Нити судьбы. Книга первая

– Не волнуйтесь, Иван Генрихович, сейчас разгребем эти авгиевы конюшни бумаг, – я успокаивающе похлопала его по плечу, как будто подбадривала старого коня перед забегом, и мы погрузились в работу. Но мысли мои, увы, парили далеко от офисных реалий. В моей голове, словно в списке дел, мелькали планы на вечер: надо бы сходить в парикмахерскую, купить продукты для ужина, обязательно продолжить писать картину "Ягодное поле", да и дома не мешало бы прибраться. Я работала на автомате, словно робот, запрограммированный на бесконечный труд, и не заметила, как стрелки часов подползли к девятке. Пора было устраивать генеральную уборку в кабинете и архиве, и через час уже можно было с чувством выполненного долга отправляться домой. Ближе к десяти Иван Генрихович вернулся в кабинет, его поступь была тяжела, как у возвращающегося с поля брани воина. Он проковылял к своему столу.

– Иван Генрихович? Можно поговорить? – Я неуверенно переминалась с ноги на ногу, как будто была девственницей на выпускном балу. В общем, я хотела выпросить у него отпуск. Целых 7 лет я трудилась аки пчелка, ни разу не вырвавшись на свободу, а сейчас… институт позади, и душа жаждала сменить картинку, вдохнуть свежий воздух. Но я, как трусиха, боялась, что Генрихович попросит меня остаться, ведь работы – непочатый край.

– Что, Аделиночка? – О, как же это мило прозвучало!

– Я понимаю, что сейчас завал, но я закончила институт и не брала отпуск почти 7 лет и….

– Ты хочешь отдохнуть, верно? – закончил за меня фразу мой догадливый и мудрый начальник

– Да, если вы разрешите, – осторожно пролепетала я, словно просила руки и сердца у короля.

Он добродушно прищурился поверх своей второй пары глаз, – Уже 7 лет? Надо же как бежит время, милая. Конечно у нас много работы, да и документы надо подготовить… – Он сделал паузу, во время которой я мысленно прощалась со своей мечтой. – Но так как ты действительно хорошо трудилась, да и к тому же тебе, как моей помощнице проще оформить документы….иди-ка ты милая на месяц в отпуск. Тем более экспонаты будут привозить только через 1.5 месяца, а тебе действительно нужно отдохнуть.

Я ошеломленно уставилась на него, словно увидела единорога, танцующего чечетку. Месяц? Целый месяц блаженного ничегонеделания? Я была готова прыгать до потолка, как кенгуру на соревнованиях, но, лишь широкая улыбка расползлась по моему лицу. Не выдержав, я искренне обняла его, для меня это было словно подарок судьбы – Спасибо вам огромное, вы просто подарили мне глоток свободы!

Генрихович добродушно рассмеялся, – Не стоит благодарности, ты действительно заслужила. Завтра доработаешь и свободна на целый месяц! Документы я оформлю задним числом. С девчонками из бухгалтерии договорюсь. С тебя конфетки, мои любимые, надеюсь, помнишь?

– Помню, «Коркунов», еще раз спасибо! – я счастливо улыбнулась, как ребенок, которому купили новую игрушку.

Я летела с работы на крыльях свободы, словно птица, что вырвалась из клетки, и, конечно же, мне нужно было срочно поделиться этой сногсшибательной новостью с Евой! Поэтому я свернула на ее улицу и, практически прискакав к ее , забарабанила в дверь, как будто от этого зависела моя жизнь.

Дверь мне открыла ее мама, Эвелина Марковна, с лицом, полным изумления.

– Адель, детка, что случилось?

– Ох, простите, мне просто очень-очень-очень нужна Ева! – тяжело дыша, как после марафона, выпалила я.

– Ева несколько минут назад умчалась к тебе, – женщина тихо рассмеялась, – говорит: "Не знаю зачем, но мне нужно к Адель!".

Я быстро поблагодарила Эвелину Марковну и помчалась к себе домой. Странно конечно, но у нас с Евой иногда проскакивала такая ментальная связь, словно мы – две половинки одного целого. Ну конечно, чуть больше 10 лет бок о бок идти по жизни – это вам не семечки на лавочке лузгать! Я нашла ее на своих садовых качелях, она, как всегда, была прекрасна и не уставала фиксировать этот факт на селфи в тусклом свете уличного фонаря около моего дома.

– Солнце! – Я бросилась обнимать ее, как будто не видела целую вечность. – Ты не представляешь, какие у меня новости!

– Ты наконец-то нашла парня и лишилась девственности? – Ну, язва! Но я люблю ее, хоть она постоянно упрекает меня, что я бегаю от отношений, как от чумы.

– Нет, пффф, щас ага! Круче, намного круче! Мне дали отпуск на целый, мать его, месяц! Прикинь?!

У Евы округлились глаза, и мы, как две не самые психически здоровые девицы, завизжали, обнимаясь.

– Это же что, ты свободна на целый месяц?! Охренееееть! – протянула Ева восторженно. – Уже есть планы?

Я задумчиво прикусила губу. Планы-то у меня были, как у Наполеона перед захватом мира, но в моей жизни лучше ничего не планировать, иначе все полетит в тартарары, как карточный домик от дуновения ветра. Так что действуем по принципу – посмотрим. Используйте «посмотрим», и вам не нужно придумывать, что ответить на назойливые вопросы. «Посмотрим» создано мужиками, но пользуйтесь все! Я улыбнулась своей дурацкой шутке и взяла Еву за руки.

– Хочу сбежать! Умчать куда-нибудь далеко-далеко! Чтобы кони под нами неслись, как ветер, чтобы фотоаппарат дымился от обилия кадров, а желудок ликовал от новых вкусов, ну, понимаешь? – я вперилась в нее взглядом, полным щенячьей мольбы, словно выпрашивая лакомство.

– Да уж, наш Воронеж – та еще парилка, особенно летом, – Ева ухмыльнулась, и в глазах заплясали чертята. О, эту ухмылку я знала наизусть: у нее в голове уже зрел коварный план! – Я с тобой, разумеется?

– Даже не сомневайся, куда я без тебя, моя дорогая? – я расплылась в теплой улыбке и крепко обняла подругу.

– Тогда я знаю, куда мы сорвемся! Собирай чемоданы, крошка! – Ева вскочила на ноги, и в ее глазах уже полыхал огонь приключений, грозящих обернуться незабываемыми историями на наши пятые точки.

– Ахаха, полегче, ковбой! Завтра еще вкалывать, в отпуск только послезавтра! – я потянула ее обратно на качели, заливаясь веселым смехом.

– Черт! Ладно, тогда отпашешь смену и – вперед, к новым горизонтам. Ой! – Ева снова подскочила, словно ее ужалил шершень, приземлившийся прямо на пятую точку. – Мы совсем забыли про парней!

– Парней? Руса я ещё понимаю, а Митю-то сюда зачем приплетать? – я раздражённо повела плечом и уставилась на неё в упор. Она вечно пыталась нас свести, и если раньше меня это просто раздражало, то в последнее время начинало конкретно бесить.

– Ну, надо, понимаешь, надо! – подруга замялась, избегая моего взгляда. – Так будет безопаснее, да и вообще…

– Все, стоп! Не хочу даже слушать эту ахинею! Пусть крутятся вокруг, как пчелы вокруг цветка, но этим цветком будешь ты, – отрезала я, как гильотиной. Только этого мне ещё не хватало! Он тут практически в любви признался, а потом слился в закат. Мои тараканы злорадно хихикнули, а потом выдали: «Ну, конечно, ты же его послала, вот он и слился!» «Да и слава богу! Меньше проблем!» Я тряхнула головой, пытаясь выкинуть из головы этот поток шизофренических комментариев. Опять ужасно хочется курить, но я держусь.

Ева упорхнула от меня почти в полночь. Я перекусила, приняла душ и, едва успев улечься в кровать, чтобы залипнуть в соцсетях, увидела уведомление от Мити.

«Привет, как ты?» – мигало на экране телефона в нашей переписке.

Я даже отвечать не хотела, закатила глаза. Бесил сам факт его сообщений. Зачем он вообще пишет? Чтобы в очередной раз вывести меня из себя? Он же явно пишет не как друг, в данном случае точно.

– Привет, все хорошо, отдыхаю после работы.

– Прости, что не писал…

– И зачем мне эта информация, Мить? Зачем мне твои извинения? – напечатала я, не сдерживая раздражения.

Он быстро ответил: – Просто хотел, чтобы ты знала. Мало ли, вдруг ты волновалась.

Я закатила глаза. Волновалась? О нём? Это было последнее, о чём я волновалась.

– Рус рассказал, что вы с Евой собрались в путешествие… Мы не сможем с вами поехать.

– Почему?

– Рус работает, у меня учёба, никак не вырваться.

– Ясно. Ты только для этого мне написал? Это мне и Ева могла рассказать.

Я заблокировала телефон, чтобы дать себе передышку и утихомирить ураган под названием «Раздражение». Внезапно телефон зазвонил, от чего я чуть не подпрыгнула. Митя. Серьёзно? Звонит?

– Что? – выпалила я, не церемонясь.

– Малыш… я не только для этого написал, ты же понимаешь.

– Мить, зачем ты мне всё это говоришь? Я же тебе уже всё сказала. Моя позиция не изменилась. – Мой голос был холоден, без намёка на какую-либо симпатию.

На том конце трубки повисло недолгое молчание.

– Да, я понимаю, прости, я просто… хотел услышать твой голос… Спокойной ночи, мой ангел.

Вызов сбросился, и я сжала телефон в руке. Сделала глубокий вдох, затем медленный выдох, пытаясь избавиться от остатков раздражения. Он – это просто помеха на пути к моим целям. Моя карьера, мои планы – вот что важно. А Митя… Митя пусть остаётся в прошлом, как и его эти навязчивые попытки.

Телефон снова запиликал. Голосовое от Евы. На… о боже, на 23 минуты! Пообещав себе и ей выслушать эту эпопею завтра, я отправила ей сердечко и пожелание спокойной ночи и просто провалилась в сон.

Глава 2. Ева

3 года назад.

Я сидела на широком подоконнике своей комнаты, обхватив колени руками, и смотрела на кусочек города, который медленно погружался в сумерки. Огни небоскребов один за другим зажигались, превращая серый бетон в мерцающее созвездие. В такие моменты, когда день уступает ночи, а суета сменяется тишиной, я часто задумываюсь о своей жизни. Мне двадцать один, и, казалось бы, у меня есть все: любящие родители, которые обеспечили мне беззаботное и счастливое детство, дом, полный света и тепла, возможность заниматься чем угодно. Но именно это "чем угодно"и стало моим главным вопросом. Я не работаю. Я ищу себя.

Мои родители – успешные бизнесмены, их имена часто мелькают в деловых новостях, а их компании – на вершине рейтингов. Они всегда давали мне свободу выбора, поддерживали любые мои начинания, и никогда не давили, чтобы я пошла по их стопам. Это благословение, конечно. Но иногда эта свобода ощущается как бесконечный океан, где нет берегов. Куда плыть? Чем заниматься? Я пробовала себя в разных сферах: короткие курсы по дизайну интерьера, уроки фотографии, даже волонтерство в приюте для животных. Все это было интересно, но ничто не захватывало меня целиком, не давало того ощущения "моего места", которое, как мне кажется, должны испытывать люди, нашедшие свое призвание.

Зато я точно знаю, что я люблю: моду, макияж, и фотки. Мой гардероб – это целая вселенная, где каждый наряд – это история, каждое украшение – акцент. Я могу часами подбирать образ, экспериментировать с цветами и текстурами, превращая макияж в настоящее искусство. И, конечно, фотографировать. Не только себя, хотя селфи – это отдельный вид терапии, но и все, что меня окружает: красивые закаты, детали интерьера, лица людей, пойманные в моменты искренних эмоций. Мой телефон забит тысячами снимков, каждый из которых – кусочек моей жизни, запечатленный навсегда.

Мой взгляд скользнул по экрану телефона, и я увидела пропущенный звонок от Адель. Моя Адель. Десять лет. Десять лет нашей дружбы, которая для меня значит больше, чем слова могут выразить Мы познакомились в седьмом классе, когда я только пришла в школу. На физ-ре у меня внезапно начались месячные и Адель спасла меня прокладкой. А потом мы сбежали с урока и гуляли до вечера по нашему району. Мы чувствуем друг друга. Я могу быть на другом конце города, и вдруг почувствовать легкую тревогу или радость, а через несколько минут приходит сообщение от Адель, подтверждающее мои ощущения. Это не просто интуиция, это глубокое, невидимое сплетение наших душ.

Я сразу же перезвонила.

– Ева! Наконец-то! Я тебе звонила, звонила… – ее голос звучал немного устало, но с привычной теплотой.

– Прости, зая, задумалась. Что случилось?

На другом конце трубки наступила короткая пауза.

– Да, я просто… Бабушка сегодня приснилась. Знаешь, как будто все заново переживаю.

Мое сердце сжалось. Я помню тот день, когда Адель потеряла бабушку. Это был самый тяжелый период в ее жизни. Бабушка была для нее всем: матерью, наставницей, лучшей подругой. Адель была раздавлена горем, и я видела, как она угасает на глазах. Я тогда отложила все свои дела, все свои поиски себя, и просто была рядом. Каждый день я приходила к ней, готовила ее любимые блюда, мы часами сидели в тишине, или я просто держала ее за руку, пока она плакала. Я рассказывала ей смешные истории из нашего детства, вспоминала бабушкины шутки, чтобы хоть на мгновение вызвать улыбку на ее лице. Я понимала, что не могу убрать ее боль, но я могла быть ее опорой, ее тихой гаванью. Я помогла Адель пережить смерть бабушки, и это было одним из самых важных дел в моей жизни. Я была для нее преданной и замечательной подругой, и горжусь этим.

– Адель, милая, – сказала я, стараясь, чтобы мой голос звучал максимально мягко и успокаивающе. – Это нормально. Она всегда будет с тобой, в твоем сердце. Хочешь, я приду? Мы посмотрим какой-нибудь дурацкий фильм, закажем пиццу и просто поболтаем?

– Хочу, – ее голос немного оживился. – Приезжай. Мне нужна ты.

– Буду через 15 минут – я улыбнулась. Вот она, моя цель. Быть рядом с теми, кого я люблю.

Я быстро нанесла немного блеска на губы, проверила макияж в зеркале – все идеально. Мода, макияж – это не просто увлечения, это часть меня, способ выразить себя, поднять настроение. Даже когда мне грустно, яркая помада или необычный аксессуар могут изменить мое внутреннее состояние.

Пока я собиралась, мои мысли вернулись к Руслану. Моему Русу. Мы вместе уже два года. Два года смеха, споров, примирений и бесконечной любви. Он – моя противоположность во многих вещах, и, наверное, поэтому мы так хорошо дополняем друг друга. Он более приземленный, рациональный, а я – витающая в облаках мечтательница.

Наше знакомство… Это была целая история. Мы познакомились в институте. Мы с Адель тогда только поступили, были на первом курсе, я была полна энтузиазма и наивности. Рус, кстати, уже был на третьем курсе экономического, уже казался мне таким взрослым и серьезным.

Это был дождливый осенний день. Я спешила на лекцию, уткнувшись в конспекты и не замечая ничего вокруг. Обычно мы с Адель ходили вместе, но в тот день я очень сильно опаздывала и сказала ей не ждать меня, чтобы хоть у одной из нас были конспекты. И тут, из-за угла, вылетела черная машина. Я услышала визг тормозов и почувствовала, как меня слегка отбросило в сторону. Я упала на мокрый асфальт, конспекты разлетелись, а сердце бешено колотилось в груди. Водитель резко затормозил, и из машины выскочил высокий парень с растрепанными темными волосами и очень испуганным лицом. Это был Рус.

– Боже мой! Девушка, вы в порядке?! Я вас не увидел, ради бога простите! – его голос был полон искреннего ужаса.

Я сидела на земле, вся мокрая, и пыталась собрать свои мысли.

– Я… я думаю, да, – пробормотала я, поднимая взгляд. Его глаза, янтарные и глубокие, встретились с моими. В тот момент, несмотря на шок и мокрую одежду, я почувствовала что-то странное, какой-то электрический разряд.

Он тут же бросился помогать мне подняться, собирать конспекты.

– Простите, пожалуйста! Я так спешил. Вы не сильно ушиблись? Может, в травмпункт? Я отвезу!

Я отряхнулась. – Нет, нет, все хорошо. Просто немного испугалась.

Он выглядел таким виноватым, что мне стало его жалко.

– Я Рус. Руслан. А вы?

– Ева, – я улыбнулась. И вот так, с почти трагического, но в итоге комичного инцидента, началось наше необычное знакомство.

После этого он находил меня в коридорах института, извинялся, предлагал кофе. Мы начали общаться, и я быстро поняла, что за его серьезностью скрывается невероятно добрый, заботливый и веселый человек. Наши разговоры могли длиться часами, мы спорили о философии, смеялись над глупыми шутками, делились мечтами. Он был первым, кто по-настоящему увидел меня, Еву, а не просто "дочь богатых родителей". Он видел мою душу, мои страхи, мои надежды. Ну кроме Адель, конечно же.

Наши отношения развивались стремительно. Через несколько месяцев мы уже не представляли жизни друг без друга. Рус – моя опора, мой якорь в этом иногда слишком свободном мире. Я нежная и любящая девушка с ним. Мне нравится заботиться о нем, готовить ему завтраки, когда он остается у меня, выбирать ему подарки, которые он потом носит с гордостью. Мне нравится, как он обнимает меня, как его рука находит мою в толпе, как он смотрит на меня, когда думает, что я не вижу. В эти моменты я чувствую себя самой счастливой на свете.

Конечно, мы не идеальны. Мы часто ссоримся. Иногда из-за мелочей: кто оставил грязную кружку, кто забыл выключить свет. Иногда из-за более серьезных вещей: мои бесконечные поиски себя, его загруженность учебой и работой, различия в наших взглядах на будущее. Я могу быть импульсивной, а он – упрямым. Наши ссоры бывают громкими, с битьем посуды (один раз, случайно, конечно!) и слезами. Но самое удивительное, что мы очень быстро миримся. Обычно это происходит так: после бурной ссоры мы расходимся по разным комнатам, дуемся друг на друга минут пятнадцать, а потом кто-то один, обычно Рус, не выдерживает. Он подходит, обнимает меня сзади, или просто берет за руку, и тихо говорит: "Ну все, хватит. Я скучаю."И все, лед тает. Мы обнимаемся, целуемся, и мир снова становится на свои места. Эти примирения всегда делают нас ближе, укрепляют нашу связь. Мы учимся друг у друга, учимся прощать и принимать.

Сейчас мы на пороге нового этапа. Мы хотим съехаться и жить вместе. Это так волнительно! Мы уже несколько месяцев обсуждаем это, смотрим квартиры, прикидываем бюджет. Рус закончил институт, нашел хорошую работу, и теперь у нас есть стабильность, чтобы сделать этот шаг. Я представляю, как мы будем обустраивать наше гнездышко: выбирать мебель, вешать картины, готовить ужины вместе. Это будет наш маленький мир, где мы сможем быть абсолютно собой, без притворства и условностей.

Иногда, когда я думаю о переезде, меня охватывает легкая паника. Смогу ли я быть хорошей хозяйкой? Смогу ли я совмещать свою свободу с ответственностью за общий быт? Моя жизнь всегда была такой комфортной, такой защищенной. Родители всегда обо мне заботились, у меня никогда не было необходимости думать о счетах, о покупке продуктов, о ремонте. Но я знаю, что это необходимый шаг для моего роста. Я хочу научиться быть самостоятельной, хочу построить что-то свое, вместе с Русом.

Мое счастливое детство, наполненное смехом, путешествиями и безграничной любовью родителей, дало мне крепкий фундамент. Я никогда не знала нужды, не сталкивалась с серьезными проблемами, и это сформировало во мне определенную легкость и оптимизм. Но в то же время, это, возможно, и стало причиной моей нынешней неопределенности. Когда у тебя есть все, что нужно, и даже больше, порой трудно найти то, чего ты действительно хочешь. Нет той острой необходимости, которая толкает людей к определенным решениям.

Я часто разговариваю об этом с Русом. Он всегда слушает меня внимательно, не перебивая, а потом дает свои, очень практичные советы. "Милая, – говорит он, – не нужно искать что-то одно и на всю жизнь. Ты можешь пробовать, меняться. Главное, чтобы тебе было комфортно и интересно. А я всегда буду рядом, чтобы поддержать тебя."Его спокойствие и уверенность всегда действуют на меня успокаивающе.

Иногда я думаю, что мой "поиск себя"– это тоже своего рода работа. Работа над собой, над своим пониманием мира, над своими желаниями. Я читаю много книг по психологии, смотрю документальные фильмы о разных профессиях, общаюсь с людьми из разных сфер. Я пытаюсь понять, что действительно зажигает во мне искру, что заставляет мое сердце биться быстрее.

Моя любовь к моде и макияжу – это не просто поверхностные увлечения. Для меня это способ самовыражения, способ почувствовать себя увереннее, красивее. Когда я создаю новый образ, я чувствую себя художником, а мое лицо и тело – холстом. И фотографии… это способ остановить мгновение, сохранить его, пережить заново. Я люблю ловить эмоции, свет, тени. Может быть, в этом и есть мое призвание? Стать стилистом, визажистом, фотографом? Или все вместе? Пока я не знаю. Но я открыта для всех возможностей.

Я встала с подоконника, потянулась. Вечерняя прохлада приятно обволакивала кожу. Мысли о Русе и Адель наполнили меня теплом. Мои отношения – это моя главная ценность. Моя дружба с Адель – это нерушимый камень, который выдержал испытание временем и горем. Моя любовь к Русу – это пламя, которое согревает меня и дает силы двигаться вперед.

Я подошла к зеркалу, провела пальцем по отражению. Мои глаза сияли. Я, Ева, нежная и любящая, преданная и ищущая. Я не боюсь будущего, потому что знаю, что рядом со мной есть люди, которые любят меня такой, какая я есть, со всеми моими сомнениями и стремлениями.

Завтра мы с Русом едем смотреть еще одну квартиру. Она кажется идеальной: светлая, просторная, с большим балконом, где можно будет пить утренний кофе и смотреть на рассвет. Я уже представляю, как мы будем там жить, как будем строить наше общее будущее. Это будет наш первый настоящий дом, построенный на нашей любви и наших общих мечтах. И я знаю, что это будет прекрасно.

Мой путь к себе продолжается, но я иду по нему не одна. У меня есть Адель, которая всегда поймет без слов, и Рус, который всегда поддержит. И это знание делает каждый шаг легче, каждый день ярче. Я готова к новым открытиям, к новым вызовам. Я готова к жизни, полной любви, творчества и бесконечных возможностей.

Я схватила свою маленькую сумочку, в которой лежали ключи и телефон, и быстро вышла из комнаты. В прихожей я накинула легкое пальто – вечерний воздух уже был прохладным

Дорога до дома Адель заняла всего несколько минут. Мы живем на соседних улицах частного района Воронежа. Мой частный дом, большой и светлый, стоял всего в нескольких минутах ходьбы от ее уютного частного дома. Мне не нужно было пробираться через городские пробки, достаточно было свернуть за угол, пройти мимо нескольких знакомых особняков, и вот я уже у ее ворот. Это было невероятно удобно, и я часто думала, как нам повезло жить так близко.

Я всегда старалась быть для Адель тем человеком, который принесет свет в ее жизнь, особенно когда ей тяжело. Она прошла через многое, и я восхищалась ее силой, ее способностью находить в себе силы двигаться дальше. Я привычным движением открыла ворота и позвонила во входную дверь. Почти сразу же послышались шаги, и дверь открылась. Адель стояла передо мной, в домашней одежде, с немного опухшими глазами, но на ее лице появилась слабая улыбка.

– Солнце! – она тут же обняла меня крепко-крепко, уткнувшись лицом в мое плечо. Я почувствовала, как ее тело немного дрожит.

– Я здесь, Адельчик, – прошептала я, обнимая ее в ответ. – Я здесь.

Мы стояли так несколько секунд, а потом она отстранилась, вытирая глаза и пропуская меня в свою обитель.

Я вошла в ее уютный дом. Здесь всегда было так тепло и по-домашнему, совсем не так, как в моем большом, иногда кажущемся слишком пустым доме. На журнальном столике лежала раскрытая книга, а на диване – плед.

– Ты голодна? Я могу что-нибудь заказать, – предложила я, снимая пальто и вешая его на вешалку.

– Пиццу? – ее глаза немного оживились. – Ты же говорила про пиццу.

– Конечно, пиццу! С двойным сыром и ананасами, как ты любишь, – я улыбнулась, стараясь быть максимально жизнерадостной.

Пока я заказывала пиццу, Адель включила телевизор, выбирая какой-то старый, добрый фильм. Мы устроились на диване, укрывшись пледом. Я взяла ее руку и крепко сжала. Ее ладонь была прохладной.

– Знаешь, – начала Адель, глядя в экран, но, кажется, не видя ничего. – Я так скучаю по ней. По ее голосу, по ее смеху. Сегодня она мне приснилась, как будто мы сидим на кухне, а она печет свои пирожки с яблоками. И я проснулась, а запаха нет. И ее нет.

Я слушала ее, не перебивая. Я знала, что ей нужно просто выговориться, выплеснуть эту боль.

– Я помню ее пирожки, – тихо сказала я. – Они были волшебными. И она сама была волшебной. Но ты знаешь, Адель, она бы не хотела, чтобы ты грустила. Она всегда хотела, чтобы ты была счастлива.

Адель кивнула, слезы снова навернулись на ее глаза.

– Я знаю. Я стараюсь. Но иногда это так трудно.

– Я знаю, – повторила я. – И это нормально. Позволь себе грустить, когда это нужно. Но не забывай, что у тебя есть я. И Рус. И все те, кто тебя любит. Мы всегда будем рядом.

Я притянула ее к себе, и она положила голову мне на плечо. Мы сидели так, обнявшись, пока на экране мелькали кадры старого фильма. Пицца приехала через двадцать минут, и мы ели ее прямо из коробки, смеясь над глупыми шутками героев. Постепенно напряжение в Адель спало, ее улыбка стала искреннее, а глаза – яснее.

Я осталась у Адель до поздней ночи, пока она не уснула. Я сидела рядом, слушая ее ровное дыхание, и думала о том, как важно иметь таких людей в своей жизни. Люди, которые понимают тебя без слов, которые готовы быть рядом в самые трудные моменты. Это и есть настоящее богатство. И я была бесконечно благодарна судьбе за Адель и Руса.