Крылья запретной любви

– Официально? Удобрения, пластмассы, фармацевтические препараты. Неофициально – он помолчал, – эксперименты по усилению когнитивных способностей.

– Вы имеете в виду.

– Да. Здесь началось Пробуждение.

Они дошли до центрального административного здания, частично разрушенного взрывом. Кайен уверенно повел ее через завалы, словно знал дорогу наизусть.

– Лаборатории были в подвальных уровнях, – объяснил он. – Там сохранилось больше всего документов и артефактов.

– Артефактов? Вы имеете в виду такие же предметы, как тот, что дали мне вчера?

– Среди прочего.

В подвал вела металлическая лестница, неожиданно хорошо сохранившаяся. Кайен достал фонарь, и они начали спуск. С каждой ступенькой воздух становился холоднее и влажнее. Элара чувствовала, как металлический предмет в ее кармане начинает нагреваться.

– Кайен, – сказала она, остановившись посреди лестницы. – Я должна знать. Кто вы на самом деле?

Он обернулся, и в свете фонаря его лицо казалось резко очерченным, почти неземным.

– Вы действительно хотите знать? Сейчас? Здесь?

– Да.

Он долго смотрел на нее, и Элара видела, как в его глазах борются противоречивые чувства.

– Хорошо. Но сначала позвольте показать вам то, ради чего мы пришли сюда.

Подвал оказался лабиринтом коридоров и помещений. Большинство дверей были заперты или заблокированы обломками, но Кайен, казалось, точно знал, куда идти. Наконец он остановился у двери с выцветшим символом – стилизованным изображением птицы с распростертыми крыльями.

– Тот самый символ, о котором говорил голос? – подумала Элара.

– Лаборатория номер семь, – сказал Кайен. – Здесь ваша мать провела последние дни своей жизни.

Комната за дверью была удивительно хорошо сохранившейся. Вдоль стен стояли стеллажи с книгами и документами, в центре – большой стол, заваленный бумагами. И повсюду, на полках, столах, подоконниках, лежали металлические предметы, похожие на тот, что был у Элары.

– Это – она обвела взглядом помещение, – это выглядит так, словно здесь только что работали.

– Потому что так и есть. После смерти вашей матери сюда больше никто не приходил. Кроме меня.

Элара подошла к столу и взяла одну из исписанных страниц. Почерк был знакомым – она видела его в старых записях матери.

День 127. Артефакты реагируют на присутствие переводчиков более интенсивно. Возможно, наш дар связан не с изучением языков, а с чем-то более фундаментальным. Нейронные паттерны в присутствии объектов изменяются. Словно мозг пытается настроиться на неизвестную частоту".*.

– Она изучала эти предметы, – прошептала Элара.

– Не только изучала. Она пыталась их активировать. И в конце концов преуспела.

Кайен подошел к дальней стене, где висела большая доска, покрытая схемами и формулами. В центре была нарисована диаграмма, показывающая связи между различными видами животных.

– Посмотрите сюда, – он указал на центр диаграммы. – Что вы видите?

Элара приблизилась к доске. В самом центре схемы был изображен человеческий силуэт, от которого лучами расходились линии к символам разных животных. А над человеческой фигурой.

– Крылья, – выдохнула она. – Человек с крыльями.

– Переводчик. Связующее звено между всеми разумными видами. Ваша мать поняла, что дар перевода – это не просто способность понимать языки. Это способность связываться с коллективным разумом всех пробужденных существ.

Элара почувствовала головокружение. Переводческий ошейник на ее шее внезапно показался невыносимо тяжелым.

– Но зачем кому-то понадобилось ее убивать за это открытие?

– Потому что она обнаружила, что Пробуждение было не случайностью. Это был эксперимент. И кто-то до сих пор контролирует его результаты.

Голос, прозвучавший в голове Элары, заставил ее подскочить:

*Наконец-то ты пришла, дочь Анны.*.

– Вы это слышали? – прошептала она.

Кайен кивнул, его лицо стало напряженным.

*Давно пора узнать правду. Подойди к центральной консоли.*.

В углу комнаты стояло устройство, которое Элара сначала приняла за обычный стол. Но присмотревшись, она поняла, что это сложная панель управления, покрытая теми же символами, что и на металлических предметах.

– Не стоит, – предостерегающе сказал Кайен. – Мы не знаем, что может произойти.

Но Элара уже подходила к консоли. Металлический предмет в ее кармане стал обжигающе горячим. Когда она коснулась поверхности панели, символы внезапно вспыхнули ярким светом.

И тогда в ее сознание хлынул поток образов.

*Лаборатория, полная ученых в белых халатах. Клетки с животными. Инъекции странной светящейся жидкости. Звери, корчащиеся в муках, а затем внезапно замирающие с новым, осознанным выражением в глазах.*.

*Совещания людей в строгих костюмах. Схемы контроля над "новыми разумными видами". Планы использования пробужденных животных как рабочей силы.*.

*И в центре всего этого – женщина с лицом, поразительно похожим на отражение Элары в зеркале. Ее мать.*.

*Анна Син, обнаружившая истинную цель эксперимента. Анна, пытавшаяся предупредить мир. Анна, которую убили прямо здесь, в этой лаборатории.*.

Видение прервалось так же внезапно, как и началось. Элара пошатнулась, и сильные руки подхватили ее.

– Они использовали животных как подопытных, – прошептала она. – А потом планировали использовать их как рабов. Разумных рабов.

– Да. И ваша мать хотела это остановить.

Элара подняла глаза на Кайена. В полумраке лаборатории его лицо казалось еще более бледным, почти призрачным.

– Кайен, скажите мне правду. Кто вы?

Он помолчал долго, затем посмотрел на часы на запястье.

– Через час будет полнолуние.

– Какое это имеет отношение.

– Все. – Его голос стал хриплым, почти болезненным. – Элара, то, что вы сейчас увидите это может изменить все между нами.

– Я готова.

Кайен отступил на шаг, и Элара увидела, что с ним происходит что-то странное. Кожа его лица стала еще бледнее, почти прозрачной, а в темных волосах появились еще более яркие синие отливы. Глаза начали менять цвет – из темно-коричневых они становились черными, глубокими, как ночное небо.

– Я не человек, – сказал он, и его голос зазвучал по-другому – с металлическими нотками, как далекий крик птицы. – Никогда им не был.

Элара зачарованно наблюдала за трансформацией. Руки Кайена удлинились, пальцы стали тоньше, на них появились темные когти. Черная одежда начала меняться, превращаясь в нечто, напоминающее оперение.

– Я принц Высокого Гнезда. Последний из рода Крылатых Королей. И я могу принимать человеческий облик только во время полнолуния.

Трансформация завершилась. Перед Элларой стоял высокий, худощавый юноша с иссиня-черными волосами и крыльями, которые простирались от плеч до пола. Крылья были великолепными – каждое перо переливалось в свете фонаря, создавая иллюзию звездного неба.

Но самым поразительным были его глаза. Они стали полностью черными, без видимых зрачков, но в их глубине мерцали крошечные точки света, как далекие созвездия.

– Вы прекрасны, – выдохнула Элара, не в силах отвести взгляд.

Кайен удивленно моргнул. Очевидно, он ожидал другой реакции.

– Вы не боитесь?

– Должна?

– Большинство людей боятся. Мы для них – олицетворение тьмы, смерти, предзнаменований.

Элара шагнула ближе. Теперь она понимала, почему его присутствие казалось ей таким знакомым. Что-то в нем откликалось глубоко в ее душе, на уровне, который она не могла объяснить.

– Может быть, я не как большинство людей.

Кайен сложил крылья за спиной и осторожно протянул руку. Его пальцы, теперь увенчанные черными когтями, едва коснулись ее щеки.

– Элара, вы должны знать между нашими видами союзы запрещены. Закон подписали все разумные виды после Пробуждения. Межвидовые отношения считаются угрозой стабильности.

– Почему?

– Потому что они могут породить нечто новое. Нечто, что изменит баланс сил.

Элара накрыла его руку своей ладонью. Кожа его была прохладной, но не холодной – скорее освежающей, как ночной бриз.

– А что, если этот баланс нужно изменить?

В черных глазах Кайена вспыхнули звездочки – признак сильного волнения у воронов.

– Тогда нам придется столкнуться со всеми остальными. Вместе.

– Мы едва знакомы.

– Знакомы? – он усмехнулся, и в его улыбке было что-то птичье, хищное, но не пугающее. – Элара, я наблюдаю за вами уже три года. С тех пор, как Совет Воронов поручил мне найти наследников Анны Син.

– Наблюдали? Как?

Вместо ответа Кайен расправил крылья. Они были огромными – размах превышал два метра. В полумраке лаборатории он выглядел как древнее божество, спустившееся с небес.

– Каждую ночь я летал над Нейтральной Башней. Смотрел в ваше окно. Слушал, как вы разговариваете сами с собой, изучая новые языки. Видел, как вы плачете, думая о матери.

Элара почувствовала, как краснеют щеки. Мысль о том, что кто-то наблюдал за ее личными моментами, должна была возмущать. Но вместо этого она ощутила странное тепло в груди.

– Это довольно нескромно с вашей стороны.

– Я знаю. Но я не мог помочь себе. Вы – он замолчал, словно подбирая слова, – вы были как свет в темноте. Надежда на то, что мир может стать лучше.

Элара шагнула еще ближе. Теперь между ними было всего несколько сантиметров. Она чувствовала исходящий от него запах – не человеческий, но и не животный. Что-то вроде ночного воздуха, смешанного с ароматом дождя.

– Кайен, что происходит между нами?

– Я не знаю, – честно ответил он. – У воронов нет слова для этого чувства. Мы парные птицы, верные на всю жизнь. Но то, что я чувствую к вам это больше, чем верность. Больше, чем любовь в человеческом понимании.

Он поднял вторую руку и теперь держал ее лицо в своих ладонях. Когти едва касались кожи, но Элара не чувствовала угрозы. Только нежность.

– На языке воронов есть понятие *кари-нех* – "связь душ". Мы верим, что некоторые существа созданы друг для друга, как две части одного целого. И когда они встречаются.

– Что происходит?

– Мир меняется. Навсегда.

Элара посмотрела в его звездные глаза и поняла, что стоит на краю пропасти. Сделай она шаг вперед – и ее жизнь изменится кардинально. Сделай шаг назад – и она останется в безопасности, но всегда будет жалеть об упущенной возможности.

– Элара, – прошептал Кайен, – мне нужно сказать вам еще кое-что. О вашей матери. О том, почему ее действительно убили.

Но прежде чем он успел продолжить, из коридора донеслись звуки шагов и приглушенные голоса.

– Охрана Серого Клыка, – быстро сказал Кайен. – Они почувствовали опасность.

– Какую опасность?

Вместо ответа он обнял ее и расправил крылья, закрывая их обоих от света фонаря.

– Те, кто убил вашу мать, знают, что мы здесь. И они уже идут.

В темноте его объятий Элара почувствовала себя защищенной и одновременно испуганной. Металлический предмет в ее кармане пульсировал все быстрее, словно сердцебиение.

– Кайен, что нам делать?

– То, что должны были сделать двадцать лет назад ваша мать и мой отец, – его голос звучал решительно. – Мы будем бороться. Вместе.

Звуки в коридоре стали громче. Это были не волки из охраны Серого Клыка. Это были шаги в тяжелых ботинках и механическое жужжание неизвестных устройств.

– Кто это? – прошептала Элара.

– Те, кто до сих пор считает Пробуждение своим экспериментом, – ответил Кайен мрачно. – И они пришли вернуть свою собственность.

В лаборатории погас свет, и последнее, что увидела Элара перед тем, как мир погрузился во тьму, – это звездочки в глазах Кайена, горящие как маяки в ночи.

Глава 4: Память земли.

В абсолютной темноте лаборатории Элара чувствовала только тепло крыльев Кайена, окутавших ее, и пульсацию металлического предмета в кармане, который становился все горячее. Звуки в коридоре приближались – тяжелые шаги, механическое жужжание и едва слышимый шепот на незнакомом языке.

– Не двигайтесь, – прошептал Кайен ей на ухо. – И что бы ни случилось – не отпускайте артефакт.

Но вместо страха перед приближающейся опасностью, Элару внезапно охватило головокружение. Металлический предмет в ее руке стал обжигающе горячим, и перед глазами вспыхнули образы.

*Двадцать лет назад*.

*Молодая женщина с лицом, удивительно похожим на лицо Элары, стояла в той же лаборатории, но тогда она была ярко освещена и полна людей в белых халатах. Анна Син – мать Элары – держала в руках целую коллекцию металлических артефактов, и ее глаза горели от возбуждения.*.

*– Доктор Син, – обратился к ней пожилой мужчина с седой бородой, – вы уверены, что эти объекты связаны с когнитивными изменениями у подопытных животных?*.

*– Абсолютно, профессор Хартман, – Анна активировала один из предметов, и символы на его поверхности засветились. – Посмотрите на энцефалограммы. Мозговая активность подопытных возрастает в тысячи раз при контакте с артефактами.*.

*На экране монитора отображались волнистые линии – записи активности мозга. Обычные, плавные кривые вдруг превращались в бурю пиков и всплесков.*.

*– Но откуда эти предметы? – спросил другой ученый. – Анализ показывает, что материал неземного происхождения.*.

*Анна повернула в руках один из артефактов, и Элара увидела на его поверхности те же символы, что были на ее предмете.*.

*– Мы нашли их глубоко под землей, в пластах возрастом миллионы лет. Возможно, это остатки древней цивилизации. Или – она помолчала, – послание от кого-то еще.*.

*– Послание? – профессор Хартман нахмурился.*.

*– Эти символы – не случайный орнамент. Это код. Инструкция. И если я права – Анна подошла к клетке, где сидел обычный серый ворон. Птица безучастно сидела на жердочке, изредка поправляя перья.*.

*Анна протянула артефакт к клетке. Металл засветился ярче, и*.

*Ворон вдруг поднял голову. В его черных глазах появилось нечто новое – осознанность. Птица посмотрела на людей вокруг клетки не как животное на потенциальных угроз, а как разумное существо, изучающее своих похитителей.*.

*– Боже мой, – прошептал профессор Хартман. – Он он понимает.*.

*Ворон каркнул, но это был не обычный птичий крик. В звуке была интонация, ритм, почти музыкальность. Попытка коммуникации.*.

*– Анна, это это революция, – сказал третий ученый. – Если мы сможем контролировать процесс*.

*– Контролировать? – Анна резко обернулась. – Мы говорим о даровании разума живым существам. Это не инструмент для контроля, это это чудо.*.

*Но в глазах окружающих ее людей она увидела не восхищение чудом, а расчет. Профессор Хартман уже что-то шептал своему ассистенту, а другие ученые делали пометки в блокнотах.*.

*– Представьте себе, – продолжал профессор, – армию разумных животных, способных выполнять сложные задачи. Разведка, диверсии, охрана Возможности безграничны.*.

*– Нет, – Анна прижала артефакты к груди. – Вы не понимаете. Это не оружие. Это*.

*Ворон в клетке снова каркнул, и на этот раз в его крике отчетливо слышались человеческие интонации. Он пытался говорить.*.

*– Анна, – профессор Хартман шагнул к ней, – вы совершили величайшее открытие в истории человечества. Но теперь это достояние не одного человека. Проект переходит под контроль военного департамента.*.

*– Что? – лицо Анны побледнело. – Вы не можете*.

*– Можем и делаем. Охрана!*.

*В лабораторию вошли люди в военной форме. Анна отступила к дальней стене, все еще сжимая артефакты.*.

*– Профессор, вы не понимаете опасности! Процесс может выйти из-под контроля. Если активировать все артефакты одновременно*.

*– Тем лучше. Больший эффект.*.

*– Нет! – Анна активировала все предметы в своих руках одновременно. Лаборатория залилась ослепляющим светом, а воздух наполнился странным гулом. – Это не просто инструмент пробуждения разума. Это это ключ к чему-то большему.*.

*В тот момент произошло немыслимое. Свет от артефактов начал распространяться волнами, проходя сквозь стены, пол, потолок. И везде, где проходили эти волны, животные начинали меняться.*.

*В соседних лабораториях собаки подняли головы и в их глазах вспыхнул разум. Кошки в виварии перестали играть и начали изучать окружающий мир новыми глазами. Мыши в клетках собрались в группы и начали что-то обсуждать на своем пискливом языке.*.

*Но волны не остановились на границах здания. Они ушли дальше, в город, в леса, на фермы*.

*– Что вы наделали?! – кричал профессор Хартман, пытаясь перекричать нарастающий гул.*.

*– То, что должно было произойти, – ответила Анна, и в ее голосе не было сожаления. – Они имеют право на разум. На свободу. На выбор.*.

*Но радость на ее лице сменилась ужасом, когда она поняла масштаб происходящего. Волны энергии продолжали распространяться, и с каждой минутой их влияние усиливалось.*.

*Экологическая катастрофа началась не из-за химических выбросов или радиации. Она началась из-за массового пробуждения разума у миллиардов животных по всему миру, которые внезапно осознали, что люди держали их в неволе, использовали, убивали*.

*– Анна, – прошептал ворон в клетке, и это были его первые человеческие слова. – Анна, что что со мной происходит?*.

*Молодая женщина подошла к клетке, слезы текли по ее щекам.*.

*– Прости, – сказала она. – Я не знала я не понимала*.

*– Мама? – в углу лаборатории стояла пятилетняя девочка с большими темными глазами. Маленькая Элара каким-то образом проникла в здание. – Мама, почему ты плачешь?*.

*Анна повернулась к дочери, и в ее взгляде было отчаяние.*.

*– Элара, милая, тебе нельзя здесь находиться*.

*Но было поздже. Волны энергии от артефактов коснулись и девочки. Элара закричала от боли, хватаясь за голову, и Анна бросилась к ней.*.

*– Что с ней происходит? – кричал профессор Хартман.*.

*– Она она получила дар, – прошептала Анна, держа дочь на руках. – Способность понимать языки всех пробужденных видов. Но для ребенка это слишком много*.

*В голове маленькой Элары звучали голоса – тысячи, миллионы голосов пробуждающихся животных по всему миру. Боль, растерянность, гнев, страх – все эмоции сразу.*.

*– Мама, – плакала девочка, – в моей голове так шумно*.

*– Я знаю, милая. Я все исправлю.*.

*Анна взяла один из артефактов и прижала к голове дочери. Свет стал мягче, и крики в голове Элары утихли до шепота.*.

*– Теперь ты сможешь их контролировать, – сказала Анна. – Выбирать, кого слушать. Но никогда не забывай – каждый голос важен.*.

*Видение начало мерцать, готовясь исчезнуть, но Элара увидела еще одну сцену – как люди в военной форме окружили ее мать, как Анна спрятала последний артефакт в тайник за книжной полкой, как профессор Хартман что-то приказывал*.

Элара резко вернулась в настоящее. Крылья Кайена все еще окутывали ее, но теперь она понимала гораздо больше. Звуки в коридоре стихли – их преследователи остановились прямо за дверью.

– Кайен, – прошептала она, – мать не просто обнаружила правду о Пробуждении. Она его вызвала.

– Знаю, – также тихо ответил он. – И поэтому ее убили. Слишком многие хотели контролировать то, что она освободила.

– А что со мной происходило? В видении я была там, маленькой девочкой.

– Ваш дар переводчика – не врожденная способность. Это результат воздействия артефактов. Вы – мост между человеческим и животным разумом, созданный в момент Пробуждения.

Элара почувствовала, как меняется ее восприятие мира. Переводческий ошейник на шее больше не казался инструментом – она понимала, что он лишь усиливал то, что уже было внутри нее.

– Кайен, а тот ворон в видении.

– Мой отец, – в его голосе прозвучала боль. – Первый разумный ворон. Он он полюбил вашу мать. И она полюбила его. Но их союз был невозможен тогда, когда мир только привыкал к идее разумных животных.

– Поэтому межвидовые союзы запрещены?

– Отчасти. Но есть и другая причина. – Кайен крепче сжал ее в объятиях. – Дети от таких союзов получают уникальные способности. Способности, которые могут изменить баланс сил в мире.

За дверью послышался тихий скрежет – кто-то пытался взломать замок.

– Элара, – прошептал Кайен, – вы готовы узнать, кто я на самом деле?

– Я думала, вы уже сказали. Принц воронов-оборотней.

– Это только часть правды. – Его крылья зашуршали в темноте. – Я сын вашей матери и моего отца-ворона. Я ваш сводный брат, Элара. И я не принц Высокого Гнезда – я изгнанник, которого ищут и люди, и вороны, потому что само мое существование доказывает возможность межвидовых союзов.

Мир вокруг Элары словно перевернулся. Притяжение, которое она чувствовала к Кайену, внезапная близость, ощущение знакомства.

– Но тогда мы.

– Не связаны кровью полностью. И наши чувства – он помолчал, – они реальны, Элара. Даже если мир считает их запретными.

Дверь в лаборатории начала поддаваться. Тонкая полоска света просочилась через щель, и Элара увидела силуэты людей в защитных костюмах.

– Что нам делать? – прошептала она.

– То, чего не смогли сделать наши родители, – Кайен расправил крылья. – Мы будем сражаться. Вместе.

Дверь с треском распахнулась, и в лабораторию ворвались фигуры в черном. В руках у них были странные устройства, излучающие синеватый свет.

– Анна Син, – сказал голос из-под маски одного из нападавших. – Двадцать лет мы искали вас.

– Я не Анна, – Элара вышла из-за крыльев Кайена. – Я ее дочь.

– Еще лучше. – Фигура сняла маску, обнажив лицо пожилого мужчины с седой бородой. Профессор Хартман. – Вы унаследовали ее способности. И теперь завершите то, что она начала.

– Что вы имеете в виду?

– Вы активируете все артефакты одновременно. И мы получим контроль над каждым разумным животным на планете.

Элара посмотрела на Кайена. В его черных глазах мерцали звездочки – он был готов к бою.

– Никогда, – сказала она твердо.

– Тогда вы умрете, как ваша мать. – Хартман поднял руку, и его люди направили устройства на Элару и Кайена.

Но в тот момент металлический предмет в руке Элары вспыхнул ослепляющим светом, а в ее голове зазвучали голоса – не хаотичные крики, как в детстве, а организованная, мощная хоральная песня всех разумных видов планеты.

*Мы идем*, – услышала она голос Серого Клыка.

*Мы летим*, – донеслись крики воронов.

*Мы охотимся*, – прорычали большие кошки.

Глава 5: Запретные границы.

Свет от артефакта в руке Элары заполнил лабораторию, и устройства профессора Хартмана начали искрить и дымиться. Люди в защитных костюмах отступили, прикрывая глаза от ослепительного сияния.

– Что происходит?! – закричал Хартман. – Отключите это!

Но Элара больше не контролировала артефакт. Металлический предмет пульсировал в ее руке, словно живое сердце, и через него она чувствовала приближение сотен разумных существ. Волки, кошки, вороны, даже мелкие грызуны – все они мчались к Старым Заводам, объединенные единой целью: защитить переводчицу.

– Элара! – Кайен схватил ее за руку. – Мы должны уходить, пока они не оправились от шока.

Она кивнула, но ноги не слушались. Через артефакт в ее сознание лился поток эмоций и мыслей тысяч существ. Гнев волков, хитрость лис, мудрость сов, преданность собак – все это смешивалось в ее голове в какофонию чувств.

– Не могу слишком много голосов.

Кайен обнял ее, и его крылья снова окутали их обоих. В этом темном коконе звуки мира стали приглушенными.

– Слушайте только мой голос, – прошептал он. – Сосредоточьтесь на мне.

Элара закрыла глаза и постаралась отгородиться от чужих мыслей. Голос Кайена стал якорем в хаосе сознаний.

– Лучше?

– Да, – она открыла глаза и посмотрела в его звездное лицо. – Как вы это делаете?

– Вороны – мастера ментальной защиты. Мы научились блокировать чужие мысли еще в первые годы после Пробуждения.

Снаружи их укрытия послышались крики и звуки борьбы. Люди Хартмана пытались восстановить контроль над ситуацией, но было поздно. Первые спасатели уже добрались до лаборатории.

– *Элара!* – ментальный голос Серого Клыка прорезался через стены. – *Где ты?*.

– Здесь! – крикнула она, и Кайен медленно разомкнул крылья.

Лаборатория превратилась в поле битвы. Серый Клык со своей стаей теснил людей в защитных костюмах к стене, а профессор Хартман что-то кричал в рацию, вызывая подкрепления. Но самое удивительное зрелище открылось Эларе, когда она подняла голову к потолку.