меня по наглой заднице за дерзкие речи и нахальство.

По возрасту он был минимум вдвое старше, а по положению… Ой, мамочки! Запоздало сообразив, что сильно рисковала, я нервно хохотнула и, сжав свои сокровища, поспешила вернуться в крыло персонала.

Желание… Он пообещал исполнить одно заветное желание, а я впервые всерьёз растерялась. Оказалось, невероятно сложно вот так с ходу назвать, чего я хочу больше всего. Образование? Защиту? Достойную работу? Хорошего жениха? Или ещё проще, – деньги?

Ну уж нет! Тратить уникальный шанс на всякую глупость я не собиралась, к тому же Тахир дал время на раздумья и позволил прийти к нему с решением, когда я сама этого захочу.

Вспоминая наш странный диалог, больше напоминающий перепалку, я снова рассмеялась. В голове не укладывалось, почему большинство сотрудников так опасались личной встречи с Тахиром. Мне он показался добрым, справедливым и совсем не высокомерным.

Странно, что он скрывал свой статус, но причины меня вовсе не интересовали. Со слов некоторых коллег, у хозяина этот отель был не единственным, а кроме того, Тахир владел внушительной компанией, занимался серьёзным бизнесом, скупал дома и машины, а львиную долю дохода тратил на благотворительность.

Богатый, добрый, щедрый и… судя по всему, одинокий. Что-то не складывалось, да и не верилось, что такой мужчина, дожив до первых седин, не смог устроить своё личное счастье. Хотя откуда мне знать, был ли он женат и сколько жён ожидало его возвращения из очередной деловой поездки.

Свернув в очередной коридор, я шла медленно и глубоко задумавшись, и абсолютно не заметила, что мне навстречу кто-то спешит.

– Дочка, ну что же ты? – налетев злой фурией, упрекнула мама и, схватив меня за предплечья, чувствительно встряхнула: – Я ищу, а тебя нигде нет! Чуть с ума не сошла! Где ты была?

– Относила ужин важному гостю, – предусмотрительно скрыв личность постояльца, ответила я, а мама дотошно оглядела меня и нахмурилась.

– Что за наряд? С кем ты была? Жасмин, только не ври мне?

– У Ирады спроси, она поднос собирала, – высвободившись из её хватки, фыркнула я и, поджав губы, проворчала: – И вообще… Что за недоверие и паника? Переоделась в то, что дали, чтобы не щеголять перед гостем в танцевальном костюме. Волосы даже покрыла и…

– И где же поднос? – подозрительно прищурившись, поинтересовалась мама, а я закатила глаза и протяжно вздохнула.

– Гость попросил оставить. Не стоять же мне над ним, пока он ужинает.

– Вот и правильно, – заметно расслабившись, кивнула мама и, покачав головой, пожаловалась: – Я уже такого себе надумала, даже не представляешь. На танец ты не вышла, и я запаниковала.

– Ой, – вспомнив про пропущенное представление, пискнула я и, остановившись, пролепетала: – Сильно ругались? Я не специально. Думала, что успею, но…

– Даже не заметили, – отмахнулась мама и, улыбнувшись, добавила: – Там, кроме тебя, есть кому гостей отвлечь, да они уже вдоволь развлеклись и даже заметно утомились. Кое-кто давно по своим номерам разошёлся, остались самые стойкие.

– Значит, можно немного поспать, – зевнув, мечтательно протянула я, но мама покачала головой.

– Нет, нам надо домой, иначе отец опять рассердится.

– Он. Мне. Не. Отец! – отчеканила я и, стиснув зубы, возмущённо засопела.

– Дочка, не надо так, – заворковала мама и, воздев руки к небу, пробормотала: – Благодари Аллаха, что послал нам кормильца и достойного защитника.

– Ну-ну, – буркнула я и, не желая обсуждать отчима, поинтересовалась: – А что за срочность? Я устала, а завтра пятница. Успеем домой утром, отправимся сразу после завтрака.

– Нет, возвращаемся немедленно, – отрезала мама и, поправив платок, всё же созналась: – Латифа с малышом у нас погостят. Её муж за товарами уехал, а одной ей сложно и скучно.

– Чую, вместо долгожданного выходного меня веселье ждёт, – не сдержавшись, огрызнулась я и, встретив осуждающий взгляд, развела руками: – А разве нет? Опять ночи напролёт мелкого нянчить, пока обожаемая сестричка объедаться и жирные бока отлёживать будет?

– Родишь – поймёшь, – приняв строгий вид, назидательно отзеркалила мама и, покачав головой, принялась жаловаться заунывным тоном: – И в кого только ты такая неблагодарная выросла. Отчим столько для тебя сделал, а ты нос воротишь. Да и Латифа тебя любит, как родную…

– А эксплуатирует как приблудную, – передразнила я и, чувствуя, что вот-вот взорвусь, ускорила шаг, бросив через плечо: – Дай мне пять минут, переоденусь и пойдём.

Пока переодевалась и относила поварихе позаимствованные вещи, довела себя до высшей точки кипения. Я знала, чем обернётся приезд сводной сестры, и всё бы отдала, чтобы не появляться дома, пока Латифа гостит там со своим новорождённым сыном.

Она была всего на пару лет старше меня, но к ней всегда относились как к младшей. Любимица отчима не отличалась покладистостью, послушанием или острым умом, но могла легко раздуть скандал на пустом месте, придумать, чем я провинилась, или вытребовать любую вещь, лишь бы та не досталась мне.

В итоге у неё был полный шкаф шмоток, а я донашивала одежду за мамой. По мере возможности Латифе дарили украшения и духи, обещая купить всё то же самое и мне, но в следующий раз. Надо ли говорить, что этот «следующий раз» не наступал даже при весомом поводе?

Переняв отношение своего папочки, ко мне Латифа относилась как к досадной помехе, а в лучшем случае, как к прислуге. Унижала и обижала, причём не только за глаза, но и в присутствии родителей. Отчим поощрял свою кровиночку, а мама смиренно молчала, боясь перечить мужу.

Причин не появляться дома я имела предостаточно, и могла бы соврать, что подменила кого-то из коллег, но… Своё недовольство отчим мог выместить на маме, и это я допустить не могла.

Каждый вечер машина, выделенная управляющим для служебных целей, развозила сотрудников, отработавших свои смены, поэтому добираться домой по темноте самостоятельно нам с мамой не пришлось.

Посёлок, где мы жили, находился совсем недалеко от отеля, но нас всегда высаживали на перекрёстке, а дальше приходилось топать не менее двух километров по утрамбованной дороге, нагретой за день палящим солнцем.

Встревоженная дорожная пыль оседала на длинном подоле платья, щедро покрывала сандалии и просачивалась везде, где могла. Уставшие и голодные домой мы добрались уже к полуночи, но, как всегда, никто не встретил нас ужином или хотя бы добрым приветствием.

– Назира, где тебя шайтан носит? – услышав, как хлопнула дверь, заорал отчим и, выглянув в крохотную прихожую, скривился: – А, ну всё ясно. Опять птаха перед гостями порхала.

– Халид, ты ужинал? – пытаясь сгладить назревающий скандал, спросила мама и, распутав узлы платка, дополнила: – Или Латифа что-нибудь сготовила?

– Мам, ну какая готовка? – запричитала сводная сестра, появившаяся из кухни и, смерив меня презрительным взглядом, пожаловалась: – Малой не спит, а я уже с ног валюсь.

– Страдалица ты наша, – прицыкнув языком, притворно заохала я и, скинув сандалии, усмехнулась: – Кто же знал, что младенцы орут, не слазят с рук и иногда мучатся коликами. Ах, ну да, я вспомнила, – ты же с братьями ни дня не сидела, а я с лихвой в няньках намучилась.

– Вот и займись, раз такая опытная, – огрызнулась Латифа и, шагнув ближе, сунула мне в руки недовольно кряхтящий свёрток.

Тут же развернулась и, покачивая располневшей попой, направилась в нашу комнату. Вернее, в мою комнату, которую, судя по всему, снова отдали важной гостье, не спросив моего согласия.

– Эй, ты куда?.. – провожая её растерянным взглядом, возмутилась я, но мама нахмурилась и, шикнув, качнула головой.

– Посиди с малышом, а я пока что-нибудь сготовлю.

– Но мам, мы же работали, устали и… – жалобно протянула я, но в ответ услышала давно знакомую фразу.

– Терпи, пташка моя. Будь покладистой, и однажды тебе воздастся.

Глава 6

Жасмин

Голода я не испытывала, – спасибо Тахиру, вовремя настоявшему на том, чтобы я составила ему компанию. А вот маму было жалко…

Она работала в отеле давно и тоже бралась за любую работу. Младшие братья подрастали, и им требовалась одежда, обувь, еда, а самое главное – образование. Отчим держал небольшую лавку сувениров и зарабатывал неплохо, но его точный доход мы никогда не знали.

Деньги он давал, но только на еду, считая, что мама вполне способна обеспечить себя, да и меня, одеждой и необходимыми мелочами. Впрочем, это не мешало ему отбирать большую часть заработанных нами денег.

Оправдывался он необходимостью расширения бизнеса, закупкой товаров, контролем расходов, а иногда и вовсе не удосуживался придумать причину.

Мама терпела, а я потихоньку копила, скрывая часть чаевых или премиальных. Не собиралась оставаться в доме, где меня обижали, но пойти пока было некуда. Тем более без чёткого плана и надёжной финансовой подушки.

Проводив маму взглядом, я покачала головой и, переложив малыша поудобнее, направилась в комнату. Развалившись со всеми удобствами, Латифа заняла тахту, а один из старых матрасов небрежно валялся в углу прямо на полу. Ну да, это мне место определили. Как собаке…

Пристроив рядом с собой небольшую миску, сестрица таскала из неё засахаренные орешки и, закидывая в рот, подставляла лицо тарахтящему вентилятору. Захотелось пнуть её посильнее, но я сдержалась.

– Чего припёрлась? – заметив меня, проворчала Латифа и, подсунув под спину ещё одну подушку, кивнула на дверь: – Иди в гостиную, там его убаюкаешь. Я устала, дай уснуть.

– А я не устала? А мама?.. Мы только с работы, – стараясь не повышать голос, я прицыкнула языком и, покачивая хныкающего младенца, упрекнула: – Хоть бы помогла ей, пока я малого укачаю.

– Не развалится, – огрызнулась эта нахалка и, вздёрнув брови, с нажимом повторила: – Ты ещё здесь? Марш отсюда! Спать мешаешь.

– А ты во сне не подавишься? – проигнорировав её слова, я указала на полупустую миску и, вздохнув, напомнила: – Твой сын коликами мучится, а ты жрёшь всякую дрянь. И вообще, хватит…

– Па-а-апа-а-а, – жалобно протянула Латифа, намекая, что я нарываюсь.

– Что ты за мать такая, – пробубнила я и, желая избежать развития скандала с участием отчима, направилась к выходу, бросив через плечо: – Спать я его сюда принесу, так что место приготовь.

Мама хлопотала на кухне, но из-за невыносимой духоты оставаться там я не рискнула. Малыш капризничал, и, остановившись в проёме, я прижала его к себе животиком и начала покачивать.

– Голодный? – нарезая овощи, спросила мама, а я качнула головой.

– Да вроде нет, – отозвалась я и, заговорив тише, посоветовала: – Хоть ты объясни Латифе, что при кормлении грудью нужен контроль всего, что она тянет в рот. Меня она не послушает, а малой страдает.

– Так и меня она авторитетом не считает, – пожав плечами, вздохнула мама и, протянув мне бутылочку, добавила: – Дай ему укропной воды, может, полегчает.

В гостиной было чуть прохладней, но отчим храпел, развалившись на диване. В жаркий сезон все жители Марокко обычно так и жили, – работали с раннего утра, а в разгар жары отсыпались. Ночью многие вели активный образ жизни, ходили в гости, договаривались о важных встречах и ужинали гораздо позже, чем предпочитали иностранные туристы.

Отчим в это время обычно бодрствовал, но сейчас, словно в издёвку, дрых, пуская слюни. Зачем ждал нашего возвращения, спрашивается. Ещё и злился, что немного припозднились… Бездушный гад!

Беспокойный малыш не позволил мне даже отдохнуть. Стоило присесть в одно из кресел, он начинал кряхтеть и хныкать, неумело намекая, что до истошного вопля остался один неверный шаг. Будить отчима было чревато, и мне пришлось ходить взад-вперёд, покачивая беспокойную ношу.

Через полчаса в гостиную вошла мама и, глянув на меня, нахмурилась. Водрузив тяжёлый поднос с едой на столик, протянула руки и шёпотом попросила:

– Давай мне, а сама иди спать. Поздно уже и…

– А за мной кто ухаживать будет? – перебив, встрепенулся отчим, а мы с мамой переглянулись и закатили глаза, безмолвно поддерживая друг друга.

– Пойду в спальню, вроде затих, – прошептала я и, развернулась, чтобы уйти, но меня остановили.

– Птаха, чтоб завтра встала пораньше, – не глядя на меня, распорядился отчим и, сунув в рот кусок лепёшки, деловито прошамкал: – Важных гостей жду, надо бы достойно принять.

– Что за гости? – вмешалась мама, но брови отчима тут же сошлись на переносице.

– Не твоё это дело, Назира, – отрезал он и, окинув меня придирчивым взглядом, дополнил: – Твоя забота – стол накрыть, прислуживать и вот ещё… приодень свою приблудную. Латифа как раз пакет ненужных вещей привезла.

Задавать ему уточняющие вопросы ни я, ни мама не решились. Поспешив в комнату, я прикрыла дверь и, оглянувшись, нахмурилась. Латифа давно и крепко спала, миска с лакомством стояла у тахты, а моё спальное место так и пустовало.

Голый матрас, старый плед, да тощая подушка, – всё, что оставила мне сестрица. Даже про сына не подумала. Пришлось в полумраке шариться по полкам шкафа в поисках постельного белья, не спуская с рук засыпающего малыша.

С горем пополам я застелила матрас и, устроившись на нём, уложила племянника у стены, на всякий случай отгородив подушкой. Сама переоделась, свернулась калачиком и, прикрывшись лёгким пледом, закрыла глаза.

Думая о словах отчима, долго не могла уснуть, но, к счастью, малыш больше не капризничал. Даже представить не могла, кто мог пожаловать в гости, а тем более, не понимала, зачем отчиму моё присутствие.

Обычно он звал сыновей, а на первый план выставлял Латифу, пока та не вышла замуж за вполне красивого, доброго и успешного кандидата…

Второй назойливой мыслью в голове крутился недавний разговор с хозяином отеля. На принятие решения времени у меня было предостаточно, но азарт и любопытство не давали покоя. Так и уснула, подбирая варианты, но все они казались глупыми или незначительными.

От усталости и по рассеянности напрочь забыла перепрятать заработанные сокровища, о чём горько пожалела, едва проснувшись.

Глава 7

Жасмин

Проснулась я от хныканья и недовольного кряхтения племянника и, не успев разлепить глаза, пошарила рукой по матрасу. Малыша рядом не обнаружилось, и я резко села.

Из-за плотных штор проглядывали первые лучи солнца, и в полутёмной комнате просматривалось всё. И Латифа, сидящая на моей тахте, и её голодный сын, всё ещё не получивший грудь, и моё платье, валяющееся на полу небрежным комом, и… украшения и монеты, поблескивающие в загребущих руках сводной сестры.

– Отдай, – метнувшись вперёд, я протянула руку, но Латифа отшатнулась и прижала добычу к груди.

– Что, порченная уже? – поинтересовалась она с ехидной усмешкой и, подразнив меня монеткой, едко добавила: – С постояльцами за золото спишь. А я знала!..

– Что ты несёшь, – огрызнулась я и, кивнув на малыша, упрекнула: – Сыном займись. Голодный же, сейчас разорётся и весь дом разбудит.

– Шармута, – процедила Латифа и, покачав головой, усмехнулась: – Ничего тебе не отдам, ещё и папе всё расскажу.

– Воровка, – зашипела я и, подскочив на ноги, потребовала заметно дрожащим голосом: – Отдай! Я работала, прислуживала, танцевала для гостей, а это мои чаевые.

– Шармута и лгунья, – скривившись, передразнила Латифа и, склонив голову набок, фыркнула: – Зачем тебе такие богатства? И ведь это не впервые, когда ты утаиваешь доход. Я угадала? Папа для тебя всё делает, а ты, тварь неблагодарная, его лишь позоришь.

– Накоплю и уеду, – прищурившись, ответила я и, топнув ногой, повторила громче: – Отдай, Латифа. Это не твоё. Я уеду и избавлю твоего папочку от непосильной обузы в моём лице. Разве не об этом ты мечтала?

– Он и так от тебя скоро избавится, – рассмеялась сестра и, игнорируя плач сына, заорала на весь дом: – Папа-а-а! Папочка-а-а!

Оглянувшись на запертую дверь, я зарычала и, боясь не успеть, кинулась к Латифе и попыталась отнять своё добро. Несмотря на внушительные габариты, она резво отползла к стенке и, яростно пинаясь, начала визжать. Потом сунула мои сокровища себе под попу и, пройдясь пальцами по густой шевелюре, вырвала клок волос и бросила в меня.

– Ты спятила, что ли? – опешив, я даже отшатнулась, а сестрица закрыла лицо руками и с надрывом заголосила.

– А-а! Помогите! Убивают! Папа-а-а!

Вой Латифы подхватил её испуганный сын и, закатываясь, аж покраснел. Стоя у кровати, я в недоумении смотрела на явно неадекватную сестру и захлёбывающегося от плача племянника.

В коридоре раздался топот, приглушённое ворчание, дверь распахнулась, и в комнату ввалился хмурый отчим. На мгновение замер и, оценив представшую его глазам картину, направился ко мне.

Я даже рта открыть не успела, как он замахнулся и, цветасто выругавшись, от души отвесил мне оглушающую затрещину.

Не удержавшись на ногах, я откатилась к окну и, скукожившись, закрыла руками голову. Такая поза и движение во мне закрепились на уровне инстинктов, ведь отчим не упускал случая сорвать на мне злобу.

Бил даже без весомого повода, без разбирательств, но чаще всего это происходило не при маме. Не видя смысла оправдываться, я покорно терпела, молча выжидая, когда отчим остынет.

– Халид! – от двери раздался вскрик, а я вскинула взгляд и, увидев маму, почувствовала себя уверенней.

– Назира, не вмешивайся! – сжав кулаки, рявкнул отчим и, повернувшись к подвывающей Латифе, пророкотал: – Что она натворила?

Пытаясь успокоить, сводная сестра укачивала сына, но продолжала реветь и причитать, косилась на меня взглядом, полным ненависти.

– Накинулась на меня, стала бить… волосы даже вырвала… – сбивчиво протараторила та и, указав на клок волос, валяющийся на полу, со всхлипом добавила: – Совсем одичала. Ненормальная!

– Она не могла… – шагнув вперёд, начала оправдывать меня мама, но отчим шикнул на неё и продолжил допрос.

– Что вы опять не поделили? О, Аллах, как я устал от вечных склок в собственном доме.

– Вот, – вытащив из-под задницы мои сокровища, Латифа швырнула их на покрывало и, шмыгнув носом, пожаловалась: – Эта шармута от тебя золото прячет. Я случайно нашла, а она взбесилась.

– Воровка, – зарычала я и, потирая ушибленный локоть, криво усмехнулась: – Сама ни дня не работала, а как по чужим карманам шариться, так ты первая и…

– Заткнись! – заорал отчим и, собрав золото, ткнул мне в лицо и взревел, вынуждая вздрогнуть: – Это всё, или ещё что припрятала?! Отвечай, порченная! Где остальное?! У кого взяла?!

– Или украла или… – усмехнувшись, Латифа ввернула новое предположение, но отчим уже дошёл до точки кипения, когда несладко приходилось всем.

– Вон пошла! – гаркнул он на дочь и, указав на дверь, заверещал, выпучив глаза: – Сына успокой и завтрак приготовь! Сам разберусь! Назира тоже марш отсюда! Оставьте нас!

Латифа предпочла подчиниться и, забрав ребёнка, засеменила к двери. Мама смотрела на меня и, закусив нижнюю губу, плакала, но ослушаться мужа не решилась. Ей доставалось больше других, а в гневе отчим мог и покалечить.

Когда дверь закрылась, я медленно поднялась с пола и, сцепив руки в замок, опустила взгляд в пол. Давно поняла, что покорностью могу свести скандал к минимальным последствиям, а сейчас на кону было кое-что важное.

– Где остальное? – разглядывая золото, почти спокойно спросил отчим, а я мотнула головой и всхлипнула.

– Больше нет. Это накопления за несколько месяцев, а вчера я собрала, чтобы отдать вам, но не успела. Мама не знала, это был сюрприз, а Латифа нашла и…

– Не лги мне, – хрипло пророкотал отчим и, подойдя вплотную, рявкнул: – В глаза смотри!

– Да разве я могу, – смиренно пролепетала я, но это не подействовало.

– Можешь! Ты-то как раз и солгать, и украсть можешь! – заорал отчим и, подойдя к кровати, перевернул матрас и начал перетрясать подушки и постельное бельё.

Та же участь постигла матрас, брошенный для меня на пол в углу комнаты, а потом отчим распахнул дверцы шкафа и начал смахивать с полок вещи и бельё. Затаив дыхание, я наблюдала за бесцеремонным обыском, не смея возразить.

Ничего не обнаружив, отчим замер и, тяжело дыша, оглядел разгромленную комнату. Я сдержанно выдохнула, мысленно радуясь, что он не догадался, где тайник, но…

Присев, он заглянул под шкаф и, пробормотав что-то неразборчивое, прицыкнул языком. Там ничего интересного не было, но, поднимаясь, отчим не удержал равновесие и, покачнувшись, упёрся рукой в пол.

Доски предательски скрипнули, а я охнула, выдав себя с головой.

Глава 8

Жасмин

Спохватившись, я поспешила принять смиренный вид, но отчим заметил мою реакцию. Окинул меня прищуренным взглядом и, поджав губы, начал простукивать и ощупывать доски.

Почти у двери в углу он нашёл зазор и, откинув блёклый ковёр, что-то проворчал. В сторону полетела одна доска, потом вторая, а следом к моим ногам шлёпнулась старая коробка из-под обуви. Крышка съехала в сторону, а на пол посыпались монеты, плотно свёрнутый рулончик купюр и мешочек с украшениями.

Я копила все эти сокровища почти два года. Отдавая львиную долю отчиму или маме, остатки сразу же прятала. За всё время ни разу не вытащила из своего тайника хотя бы монетку, планируя и терпеливо ожидая день, когда смогу распорядиться накоплениями для своего будущего.

– Воровка, – прошипел отчим, а я вздёрнула подбородок, собираясь бороться за свою честь и права.

– Всё это я заработала, – отозвалась спокойным тоном и, загибая пальцы, перечислила: – Не только танцами… Я прислуживала гостям, помогала на кухне, трудилась в конюшне и…

– Ты лживая воровка, – перебил отчим и, пнув коробку, пояснил: – Мне неважно, как ты это заработала. Ты украла у семьи. Сколько я вложил в тебя сил, денег, нервов. А сколько издёвок выслушал лишь за то, что связался с вашей семейкой. Сколько друзей потерял из-за…

– Друзей? – недослушав, я усмехнулась и, вздёрнув одну бровь, съязвила: – Значит, и не друзья это вовсе. А мы?.. Долгие годы мы были вашей семьёй. В ответ лишь упрёки и побои. Мама растила Латифу как родную, двух сыновей вам родила, а я…