Код Апокалипсиса. Тень Хаоса.

Внезапно на одном из мониторов появилось странное изображение. Камеры показывали не привычную картину проносящихся за окном пейзажей, а хаотичный набор искажённых пикселей. Словно кто-то взломал систему видеонаблюдения и теперь транслировал через неё помехи.

Поезд двигался как призрак – быстро, неумолимо и совершенно без контроля.

Я развернулась, чтобы пойти на поиски проводника, но мое внимание привлек странный предмет на панели управления, явно не вписывающийся в интерьер всей электромеханики. И в силу своего профессионального любопытства решила посмотреть. Увидев предмет вблизи, громко выругалась и тут же взялась за телефон. В последнее время мне везет на такие сюрпризы!

– У нас чрезвычайная ситуация, – внимательно следила за таймером, отчитывающим время на устройстве. А затем поняла, что оно насмерть припаяно. – В головном вагоне установлено взрывное устройство. И оно, похоже, намертво прикреплено к панели. Людей здесь нет. Поезд движется слишком быстро. Боюсь, мы приедем раньше времени, если не слетим с пути.

– Есть ли возможность хоть как-то отсоединить его от панели?

– Никакой, сэр.

– Попробуй остановить поезд. Только не спеши, – сообщает мужской голос.

Мужчина также сообщил, где может находиться система торможения и как она выглядит.

– Я вижу… но, к сожалению, она не срабатывает, система торможения повреждена, – как можно спокойнее произнесла я.

– Электричество еще есть. Терпение, Эн, наши хакеры пробуют взломать поезд дистанционно. Это займет дольше времени…

Но все возможные способы торможения не срабатывали. И это при том, что идет время искусственного интеллекта и нанотехнологий. Система управления поездом словно издевалась над нами, отражая каждую попытку вмешательства.

– Кто-то использует протоколы безопасности неизвестного образца, – процедил сквозь зубы полковник.

Один из мониторов мигнул, показывая, как искусственный интеллект поезда начал генерировать собственные контрмеры против вируса.

– У нас есть один вариант, – произнесла я, мой голос дрожал от напряжения. – Но он рискованный. Мы можем попытаться синхронизировать частоты с системой питания того, кто запустил вирус, и вызвать контролируемый сбой.

– Есть вероятность, что мы просто отключим все системы разом, и тогда…

– И тогда поезд превратится в неуправляемую ракету, несущуюся сквозь тоннели, – закончила я, барабаня пальцами по панели. – А на борту сотни гражданских.

На мониторе мелькали строки кода, словно рой светящихся насекомых, пытающихся вырваться из цифровой ловушки. ИИ поезда продолжал адаптироваться, создавая всё более сложные защитные механизмы.

– Другого выхода нет, – тихо произнесла я, глядя на меняющиеся показатели. – Если не вмешаться сейчас, вирус эволюционирует, и мы потеряем контроль окончательно. Это способ прервать связь между вирусом и его источником. Если мы правильно рассчитаем момент, то сможем создать электромагнитный импульс, который выбьет злоумышленника из системы, не повредив наши собственные протоколы.

На главном мониторе вспыхнули красные предупреждения. Искусственный интеллект поезда продолжал борьбу. Вирус медленно, но верно захватывал контроль над второстепенными системами.

Полковник тяжело вздохнул и сообщил кому-то из команды:

– Готовьте протокол экстренной синхронизации. Но учтите – один неверный шаг, и мы потеряем всё. Том, контролируй энергосистему. Мэри, держи наготове аварийные протоколы.

В командном центре воцарилась напряженная тишина, нарушаемая лишь писком приборов и треском статических разрядов в динамиках. На экранах мелькали схемы энергосистемы поезда, пульсировали графики нагрузок, а где-то там, в глубине цифрового лабиринта, продолжал бороться искусственный интеллект, защищая свой электронный разум от вторжения.

Пальцы летали над клавиатурой, вводя последние команды. Цифровые потоки сливались воедино, создавая хрупкий мост между двумя системами. И в этот момент поезд, мчащийся сквозь тьму тоннеля, словно замер в ожидании решения своей судьбы.

– Как поступить, сэр?

– Забудь о поезде, Эн. Сейчас главное – разобраться с безопасностью пассажиров. Я пришлю специалиста на случай, если у нас ничего не выйдет. Устройство нужно будет отсоединить от панели…

– Но он может не успеть. Разрешите привлечь Петра Валерьяновича?

– Разрешаю, майор.

Я нахожу соседа по купе и насильно привожу его в головной вагон.

– Что это? – мужчина в испуге смотрит на тикающий предмет.

– А на что похоже? Сможете обезвредить?

– Я?! Здрасте-приехали! Посмотрите на меня, Наденька, я же пьян!

– Так трезвейте, Петр Валерьянович, трезвейте. Мне сейчас нужны ваш ум и профессионализм. Всем пассажирам нужна ваша помощь. Действуйте!

– Да, но у меня нет ничего с собой… – растерялся мужчина, подходя ближе к панели. – Я же этим давно уже не занимаюсь.

– Петр Валерьянович, берите себя в руки и сосредоточьтесь на бомбе.

Пётр Валерьянович, пошатываясь, опустился на колени перед устройством. Его руки дрожали, но в глазах уже появился тот самый профессиональный блеск, который появляется у специалистов, когда они сталкиваются с настоящей задачей.

– Это же… Кто мог её здесь установить? – пробормотал он, внимательно изучая провода и микросхемы.

– Неважно кто. Важно то, что она взорвётся, если мы не остановим таймер, – ответила я, глядя на цифровой дисплей, мигающий красными цифрами.

В вагоне повисла тяжёлая тишина, нарушаемая лишь тиканьем механизма и шумом колёс за стенами. Пётр Валерьянович начал бормотать себе под нос технические термины.

– Кто-то хорошо постарался, чтобы усложнить задачу Искре, – пробормотал он, доставая из кармана тонкую ручку. Затем смотрит на панель управления и понимает: – Вирус в системе поезда создает помехи. Искра не может уловить предмет, потому что он сделан из невидимых для ее понятия вещей. Биоэнергетическая матрица.

– Что это?

– Квантовая запутанность. И очень стабильная. Обычный хакер не сможет стабилизировать запутанность так, чтобы она стала устойчивой. То, на что вы сейчас смотрите, не просто устройство – это оружие, существующее одновременно в нескольких состояниях, подобно частице в суперпозиции. И если я понимаю правильно, тот, кто это соорудил – гений из гениев.

– Значит, Искра, какой бы совершенной она ни была, – шепчу ему, – не способна обработать бесконечное количество вероятных состояний одновременно, верно? Её алгоритмы, основанные на классических принципах логики, буксуют, встречаясь с квантовой неопределённостью…

– Верно. Но об этом ни вы, ни я, никто другой не знает, – прошептал Петр, как бы прося держать это дальше от людей. – Как и то, где у этой штуки выключатель. Любое неверное решение и…

– И каков ее принцип действия?

– Квантовая бомба не имеет определённой структуры до момента активации. Её компоненты существуют в состоянии суперпозиции, и только в момент детонации они «выбирают» свою форму и функцию, – осматривая внутренность устройства, мужчина начал перечислять: – Биоэнергетический компонент использует древние технологии работы с энергией живых организмов. Квантовый модуль обеспечивает принцип неопределённости. А активатор… Это уникальный код, написанный на языке, который Искра не может расшифровать.

– Компонент, модуль, активатор… Откуда вы столько знаете?

– Моя проблема в том, что я это все знаю, но никогда не применял знания на деле и не сталкивался с подобным, – сообщил мужчина, потом заметил: – Похоже, оно подключено к панели и питается электричеством поезда…

– Кто может написать такой уникальный код? – продолжаю спрашивать его.

Петр глубоко задумался.

– Вероятно тот, кого самого нет в системе…

– Фантом.

– Искра пытается просчитать все возможные варианты развития событий, но каждый раз натыкается на стену квантовой неопределённости. Её системы выдают ошибку за ошибкой, а время тикает…

– В конце концов, самая опасная бомба – это та, которую никто не видит, но которая может изменить всё, – выдыхаю я.

– Именно.

Я знала, что от действий этого человека зависит судьба всех пассажиров поезда. Но я также понимала, что нужны совершенно другие меры. Внезапно Пётр Валерьянович замер.

– Насколько важно сохранить поезд? – спросил он.

– Желательно, чтобы он остался максимально целым. И люди в нем тоже, сэр.

– Хм… Так вы знаете, кто я?

– Боюсь, что я знаю о вас намного больше, чем вы думаете. Но это секретная информация.

Вскоре слышится отдаленный звук вертолета, а чуть позже в вагоне появляется человек в черной спецодежде без определительных знаков. Значит, полковник ничего не смог сделать и прислал своего инженера.

– Погодь, батя, дай мне. Это по моей части, – говорит Филипп Романов, отодвигая учителя в сторону.

– Филипп? Романов? – узнает его учитель.

– Я, батя, я. А теперь тише…

– Не думал, что нас судьба сведет при таких обстоятельствах, – промямлил мужчина.

– Не время сопли распускать, Петр Валерьянович, – Филипп открывает свой рюкзак и достает инструменты. – Сейчас мы ее заставим замолчать.

Пока они пытались обезвредить бомбу, я ходила по вагонам. Меня начинает беспокоить мысль о том, что я что-то упускаю. Что-то очень важное. Снова.

Сом плетется за мной, совершенно не подозревая о происходящем.

– Знаешь, я тут подумал… – начал мямлить мужчина. – Ну, ты и я давно вместе…

– Не сейчас.

– Да нет, я думаю, что сейчас самое время.

Я останавливаюсь, разворачиваюсь к нему и прошу:

– Поверь, сейчас не время рассуждать о нас. Просто иди, молча, ладно? Дай мне подумать.

– Ладно, – тот моргает, уставившись на меня.

Продолжаю идти дальше, разглядывая глазами пассажиров. Все как на ладони. Вижу и ощущаю каждого. Но все равно что-то не то.

– Ты можешь мне объяснить? – не выдержал Сом, заставляя меня вновь развернуться к нему. – Какого черта происходит?

В тот момент, когда я собралась ему рассказать, в вагон вбегают Фил и Петр.

– Можно отцеплять людей. Сейчас же!

– Что значит – можно?

– Простите, Наденька… – Петр замолкает, не договорив.

– Времени стало на несколько минут меньше, – уточняет Фил.

– Что вы сделали? Да чтоб вас! – злюсь на ученого, на Фила и бью кулаком в стену.

– Я пытался, поверьте, – пожимает плечами Петр.

– Там система супер хитрая, Эн. Чуть что – полетим в воздух.

– Черт! Как это возможно? Вы же специалисты!

– Мы еще не имели опыта с подобными видами, – сдержанно объясняет Филипп.

– Я тоже, – мычит Петр, пожимая плечами.

– О чем вы, черт возьми?! – возмущается Сом. – Что за система? Зачем отцеплять вагоны?

– Время уходит, детки. Через четыре часа мы прибудем в пункт назначения. Если вообще прибудем.

– Что ж, хорошо, отцепляем, – сообщаю Петру и указываю на двери.

– Что это значит? – Сом был в полном недоумении.

– Но если тормоза не работают, то, как мы остановим головной вагон? – замечает мне Филипп.

Лишь на пару минут я задумалась. Что это? Дежавю? Я уже была в подобных условиях, когда нужно было быстро соображать и находить выход из сложной ситуации. Снова рисковать?

– Детка, я требую объяснений. Что все это значит?

– Потом, милый, все потом. Иди за Петром.

Благо функция отсоединения вагонов имелась и была функциональна. Фил с трудом, но все же отцепил состав от головного вагона. Когда вагоны отстали, Фил и я вернулись к бомбе.

– Устройство от панели отключить не получится. Это может вызвать моментальную взрывную реакцию. Поезд не должен доехать, – сообщаю ему, смотря на таймер. – Что делать, Фил? Вагон неуправляемый. Может, повредить топливный блок?

– Слишком сложно. И не факт, что это сработает.

– Тогда ты что-нибудь сделаешь, чтобы еще уменьшить время.

– Серьезно? И как же?

– Отсоедини какой-нибудь провод, – указываю на бомбу.

– Ты думаешь, что это так просто? Время уменьшилось не по моей вине, Эн…

– Никогда не ошибался на обучениях?

– Специально – нет! К тому же это может привести к большей проблеме. Тут нужно знать даже самые мелкие детали. Те две помнишь?

– Еще бы!

– Не думаю, что здесь вообще есть какая-либо возможность обойти систему. Даже рисковать не стану, – скрестил мужчина руки на груди и встал в стойку.

– Тогда какого хрена ты здесь вообще делаешь?! Вали давай на свой вертолет!

– Чёрт возьми, Эн, – выдохнул напарник, вглядываясь в замысловатую систему проводов и микросхем, опутывающих взрывное устройство. – Это не просто бомба. Это что-то новенькое. Я таких схем раньше не видел.

Внезапно поезд резко накренился на повороте. Красные огни замигали чаще, предупреждая об опасности. Секунды текли мучительно медленно, а таймер неумолимо отсчитывал минуты до катастрофы.

В этот момент поезд влетел в тоннель, и тьма поглотила нас, оставив наедине с тиканьем смертоносного механизма и бешеным биением сердец.

Несколько минут мы молчали, тупо уставившись на таймер. Если честно я еще раньше придумала способ, и он ничем не отличался от прежних двух. Но все же ждала, когда Филипп выдаст что-то более действенное. Нет, я прекрасно его понимаю в этой, казалось бы, безвыходной ситуации. Самой не очень-то хотелось возиться с проводками и микросхемами…

– Теперь понятно, почему система ее не идентифицировала, – вдруг сказал Фил.

– Тебе повезло, что я здесь, – замечаю ему. – Нужна схема путей, – нахожу в своем телефоне карту железнодорожных путей. – Ищем ближайшие железнодорожные тупики. Такие пути не имеют продолжения и перекрываются стенкой. Благо они в наше время высокие и достаточно прочные. Надеюсь, это поможет. Нужно предупредить о нашем визите. Люди не должны пострадать.

Такой тупик нашелся. И даже не один, а два, что весьма повышает шанс на то, что если не сработает первый, то второй точно остановит этот прочный вагон. Мы смогли направить несущийся на скорости вагон к цели и выпрыгнуть из него.

От удара в стенку вагон сошел с рельс и пролетел вперед, пару раз перевернувшись. А уже от всего этого механизм бомбы пришел в действие и произошел большой «бум». Пострадали стоящие рядом составы, и почву разворотило так, что образовался небольшой кратер.

– Черт, Эн, тебе снова это удалось, – простонал мужчина, переворачиваясь на бок и кашляя.

– Как сказать. Я уничтожила дорогущий вагон.

– Правительство это уладит. Не думал, что он выберет поезд в этот раз.

– Уже третья по счету, Фил. Нам нужно обсудить это, – с грустью произнесла я, поднимаясь с земли на ноги.

Мы зашагали по путям к пылающему вагону, оценивая масштаб произошедшего.

– Работы будет – до жопы, – пробубнил мужчина, затем обратился к коллеге: – Знаешь, Эн, я рискую своей жизнью и поэтому требую хоть немного уважения к себе.

– Спасибо за помощь, Фил, – процедила я, потирая больное плечо.

– Простым «спасибо» не отделаешься.

– Найди останки этой «крохи» и проверь каждую грёбаную деталь. Мне нужны ответы, Филипп. Дай мне информацию, и тогда поговорим о деле.

– Вы снова отличились, майор. Разворотили дорогущий вагон. И свою тайну не сохранили.

– Простите, полковник. Что будет с Сомом?

– Раз в нем больше нет необходимости, тебе придется его оставить. Надеюсь, это не проблема?

– Нет.

– Проведем беседу. Припугнем. Заставим подписать кое-какие бумаги. Будем наблюдать за ним некоторое время, пока не убедимся, что ему можно верить, – полковник немного помолчал, прежде чем продолжить. – Что там было, Эн?

– Сложный механизм, как сказал Филипп, – лениво сообщаю я. – Еще не изучен. Исключает функцию обезвреживания на месте… и тому подобное. Система не смогла ее идентифицировать. И это в мире, где искусственный интеллект контролирует все системы безопасности на планете, и ни один объект, представляющий потенциальную угрозу, не может ускользнуть от её всевидящего ока. Думаю, мы имеем дело с профессионалом.

– Ясень пень! – издал смешок мужчина. – Любитель такого не сотворит.

– А что думает Искра?

– Она прорабатывает полученную информацию, – он сказал это без особого удовольствия. – Но я сомневаюсь, что вообще что-то найдет.

– Я не доверяю ей, полковник.

– Что ж, не ты одна такая, – мужчина встал из-за стола, подошел к толстенному тонированному окну и глубоко вздохнул, посмотрев на улицы города.

– Печально осознавать то, что мы подчиняемся машине.

– Не просто машине, Эн. Это искусственный интеллект. На твоем месте я бы опасался говорить подобное вслух.

– Не в моих правилах бояться того, чего я не могу увидеть.

– Система – единственное, что у нас теперь есть.

– Мы сами позволили ей властвовать, сэр. Я все же надеюсь, что существуют места, где ее нет.

– Не знаю как другие, но я разделяю твои действия… по поводу бунтарей, – тихо произнес он, продолжая смотреть в окно. – То, что ты на их стороне и пытаешься помочь, может сыграть нам на руку. У Искры, как у любой системы, есть уязвимое место.

– Знать бы, где это место, – прошептала я.

– Фантом знает. Просто будь осторожней, Эн, не дай ей себя поймать.

Мы молчали некоторое время. Полковник стоял спиной ко мне, а я разглядывала трещинки на столе из темного дерева. Эта комната полностью изолирована. Здесь нет электроники и стены по двадцать сантиметров толщиной.

– Это ведь не совпадение, полковник, верно? В самолете и на теплоходе я тоже сопровождала важных ученых персон. Все три «крошки» были похожи, а значит, это был один человек. Какого хрена?! Все три миссии были засекречены. Может, я чего-то не знаю? – смотрела на мужчину пытливым взглядом. – Кто они?

– Ученые, Эн.

– Так просто?

– Их объединяет лишь наука.

– Наш таинственный друг тоже знает толк в науке. Этих ученых, ровно как и нашего незнакомца, связывает не только любовь к науке. Это прирожденные гении, полковник. А что такое гений? Высшая степень проявления таланта, уникальность, результативность, незаурядный ум. В наше время эти люди могут создавать не только жизнь, но и хаос.

– С хаосом я согласен, – бубнил мужчина, видя результат в окне.

– А что если он не ограничится лишь подрывом транспорта? Если он пойдет дальше и придумает что-то более масштабное? Нельзя недооценивать врага. Он все знает. Знает нас. И это большая проблема. Какие цели он преследует на самом деле? – последнее я произнесла чуть тише.

Полковник напряг плечи и спину. Сейчас он был похож на каменную глыбу.

– Третий раз, сэр. Как назвать то, что произошло? – задумалась я. – Не знаю почему, но мне кажется, что он был в поезде, был в самолете и на теплоходе тоже. Я просто не смогла его уловить. Он будто… даже не знаю, как это объяснить.

Мужчина как-то странно вздохнул, пару раз моргнул и повернулся ко мне лицом.

– Не имеет кода? Ты же не радар, чтобы улавливать все сигналы на свете. Хотя твои способности меня удивляют.

– Сэр, я серьезно.

– Хорошо, – полковник сел в кресло. – Допустим, что случайная ошибка переросла в нечто большее…

– Ошибка, полковник? Что вы называете ошибкой?

– Ученым был только Петр. Второй, которого ты сопровождала в самолете, не был ученым, Эн, – вдруг признался полковник. – Он был обычным банковским клерком. Другом моего давнего знакомого. В науке – полный ноль. Зато в счете денег – ас. А первый – руководитель поисковой группы…

Я тупо уставилась на мужчину в попытке понять услышанное.

– И в чем же ошибка?

– В том, что учеными их считала только ты, а гений же ничего о них не знал. Ему было плевать на людей, которых ты сопровождала. Дело в другом. В эмоциях. Если подумать, то такие люди, вроде него, очень близко воспринимают критику и личные неудачи. Я уверен в том, что случившееся на теплоходе сбило его с толку. Представь возмущение гения, когда его план разом рухнул. Бомба не взорвалась на суше, а ушла на дно вместе с теплоходом. Это вызвало недоумение и интерес. Когда все пошло не по плану во второй раз, то его интерес лишь усилился. Казалось бы, как можно спасти людей в самолете находящемся в воздухе? Но ты и тут справилась. Третий раз – и снова промах. Я бы на его месте запереживал о своей репутации.

– Вы сейчас намекаете на то, что он делает это из-за меня? – не совсем поняла я.

– Весьма вероятно, что дело не в тех людях, а в тебе самой. Это азарт. Теплоход стал стартовой точкой.

– Не вижу никакой связи со мной.

– Что здесь непонятного? Один псих решил подорвать теплоход с людьми на борту, но его план рушится. Почему?

– Вмешалась я.

– Он испытывает тебя. Ты сама сказала, что все три миссии были засекречены. Я сам придумал миф про ученных, потому что нужно было сохранить анонимность персон. Никто об этом не знал, кроме нас. Банковский клерк, руководитель поисковой группы, ученый – да, они важны. Но не для него.

– Даже если так, то откуда такая уверенность, что я все же вдруг обнаружу устройство на втором и третьем объектах и спасу людей? Он не может знать, когда и где я буду находиться. Может, ему кто-то докладывает… из наших?

– Исключено. Нужен ключ доступа, чтобы открыть файлы. Они меняются каждые полчаса. И только я их знаю. Вряд ли у него есть способ узнать то, что хранится в моей голове. Вероятно, у гения очень сильно развита интуиция. Как и у тебя. Иначе не скажешь.

– Если он настолько хорош, тогда ему необязательно быть в центре событий, верно? – решила я, откинувшись на спинку стула.

– Я не исключаю, что он находился среди пассажиров, – выдал полковник, затем добавил: – И теперь я точно уверен, что он знает тебя в лицо.

– Если он, правда, находился на борту двух последних, то я крупно облажалась, сэр. Я не смогла его уловить. Мой радар на него не действует.

– Что ж, похоже, ты нашла своего Мориарти, майор.

– Я вас умоляю, полковник!

– Несмотря на сложившиеся проблемы, я хочу, чтобы ты отдохнула. Возьми отпуск. Съезди куда-нибудь. А мы тут разберемся. И это приказ. Слышал, Филипп рвется в твою команду?

– Мне не нужна компания.

– Почему нет?

– Я не против напарника, полковник, и дело не в том, что это ваш сын, просто…

– Не хочешь рисковать? Понимаю. Но он заинтересован, Эн. Тебе стоит дать ему шанс проявить себя. Хотя бы на время, пока его пыл не угаснет. При большом желании Филипп бывает полезен.

– Он умница, правда. Но вы возлагаете на него слишком большую надежду. Вряд ли ему захочется сменить вас после вашей отставки.

– Я его отец, Эн.

– И поэтому просите меня взять его к себе?

– Исключительно в целях воспитания.

– Тогда заранее прошу прощения, если буду к нему строга и требовательна.

– Прощаю, майор. И разрешаю действовать жестко.

– Это все, что я смог найти, – указал Филипп на стол, на котором лежат сохранившиеся обломки самодельного устройства.

– Он никогда не ошибается с местом и временем. Как это выходит?

– Рискну предположить, что вы оба – интуиты. И даже больше – сенсорики. Магниты.

– Что за научная хрень?

– Это не хрень. Вы интуитивно связаны. Чувствуете друг друга на расстоянии. Это не обязано, что вы имеете родственную связь, просто… Научно необъяснимо, как такое происходит, что разные люди ощущают друг друга, тянутся друг к другу, находясь далеко. Я бы объяснил это, если бы ты была андроидом или хотя бы напичкана роботизированными протезами, которые можно отследить, но ты – полностью живой человек.

– Значит, он может чувствовать меня на расстоянии?

– Но он не мог знать наверняка, что ты справишься с поставленной задачей. Для него это тоже некий эксперимент.

– Но вышло именно так – я справилась. И это бесит! – злобно выдала я, потирая лицо ладонями. – Кто он такой? К чему все это? – указала я на стол.

– Этот бесполезный хлам, – разочарованно вздохнул Филипп.

– Все так печально? – я подошла ближе к столу. – Кто-то очень умный и талантливый собрал эту «крошку». Почти как ты, Филипп.

– Ты мне льстишь, но спасибо. Мы с Петром поинтересовались у других ученых, когда-либо работающих с взрывными устройствами, и все как один говорят, что не знают ни способа обезвредить, ни того, кто может сделать подобную штуку. Он мог бы получить Нобелевскую премию, если бы она все еще существовала.

– А ты? Ведь только ты видел все три вблизи и трогал их.

– Я не так безумен.

– Уверена, его талант был недооценен в свое время. Непризнанный гений. Лишенный внимания самоучка. Такие превосходят своих учителей во всем. Идеальные умы. Жаль, что он преступник.

– Внешне «крошки» похожи, – задумался Фил, обращая мое внимание на обломки. – Внутри, как я успел заметить, расположение деталей разнится не так сильно. Некоторые детали вообще странные на вид и консистенцию. Прочность и толщина металла, или чего-то похожего на металл, тоже немного отличается, что можно сказать и о весе. Он будто… импровизирует.