Сумрак Чужой войны

Макс Глебов

Сумрак Чужой войны

Глава 1

Наша механизированная колонна длинной змеей движется по тракту, поднимая тучи пыли. От асфальта, когда-то покрывавшего древнее шоссе, давно остались лишь воспоминания, а прожаренная южным солнцем смесь щебня, песка и грунта, с помощью которой местные рабочие годами латали самые разбитые участки дороги, охотно взлетает в воздух из-под колес, окутывая машины грязными клубящимися облаками и оседая на бортах, лобовых стеклах и лицах людей.

В наших краях такое количество грузовых автомобилей и бронемашин, собранных в одном месте, зрелище небывалое, и поглазеть на проход колонны жители окрестных деревень и поселков выходят чуть ли не в полном составе, благо посмотреть есть на что, хоть самые интересные образцы боевой техники и скрыты под плотными брезентовыми тентами.

С грузовиками нам повезло. Как раз перед началом войны к нам прибыла очередная колонна снабжения из столицы с заказанными мной материалами и оборудованием, так что транспортом мы оказались обеспечены очень неплохо. Правда, немедленно отправиться в Москву всё же не получилось, да и не могло получиться. На сборы всего необходимого и подготовку к дальнему переходу потребовалось немало времени, так что выступить мы смогли только через двое суток после получения приказа императора, и теперь выжимаем из техники всё, на что она способна.

Хорошо хоть поломок в пути практически нет. Кан перед отъездом заставил ремонтных роботов просканировать двигатели и ходовую часть всех наших транспортных средств и заменить или привести в порядок изношенные детали и узлы, которые могли вскоре выйти из строя.

Не все столичные механики и техники положительно отнеслись к столь вольному обращению с вверенной им техникой, но мы их особо и не спрашивали. Сославшись на прямой приказ императора, я просто реквизировал их грузовики, а их самих мобилизовал в свой отряд. Наверное, для провинциального барона я повел себя слишком нагло и изрядно превысил свои полномочия, но старший столичной колонны благоразумно не стал спорить с этим волюнтаристским решением. Репутация у меня в последнее время сложилась довольно своеобразная, однако в данном случае она сыграла нам только на руку.

На самом деле, никакого восторга происходящее у меня не вызывает, и для этого есть множество причин. Естественно, мое мрачное настроение не ускользает от внимания Шелы.

– Тебя что-то напрягает? – спрашивает баронесса, на секунду отвлекаясь от управления броневиком и бросая на меня короткий, но внимательный взгляд.

– Если коротко, то почти всё, – ответ звучит полушутливо, но Шела мой несерьезный тон напрочь игнорирует.

– Давай угадаю, – она вновь переключает внимание на дорогу. – Думаю, это будет достаточно просто, потому что мне тоже многое не нравится, а в последнее время наши с тобой мысли часто движутся в одном направлении.

– Ну, попробуй, – мне становится интересно.

– Новая война спутала все наши планы, что плохо уже само по себе, но не это главное. Хуже другое. Мы упустили инициативу, и делаем сейчас именно то, что от нас ждет противник. Мы вынужденно отложили все перспективные проекты и задрав хвосты несемся затыкать дыру, пробитую войсками коалиции в обороне армии императора. Нас с тобой тревожит одна и та же мысль. Очень похоже, что те, кто спланировал всё это, полностью уверены в своих силах и совершенно не боятся ни тебя, ни твоих шагающих танков. Этот кризис на фронте создан специально для того, чтобы нас в спешке бросили его ликвидировать, потому что своими силами ни армейские части, ни даже императорская гвардия, не смогут справиться с этой задачей. Стоит признать, их план сработал. Мы получили соответствующий приказ и теперь уверенно движемся именно туда, где нас с большим нетерпением ждут, и где нам наверняка уже подготовлена теплая встреча.

– Так и есть, – я медленно киваю, признавая, что рассуждения Шелы почти не расходятся с моими собственными мыслями. – Но ситуация усугубляется ещё и тем, что мы до сих пор не знаем, с чем именно нам предстоит столкнуться.

– Это как раз более или менее предсказуемо, – возражает Шела. – По крайней мере, в части техногенных артефактов. К противнику попало оружие и оборудование, имевшиеся на линкоре «Консул Мар». В основном это последние разработки. Не все, конечно. Сам корабль построен недавно, но кое-что из его оснащения уже успело перейти в статус предыдущего поколения. Кстати, после боя в космосе и последующего падения на планету уцелели, скорее всего, именно такие устройства. Модернизацию линкор проходил в большой спешке, и меняли на нем прежде всего самые мощные системы сканирования, которые наверняка получили очень серьезные повреждения. Слишком это сложные и громоздкие устройства, чтобы пережить такие приключения, как проход через плотные слои атмосферы и удар о поверхность. И это даже если забыть о том, что к планете корабль прибыл уже далеко не в лучшем состоянии, да и вообще не целиком.

– То есть в худшем для нас случае противник будет оснащен примерно на том же уровне, какой был у вас после падения десантного бота в Каинову чащу?

– Это вряд ли, – отрицательно качает головой баронесса. – Наше снаряжение и оружие специально подбиралось для разведывательной миссии, а противнику приходится довольствоваться только разнородным оборудованием, зачастую вообще не предназначенным для использования на планетах. Конечно, в обломках линкора могло уцелеть и какое-то индивидуальное оружие и снаряжение, но на тяжелом корабле его мало. Это скорее дань традиции, чем необходимость. Линкоры не садятся на планеты и не высаживают абордажные партии на вражеские корабли. Ну разве что в исключительных случаях, которых и было-то за всю историю космического флота не больше десятка.

– Значит, ты всё-таки считаешь, что я преувеличиваю возможные проблемы?

– А вот этого я не говорила, – невозмутимо отвечает Шела. – Не стоит забывать, что мы на Земле, а ваша планета – это тот ещё мешок с сюрпризами. Морфы и техники вражеской коалиции показали себя очень опасными противниками, а теперь нам, судя по всему, предстоит иметь дело с их коллегами из-за океана. На что они способны, мы не имеем ни малейшего представления. Почти полтора века остатки их цивилизации находились в изоляции на своем континенте. Развитие приобретенных ими умений и способностей там шло совсем не так, как это происходило у вас, так что неприятно удивить нас они вполне в состоянии. Собственно, они уже начали это делать, ведь даже наш зонд с мощным модифицированным сканером не смог обнаружить их присутствие в приграничной полосе.

– Кан утверждает, что мы просто недостаточно тщательно искали, – я не столько возражаю, сколько приглашаю Шелу развить её мысль.

– Да, я помню, – кивает баронесса. – Но мы ведь не знаем, что было бы, работай зонд с меньшей высоты и более сфокусированным излучением. Возможно, мы бы действительно их нашли. А если нет? Кан в своих расчетах ориентировался только на возможности генераторов маскировочных полей, которые наши противники могли извлечь из обломков линкора, но мы уже не раз видели, что маскировка может быть многослойной. Ты можешь поручиться, что в данном случае в качестве дополнительных слоев не использовались какие-нибудь хитрые пологи скрытности?

– Я даже не сомневаюсь, что использовались.

– Вот и я о том же, – на лице баронессы появляется невеселая усмешка. – Так что добровольно прыгать в выкопанную для нас волчью яму явно не стоит. Она может оказаться с двойным, а то и тройным дном.

⁂

Вопреки моим ожиданиям, никаких засад, управляемых фугасов и прочих злокозненных сюрпризов на нашем пути в столицу не оказывается. Впрочем, противник умеет учиться на своих ошибках и, видимо, убедившись в неэффективности таких методов, принял решение от них отказаться. Я всё больше склоняюсь к мысли, что главная ловушка подготовлена для нас в самом конце пути, и именно там сосредоточены все самые опасные бойцы коалиции, оснащенные не только новым оружием и снаряжением, но и обладающие очень непростыми способностями.

Идея покончить с моим отрядом одним неотразимым ударом наверняка выглядит для лидеров вражеской коалиции очень соблазнительно, так что сил и средств для её реализации они не пожалеют. Конечно, нам тоже есть чем их удивить, но чьи козыри окажутся сильнее, покажет только бой.

В отличие от того, что заготовил для нас противник, наши слабые и сильные стороны мне, хорошо известны. Вопрос лишь в том, как использовать преимущества с максимальной эффективностью и не дать врагу сыграть на наших слабостях.

Зонд мы потеряли, а вместе с ним и модифицированные скрытой силой модули. Его сканер и генераторы маскировочных полей показали себя очень хорошо, но, к сожалению, они являлись уникальным оборудованием. Других таких у нас больше нет. Вернее, по словам Тапара, примерно схожими характеристиками обладают конструкты наблюдения и сканирования, извлеченные им из летающего голема, доставившего на Землю его отряд. Однако с тем, как их модифицировать и использовать для наших целей, предстоит ещё долго разбираться. Вновь вспыхнувшая война и последовавший за её началом приказ императора не оставили нам времени на такие эксперименты. В итоге работать пришлось с тем, что было в наличии, причем с учетом очень ограниченного времени на подготовку.

Как результат, вместо зонда, способного достичь любой точки на поверхности Земли и даже выйти в ближний космос, мы имеем два летающих дрона малого радиуса действия с модифицированными сканерами. Один из них – наш первый трофейный диск-разведчик времен Чужой войны. С собой мы его везем в основном для того, чтобы ни у кого не возникало лишних вопросов, откуда мы берем столь точные разведданные. Второй дрон – результат нашей с Шелой и Ло работы над одним из современных летающих разведчиков кибов. У этого аппарата модификации подвергся не только сканер, но и генератор маскировочного поля.

Работа над модификацией дрона задержала наш выезд в столицу почти на сутки, что вызвало очень нервную реакцию графа Волжского, которому, судя по всему, отчаянно накручивал хвост герцог Клещеев, а то и лично его величество император. Однако, с учетом вновь открывшихся обстоятельств, без нового разведчика выступать в боевой поход представлялось мне явной авантюрой, и союзники меня в этом решении единодушно поддержали.

Так что пришлось графу смириться со своей участью живого щита, принимающего на себя прилетающие из столицы высочайшие громы и молнии. А куда бы он делся? На все его гневные послания я невозмутимо отвечал, что могу, конечно, отдать своим людям приказ выступить прямо сейчас, но в таком случае за возможный провал моей миссии будет отвечать тот, кто не дал мне должным образом подготовить вооружение и технику к предстоящей операции. Волжский дураком не был и быстро понял, к чему может привести его настойчивость. Стать крайним в случае моей неудачи ему совершенно не улыбалось.

С учетом качества нашей воздушной разведки, засад мы действительно можем больше не опасаться, а вот плотно сканировать всю линию фронта и ближайшие тылы противника нам будет сложно. Впрочем, держать под контролем свой участок мы, скорее всего, сможем. Ещё один наш большой плюс – это боевая техника. Вряд ли у противника найдется что-то похожее. Правда, для той задачи, которую ставит перед нами император, действительно серьезных машин у нас маловато.

Помимо танка Ло и нашего с Шелой бронетранспортера, у нас есть два трофейных шагающих танка под управлением Данжура и Игоря, плюс четыре ремдрона, вооруженных пулеметами. Есть, правда, ещё броневики приданных нам гвардейцев и отряда лейтенанта Сваи, но они не защищены ни силовыми, ни маскировочными полями, так что в условиях реального боя с массовым применением оружия кибов и артефактов тайкунов их живучесть близка к нулю. Конечно, в нашем распоряжении имеется ещё и Крокодил – легкий современный боевой робот кибов с установленной на спине дополнительной автоматической пушкой, стреляющей модифицированными снарядами. Серьезная машинка, но мы, как и раньше, стремимся скрыть её существование не только от врагов, но и от союзников. Слишком уж сильно Крокодил отличается от техники кибов полуторавековой давности.

Вторая фаза войны началась настолько несвоевременно, что сейчас мы фактически имеем в распоряжении ту же боевую технику, которой располагали сразу после демонстрации наших танков лидерам вражеской коалиции. Мы рассчитывали, что у нас будет намного больше времени и занимались не столько производством новых боевых машин в единичных экземплярах, сколько подготовкой к их серийному выпуску. Да и других дел у нас более чем хватало. Одно только создание зонда потребовало гораздо больше времени и сил, чем мы рассчитывали. К тому же не следуют забывать и о продолжающейся расчистке Каиновой чащи и строительстве города вместе с прилегающей к нему инфраструктурой.

Итогом этого цейтнота стало то, что в нужный момент мы оказались с минимумом боевой техники, хотя от начала её относительно массового производства нас сейчас отделяют считанные недели работы. Не меньшую досаду вызывает то, что мы так и не успели воспользоваться возможностями, открывшимися перед нами после контакта с искусственным интеллектом, присвоившим себе имя Борислав. Все эти весьма перспективные направления теперь пришлось свалить на Кана и Тапара, а у них после нашего отъезда и так задач выше крыши, включая создание с нуля летательного аппарата, способного доставить нас в Северную Америку. Так что на быстрое пополнение парка боевых машин рассчитывать не приходится.

Москва встречает нас дождем и неожиданной прохладой. После форсированного марша по иссушенным солнцем трактам это воспринимается, как подарок судьбы. Правда, столичные генералы и приближенные императора мгновенно берут нас в оборот, дав нам на отдых и приведение себя в порядок всего пару часов. Сразу видно, что прижало их крепко, и с нашим прибытием они связывают далекоидущие планы.

Ничего удивительного в поведении имперской элиты я не вижу, поскольку обстановку на фронте знаю, наверное, даже лучше главнокомандующего. Невеселая там обстановка, и это очень мягко сказано. Впрочем, чего-то подобного вполне можно было ожидать. За время нашего марша к Москве Кан с помощью летающих разведчиков успел неплохо изучить центральный участок фронта, на котором активно действовали специальные подразделения противника, использующие артефакты, добытые из обломков линкора «Консул Мар». Противостоять им регулярные части русской армии оказались не в состоянии. Фронт откатывается на восток едва ли не со скоростью марша пехотных частей коалиции, и за истекшее время враг успел преодолеть почти треть пути к столице.

На экстренном совещании штаба армии я оказываюсь уже через два с половиной часа после прибытия. Капитан-гвардеец сопровождает меня до самых дверей зала, где уже собрались высшие армейские чины – генералы и графы, отвечающие за различные участки фронта. Возглавляют весь этот парад сияющих мундиров герцог Клещеев и лично Богдан Первый. Естественно, присутствует здесь и глава тайной службы генерал Бубнов, а справа от императора я замечаю ещё одного знакомого мне персонажа, с которым мне, похоже, вскоре придется довольно плотно взаимодействовать.

Командующий императорской гвардией генерал-аншеф граф Боргин смотрит на меня со странной смесью вялого интереса и почти неприкрытого пренебрежения. Перспектива нашего сотрудничества его явно не радует. Очень уж велика разница между провинциальным бароном и командиром соединения, считающегося высшей военной элитой империи. К тому же он граф, и в нашей феодальной иерархии стоит на две ступени выше меня, что очень существенно. Ну а с учетом его должности, связей и статуса, этот разрыв начинает казаться совсем уж непреодолимой пропастью. Всем своим видом Боргин демонстрирует, что такие, как я, созданы только для того, чтобы беспрекословно выполнять его приказы, а сама идея согласовывать со мной какие-то планы и действия не вызывает у него ничего, кроме брезгливого недоумения.

Самое интересное, что Боргин далеко не один такой. Многие высшие аристократы империи воспринимают меня точно так же, но открыто идти против воли монарха всё же не решаются, так что при моем появлении ограничиваются лишь недовольными гримасами, демонстрируя бывшему деревенскому охотнику, что в высшем обществе ему совершенно не рады. Ещё недавно они вели себя более сдержанно, особенно сразу после демонстрации лидерам вражеской коалиции шагающих танков и последовавшего за ней заключения мира. Теперь же, когда этот мир рухнул, многие из них совсем не против сделать меня главным виновником новой войны, начавшейся для Русской Империи крайне неудачно. Впрочем, император и герцог Клещеев этот подход, похоже, не вполне разделяют, так что пусть себе генералы гримасничают, я это как-нибудь переживу.

Исполняю в сторону императора предусмотренный этикетом поклон, и мажордом постным голосом объявляет о прибытии барона Белова, едва заметно спотыкаясь на моем скромном титуле. Не привык он, похоже, представлять высшему свету всяких голодранцев. Богдан Первый, само собой, замечает реакцию своей свиты на мое появление, но делает вид, что ему это глубоко безразлично.

– Ну, раз теперь все в сборе, приступим, – негромко произносит монарх и переводит взгляд на своего брата. – Герцог, центральное направление – ваша зона ответственности. Именно там сейчас складывается наиболее тяжелое положение, так что начнем с вашего доклада о текущем состоянии дел на фронте.

– Ситуация критическая, – негромко произносит Петр Клещеев, и, судя по выражению его лица, он ничуть не сгущает краски. – Мы сейчас не в том положении, господа, чтобы пытаться приукрашивать реальную ситуацию, а потому скажу прямо – вверенные мне войска находятся на грани катастрофы.

– Это он ещё очень мягко выразился, – звучит из приемника в моем ухе скептический комментарий Ло. – Никакой грани катастрофы там уже нет. Зато сама катастрофа присутствует в полном объеме.

Герцог подходит к расстеленной на столе карте западных областей империи и берет в руки указку. Собственно, он мог бы ничего и не говорить. Тянущиеся в направлении столицы синие стрелы ударов противника и разорванные в клочья оборонительные линии русской армии лучше всяких слов показывают, что ситуацию иначе как полным развалом фронта не назовешь. Карта, к слову, уже успела несколько устареть, и реальное положение ещё хуже, чем то, о котором собирается рассказывать брат императора.

– На центральном участке фронта противник сконцентрировал ударные группировки на двух направлениях и, перейдя границу, быстро прорвал нашу оборону. В дальнейшем войска вражеской коалиции без всякой оперативной паузы продолжили развивать наступление вглубь территории империи.

Герцог начинает со вступления, явно предназначенного именно для меня, поскольку остальные военачальники, уже не раз участвовавшие в подобных совещаниях после начала войны, наверняка в курсе событий, происходивших на её начальном этапе. Мне тоже всё это хорошо известно, но я усиленно делаю вид, что ловлю каждое слово брата императора, чтобы как можно быстрее вникнуть в суть происходящего на фронте.

– В приграничных сражениях враг применил новую тактику, оказавшуюся для нас полной неожиданностью, – продолжает герцог. – Первые упреждающие удары были нанесены в нашем ближнем тылу. Атакам подверглись самые боеспособные части графа Минского, предназначенные для организации контрударов в случае прорыва противником позиций пехотных соединений непосредственного прикрытия границы. В местах дислокации этих механизированных резервов была сосредоточена основная часть броневиков, грузовых автомобилей и буксируемой артиллерии армии графства, и в первые же часы войны они понесли катастрофические потери в людях и технике. Поэтому, когда в наступление перешли основные силы противника, помочь нашей пехоте оказалось некому.

Сделав небольшую паузу, герцог бросает на меня короткий взгляд, словно ожидая уточняющих вопросов, но я молчу, и Петр Клещеев вновь начинает водить указкой по карте.

– Атаки, которым подверглись наши мобильные резервы к югу и северу от Минской пустоши, предопределили всё дальнейшее развитие событий. Доклады с мест носили отрывочный, а зачастую и откровенно панический характер, и мы до сих пор так и не знаем во всех деталях, как именно и какими силами были организованы эти нападения. Однако хуже всего то, что эти удары продолжаются и сейчас, и, несмотря на все прилагаемые усилия, нам не удается хотя бы частично снизить их убийственную эффективность. Мы теряем лучших морфов и технику, а результата нет. Как только мы концентрируем для контрнаступления или удержания ключевых позиций хоть какие-то значимые механизированные резервы, по ним немедленно наносятся удары, природу которых нам даже не удается понять. Ясно лишь, что против лучших частей графа Минского действуют относительно небольшие группы бойцов противника, однако их малочисленность с лихвой компенсируется совершенно запредельными характеристиками применяемого ими оружия и снаряжения.

Выдав эту информацию на одном дыхании, герцог Клещеев ненадолго замолкает, чтобы слегка перевести дух. Повисшая после его слов напряженная тишина очень хорошо иллюстрирует настроение собравшихся вокруг стола с картой высших офицеров.

– На данный момент нанесенные противником рассекающие удары уже привели к попаданию в окружение значительных сил армии графа Минского. Нужно отдать должное его бойцам – они не сложили оружие, несмотря на отчаянное положение, и их сопротивление в некоторой степени сковывает продвижение войск коалиции дальше на восток, однако в сложившихся обстоятельствах долго сражаться без подвоза боеприпасов и снабжения продовольствием они не смогут, а собрать хоть какие-то силы для прорыва к окруженным нам мешают всё те же специальные боевые группы противника, которые даже диверсионными не назвать – слишком уж велика их огневая мощь и насыщенность бронетехникой.

Похоже, доклад герцога окончен. Он откладывает в сторону указку и обводит взглядом собравшихся, словно предлагая им высказаться по поводу услышанного.

– Ваша светлость, – вежливо, но настойчиво произносит граф Боргин. – Как генерал-аншеф и командующий императорской гвардией, я позволю себе ещё раз обратить ваше внимание на тот факт, что, несмотря на мои неоднократные предложения, ни вы, ни его величество так и не одобрили отправку на фронт моих гвардейцев. Заверяю вас, Первый гвардейский полк уже решил бы проблему вражеских диверсантов, какими бы необычными и хорошо подготовленными они ни оказались, и сейчас армия графа Минского не находилась бы в столь плачевном состоянии. Теперь же время во многом уже упущено, и нам придется решать гораздо более серьезную проблему, чем в начале войны.

Понятный заход. Не знаю, действительно ли генерал-аншеф был столь настойчив в своих предложениях немедленно отправить гвардию ликвидировать специальные боевые группы коалиции, но сейчас он явно страхует себя от возможного провала нашей предстоящей совместной миссии, а заодно и намекает, что не стоило терять время, ожидая прибытия какого-то деревенского барона с горсткой людей и едва десятком единиц бронетехники, чьи обещания остановить войну одной лишь демонстрацией своих кустарных поделок, оказались не более чем пустыми словами.

Да, именно такую интерпретацию событий в последние дни активно заливают в уши императору некоторые его приближенные, и Боргин среди них самый активный. Впрочем, Богдан Первый пока на эти речи реагирует сдержанно, что даже немного удивительно. Тем не менее внутренняя борьба в его голове наверняка идет очень серьезная. В словах моих недоброжелателей есть логика, пусть и несколько извращенная, вывернутая исключительно к их пользе.

– Оставьте это, граф, – отвечает вместо герцога император. – Я знаю, что вы хотите сказать, но решение о ваших совместных действиях с бароном Беловым уже принято и не является предметом обсуждения на этом совещании. Сейчас я жду от вас конкретных предложений по нейтрализации отрядов противника, дерзко и крайне эффективно работающих в нашем ближнем тылу.

– Мои предложения уже звучали в этом зале, – граф Боргин, похоже, не собирается уступать.

Ведет он себя довольно рискованно, особенно с учетом того, что император фактически отдал ему прямой приказ засунуть свои амбиции куда поглубже и высказываться только по существу поставленной задачи.

– Напомню, что я предлагал выдвинуть первый гвардейский полк к линии боевого соприкосновения, – взяв в руку указку, продолжает генерал-аншеф, – и совместно с ещё сохранившими боеспособность армейскими частями графа Минского имитировать сосредоточение войск для нанесения контрудара по наступающим с северо-запада на Малую Оршу механизированным соединениям противника. Действующие в нашем тылу боевые группы коалиции наверняка отреагируют на эту угрозу, попытавшись вновь нанести удар, однако в этот раз им придется столкнуться с лучшими боевыми морфами и техниками империи, готовыми к нападению и знающими, что оно непременно произойдет. Уверен, такая встреча станет для вражеских диверсантов последней. Вернее, уже стала бы, если бы мы провели эту операцию своевременно.