Игра Санни

– Айди, где ты… – хныкала она. – Айди…

Закружилась голова и Санни упала.

Её разбудил запах супа из ароматных грибов, весёлое потрескивание огня в печи. Теплое одеяло не выпускало её из постели.

– Санни, вставай, а то весь день проспишь, – послышался ласковый голос матери. Мать нежно поцеловала её в розовые щеки. – Вставай детка, и не забудь помыться перед завтраком.

Девочка поднялась, она находилась в уютной избушке, у входной двери стояла кирпичная печь, две заправленные кровати на той стороне, а посередине накрытый стол. Санни потянулась и зевнула, где она? Но все вокруг казалось знакомым. Она побежала к железному тазу с водой, который стоял возле двери, прополоскала руки, лицо, посмотрелась в зеркало. Взяла расческу и расчесала растрепанные каштановые волосы.

Когда повернулась, увидела её – красивую женщину с ласковой улыбкой, волосы такого же цвета, собраные в пучок, успели поседеть, на лице были явные морщины.

– За стол, юная леди, – чуть властно сказала она, нарезая хлеб.

Санни вприпрыжку села на своё положенное место. Свое место? Где она, и что тут делает?

– А где папа? – неожиданно спросила Санни. Но для той Санни это было обыденностью.

– Папа пошёл разговаривать о новой работе, какие-то иностранцы предложили ему хорошую подработку, – спокойно ответила она, зачерпнув ложку супа.

Внезапно открылась дверь, и за ней появился одноногий темный силуэт, неся с собой ураганный ветер.

Девочка проснулась и увидела на ночном небе огромное летающее существо, которое молнией пролетело над ней. Она села, все ещё не придя в себя, где она была? Мама? Папа? Кто они такие? Ноги слегка восстановились, температура спала, кашель прошёл. Теперь она могла бежать, ей было холодно, впервые её сознание требовало тепла, которое ощутила во сне, «Айди, где же ты…»

***

Айходи сидел за столом, схватившись за голову, он впервые по-настоящему переживал за неё, а Бургон подкидывал дрова в печь, что-то ворча про себя. Они особо не разговаривали, да и говорить было не о чем. Но старик все же проговорил:

– Девка пропащая надеюсь, – прокашлял толстяк.

– Она вернётся! Надеюсь… – вздохнул дианей.

– Она монстр, как ты проговорился! – заорал старик, вскочив на ноги, его и без того красное лицо ещё сильнее покраснело. – Коль ради держишь живехонькой?! Она парней погубила и сожрала! Коль ради зацепился к ней?!

– Тебе не понять, Бургон, – ещё раз вздохнул учёный. – Да и оправдываться перед тобой я не обязан.

– Когда меня отпустишь? – пробормотал старик, неуверенно присев напротив.

– Когда Санни будет тебе доверять, в ином случае, она тебя догонит и убьёт.

Дианей налил горячей воды из чайника сначала старику, потом себе и подсыпал заварки.

– Сколько думаешь сейчас времени? – спросил Айходи.

– Тяжко решить, но думаться час ночи, не раньше, – спокойно ответил Бургон, перемешивая чай железной ложкой.

– Где же она? – Дианей снова схватился за голову.

– А коль она помрёт? Что будешь делать? – с едва затеплившейся надеждой спросил старик.

– Она не умрёт! – учёный яростно ударил кулаком по столу, пролив немного чая на столешницу. – Тебе не понять, но она должна жить!

Бургон закатил глаза, и принялся пить чай, желая уйти от темы, но в глубине души, хотя нет, всей душой желал, чтобы она не вернулась, и померла там, под каким-нибудь деревом.

Дианей принялся одеваться, натянул штаны, шерстяные сапоги и надел теплое пальто с шапкой.

– Сейчас темень, не найдёшь ты её, – попытался остановить старик, но сам желал, чтобы и этот не вернулся.

Айходи, не ответив, вышел наружу. Подул сильный ветер, пробирающий до костей. Да и вообще, идея глупая, даже факел себе не смастерил, о чем он думал? Начал искать подходящую палку среди поленьев, заноза в пальце заставила его громко выругаться. «Ищем дальше, вот оно!» Он вернулся в избушку, Бургон допивал чай. Дианей оторвал кусок простыни и замотал конец палки, затем облил горючим маслом. Дело осталось за малым, он взял свечу и зажёг, несколько капель горящего масла упали на пол.

– Проклятье! Твою мать! Зараза! – ругался он во весь голос, яростно туша пяткой небольшое возгорание.

Когда дело было сделано, он снова выбежал наружу.

Айходи помнил, что Санни побежала куда-то на запад, да и по земле она не часто ходила, предпочитая прыгать по веткам, поэтому он шёл наугад, а вдруг найдёт, вдруг она сама его найдёт, ведь ее слух и чутьё сопоставимы со зверями, нежели с людьми.

– Санни! – кричал он, но ответа так и не услышал, лишь эхо издевались над ним. – Санни, девочка моя, ты где?! Ты где… где же ты…

И это бесило. Он споткнулся об корень и чуть не потушил факел.

– Нет, нет, только не это! – он попытался подуть в него, чтобы огонь не погас, и ему повезло.

Дианей продолжил путь, периодически вызывая её, и с каждым шагом переживания его усиливались. Он видел всего лишь в метре от себя, звёзд не было, и луны, лишь снежные тучи окутали небо. «Где же она…»

Он видел в ней результат своих грехов и способ искупления, любил ли он её как дочь? Вряд ли. Это лишь способ оправдания, что он хороший, хороший дианей, не желающий никому зла. Конечно же, это было самообманом, отрицание проделанного, непринятие себя и последствий прежних деяний. А на деле же он безвольное ничтожество, недостойное жить в этом мире! Скольких детей он погубил, превратил в монстров, разрушил семьи, отнял родную кровь, и все ради чего? Чего он хотел вообще?! И чего хочет сейчас?

Он сел и начал плакать, все это ему так надоело, даже факел уронил, который почти сразу потух. Ему хотелось умереть, он больше этого не выдержит. Что, если рассказать Санни всю правду, что она с ним сделает? Но это будет не важно, он заслужил это, даже эта цена слишком мала.

Вдруг услышал, что что-то ползет в его сторону. Пусть это будет зверь и разорвет его на части, он смиренно ждал своей участи. Хруст снега, скрежет когтей, – «Вот оно», – сказал он себе, улыбнувшись, – «Вот и всё…»

– Айди, – услышал хриплый голос.

Его глаза загорелись, и он вскочил.

– Санни? – окликнул дианей.

– Айди, помоги… – эта была точно Санни.

– Где ты? – заволновался он.

– Помоги…

Ученый начал в полной темноте разведывать всё вокруг, но натыкался на молодые сосны. Неожиданно он споткнулся обо что-то чёрное, которое ещё шевелилось. Он приподнял шкуру и обнаружил замерзшую девочку.

– Не умирай Санни, скоро вернёмся домой, – он осторожно поднял её и направился к дому. Она была холодной словно мертвец. – Укрою тебя тёплым одеялом, напою чаем, все будет хорошо.

– Мама, мне холодно, – бредила она.

«Проклятье! Неужели память возвращается?!» – этот факт обеспокоил дианея.

– Мама, можешь меня обнять? Мне страшно спать одной…

Айходи положил её на землю, его дыхание прерывисто дрожало. На поясе висел нож, которым он может сейчас воспользоваться. Просто отрезать голову – проще простого и не станет этого монстра. Дианей действительно поднял нож и приготовился совершить намеренное. Порез за порезом, удар за ударом. НЕТ! Она всего лишь маленькое дитя, которое нужно направить в правильное русло, как он задумывал ранее.

– Мама, я хочу домой, пошли домой…

Проще простого, Порез за порезом…

***

Открылась дверь, впустив холодный ветер. Дианей осторожно положил её на кровать, а шкуру медведя оставил снаружи. Бургон к тому времени спал, но его разбудил шум.

Пальцы и пятки девочки были синие от холода, а лоб горячий, она скрючилась на кровати. Дианей взял таз и вышел наружу, чтобы набрать снега. Первым делом положил её ладони в снег, пока конечности не приняли нормальную температуру, затем пятки. Синева слегка спала. Завернув в тряпку снег, положил на лоб.

– Мама, мне больно…

– Так померла, видать! – заметил старик.

– Заткнись и спи! – зарычал дианей, Бургон замолчал, и повернувшись к стене, захрапел.

Дианей сидел у её тельца, всё ещё прокручивая мысль, руки дрожали, намереваясь причинить содеянное, а разум пытался остановить. Взглянул на неё – такая беспомощная, такая невинная, такая слабая… Нож был недалеко, руки сами потянулись к нему, сжал рукоять, сжал челюсть, сжал кулак. «Нет…» – сказал он себе, и сомкнул ладони, вспомнил о Богине, и начал молиться:

– Святая Спасительница, прости за злые намерения мои, прости за грехи мои, прости деяния мои… – закончив, лёг, надеясь, что дерьмо происходящее вокруг, когда-нибудь закончится.

***

Прошлой ночью Гвин не спал ни минуты, пристально наблюдая за Идрис, но глаза его предательски закрывались. Если она та самая, то с лёгкостью убьёт его во сне, один раз это ей почти удалось.

Они скакали дальше в поисках Айходи, хотя тот интересовал ниарайда в последнюю очередь. Главное сейчас – Идрис. Молодые офицеры потихоньку подстраивались под неё, половина уже плясала под её дудку, остальным было все равно, хотя некоторые относились с недоверием, и Наэл был среди их числа.

Ниарайд поскакал к нему поближе и жестом велел слегка отстать.

– О чем-то хотел поговорить? – поинтересовался арсун.

– Я знаю, что Идрис не та, за кого себя выдаёт, – прошептал Гвин.

– Да, какая-то она странная, – согласился Наэл. – Но Идрис действительно похожа на покойную жену старшего лейтенанта.

– Ты её знал? – удивился Гвин.

– Да, – кивнул молодой арсун. – Она преподавала у нас целительство. Хорошая была женщина, да и сын у них толковый. У него даже рога не проросли, а уже лежит в земле. Так кто такая Идрис?

Они отстали ещё дальше.

– Я выяснил, – тихо начал он. – Но сперва советую тебе держать себя в руках, новость может тебя поразить.

Наэл внял.

– Мать Майни, – ещё тише сказал ниарайд.

Молодой арсун вошёл в ступор и заметил, как Идрис подозрительно посмотрела на него краем глаза, затем отвлеклась на Йонгара, продолжив навязчивую беседу.

– То есть кто?! – не мог поверить своим ушам.

– Держи себя в руках, я сказал! – зарычал Гвин. – Не подавай виду! Она способна одним желанием убить любого! На моих глазах умер управитель, и чуть до меня не добралась, спасся с большим трудом! – он показал ожог на правом кулаке.

– А где ты был?

– Я летал назад в Красную Белку, там все плохо. Оказалось, она держала всех под своей волей, десятерых убила, некоторых заставила переехать, даже закрыла почту.

– Твою же мать… – поразился арсун. – Не знаю, молиться ей или убить…

– Убить будет не так уж просто, – вдохнул ниарайд. – В общем, слушай меня. Как ты заметил, некоторые уже примкнули к ней. Твоя задача собрать всех тех, кто в трезвом уме и держать подле себя, а я попытаюсь с ней поговорить.

– И как ты собираешься это сделать?

– Это уже моя забота, – хмыкнул Гвин, и поскакал вперед.

Они разбили лагерь, Идрис, как и договаривались, готовила всем обед, на этот раз, куриный суп. Она уже помыкала всеми, пойти за хворостом, порезать овощи, и много чего ещё. Йонгара же не заботили насущные заботы, он занимался лошадьми, и выглядел счастливым и помолодевшим. Его было не узнать никому. Как щенок бежал по её первому зову, чуть ли не вылизывая пятки. Они смеялись и забавлялись, выглядело это глупо. Йонгар Чёрный умер в той таверне, а здесь находился безвольный пёс, даже не мальчик, а пёс! Жалкий, вшивый, отвратный пес, на которого противно смотреть.

Когда остальные занялись делами, Гвин уверенным шагом направился к костру, где девушка перемешивала суп, Йонгар что-то ей рассказывал, и оба смеялись.

– Йонгар, не оставишь нас? – любезно спросил ниарайд.

Но старший лейтенант угрожающе встал перед ним.

– Хочешь с ней поговорить, говори при мне! – зарычал пес, отдалённо напоминающий Йонгара Чёрного.

– Ничего личного, просто пару слов, – успокаивал Гвин, драться ему совсем не хотелось.

– Ну так говори! – выплюнул пёс, ударив ниарайда лбом.

– Спокойно мальчики, вы же друзья, не стоит драться из-за какой-то мелочи. – слова прозвучали как заклинание, утихомирив арсуна. – Йонгар, принеси ещё воды, парни захотят пить.

Позорный пёс покорно взял два ведра и направился к озеру, оставив их одних.

– Вижу, ты поранился, – заметила Идрис.

Ниарайд непроизвольно взглянул на перевязанную руку, но снова приобрёл бдительность.

– Кто ты такая и откуда появилась? – прорычал Гвин.

– Я думала, – улыбнулась она, – тебе уже известно.

«Нужно помолиться прямо сейчас». Ниарайд сел на колени перед костром, и начал молиться про себя: «Владыка Диандрил, Всезнающий и Умеющий, будь моим щитом, будь моим мечом, не пускай тьму, не пускай зло, и да возносится Свет твой, и да Правь будь, в деяния мои!» – три раза повторил молитву и три раза взял в рот пепел, не отводя от неё взгляд. «Надеюсь, это меня спасёт».

– Какие цели ты преследуешь? – ещё раз спросил Гвин.

– Я просто, – вздохнула она, – хочу побыть со своими детьми.

– Мать Майни умерла тысячу лет назад! – заотрицал Гвин. – Да, отдала жизнь ради спасения своих детей, но умерла!

– Думаешь, Боги умирают окончательно? – засмеялась Идрис. – Спустя какое-то время мы перерождаемся, этот цикл никак не изменить. А эта бедная Сабриэль, бедный Диандрил, смертные сделали их богами, хотя таковыми они не являются. Ты бы видел нашего отца, создателя всего сущего. Сейчас он спит, уже много тысяч лет.

– Так ты настоящее перерождение Майни? – повторил ниарайд, ещё раз положив в рот пепел, и каждый раз молясь.