Очерки ведьмы

Знал бы он, что мне приходилось видеть… Он бы и дня не продержался на моём месте.

– У меня была бабушка со странным недугом, она постепенно забыла всех родных, а потом настал период, что она часами могла сидеть и смотреть в одну точку. И ухаживала за ней тогда я.

Доктор нахмурил брови и о чём-то думал.

– Что ж, ладно, вы приняты на работу, всё-таки не так уж и много желающих сюда приходят, объявление то трёхмесячной давности, не думал, что они ещё где-то висят. Меня зовут Лоркан, я главный врач, и клиника собственно моя. Пройдемте, я проведу небольшую экскурсию.

Он говорил спокойно, но при этом достаточно быстро, не давая вставить и слова, но я была очень рада, что настолько быстро была принята на работу. Мистер Лоркан проводил меня по коридору, вдоль которого находились двери в палаты для больных. Грязные стены, которые когда-то были белыми, быстро начали нагнетать. За каждой коричневой дверью слышались разные звуки, за одной кто-то истошно кричал, за другой невнятно бормотал, за некоторыми было тихо, но кто знал, с чем человеку приходилось бороться молча.

– У нас практически нет свободных мест, я разрабатываю много разных способов борьбы с головными недугами, проверяю, естественно, на самих пациентах. Что-то работает, что-то нет.

– А помогают как? Вы полностью вылечиваете людей?

– Вы, нет. Ещё не известно науке лекарство, которое полностью вернёт человека в нормальную жизнь, но поверьте, мы работаем над этим и очень много.

– А были случаи смертей в ходе экспериментов? – Мистер Лоркан на моих словах остановился.

– Вы очень любопытны.

– Это просто интерес, вы же работаете над великим открытием, представляете, если я буду работать с врачом, который в будущем вылечит людей от шизофрении и всего подобного. – Я решила польстить ему, чтобы впредь был разговорчивее, даже тот факт, что он не сразу отвечает на вопрос, уже говорил о том, что здесь что-то не чисто, а мне нужно было знает, что он за тип, и что тут делают с людьми.

– Смерть людей – это двигатель прогресса. Мы движемся к цели, но никто не говорил, что платить не нужно.

Умирают, и похоже много.

– Безусловно, великие открытия – великие цены, я с вами согласна полностью.

По его выражению лица, стало понятно, что он поверил мне.

– И я рад, что вы меня понимаете. Думаю, мы сработаемся, мисс Танасе. Позвольте, я покажу вам, где мы работаем.

Мы пошли мимо палат, поднялись на второй этаж, там тоже были двери в различные комнаты, но не все они вели к больным. В тот день я увидела все инструменты фанатичной жестокости. В больнице были сооружены специальные приборы для самого настоящего издевательства людей, койки с ремнями, железные кресла, ледяная вода в алюминиевых тазиках, всё это находилось в больнице, в комнатах, смежных с палатами, что позволяло максимально быстро доставлять пациентов в эти камеры пыток.

– Я убеждён, что воспаленному разуму нужна новая искра. Стресс, страх, боль – вот что может привести больного человека в чувства. – Мистер Лоркан прикоснулся ладонью к ремням, которые висели с потолка.

Людей, похоже, здесь ещё и подвешивают.

– Но разве это не делает ещё хуже? Ведь людям нежелательно настолько регулярно находиться в столь неприятных состояниях. – Надеюсь мои вопросы не вызовут в нём новые подозрения.

– Нет, мисс Танасе, таким поможет только грубое обращение. Большинство из них даже не понимают человеческой ласки и любви, а для эффективного лечения нужны яркие эмоции. Такова моя теория.

– Но почему вы всё мне это показываете? Я устраиваюсь обычной санитаркой, мне не обязательно всё это знать.

– Все работники этой больницы должны понимать, как я работаю, чтобы получать хорошие результаты от них. Я даже предположу, что вы испуганы или возмущены тем, что здесь происходит, но я не боюсь негативной огласки в свою сторону. Сумасшедшие никому не нужны, это грязное пятно на чистом лице человечества. О них не хотят думать, а заботиться и защищать так тем более. Я единственный, кто хочет им помочь, и поэтому ничего зверского в своих деяниях не вижу. Ваша работа будет заключаться в сопровождении больных, проверки после и до отбоя. Вам придётся смотреть на всё, что здесь происходит, поэтому во избежание неприятных женских недостатков, я показываю, что я делаю и совершенно не стыжусь своей деятельности. Вы готовы работать с нами во благо беззащитных, мисс Танасе?

После короткого молчания я ответила:

– Готова.

– Тогда завтра с утра ознакомитесь со своими обязанностями подробно, а сегодня можете идти домой, все равно средь белого дня все заняты работой, не до новеньких.

– Я поняла вас, сэр, до завтра.

Я с огромным облегчением вышла из этого отвратительного помещения. Даже не работая там и часа, я поняла, что само здание пропиталось злобной и жёсткой энергетикой. Я не видела наглядно, что там делают с людьми, но смотря на те приборы, можно сделать выводы, что ничего хорошего уж точно. Свежий воздух ударил мне в нос, и наконец-то принёс облегчение от того больничного запаха. Что ж, отсутствие желания здесь работать не убедило моё нутро бежать отсюда и никогда не возвращаться. "Умалишённых пожалей" когда-то настояла мама. И я так и сделаю.

Глава 11

Утром я отправилась на свою новую работу. Перекусив завтраком, который снова тщательно продумал Григорович, выбежала на улицу, попутно морально готовилась к тяжёлому рабочему дню.

– Комната для персонала, здесь будешь переодеваться и дремать в свои перерывы, есть тоже сюда ходи. – Достаточно холодным тоном рассказывала вчерашняя бабулька. – Будешь заботиться о наших питомцах, на каждую санитарку по 5 больных, они полностью от тебя зависят. Провожай в столовую, на опыты к Лоркану, заводи в комнаты на отбой, проверять их нужно каждые 20 минут, не дай бог, что учудят, поэтому далеко от своего блока в несоответствующее время не уходи, накажут. Всё ясно?

– Предельно ясно.

– Отлично, сейчас дам тебе карточки наших больных.

Мы отправились в архив, там стояли длинные полки, полностью забитые папками, интересно, как давно здесь наводили порядок? Не удивлюсь, если здесь карточек прошлых пациентов больше, чем нынешних.

– Вот они, голубчики. Лиам Браун, Джонни Робинсон, Андрес Вальдерман, Джим Хьюз и Томас Райт. Изучишь истории болезней и вернешь мне.

– Поняла, а они, собственно, где сами?

– На 3 этаже, 8,9,10,11,12 палаты, буянит из них только Вальдерман иногда, чуть что, зови громилу какого-нибудь и в мягкую комнату его. Они в конце каждого коридора. Кстати, возвращать его тебе в одиночку, он после припадков спокойный. Остальные просто тихие шизики, поэтому повезло тебе, Танася.

– А можно меня по имени называть, пожалуйста.

– Нет, Танасей будешь.

Я села в маленькой коморке и изучила карточки. Всё, как и сказала бабулька. У четверых были галлюцинации и беспокойные сны, кто-то видел больших глазастых насекомых размером с человеческую голову, к примеру. У Брауна была полная невменяемость, он жил в своём мире и ни с кем не разговаривал. А вот Вальдерман, судя по истории, лишь иногда начинал метаться, кричать и молить о помощи. Он утверждал, что его руки превращаются в крылья. Причём, в последнее время таких припадков стало намного меньше. И… больше ничего, человек членораздельно разговаривал, нормально отвечал на вопросы, мог спокойно ходить сам, кроме этих теперь уже редких припадков в нём ничего не наблюдалось. Вальдерман… Он не англичанин, надо бы посмотреть на него. Я быстро сложила папки и отнесла бабульке, тем самым показав, что я готова отправиться к больным.

Мы шли по коридору, все 3 этажа были похожи между собой, я даже не различала их.

– Истории у всех обыкновенные, кого-то на улице подобрали, кого-то родственники привели. Вон Вальдермана невеста определила, бедная девочка, пожениться хотели, а он свихнулся, уж как плакала она горемычная, всё умоляла вылечить его. Ходила к нему, навещала, а потом пропала, уж, что там с ней произошло, никто не знает.

– А он разве не идёт на поправку?

– Милая моя, ну сама посуди, отпустишь ты спокойно в мир человека, у которого в 24 года ни с того ни с сего появляются ненормальные видения, в которые он сам верит.

– Но разве не на исцеление человека направлена деятельность больницы?

– Никто отсюда не уходил здоровым. И живым, к слову, тоже.

Мурашки по телу, ну и местечко. Понятно было, что главный врач здесь тот еще псих, но не хотелось бы потом узнать, что тут кровавая секта.

Бабулька проводила меня по всему моему Блоку. Все как в карточках. Браун напугал больше всех. Он смотрел на противоположную стену, а изо рта текла слюна. Глаза пустые, не следящие даже за движением предметов. Где его разум? Что он видит там, где мы никогда не окажемся? И почему кому-то везет держать свое сознание в узде, а кто-то вынужден быть живым овощем. Палаты были очень тесными. Еле-еле умещалась лежанка. Этакие маленькие чуланчики для людей.

– А вот и наш Андресик.

На лежанке, которая была коротка для его роста, спал молодой человек. Он был в грязно-белом больничном костюме, через тонкую ткань виднелись множественные татуировки по всему телу, я заметила наколотые перстни на двух пальцах – сидевший. Читала где-то об этом, чтобы узнать, за что человек сидел в тюрьме, достаточно посмотреть на его пальцы. Худощавое телосложение, но видно было, что вполне себе крепкое. У него были чёрные волосы, но что было занимательнее, так это толстая седая прядь от рядка и до самого кончика челки, это выглядело необычно и странно.

– Вальдерман, проснись. – Громко крикнула бабулька.

Андрес поморщился как от боли. Встал и открыл глаза, они были необычайно красивого голубого цвета, чёрные длинные ресницы добавляли удивительный контраст. Очень красивый человек.

– Сегодня же не моя очередь идти в камеру пыток.

– Это не камера пыток, сколько раз тебе говорить. Вот, санитарка у тебя новая.

Я не могла оторвать взгляда от пациента, было в нём что-то манящее, я чувствовала, что с этим человеком не всё так однозначно. Даже если просто смотреть на него, нет никаких признаков его невменяемости.

Андрес привстал с лежанки и смиренно кивнул.

– Добрый день.

– Здравствуйте.

Бабулька вышла из палаты. Поспешила по своим делам в коридор.

– Если вас сюда привела не жажда крови, то лучше уходите отсюда. Зрелища здесь не для таких молодых девушек.

– У меня здесь свои дела, но спасибо, что предупредили.

– Да не за что, меня же не поведут сегодня никуда? Обычно таскают по вторникам.

– Нет, нет, я просто только сегодня работать начала, мне показывали, что нужно делать.

– Быть проклятием для нас.

Эти слова он произнёс с невыносимой горечью, он совсем не похож на сумасшедшего, может, я всё-таки ничего не понимаю? Но с ним мне хотелось разговаривать на равных.

– За что вы здесь? – Вопрос вырвался сам собой, будто я спрашивала заключённого его приговор.

– А вы не поверите мне.

– А вы попробуйте рассказать.

– Я достаточно хорошо выучил урок, что бывает здесь за откровения. Меня так проверяли дюжину раз, чтобы убедиться, что я всё также болен. Я сам в это скоро поверю, уже начинаю сомневаться в своём рассудке.

– Я не все. Если бы я рассказала, что мне приходилось видеть, то лежала бы по соседству с вами. Люди порой слепы, они не хотят видеть того, чего не могут понять. А самое страшное, что ещё и не хотят этого же услышать.

– Именно так. Поэтому я ничего не скажу.

Упрямый. Я не стала его донимать дальше, придёт время, он заговорит сам.

– Хорошего дня, мистер Вальдерман.

– И вам… Извините…

– Инара. До встречи.

Я вышла из палаты, четко понимая, что нутро или чутье, я все еще не назвала это конкретным словом, кричит мне о чем-то, что я не могла понять.

Ни один сумасшедший не будет утверждать то, что ему нельзя говорить. Он хорошо соображает, что бывает за лишние слова, а значит, понимает, что можно говорить, а что нельзя. Сумасшедшие не умеют так анализировать проблемы, для них важнее именно тот мир, в котором они находятся, поэтому они не пытаются сознательно избегать телесных наказаний, которые здесь практикуют.

– А что конкретно с Вальдерманом не так? – Спросила я, подойдя к бабульке.

– Что, тоже попалась на его обаятельный крючок?

– Вовсе нет, он просто кажется весьма адекватным.

– Да ладно уж, лицо у него больно липкое, я бы, и сама не прочь была бы с ним…

Фу.

– Давайте к делу.

– Ну, глюки у него. Ему кажется, что его кожа становится чёрной, а по всему телу растут перья. Воробушек наш. – Бабулька захихикала.

– И ни разу его слова не подтвердились?

– Упаси, как такое может быть. Чай не погорелец он и не индюк.

– Но от чего-то же он так считает.

– Да перед его глазами, что угодно может появляться. Псих он, что поделать.

– А как насчёт той девушки, которая привела его сюда? О ней что-нибудь известно?

– Нет, красивая девчонка, плакала много, но и это её не подпортило. Досталось ей сильно.

– Она вам сказала о его недуге?

– Ну да, говорит, ни с того, ни с сего начал панически доказывать, что чернеет.

Я задумалась, если понаблюдать за Андресом более тщательно, то получится выявить, что с ним происходит на самом деле. И я сделаю это, так как он никак не походил на сумасшедшего, а значит, с ним происходит что-то неладное по моей части. Но один вопрос всё ещё оставался весомым.

– Он сидел в тюрьме?

– Да, он серийный убийца. На тот свет отправил человек 7-8.

– Занимался грабежом?

– А кто знает. Говорят, по личным причинам, он там из какого-то рода благородного, у богатых свои причуды.

Новые факты, мне они нужны. Быть может он просто маньяк, у таких людей точно не в порядке с головой. Надо бы узнать, зачем он убил столько людей.

– Не копайся в этом, делай свою работу, им уже не помочь.

– Тогда и смысла в этой больнице нет.

Глава 12

Первая неделя пролетела незаметно. Заботы в больнице отнимали много сил. Я не могла оставлять своих подопечных без присмотра надолго. Как оказалось, Хьюз любил, когда ему читали, его успокаивали прочитанные мною тексты, и полчаса в сутки я уделяла ему. Меня пугало то, что приближалась очередь вести больных к Лоркану, мне не хотелось видеть, что с ними будут делать. Слежка за Вальдерманом не увенчалось большим успехом. Он вёл себя спокойно, никаких припадков не было. Лишь однажды, я заметила его с молодым врачом, с которым он курил. Когда я подошла, он убрал сигарету подальше от меня, и рукой развеял дым, и только потом начал разговор, который заключался в его просьбе прогуляться по двору. Больные любят гулять, но многих отсюда никуда не пускают, во избежание неприятных ситуаций. Однако, под свою ответственность, можно было договориться. Отличная возможность без лишних ушей попытаться снова его разговорить. Уже через час мы наворачивали круги вокруг мрачного здания, выглянуло солнышко, которое было ненадолго, но Андрес был очень доволен, что успел это застать.

– Что у вас за знаки на руках?

– Инара, вы же поняли, от чего они. Я видел, как вы смотрели на них во время нашего знакомства. – У него был очень приятный голос, речь грамотная и чистая, это доказывало то, что он всё-таки не мальчик с улицы.

– Да, но всё-таки я не могу знать, что же там случилось. Я не оправдываю убийства, но и не бегу осуждать, не зная всей правды.

– Вы необычный человек.

– Есть такое.

– Мне в 17 лет пришлось увидеть такое, от чего люди действительно сходят с ума.

– А сейчас вам сколько?

– 24. Не о том речь, я пережил страшный удар судьбы, и не пошёл я убивать просто так, но если бы я не сделал этого, то никогда бы не обрёл то подобие покоя, что сейчас имею.

– Так что же произошло? – Мы спокойно меряли шагами территорию перед больницей. Солнышко приятно припекало плечи. Такая погода здесь редкая.

– Я происхожу из знатного немецкого рода Вальдерманов. Мой отец руководил большими территориями в Гейдельберге, эта власть передавалась из поколения в поколение. Наша семья была любима людьми, уверяю, не было более благородного представителя власти, чем мой отец. На тот момент, членов нашей семьи было не так много. Отец, его брат, мать и старшая сестра. Но внутри семьи мы не были так дружны, как хотелось бы. Наш дядя не поддерживал тактику ведения дел моего отца, вечно пытался давать советы, из-за чего они постоянно спорили, мать по жизни была упрямой и холодной женщиной, если что-то шло не по её плану, она не щадила никого. Мы же с сестрой Готель души не чаяли друг в друге. Она была самым светлым человеком в нашей семье, добрая, отзывчивая, она не заслужила того, что получила за всю свою жизнь. Отец умер молодым, остановилось сердце. Всё его дело по закону перешло брату Микаэлю Вальдерману. В нашем родовом поместье мы всегда жили все вместе. Самый ужасный день в моей жизни начался как обычно, мы сидели в гостиной. Мама читала, мы с Готель играли в фишки. Вдруг послышался шум, грохот, выстрелы, крики.

Андрес резко замолчал, глядя в одну точку, снова вспоминая что-то.

– Что было дальше?

– В комнату ворвались люди, человек 8. А во главе был мой дядя.

Мама крикнула истошное: "Бегите!" Мы кинулись вон из комнаты, я в жизни больше так не боялся, как тогда. Мы ринулись к выходу, началась погоня, только преследователь – полный мужчина споткнулся об ковёр и упал, мы же всегда любили резвиться в деревне и в городе, поэтому были шустрые с малых лет. Готель придумала хитрый маневр, убежать на улицу через черный ход на кухне. Она прекрасно соображала даже в такой чрезвычайной ситуации. На кухне был грузовой лифт, который мог уместить нас двоих, но, когда мы были на месте, послышались громкие шаги, погоня была близко. Готель крепко взяла меня за плечи.

– Я их отвлеку, а ты беги, спасай род Вальдерманов, ты остался один.

– Готель…

– Я люблю тебя, Андрес, прощай. Не подведи меня. – Последние слова были произнесены голосом, полным слез.

Я хотел возразить, но она силой толкнула меня в лифт и закрыла. Трясущимися руками я спустил лифт, при этом слышал шум на кухне, мужские ругательства и крики Готель. Выбежав из дома, я отправился прочь, понимая, что они хотели поймать всех нас, решил не привлекать внимания. Вымазался в грязи и саже, даже не помню, где умудрился ее найти. Потом узнал, что у отца были враги, которые жаждали уничтожить его, но не успели.

– И решили уничтожить всю вашу семью. – Догадалась я.

– Да, сама мерзкое, что мой дорогой дядюшка примкнул к ним, чтобы спасти свою жалкую шкуру. Предложил разделить власть в обмен на то, что его не тронут. Они зарезали их. Мои мама и сестра умерли в мучениях. В первую ночь я провёл на улице, под утро в мусорке нашёл свежую газету. Там были фото…

– Боже, их же наказали? Вломиться в дом и убить знаменитых людей, это же громкое преступление.

– Взятки, я следил за новостями, газеты, сплетни, они откупились от наказания деньгами моей же семьи. Деньгами, которые заработал мой отец. Как же это было паршиво…

– И ты их убил?

– Да. По началу, я уехал в другой город, подальше, жил временными заработками, мечтал о мести и постоянно корил себя за то, что не вступился за свою семью. Потом устроился в частную лавку по продаже алкоголя. Хозяин был той еще свиньёй, но там нормально платили, и я мог хотя бы жить не на улице и регулярно есть. Кстати, когда я первый раз снял комнату, у меня появилась возможность посмотреть на себя в зеркале. Я увидел вот это. – Он поднял свою седую прядь.

– А что же дальше? – Эта печальная история захватила моё воображение, но желание слушать ещё усиливало то, как Андрес это рассказывал, у него был явный талант привлекать внимание людей.

– А дальше всё просто. Накопил на револьвер, пока работал, собирал информацию про тех людей, что там были. Их было семеро вместе с дядей. Я готов был убить и его. Приходил к каждому. Всех смерть встретила в разных местах: дома, на улице, борделе, баре. После первых двух убитых, остальные знали, что я приду и к ним. Я не скрывал своего имени и личности, я жаждал, чтобы мерзавцы знали, что их настигнет кара от моих рук. Дядю оставил напоследок и жалею об этом до сих пор.

– Почему?

– Успел сбежать, поганец. Так его и не нашёл. Меня потом посадили.

– За убийство маньяков? Они же тоже убийцы.

– Это не оправдывает меня в любом случае. Я не горжусь, но по-другому бы не успокоился. К тому же, у меня не было достаточно большой взятки.

– А сколько же ты просидел?

– 2 года, потом сбежал.

– И тебя не искали?

– У меня свои методы.

– А как оказался здесь?

Его предрасположенность улетучилась.

– Не могу сказать.

– Но мы же так хорошо начали.

– Эта история не секрет, вы это могли узнать у любой санитарки. Громкое дело, история с плохим концом.

– Ладно, дело ваше, но знайте, я всегда готова вас выслушать. И поверить.

– В этом очень сомневаюсь, было приятно прогуляться, Инара.

Вот уж не думала, что он первый заговорит об окончании прогулки, он ее сам же просил.

Богатая история Андреса не давала мне покоя. А вдруг на почве всех потрясений он и правда, сошёл с ума. Просто ведёт себя спокойно. Ведь нормально разговаривать могут и сумасшедшие. Кого я обманываю? Человек намеренно скрывает секрет. Мне нужны ещё наблюдения.

Прошла ещё одна неделя. Дошла очередь до моих больных, я водила их в те комнаты, и до сих пор, даже при условии того, что я видела многое, могу сказать, что нет ничего страшнее человеческой жестокости. Андреса и остальных обливали холодной водой, с целью вести организм в стресс. Вешали под потолком вверх ногами, предполагая, что люди становятся сумасшедшими от недостаточного притока крови к мозгу. Эти дни были для меня особенно тяжёлыми, но при этом именно один из них как раз-таки дал плоды. Меня попросили заменить в ночную смену, девушка, вместо которой я встала, сбежала. Я стояла в коридоре рядом с дверьми моих пациентов. В моих обязанностях был обход по этажу каждые 20 минут, всё остальное время просиживала в коморке и читала. Уже пробила полночь, из освещения вокруг только мутные лампы на стенах. Внезапно услышала грохот, звуки шли за дверью Андреса, быстро побежала на звук. Только я потянулась к ручке, как дверь открыл Андрес.

– Инара, помогите мне, умоляю. – Он часто дышал, в глазах читался искренний испуг.

– Всё хорошо, Андрес. – Я взяла его за руку. Разговаривать прямо сейчас было не совсем корректно, ибо он был в слишком возбужденном состоянии.

–Пойдём, тебе нужно успокоиться и прилечь.

– Я устал, очень сильно. – Он тяжело упал на кровать, дыхание в норму так и не приходило.

– Останьтесь со мной.

– Я тут. – Сказала я полушёпотом, садясь на край. Рука непроизвольно потянулась к его голове. Странно, что у него достаточно длинные волосы, хотя их стригут часто во избежание вшей. Начала слегка поглаживать чёрные пряди, так часто делала мама, когда кому-то из нас снился кошмар. Это успокаивало и вызывало чувство безопасности. Андрес провалился в сон, и мне хотелось, чтобы он проспал до утра, поэтому аккуратно продолжала водить рукой по голове. Вдруг пальцы почувствовали что-то гибкое. В темноте плохо было видно, я решила наощупь достать, так, чтобы его не разбудить. Видимо, что-то запуталось в волосах, старясь не задеть их, потянула странную вещь.

– Ау. – Андрес дернулся и тут же проснулся.

Я что-то выдернула! Что вообще происходит?

– Извини, задела волосы, я тут.

– Спасибо. – Он отвернулся к стене и через пару минут засопел.

Я немного посидела, ощупывая находку. Готова поклясться, что в руках у меня было перо. Тихо встала и вышла в коридор. Да. Перо. Чёрное. Воронье перо. И оно было у него в коже.

Глава 13

Утром мне уже можно было идти домой, так как ночная смена окончена, и главный врач великодушно объявил выходной. Но я не собиралась уходить, потому что должна была поговорить с Андресом. Теперь уже точно, эта история не сумасшедшего. Знала ведь, что он не свихнулся. Я постучала в палату.

– Да, войдите.

– Доброе утро.

– Здравствуйте, Инара.

– Нам нужно поговорить, я надеюсь, вы это понимаете. Пути назад нет.

– Я знаю. Тот факт, что я вам всё расскажу, был обозначен ещё вчера ночью.

Я села рядом с ним на лежанку и достала перо. Он взглянул на неё и быстро отвёл взгляд.

– Я вытащила его вчера из вашей головы.

Андрес тяжело вздохнул. Скорее всего, собирался с мыслями и думал, с чего бы начать.

– И я готова выслушать.

– Когда я сбежал из тюрьмы, то сразу отправился за пределы страны. Побывал во Франции, Италии, Канаде, даже успел побыть гардемарином. Потом приехал сюда, уже начал пытаться освоиться, и встретил её. Длинные чёрные, как смоль волосы, зеленые глаза, я повидал много женщин, но в ней была другая, словно демоническая привлекательность. Влюбился в неё без памяти. Страсть сжигала меня, любовь ослепляла, я долгое время не видел того, чего нужно было бы понять намного раньше. Отдал ей свое сердце, даже не подозревая, что потом буду корить себя за такую слабость перед ужасным существом.