Связанные Зверем

Не люблю лазареты, моему кошачьему взгляду зацепиться не за что. Стены стерильно белые, как и воздух в помещении, то же был стерилен, аж, дышать больно. Почти за каждой ширмой кто-то сопит, ворочается, бубнит. И лекари в стерильных белых халатах туда-сюда снуют, словно мошки в глазах.

Зашла за нужную мне ширму и замерла. Обстановка меня не интересовала. Всё моё внимание притянула неподвижная фигура на узкой кровати.

– Даня… – всхлипнула я, отмирая и делая шаг по направлению к койке. – Твою же ж…

Я прикусила нижнюю губу, чтоб не выразится, как следует. А сказать было что, но всё нецензурно, хотя по делу.

Даня нормально… Дане лучше… В каком месте-то?

Он лежал белее шерсти своего зверя. А на груди, точнее, на прилипших к ней бинтах, расползалось багровое пятно, такое же, как круги перед моими глазами.

– Даня… – я осторожно, едва касаясь, провела пальцами по его щеке и слегка надавила на плечо, желая понять: он жив, вообще? – Ты слышишь меня?

Он не реагировал. Ни один мускул не шевельнулся под моими пальцами. Грудь тисками сжало, и из глаз полились слёзы. Он же всегда реагирует на мои выпады. Его всегда колотит только от моего присутствия, а тут…

– Даня, не оставляй меня…

– Эля… – прохрипел Даня и, перехватив мою руку, поднёс к губам.

Легкий поцелуй отозвался в моём теле приятной дрожью. Щёки опалило жаром смущения. А рука вообще воспламенилась, и яркие искры поскакали на кисть парня. Похожую магию я видела, когда Лиса творила своё волшебство, исцеляя кого-нибудь.

Но у меня же такой магии нет…

– Даня… – одновременно с ним смущенно выдохнула я, быстро вытирая слёзы с глаз. – Ты жив…

– Пока ещё. – хмыкает Даня.

– Дурак… – выдаю я, шмыгнув носом.

Даня протягивает руку и сжимает мои пальцы, и я чувствую, как мои щёки вспыхивают жаром смущения.

– Ты как здесь?

– Как? Как? Через боль и тернии, блин! – спрятала смущение за возмущением, и дернула руку, от чего Даня чуть вздрогнул и прикрыл глаза, а меня едва не скрутило пополам от боли. Не моей. – Прости, прости. Ты как? – тут же забеспокоилась я, прижимая пылающие ладони к его груди.

Искорки подпрыгнули в последний раз и с тихим шипением перескочили на грудь Дани, тот вздрогнул и распахнул, светящиеся желтым огнём, глаза.

– Нормально. – на губах парня проступила хитрая улыбка. – Уже нормально, мелкая. Только для полной активации процесса регенерации мне нужен источник во весь рост.

– Какой, к кракенам, источник, Дань? – смущённо проговорила я. – Что тебе нужно, так это профессиональное лечение и постельный режим.

– Ну, раз ты настаиваешь…

Так, а в чём подвох?

Озвучить вопрос я не успела. Меня дернули за руку и, перекатив через себя, зажали между стенкой и своим телом.

– Ты права, так намного лучше. – Даня резко опрокинул меня на спину.

– Даня, ты не оборзел ли? – попыталась выбраться я из капкана и при этом не навредить парню ещё больше.

– Тише, котёнок, тише. – пропыхтел парень мне в шею, фиксируя мои руки за спиной. – Не забывай, что мы здесь не одни.

Довольное бормотание Дани было подобно сытому урчанию большого кота и быстро сменилось лёгким покусыванием шеи. Такое впечатление, что это не он только пару минут назад лежал, словно нежить на этой койке, а кто-то другой. Я замерла, пытаясь понять, являются ли данные манипуляции необходимыми для успешной регенерации. Даня фыркнул и перешёл к поцелуям.

Его поцелуи – это какое-то волшебство, к которому я уже не просто привыкла, а стала зависимой. Да они мне снятся ночами. Они меня воспламеняют. По венам проносится огонь. Грудь, что до этого стягивало, словно обручем, накрывает сумасшедшая буря. Дрожа и задыхаясь, полностью теряясь в пространстве и времени, отвечаю на поцелуй.

Я целую Даню, целую… Ласково, нежно, чувственно. Мы тонем в запахе и вкусе друг друга. Мне хочется раствориться в нём. Мне хочется большего. Не могу сохранять неподвижность. Я вся горю, и пусть это тепло приятное, им не терпится поделиться.

Не думая, что творю, выгибаюсь и сильнее прижимаюсь. Руки, что были зафиксированы за спиной, оказались свободными, и я тут же зарываюсь пальцами Дане в волосы и притягиваю его ближе. Он стонет, невнятно что-то рычит и накрывает меня своим телом, придавливая к матрацу. Просовывает между моими бедрами колено, раздвигая их, и устраивается между ними. Толкается бедрами, и я вскрикиваю от избытка чувств, эмоций и ощущений.

Мир кажется ленивым и сонным, словно это и правда всего лишь одно из моих чудесных сновидений. Просто сегодня оно более откровенное, более реалистичное, более волнующее. Но только сейчас я отчётливо слышу свое сердце и сердце Дани. Чувствую обжигающее дыхание на своей коже. Он целует так сладко, так трепетно, так жарко, что у меня нет сил, его остановить. И как же прекрасны эти плавные раскачивания бедрами. Как восхитительно неутомимы и нежны все его прикосновения…

Один миг разрушил весь мой самоконтроль и годами вбиваемые в голову правила поведения с ним. Все угрызения совести затерялись в сладкой патоке чувств. Рухни мир вокруг нас, я бы даже не заметила. Собственно, я и не заметила, ни шагов за ширмой и ни как звякнули кольца перегородки.

– И, как сегодня чувствует себя, мой пациент? – раздался весёлый тонкий женский голос.

Даниил

Я ничего сообразить не успеваю, как Эля тихо выдаёт:

– Ох… – и вся резко сжимается подо мной, при этом стискивает мои плечи и прячет лицо у меня на груди. Она настолько тесно ко мне прижимается, что того и гляди под кожу мне залезет. Да что там, она уже у меня под кожей…

– Ой, – одновременно с ней пищит девичий голос за спиной, а я заслоняю котёнка собой.

Дальше всё тот же голос удивлённо выдаёт: «Простите…» одновременно с каким-то лёгким хлопком в воздухе. Я чувствую пару мгновений невесомость, словно провалился в портальную яму, а следом …

– Ай! – со стоном выдыхает Эля.

– Чёрт! – сквозь зубы ругаюсь я.

Не сказать, чтоб приземление было мягким, но довольно приятным. Замираю. С трудом сглатываю. И дышу, дышу… пока у меня дыхание не срывается. Ноздри забивает её запах, а мой «младшенький» забивает, прям ровно в её промежность. И, если бы не слой одежды, между нами, вошёл бы он по самые помидоры… А всё потому, что я как был зажат между прекрасных ножек, так и приземлился.

Эльфёнок подо мной. Я на Эльфёнке. Смотрим друг другу в глаза. Дышим губы в губы. Секунда, две, три…

– Эй, слезай с меня… – возмущённо выпаливает котёнок, смешно брыкаясь в попытке спихнуть меня с себя.

– Аккуратнее, маленькая, – заставляю себя тихо рассмеяться, и таки позволяю завалить меня на спину. – Я всё-таки больной…

– По тебе и не скажешь, здоров, как фаро, – Эльфёнок нависает надо мной. Такая забавная: глаза горят, губы припухшие, искусанные мной, длинные пушистые ресницы, волосы растрёпаны, чёлка прилипла ко лбу… Так и хочется сжать в своих объятьях и продолжить начатое… – Ты ничего не хочешь рассказать?

– А ты? – несмело поднял руку и убрал прядку волос за ухо, скользнув пальцами по её лицу, стараясь запечатлеть на кончиках шелковистость её кожи.

– Мне нечего рассказывать, – отмахивается Эля, чуть задевая рукой мою грудь. – Это, не я валяюсь без чувств в лазарете…

– Ай! – шиплю я от легкой боли в области груди. – Кыс, ты решила меня добить?

– Ой, прости, прости. – она смешно суетиться: то ладони на грудь мне положит, то их к себе прижмёт, то несмело повязку на груди пальцами тронет.

А я лежу и улыбаюсь как шальной. Походу, она на меня так влияет. Не могу контролировать себя. Любуюсь ей… Каждая чёрточка, родная и не знакомая одновременно… Как же я скучал…

Умирать не страшно. Обидно, но не страшно, и даже не больно. Боль притупляется и отходит на второй план, уступая место холоду. Холод сковывает тело. От холода стынет кровь в венах, и ты чувствуешь, как немеют конечности. От холода ты не можешь думать не о чём, лишь о холоде, что подкрадывается к сердцу и простреливает его тысячами иголочек. Тело пробивает судорогами, аж, зубы сводит и дыханье перехватывает. Так холодно, что остаётся только сожалеть. Сожалеть о том, что не успел сделать, сказать, почувствовать. И может, оно к лучшему, но калейдоскоп из образов не даёт погрузиться в полную тьму …

То смешная девчонка с двумя хвостиками, с разодранными коленками и огромными наивно – чистыми синими глазами…

Я обожал слушать её болтовню и старался рассмешить.

То смешной пушистый котёнок с крылышками дракона и огромными сверкающими глазами сапфирами…

Каждый раз, когда видел её, мои губы расплывались в улыбке.

А вот уже дерзкая девчонка с плавными изгибами манящего тела, сочными алыми губами и глазами цвета чистого неба, затуманенные страстью…

Я чувствовал исходящее от неё тепло, и меня посещали грешные мысли каждый раз, когда смотрел на неё.

Теплиться ещё огонёк в груди. Не даёт сковать сердце холодом.

Нет. Умирать нельзя. Ради неё…

Да, я, несомненно, полюбил Эльфёнка, но я не могу обмануть доверие её семьи и Алисы. Я должен всё исправить, чего бы это мне ни стоило!

Даром, что ли Алиса выкладывалась, спасала, умереть спокойно не давала?

Не, покой мне только снится. Хотя и он уже давно не снится. Мне чаще снится мой Эльфёнок. Мой ласковый котёнок. И кожа нежная её. И сладкий поцелуй. И голос тихий…

– Даня… – словно ветер донёс до меня тихий шёпот Эльфёнка. Звуки голоса коснулись тонких струн души, и зверь отозвался утробным рычанием. – Ты слышишь меня?

Я слышу, моя маленькая. Слышу. Как я могу не слышать, когда на тебя лишь настроен? Лишь о тебе все мысли, сожаления и чувства.

И так они были реальны, что я даже чувствовал кожей тёплое мимолетное прикосновение к щеке, губам, плечам, рукам. Кончики пальцев порхали, будто крылья бабочки едва касаясь кожи, а тело пробивало током, словно жалели фаеры. И вот, горячая ладонь легла мне на грудь, туда, где должно было биться моё сердце.

– Дань, не оставляй меня…

Тихий всхлип взорвал моё сердце, разнося по телу тепло и разгоняя холод. Лёд, что сковывал грудь, треснул, и я смог вздохнуть полной грудью. И тут же уловил тонкий фантомный запах Эльфёнка. Захотелось поймать этот фантом, а поймал тёплую ладошку и сразу припал губами к коже.

Она настоящая. Это не сон, и не мои бредовые фантазии.

Вдыхал её аромат. Впитывал тепло её кожи.

Эльфёнок. Маленький мой котёнок. Она пришла…

Я вынырнул из тьмы и, распахнув глаза, встретился взглядом с синими омутами прекрасных глаз, мокрыми от слёз.

И понял, что счастлив, просто, глядя на неё.

– Заметь, мы уже не в лазарете. – всё ещё улыбаюсь как шальной. – И ты похитила кадета из Академии. – выдаю с хитрой улыбкой. – И давно ты этим промышляешь?

– Да иди ты… – она толкает ладошкой меня в плечо и подрывается с кровати.

– Ай… – наигранно вскрикиваю я, потому что не хочу, чтоб она отходила от меня.

– Блин, Дань, – Эльфёнок возвращается на кровать и начинает возиться с повязкой на груди. – Прости… чёртов узел… руки поотрывать тому, кто его завязывал…

Она дергает концы. Тянет зубами. А я тихонечко смеюсь и любуюсь девочкой. Какая же она…

Смущённый своими чувствами, осматриваюсь по сторонам. Судя по интерьеру, мы находимся в комнате Эльфёнка городского особняка семьи Навицких. А точнее на кровати Эли. Вот и сбылось одно из моих давних желаний. Сколько раз я желал оказаться с ней в одной постели, но все мои попытки пресекались на корню. А тут, пожалуйста, мечты сбываются…

– … получилось… – выдыхает Эльфёнок. – …невероятно…

– С-с-с… – втягиваю воздух через сжатые зубы, когда ощущаю её пальцы на своей обнажённой груди.

Мышцы перебирает дрожью, пока она исследует. Закусывая губу, прикрываю глаза. Сжимаю руки в кулаки, лишь бы не коснуться её. Потому что понимаю, если прикоснусь, то не остановлюсь.

– Тебе больно? – взволнованно спрашивает она, заглядывая мне в глаза.

Моргая, пытаюсь понять, что она спросила. Её взгляд… Он меня завораживает, затягивает. Сердце бьётся в груди так бешено, что кажется, через секунду окажется в руках Эльфёнка, так как руку она, так и не убрала с моей груди.

– Нет. – громко хмыкаю, накрывая её руку своей. Переплетаю пальцы. Сжимаю в кулак. Мы пылаем в контакте. Кожа горячая, что у меня, что у неё. – Всё хорошо, маленькая. – Вижу, как румянец окрашивает её скулы, как сбивается дыхание, а рука напрягается в моей ладони. Понимаю – борется сама с собой. И, если надавлю – поддастся. Но я хочу, чтобы сама, а не под действием притяжения связи, поэтому… – И-ита-ак, – тяну, улыбаясь. – Для чего ты похитила меня?

– Что б расчленить и закопать. Достал уже. Ну, сколько можно? – возмущенно тянет девочка, глядя мне в глаза. А я понимаю, что эти слова не только об этом моменте, но и вообще обо всём, что нас связывает. – Я. Тебя. Не похищала. – Тычет в меня своим маленьким пальчиком, а меня трясёт от её лёгких прикосновений, как будто жалит фаером. – И вообще, это вышло случайно.

Та-ак. А это уже интересно…

– И как давно «это» у тебя выходит?

– Ну, чтоб вот так… – Она задумывается, морщит свой маленький носик, сводит бровки, стучит пальчиком по подбородку. – Это у меня впервые…

И как же сладко это звучит…

– Приятно слышать, что я у тебя первый. – ухмыляюсь я.

Она выпрямляется, вскидывает подбородок, её щёки розовеют от смущения, но она уперто держит зрительный контакт.

– Да, уж, ты первый, кто додумался привязать разумное существо. – шипит ядовито злючка. – И всё это произошло из-за того что мы связанны, или ты забыл?

– Такое захочешь, не забудешь. – улыбаюсь я, поймав её ладошку, начинаю перебирать маленькие пальчики и тихо добавляю: – Кстати, насчёт этого. Я тут выяснил, что в Храме Единения Четырёх стихий есть старинный фолиант, в котором прописаны все обряды разрыва разных видов связи и привязки. Но туда могут лишь попасть те, кто проходит ритуал…

– Это, я то же слышала, – фыркает она, глядя мне в глаза. – А также слышала, что тебя с Алисой туда не пустят, а где мы возьмём ещё пару, которая согласятся на подобное мероприятие?

– Мы с тобой могли бы… – медленно тяну я.

– С ума сошёл?! – возмущается девчонка и дергает руку, но я не отпускаю. – Во-первых: я не собираюсь замуж. Во-вторых: у тебя уже есть невеста и к тому же, духи предков не примут и…

– Тише ты. – шиплю и притягиваю её ближе так, что её лицо оказывается в паре сантиметров от меня и я вижу всё ещё капельки слёз на её ресницах. Они сверкают словно бриллианты, завораживая своим блеском. Моргаю, пытаясь собраться с мыслями и тихо выдаю, глядя в её синие глаза: – Нам не нужно его проходить по-настоящему. Во-первых: занавеса нас пропустит, так как во мне течет кровь ведьмы. Впрочем, как и в тебе. Во-вторых: духи предков примут нас, так как мы уже связанны. Поэтому этот обряд будет чистой воды фальшью. А, если, всё же, духи предков нас свяжут, то Алиса будет свободна и договор не нарушен. Мы убьём сразу двух зайцев. Ну, и в-третьих: мы же всё равно собрались разрывать привязку, разорвём и связь, если уж, на то пошло. Осталось дело за малым – найти этот фолиант…

– Угу, – недоверчиво поджимает Эля губы, и я переключаю своё внимание на эти сочные, алые губки. В памяти тут же всплывает, какие они мягкие и сладкие… – Для начала надо попасть в святая святых – библиотеку Владычицы. Или ты думаешь, такие вещи там в лёгком доступе лежат, бери не хочу?

– Конечно, я так не думаю. – С трудом сглатываю и перевожу свой взгляд, от греха подальше, на её синие омуты, но и это не помогает. Они меня затягивают в свои глубины… – Поэтому нам нужны будут сообщники, которые бы смогли отвлечь ведьм, которые и охраняют вход в эту святая святых…

– И снова возвращаемся к моему вопросу: где мы возьмём таких? – Эля, как кошка, хитро сощуривает глаза и, вопросительно глядя мне в глаза, поддается вперед.

Наши взгляды скрестились. Воздух вокруг нас сгустился. В этот момент понимаю простую истину, которую до сих пор отказывался признать. Которую прогонял, убеждая себя, что так лучше для всех. Теперь мое желание сделать эту девчонку своей усилилось. Запылало жарким пламенем в груди, где буквально недавно был холод и лёд.

– Есть у меня одна мысль… – хитро улыбнувшись, протянул я, сжимая маленькую ладошку.

Губы Эльфёнка чуть приоткрылись, словно она хотела что-то спросить, но я уже этого не узнаю, так как волна чувственных грёз заставила меня поддаться вперёд и припасть к её пухлому рту, лизнуть губы, ощутить вкус языка.

Она тихо ахнула прямо мне в губы и ответила на мои ласки с такой же страстью. По венам проносится огонь. Грудь, что до этого стягивало, словно обручем, накрывает сумасшедшая буря. Её поцелуй терпкий и одновременно сладостный, и нежный. Он поднимает на поверхность тайны души и проникает прямо в сердце.

Как она умудрилась найти это ведьмино сердце?

Мой поцелуй становится все более жадным, и она отвечает на него самозабвенно, лаская мой язык языком, ничего не утаивая, словно поглощая, завораживая, лишая разума. Этот поцелуй имеет привкус опасности и тайны. Зарываюсь пальцами в её волосы и…

– Эля! – разносится по дому голос Василисы Васильевны.

Вздрагиваем. С трудом оторвавшись от сладких губ, глубоко вздыхаю и выпускаю Эльфёнка из своих объятий. Друг на друга смотрим помутневшими от страсти глазами и тяжело дышим.

– Эля, ты дома?! – доносится голос уже ближе.

Эльфёнок отмирает, краснеет, смущенно отводит глаза и быстро начинает приводить себя в порядок, при этом испуганно оглядываясь по сторонам.

Я продолжаю смотреть на Эльфёнка, пытаясь поймать её взгляд, но она постоянно прячет от меня свои глаза. Понимаю, что она хочет сбежать до того, как появиться Василиса Васильевна. Хочется схватить её, встряхнуть и заставить смотреть на меня, но я понимаю, что сейчас не время и не место. Сначала надо разобраться с этой инициацией и привязкой, а потом уже будем разбираться с чувствами.

Парой минут ранее в кабинете директора Академии…

– Александр Аркадьевич, у нас ЧП! – в двери кабинета влетела растрёпанная девица в белом халатике, судя по значку на отвороте воротника – студентка лекарского факультета.

Мужчина, что сидел за огромным дубовым столом, даже не оторвался от своего занятия, а так и продолжил что-то заполнять в тетради. И лишь огромная сова на жердочке в углу недовольно ухнула и повернула голову к влетевшей девушке.

– У нас похитили кадета прямо из лазарета! – выпалила девушка, нервно сжимая кулачки.

– Хм. – всё, что выдал мужчина.

После чего всё-таки оторвался от записей и глянул на девушку. Она тут же поморщилась, но не от страха, а от неприятного чувства вмешательства в её мысли. Впрочем, ничего толкового там не было, сплошной хаос и испуг вперемешку с переживаниями за кадета. И почему-то мужчина не удивился, что этот кадет Мельник.

– А кто последний его посещал? – спокойно спросил мужчина, даже чуть отстранённо, как будто это не происшествие, а обычная штатная ситуация.

– В-ваша вн-нучка. – заикаясь, ответила девушка.

И хоть имя не прозвучало, мужчина сразу понял какая из двух внучек могла такое сотворить. Тем более, что старшая сейчас была под присмотром Высшего демона, а вот младшая вчера, как раз незапланированно оказалась в стенах Академии. А точнее, на кладбище недалеко от стен Академии.

– Прекрасно. – заявил мужчина и уголки губ его приподнялись в подобие улыбки. – Можете быть свободны. Я разберусь с этим.

На лице девушки отразился шок, но она сразу взяла себя в руки и развернулась на выход.

– Да, и о происшествии никому ни слова. – догнал её строгий голос директора.

– Угу. – ответила девушка, переступая порог.

– Аля… – обратился мужчина к своей нечисти, но та уже пролетала над головой девушки, скрываясь за дверью.

И лишь «Уху» было ему ответом на не озвученную просьбу. Столько лет прожить вместе с этой семьёй и, проработав бок о бок с директором Академии, она хоть и не умела читать мысли, как он, но прекрасно предугадывала дальнейший ход действий.

Вот и сейчас она пролетала над двором Академии в направлении вивариума, где трудилась Василиса Васильевна. А уже через пять минут, всё старшее поколение семьи Навицких оказалось в кабинете директора, недоумённо переглядываясь. Прямо, как в старые добрые времена, когда они были кадетами этого прекрасного заведения.

– Василис, почему не сообщила о проснувшемся даре у Эли? – спокойно спроси мужчина, откинувшись на спинку кресла.

– Разве? – удивилась та, нахмурив брови. – Мне казалось, я сказала Дену.

– Да, сказала. – подтвердил тот, когда директор перевёл на него свой строгий взгляд. – И мне кажется, я тебе сообщил.

– Когда кажется – креститься надо. – хмыкнул директор, озвучивая мысль Василисы. – Итак, это мы выяснили. Теперь вопрос: куда Эля могла переместиться?

– Ну, у неё два якоря, – задумчиво протянула Василиса. – Наш дом и Даня.

– Вот его-то она и утащила с собой. – к удивлению всех присутствующих, взгляд директора стал лукавым.

– Но в доме ни одна сигналка не сработала… – начал Денис Александрович и увидел, как в глазах отца вспыхнул интерес.

– Вась, проверь. – велел он.

И та, глубоко вздохнув, с тихим хлопком исчезла. А через четверть часа, пропавший кадет и похитительница, стояли в кабинете директора.

– Ну, что ж, кадет Мельник, я вижу, вам стало намного лучше. – усмехнулся директор. – Но всё же, я прошу вас вернуться в лазарет и пройти лечение до полного выздоровления. Более вас не задерживаю, можете быть свободны.

Молчание длилось ещё пару минут после того, как за кадетом закрылась дверь, потом директор произнёс:

– Как ты себя чувствуешь, Эльвира?

– Нормально.

– Ничего не болит? Голова не кружится? Кости не ломит?

– Хвост не отваливается. – сама пошутила, сама улыбнулась девчонка. – Я уже перемещаюсь безболезненно, если ты об этом.

– Очень хорошо. – задумчиво произнес директор.

– Да-а-а… – протянул Денис Александрович, разглядывая свою дочь. – Из тебя получится отличная шпионка. Это надо же… перетащила тело и не потревожила ни одного защитного плетения.

– Очень ценное замечание, сын мой. – протянул директор и взгляд его зажегся азартом.

И все поняли, что директор что-то задумал. Впрочем, его всегда привлекало что-то необычное и интересное. А интересная способность внучки, унаследованная от матери, это самое необычное, что есть в этом мире. И они это знают.

Глава 5

Эльвира

Передв