Чикаго

Пустота…. Я лежала на подушке и равнодушно смотрела на то, как Тамаз стоит у окна. Ночь, глубокая ночь, свет луны, падающий в спальню, не мог, не, падать, на его загорелое красивое тело. На моем месте без преувеличений бы хотела оказаться любая женщина, хоть младше хоть старше. Но он выбрал меня мучая и причиняя боль. Отпустил… Вот чтобы я безумно хотела, не видеть его глаз, не ощущать его рук. Я не любила его, а он не понимал.

–Тебе было хорошо?

Он резко обернулся. Наши взгляды встретились, я, натянув одеяло до самого подбородка молча смотрела на него, мне нечего было сказать, хотя физически да, мне было хорошо.

–Какая же ты сука Яна! Какого хрена? Если я узнаю, что ты еще раз притронулась к наркоте я клянусь тебе я тебя убью! Не смей поняла?

Он подошел ко мне и присев рядом, потянул меня на себя. Его пальцы зарылись в мои волосы, а я уткнулась носом в его плечо. Что мне не хватало я не понимала, просто глаза Леши, слезы Дианы и осознание того, что ничего нет к этому человеку. Часто Верестов говорил, что он его приемник, Тамаз лучший и я все больше видела между ними сходство. Жестокость, агрессия и сука равнодушие к чужой боли. Тамаза, как и Верестова, мало интересовали люди, их жизнь, что они чувствуют. Я видела его на ринге и тогда это стало тяжелым ударом для меня.

–Это бой! -глухо произнес Тамаз целуя мои волосы. -Я не хотел, чтобы ты это видела девочка, но пойми не я его так он меня!

Я подняла на него глаза.

–Леша бы никогда не убил тебя, и ты это знаешь! Даже, не потому что, был слабее, а просто, потому что, у него была душа!

Тамаз усмехнулся и больно сжал мои волосы.

–То, что, он трахнул тебя первым? Думаешь подружка не знала?

Внутри все сжалось, вырвавшись усилием воли, я упала на подушку и закрыла глаза… Мне хотелось вновь унестись в нирвану, побыть в одиночестве, раствориться и ни о чем не думать, просто все забыть.

Я открыла глаза, светало. Знакомый интерьер в агрессивных черно красных цветах, но его не было. Рядом стоял еще не остывший кофе и пару круассанов. Улыбнулась, круассаны мне, так как спортивное питание мне было точно не нужно. Я была худой, излишне тонкой и хотела больше всего пышную грудь, быть попухлее, но его я устраивала такой. Тамаз безостановочно ревновал и готов был разорвать любого, кто посмотрит на меня, хотя сдерживал себя зная, что ему нельзя драться и он может убить. Приподнявшись на локтях, я уставилась на роскошный букет ярко красных роз. Мои любимые, только это давно, очень давно ничего не значит, за цветы не купить чувства, и он и я это прекрасно знали, только я понимала это, а он упорно до сих пор не хотел понимать.

Я вновь уснула и не понимала во сне я или наяву. Я куда-то шла и причем долго шла, вроде какое- то поле, вдоль, дороги. Вокруг не было никого, ни, единой души, а я шла не оборачиваясь, словно что-то подталкивало, меня, вперед. Внезапно я резко остановилась, прямо передо мной стоял молодой мужчина, высокий черноволосый. Он так серьезно и упорно смотрел на меня, что я почувствовала дикую болезненную дрожь во всем теле. Внизу живота все резко скрутило в узел. Я не могла пошевелится, лишь в голове билась мысль, как мне безумно хочется дотронуться до него, прикоснуться.

–Привет!

–Привет!

–Меня зовут Артем, а тебя?

–Яна!

Я не узнала свой голос и не узнавала саму себя, просто смотрела на него и все ощущая себя какой-то дурой. Никогда в жизни мне не хотелось так оказаться рядом с мужчиной, прижаться, почувствовать защиту и тепло. Почувствовать, как таю, как схожу с ума. В этот момент я сама боялась своих мыслей и лишь сделав шаг навстречу ему, тут же оказалась в сильных мужских руках.

–Если бы я не сел, может быть я тебя и не встретил бы, наверное, так было нужно чтобы я прошел все это и сейчас в награду мне дана ты!

Я резко распахнула глаза. Черт возьми, полуденное солнце давно пробивалось сквозь не закрытые шторы, в спальне было жарко, а меня всю трясло, я практически не помнила, как он выглядит. Высокий и темноволосый, все, больше я не запомнила ничего, а вот голос хрипловатый, но такой манящий, завораживающий… Я запомнила его, словно он был рядом, словно тут сейчас стоял и что-то говорил мне. Пытаясь унять дрожь встала с постели и пошла к сумке, достав пачку сигарет сжала ее в руках. Яна, нужно завязывать, орех до добра не доведет, да и Тамаз еще грохнет Эдика. Выйдя на балкон, закурила и посмотрела вниз. Там уютно расположилась детская площадка, где бегали и играли дети. Прекрасная пора, ни забот, ни хлопот. Я так мечтала повзрослеть, а сейчас повзрослев больше всего на свете хотела вернуться обратно в детство. Где были папа и мама вместе, где он не бросил нас, где любил… Я до сих пор не верю, что однажды он просто ушел, долго что-то говорил маме, а потом хлопнул дверью и все. Я видела ее слезы впервые, отчаяние и боль и лишь потом поняла, когда мальчик которого полюбила выбрал другую, мою лучшую подругу. Какого это понимать и признавать, что ты больше не нужна, а может и вообще не была нужна. Если любовь есть, если она настоящая, она не уйдет. То, что, я испытывала к Леше было детством, но я была благодарна этому детству. Он и Диана-стали самыми дорогими для меня людьми, не считая мамы. Когда мы переспали, я долго боялась смотреть ей в глаза, боялась, что она поймет, а она поняла, но промолчала, чтобы не терять нас обоих.

Спустя час, я уже ехала в такси в сторону клуба чтобы забрать машину, Тамаз писал, что вечером заедет и у нас состоится с ним разговор, а мне больше всего хотелось улететь куда -нибудь на луну. Я не хотела всех этих разговоров, я просто хотела, чтобы меня не трогали, но знала это невозможно. Телефон ожил в руках. Верестов. Только его не хватало. Я заскрипела зубами от злости.

–Да!

–Что да? Яна, ты почему на звонки не отвечаешь? Алла чуть с ума не сошла!

–Я была у Тамаза!

–Я уже знаю, а до этого ты где была?

–Мне о каждом своем шаге отчитаться?

Верестов протяжно вздохнул.

–Яна! Мы с тобой обо всем договорились! Перестань расстраивать мать!

–Мама прекрасно знает, что со мной все хорошо, это вы переживаете, как бы я кого в дом не привела! Вы же за меня все решили!

Выпалив это, я замолчала. Ненависть к Верестову, крепчала день ото дня, я все сильнее понимала, как я ненавижу этого человека. Он никогда в жизни ни за что бы не смог мне заменить отца, я не знаю почему, но увидев его впервые, я сразу поняла, я не смогу назвать его отцом и тем более полюбить. Они вообще не смотрелись с мамой, а когда он впервые ее ударил, я до сих пор не забуду, как плакала. Мне было больно за нее, что эта скотина позволяет себе такое обращение к самому дорогому и любимому мне человеку-моей мамочке.

–Убери свой характер! Да я решил и поверь, ты не пожалеешь и еще спасибо мне скажешь! Жду тебя дома, есть разговор!

Верестов швырнул телефон, а я, закрыв глаза, откинулась, на сидении. Почему за меня все все решают? Почему я не могу быть свободной словно птица? Что это за сон, и кто он этот Артем? Я верила в совпадения и верила в то, что сны иногда могут стать явью. А сейчас еще не зная этого человека, я до безумия хотела встретить его и чувствовала, что вот вот что-то переменится.

Резкий толчок и я подалась вперед. Таксист выругался и распахнув дверь, выбежал на улицу, как я поняла в нас, врезались. Вздохнув, я тоже толкнула дверь и вышла на улицу, черт возьми у меня же платье порвано. Я тут же прикрылась руками, но второй таксист, врезавшийся в нас с интересом, поглядывал на мое декольте. Усмехнувшись, я уже собиралась сесть обратно в машину, как замерла. Из такси вышел черноволосый мужчина примерно лет тридцати, он закурил и бросив на меня беглый взгляд, тут же отвернулся. Сердце бешено колотилось в груди, мне казалось вот вот и я упаду, я не слышала ни ругань таксистов, ни шум машин, ничего, лишь только он, его надменное красивое лицо и все.

–Артем ну подтверди же! -виновник дтп обернулся к нему, а у меня словно земля ушла из, под, ног.

Артем…. Нет, нет… Это просто сон, такого не бывает, таких совпадений не может быть. Внезапно он поднял глаза, холодный, дикий, волчий взгляд, по моему телу словно электрической волной, пробежалась дрожь. Я понимала, что я не сошла с ума. Это он, тот мужчина из моего сна.

Глава 3

[ЯНА]

Я не знала, что произошло. Вспышка. Дикая. Словно солнечные очки внезапно так резко треснули и все лучи на секунду ослепили меня. Я отступила на шаг. В голове так настойчиво билось имя. Артем… Артем, как из моего сна. Не то что я была настолько повернутая на картах таро и снах, но сейчас так резко замерла душа, я просто чувствовала, что что- то будет. Этот день, необычный, он принесет мне многое, он изменит мою жизнь навсегда, до конца.

Он же кажется не замечал моего состояния, и даже не слушал, как, словно разъяренные собаки лаются водители. Просто стоял и курил, смотрел куда-то вдаль, и думал о своем. По холодному, мужественному лицу, было отчетливо видно, что он жесткий, если не сказать грубый. Его мало что могло испугать, и он хорошо видел жизнь. Я не всегда жила в большом городе, поэтому с ранних лет, когда ушел отец, хорошо знала жизнь и цену ей. Такие мужчины привлекали, и отталкивали одновременно. Тамаз был таким же, но… Он не столько видел, это я почему -то понимала сразу. Такие мысли пугали меня и мне серьезно казалось, что мне окончательно нужно завязывать с дурью.

–Девушка! Девушка!

Мой равнодушный взгляд скользнул по таксисту. Он стоял напротив меня и чуть ли не размахивал руками перед моим лицом

–Девушка, да что с вами! Зову вас зову! Вы едете?

Только сейчас, я сообразила, что, стою на перекрестке, как идиотка, а ни Артема, ни машины нет. Они давно уехали, а я погруженная в свои мысли, ничего и не заметила. Артем… Это имя, словно, въедалось под кожу какой-то болью, диким неведомым ядом. Я разочарованно потянула на себя дверь машины, и плюхнувшись на заднее сидение, полезла за сигаретами. Черт возьми, да что с тобой Яна, ты никогда так не смотрела ни на одного мужика, а тут что… Внизу живота все стянуло в тугой узел, эти глаза… Тяжелый взгляд видавшего виды мужчины, и меня словно понесло. Тамаз… О нем мечтали многие женщины, начиная от сопливых малолеток и заканчивающих стареющих див, которые на многое бы пошли, лишь бы молоденький красавчик, имел ту или иную…. А вот я… Я цепенела под его ласками, да, они были приятны мне, но после смерти Леши, все будто изменилось. Я каждую ночь первое время, видела его глаза, предсмертный взгляд, просыпаясь ночами, хватала успокоительное, и запивая большим количеством воды, все сильнее ревела.

Лешка… Такой хороший, добрый, искренний. Так смотрел, поддерживал, твердил мне, что я ему, как сестренка… А потом… Потом его не стало и эта жгучая боль от своей вины, до сих пор съедала меня. Дианка… Ее потухшие глаза, вся ее боль проходила через меня, и каждый раз, когда мое тело находилось в руках Тамаза, а его толчки становились все сильнее, я непроизвольно вспоминала ее крики, чтобы я была проклята. Вспоминала все, и винила себя, в глубине души осознавая лишь одно, я виновата во всем, виновата в том, что накануне пьяная, рассказала Тамазу, что Леша был моим первым мужчиной….

–С вас 700 рублей!

Я вздрогнула, и подняла глаза на таксиста. Последнее время, я все больше жила в своих мыслях, в каком-то мирке, и сама не понимала то ли это кокаин дает о себе знать, сводя меня с ума, то ли я просто схожу с ума, окончательно понимая, что моя жизнь заканчивается, не успев начаться. Шикарный коттедж, прислуга, дорогие вещи, да любая на моем месте была бы счастлива, а мне все сильнее хотелось сбежать, найти отца, посмотреть ему в глаза и задать самый главный вопрос, » почему, он так поступил с нами, почему все разрушил, оставив нас выживать». Где он был столько лет, где он сейчас… Ведь он так мне нужен, не отчим, а настоящий, родной отец…

Мама, Верестов, Ангелина и Максим, его дети от первого брака, уже собрались в столовой, когда туда вошла я. Красивое, надменное лицо Ангелины, тут же скривилось.

–Смотрите, кто пожаловал! Алла, ты бы следила за дочерью, негоже ей ночами где-то шоркаться, хотя яблоко от яблони…

–Ангелина! -Верестов тут же ударил кулаком по столу.

Его лицо побагровело от злости, а я молча подошла к столу, и нагло плюхнулась на стул. Как я их ненавидела, весь их пафос, всю их семейку… Лицемеры, безнравственные, жестокие… Все пошли в Верестова, особенно Максим, который своего точно не упустит, он во всем помогал Верестову, в надежде полностью добиться расположение отца, но тот не скрывал, что видит во всем приемника Тамаза, а родной сын, явно не удался.

–Все остыло, я попрошу Алину подогреть! -тут же засуетилась мама, но я отрицательно помотала головой.

–Спасибо мамуль, я не голодна!

–Покормили? -Ангелина противно улыбнулась, беря в руки кофейник.

–Как ты догадалась! Покормили, спать уложили после бурного секса, прямо твоя мечта сестренка! -с сарказмом произнесла я, отпивая кофе.

Лицо Верестовой изменилось, уж я, то, хорошо знала, что ее возраст подходил к тридцати годам, а дальше однодневных романов, у нее ничего не выходило. Склочная, надменная, она скорее отпугивала потенциальных кавалеров, нежели чем притягивала.

–Главное, чтобы не заразили! А то мало ли что дорогая!

Я прищурилась, уже собираясь дать достойный ответ, как Верестов сердито посмотрел на меня.

–Прекратите, хоть не завтракай в кругу семьи, постоянно одно и тоже! Яна, нам нужно поговорить! Жду тебя в кабинете!

Бросив салфетку на стол, он встал, и нервно зашагал в сторону двери. Максим хмурым взглядом проводив отца, тоже поднялся из-за стола, и ни слова не говоря, направился к двери. Мы остались втроем.

–Советую тебе попридержать язык, курица беспонтовая, пока я его тебе не вырвала!

Ангелина оперлась локтями о стол и хмыкнула.

–Так вырви, в чем проблема! У тебя же такая замечательная поддержка в лице Тамаза, он же за тебя горой! Очень надеюсь, что скоро он поймет, то, что ты и гроша ломаного не стоишь!

–Вряд ли! Он уже это понял насчет тебя, даже не смотря, на то, что ты дочь Верестова, его кроме пару раз с тобой ничего не устроило, и то по пьяни! У нас нет друг от друга секретов дорогая!

Лицо Ангелины изменилось, ведь ни для кого не было тайной, как она сохла по Тамазу, и когда он выбрал меня, что с ней происходило. Даже полгода проживания за границей у матери, не изменили ее чувств к нему, я до сих пор помню взгляд, когда она увидела нас вдвоем в обнимку на вечеринке в честь открытия клуба. Если бы им можно было бы испепелить, наверное, у нее бы это прекрасно получилось, столько злости, отчаяния и ненависти было в нем…

–А ну перестаньте! -мама резко встала и отодвинула от себя чашку с кофе. -Яна, тебя ждет отец!

Внутри меня все сжалось… Отец… Я никогда так и не сумела его назвать, несмотря, на то, что мама всегда меня просила, твердя, что если бы не он, то мы бы пошли по миру. Ведь отец, настоящий отец, не просто ушел от нас, а еще ради другой женщины, квартиру делить захотел. Мы вообще бы в коммуналку поехать могли, а тут Верестов, сука, прямо принц на белом коне. Помню, когда его первый раз увидела, глаза холодные, хищные, как у волка, а после семейку его. Старшего сына Аркадия, почти, не помню, совсем плохо, Верестов его очень любил, слишком сильно похожи были. Его убили девять лет назад, я не знаю, как все это произошло, но Верестов подолгу стоял у портрета сына в гостиной, а еще всегда носил его фотографию с собой. Я не знала какого это потерять сына, но лишь тогда, когда видела, как он смотрит на его фото, понимала, он любил его, возможно единственного человека, это его. Я никогда не замечала, чтобы Верестов проявлял мягкость и чуткость к Максиму или Ангелине, ко мне уж так и подавно. Всегда сухо, если не сказать холодно, ко всем. Даже к моей маме, хотя мы ни в чем не нуждались, но… Он ставил грань, будто все чужие, будто жизнь со смертью Аркадия остановилась.

Лишь один раз на моих глазах вышел из себя, сильно кричал у себя в кабинете на Ангелину, тогда стоял такой мат, что я опешила. Холодный, жестокий, циничный, он всегда держал себя в руках, я не знала, как он решал дела и каким был в бизнесе, я могла только предположить, что его конкурентам не позавидуешь. А вот год назад, я словно слышала его настоящим, таким будто что-то прорвало, все что накипело.

Подходя к кабинету, я бесшумно открыла дверь, обычно к нему все стучались, но мне было наплевать, я старалась показывать свое я, я четко ставила грани, он мне не отец, несмотря, на, то, что живет с моей матерью.

Верестов сидел за столом и перебирал бумаги, поднял на меня свой холодный цепкий взгляд.

–Проходи!

Я, прикрыв за собой дверь, прошлась по пушистому ковру и опустилась в мягкое кожаное кресло напротив. Он потянулся к своей любимой сигаре, а я протяжно вздохнула, голова болела, я еще не отошла от кокса, последнее время все было труднее и труднее. Умом понимала, что нужно завязывать, но вот что-то мешало, а еще этот сон и мужчина… Я вздрогнула, холодная дрожь прошла по всему телу. Артем…. Черт возьми, этот парень так зацепил меня что я вроде и пыталась не думать о нем, а мысли все вновь и вновь возвращались к его жгучему взгляду. Он был красив не сопливой красотой, какой сейчас обладало большинство мужчин, а от него наоборот веяло жесткостью, мужчиной, что не могло не нравится, что не могло не привлекать женщину.

Конечно, про Тамаза можно было сказать тоже самое, высокий, сильный, широкоплечий, но… Я закусила губу. Рассуждать о данной теме было можно много, просто я была не его, а он не мое, нас связывал секс, дикий, страстный и не более того. На нем строилось многое, но не все… Смерть Леши, словно отрезвила меня, в жизни было много разных ценностей, в жизни было столько еще того, чего я еще не видела. Я не боялась полюбить, даже если это было бы не взаимно, я не боялась ничего. Хотя, я лгала самой себе, я боялась, боялась прожить жизнь угождая кому-то и жертвуя собой, что сейчас я и делала в принципе. Ненавистная учеба не там, где, я хотела, мужчина не тот, кого я хочу, все не то. Дом, в который мне не хочется приходить, все пусто, и, холодно, словно я не я.

–Как давно ты употребляешь кокаин Яна? Отпираться бесполезно, я знаю все, даже больше, чем ты думаешь!

Я вздрогнула и посмотрела на него, в глаза Верестову, в эти пустые чужие глаза. Сомнений, что он знает все не было, я и не собиралась отпираться, я сама понимала, что это рано или поздно откроется, мне все сложнее и сложнее было уходить от ореха, наркотики побеждали меня и я не могла это не признать.

[АРТЕМ]

Я любил скорость, до безумия любил, было время, когда, выжимая больше 140, я несся по трассе, по городу призраку, по ночному городу, красоту которого мог оценить только тот, кто любил скорость и ночь…

Я и она. Она никогда не боялась, порой все сильнее сдавливая руль, я косился на нее. Улыбалась и доверчиво смотрела на меня. Черт возьми, а после страстные поцелуи, заглушив мотор, дикая страсть, ее нежные губы на моем члене, а после дикие, жаркие стоны, сводящие с ума нас обоих. Наша страсть, наша любовь, все наше… А сейчас это просто воспоминания, и смотря в окно на те улочки, по которым когда-то катались, все больше и больше понимал, все закончилось. Рухнуло. Нет больше ничего, настоящего нет, как и будущего с ней. Прощай… Как в ее письме, как в телефонных ночных разговорах, вперемешку со слезами….

Расплатившись с таксистом, вышел из машины и закурил. Воспоминания то и дело возвращались к инциденту час назад, когда столкнулись два такси. Из другого вышла девчонка, высокая, красивая, яркая. Странная и какая- то особенная, смотрела на меня с таким удивлением, как на зверя, переступившего черту. Краем глаза отметил, что вся сияет словно елка, дорогие вещи… Взгляд такой красивый, как и глаза, вроде юные, но видно, что в жизни что-то понимала, деньги, вот что скорее всего было ее двигателем. На секунду в голове зародилась мысль стрельнуть номерок, но тут же оборвал себя. Справка об освобождении, белый билет, куда мне до ее брендовых шмоток, до этой прически, макияжа и стройных ножек. Деньги, вот что ей нужно, а у меня нет ничего. Зек-вот кто я был.

Шагая в сторону дома, на секунду затормозил у цветочного магазина. Я не любил цветы, точнее любил, но дарил редко, Аленка твердила, что ей ничего не надо, а я не верил. Осыпал всем, поездки за границы, золото, платина, бриллианты, все это в прошлом, сейчас ничего нет… Усмехнулся и отшвырнул сигарету, какие цветы, ими ничего не изменишь, ничего уже не изменишь, даже себя я уже не смогу поменять, никогда и ни за что. Тюрьма наложила свой отпечаток, отпечаток зверя… Чикаго больше нет, зато есть зверь, раненый, озлобленный, с ненавистью, голодный до правды и до людского предательства, в чем- то ненавидящий весь мир и все больше понимая, что не зря. Все осталось в прошлом. Я понимал, что надо было вначале к матери поехать, так она ждет, но решил, что поеду чуть позже, пару часов еще надо прийти в себя, просто в глаза посмотреть, ни ей, а сыну. Он меня не забыл, каждый разговор, когда я его слышал, просил по видеосвязи поговорить, я вроде, как и мог, а вроде не мог. Понимал выше это моих сил смотреть на него в инвалидном кресле и знать, что я здесь. Я словно волк выл на луну каждый раз смотря на него, видел свою ошибку, понимая, что из -за меня все, что не рядом был, уберечь не мог…

Достал еще сигарету, покрутил в руках и решительно сунул обратно. Не хотелось ничего, знал, что это когда-то случится, только старался об этом не думать, а сейчас все отчетливее понимал, какие- то минуты и все… Мы увидимся… Три года не видел ее, не ощущал запаха, не касался нежных рук, а сейчас… Сейчас просто вдохну аромат некогда любимых духов и на этом все. Она давно не моя женщина, у нее своя жизнь, свой мужчина, еще один ребенок…

Я нервно сглотнул, винить никого не было смысла, срок в девять лет со свиданками раз в три месяца, не каждая выдержит, а Алена очень любила секс. Любила быть хрупкой, женственной, хотела силу и защиту рядом, перенесла такой удар с сыном. Я понимал ее, хоть первое время боялся выхода, боялся что разорву ее и этого мента, боялся что не переживу, но пережил… Закалился еще сильнее и понял, любовь матери и детей, будет вечной, а мужья и жены все приходящее и уходящее. Как бы кто ни клялся в вечной любви и верности, ничего не бывает вечным. Аленка, Аленка, а ведь мы венчаться хотели. Девочка моя… Шесть лет прождала, а еще три года не смогла. Сломалась.

Девять лет прошло, девять… Вот сейчас я возвращаюсь домой, точнее уже не домой, а иду в гости к бывшей жене, увидеть ее не для того, чтобы разорвать их с новым мужем, как порой думал, а просто увидеть, узнать про сына и сделать все что в моих силах, поднять его на ноги. Быть рядом с ним, он ни в чем не виноват, он не должен был рассчитываться за мои ошибки. Он и мама-мое все, самые близкие и родные, что у меня есть, кто со мной.Знакомый подъезд, войдя с молодой женщиной и девчушкой лет пяти, попридержал им дверь. Все кончено почти поменялось, но многое осталось прежним. Зашел в лифт и нажал знакомую кнопку.

Выйдя на некогда знакомом этаже, неуверенно сделал шаги к двери. К двери, столько лет прошло, а ее не поменяли. На секунду закрыл глаза, вспомнил, как Алену свою через порог этой квартиры в белом свадебном платье переносил. Вспомнил, как счастливы были… Я и она, моя любимая…

Сердце учащенно забилось. Хватит лирики Чикаго, нет никакой любимой, ничего нет. Это просто дверь, обычное железо, как и ты. В тюрьме, часто лежа на шконке с закрытыми глазами, думал. Думал о том, что не только цветные, а вообще какие- либо сны перестали сниться. Даже кошмары и то не снились, будто душа умерла, ведь для зека так важно чтобы его кто то ждал… Женщина, любимая, кто-то развлекал себя разными способами разводя девчонок, кто-то заранее уже знал, что ограничен в выборе и хватает первое попавшееся, ну, а я знал точно одно, что с ее уходом я буду один. Знакомится ни с кем не хотелось, давать нелепые несбывшиеся обещания тоже, ведь я знал по выходу, что мне никто не нужен. Мать и сын…

Я был всегда таким, если мое все для него сделаю, отдать не сумею, но все -таки сумел, решетки сделали свое дело, я не мог ни на что повлиять, да и запретить ей тоже ломая жизнь…

Рука нажала на дверной звонок, еще немного, еще минута и… Откроет ее муж, конечно он знает обо мне, как и я знаю о нем. Следак… Лучше никого найти не могла, аж тошно становилось, что мой сын растет с мусором. Я не говорил, что стремлюсь в блатной мир, что понятия стали моей жизнью, но ментов не любил и до тюрьмы, не скрывая этого никогда. Я вырос во дворе, дрался всю дорогу и можно сказать сам себе прокладывал дорогу в жизнь. Помог Михалыч, однажды я, слоняясь с такими же, как и я разбил стекло в его машине, намереваясь вытащить магнитолу, он спалил, но вопреки всему не отвел в детскую комнату, а внимательно оглядев меня и отчитав что так делать нельзя, пригласил к себе в секцию.