Царский слуга

– Бедный паренек, – сказал второй стражник со вздохом и состраданием на лице, – жаль его.

Весь оставшийся день Дмитрий провел, сидя на скамье у колодца и смотря вдаль невидящим взором. Он вновь и вновь с огромной болью в сердце вспоминал все, что случилось в тот страшный день, и силился придумать, что же еще он мог сделать для спасения своей семьи. Вот только в голову ему ничего не приходило, ибо, как говорится, выше своей головы не прыгнешь. И в какой-то момент юноша подумал, что незнакомец, по-видимому, был прав, когда сказал, что он сделал все, что мог. Это осознание незамедлительно произвело целительный эффект: крестьянский сын вдруг понял, что после этого разговора ему действительно стало легче на душе, как будто все это время он нес на себе огромный валун, и теперь скинул его с себя.

К тому времени день уже подошел к концу, солнце почти село и на улице смеркалось, а от колодца потянуло прохладой. Опомнившись от тяжелых размышлений, юноша вдруг осознал, что продрог от вечерней свежести и рана, полученная неделю назад, все еще беспокоит его. Таким образом, несмотря на то, что пару дней назад Дмитрий отказался от помощи лекарей, теперь он решил вернуться в крепостной госпиталь и продолжить лечение.

Дорога до лазарета пролегала по пустынным улочкам с деревянными домами и заняла около десяти минут. Все время пути юноша вспоминал последние слова, сказанные незнакомцем, о том, что его род не должен прерваться на нем, и в конечном итоге мысленно пообещал своему отцу, что не допустит этого. Когда же Дмитрий достиг здания лазарета, на улице совсем стемнело, на небе ярко светила луна, освещая все таинственным голубоватым светом. Юноша постучал в массивную дубовую дверь, и вскоре ее отворила девочка лет двенадцати с каштановыми волосами и лицом, покрытым веснушками.

– Ах, Дмитрий, вы все-таки вернулись! – воскликнула Василиса, помощница одной из местных целительниц, не скрывая своей радости и облегчения. – Проходите скорее. Мы с Софией очень сильно за вас переживали, вы ведь не долечили рану, и она может загноиться…

Уже через десять минут целительница София промывала рану юноши, едва начавшую заживать, отчитывая его за этот побег, который мог привести к печальным последствиям. Дмитрий же в этот момент вдруг почувствовал, что, несмотря на потерю семьи и друзей, вокруг него есть люди, которым не безразлична его судьба, и которые готовы прийти ему на помощь в трудную минуту. Это осознание наполнило душу крестьянского сына теплом, которого он уже давно не ощущал.

На заживление полученной в бою раны понадобилось несколько недель, после чего юноша не пожелал покидать стены крепостного госпиталя. Не привыкший сидеть без дела, он очень хотел чувствовать себя кому-то нужным, приносящим пользу, и предложил местным лекарям свою посильную помощь в уходе за ранеными воинами. В условиях продолжавшихся боев и большого количества раненых людей это было принято знахарями с большой благодарностью.

Оставшись жить и работать в крепостном госпитале, Дмитрий прикладывал все усилия для того, чтобы его труд был грамотен и полезен. Крестьянский сын много узнал о том, как лекари извлекают застрявшие стрелы, обрабатывают и прижигают раны, делают перевязки. Он и сам участвовал во всех этих манипуляциях с ранеными воинами царского войска, помогая опытным целителям.

Василиса как-то научила его делать заживляющую мазь из подорожника по рецепту, разработанному ее наставницей Софией, пояснив, что она обладает мощным противовоспалительным, кровоостанавливающим, противоотечным и болеутоляющим действием. Благодаря этому в свободное от обработки ран воинов время Дмитрий занимался изготовлением этой мази, а также настойки из уксуса и глины, которую позднее лекари использовали для промывания ран.

В один из вечеров Дмитрий гулял по территории города, наблюдая за тем, как коронованный царь Владислав, стоя на улице, о чем-то разговаривал с министром социальной политики Павлом Михайловичем, которого юноша несколько раз видел в крепостном госпитале. Подойдя чуть ближе, крестьянский сын с крайним удивлением увидел рядом с царем человека, который успокаивал его и давал мудрые советы на крепостной стене месяц назад.

– Что это за юноша стоит рядом с царем Владиславом? – изумленно поинтересовался он у одного из царских стражников, которого он доселе не встречал.

– Ты что, с дуба рухнул? Господ не узнаешь? – недовольно спросил у Дмитрия ратник, смерив его презрительным взглядом.– Это же Его Высочество, царевич Алексий, наследник престола. Стыдно должно быть такого не знать.

Этот ответ глубоко поразил юношу – в свое время, вспоминая произошедший разговор, он был удивлен даже тому, что дворянский сын стал тратить на него, крестьянина, свое драгоценное время. И уж тем более он был удивлен, осознав, что дворянский сын оказался сыном царя. Ибо все это время он считал, что общался в тот день с человеком из зажиточного рода, приписанным к полку, дабы получить высокий воинский чин к моменту своего совершеннолетия.

Подойти к Алексию Дмитрий так и не решился, но мысленно благодарил юношу за моральную поддержку, которую он получил от него при их личном общении.

Глава 5 "Царские повеления"

К середине июня царские войска смогли освободить часть земель Сурского царства от иноземных захватчиков, и царь Владислав сообщил царевичу Алексию о том, что их военный поход на этом заканчивается, через несколько дней они отправятся домой в Царевград. Наследник престола был очень рад тому, что наконец-то увидится со старшим братом царевичем Иваном, по которому он очень соскучился за эти полтора месяца – никогда ранее братья не расставались на такое длительное время.

Накануне своего отъезда царь Владислав с сыном в последний раз обходил крепость, разговаривая о трудностях и планах на будущее с царскими воинами, крепостными лучниками и местными жителями. Зашел он и в госпиталь, чтобы справиться о самочувствии раненых солдат и переговорить с целителями о том, что им еще может понадобиться для быстрого и качественного исцеления людей.

По приказу главного лекаря все знахари и их подмастерья, среди которых был и Дмитрий, собрались в большой комнате, где находились раненые воины. Учитывая то, что линия боевых действий отодвинулась от города Громов, это помещение теперь было полупустым. Бывший главный казначей, а ныне царь, Владислав понимал, что содержать такое количество лекарей в этом городе теперь нецелесообразно, и часть людей следует перераспределить в госпитали других городов Сурского царства.

Когда царь Владислав с сыном вошли в комнату, Дмитрий сразу же узнал царевича Алексия. Тот также узнал крестьянского юношу, поздоровавшись с ним едва заметным кивком. Царь разговаривал с каждым лекарем и раненым солдатом, когда очередь дошла до Дмитрия.

– Ты выглядишь совсем молодо, – задумчиво сказал Владислав, оценивающе осмотрев юношу. – Сколько тебе лет?

– Пятнадцать, – послышался робкий ответ человека, никогда в своей жизни не мечтавшего о том, чтобы говорить с повелителем целого царства, и посему чувствовавшего себя «не в своей тарелке».

– Судя по твоему возрасту, ты же не лекарь? И на раненого тоже не похож, – продолжил царь, вопросительно посмотрев на других целителей. – Где твои родители?

– Они погибли, – отозвался юноша, опустив глаза и сглотнув подступивший к горлу ком: этот, казалось бы, невинный вопрос тут же вызвал волну страшных воспоминаний. – Все мои родные погибли, я теперь сирота.

– Мне очень жаль, – промолвил Владислав, несколько смутившись от всего услышанного. – Тебе есть, где жить сейчас, кроме госпиталя?

– Нет, – тихо ответил Дмитрий, отчетливо шмыгнув носом, – враги сожгли мое село дотла.

Эти слова и несчастный внешний вид подростка вызвали у царя чувство жалости к нему и огромное желание помочь. После чего мужчина повернулся к сыну и сказал: «Алеша, вы с ним одного возраста, возьми его в свои слуги и прикажи поселить во дворце».

– Хорошо, батюшка, – откликнулся Алексий, уже слышавший эту историю и с состраданием посмотревший на юношу.

После окончания разговора с лекарями и раненными, царь Владислав вместе с сыном покинули стены госпиталя. Дмитрий растерянно вышел на улицу, не понимая, что приказал повелитель Сурского царства, и что ему теперь нужно делать. В это момент к нему подошел уже знакомый ему стражник Владимир.

– Пойдем со мной, – сказал он потерянному юноше, – Его Высочество ожидает тебя в своей избе. Надеюсь, ты понимаешь, что в прошлый раз ты разговаривал с ним оскорбительно? – начал отчитывать Дмитрия царский стражник, говоря назидательным тоном. – Ни в коем случае нельзя грубить наследнику престола, пререкаться с ним, повышать голос, говорить лишнего. Говорить можно только то, о чем он тебя спрашивает, только по делу. Обращаться: исключительно Ваше Высочество, а к царю: Ваше Величество. Смотри, не перепутай. И не забудь поклониться ему при входе в избу.

– Что же мне теперь делать, если я не узнал его тогда? – испуганно, почти шепотом спросил стражника юноша. Перед его глазами тут же всплыла картина, как рассерженный царевич ругает его за неподобающее поведение при их прошлой встрече.

– Так и скажи, и попроси прощения, – ответил Владимир нравоучительно, – авось, простит. Алексий Владиславович не злопамятный человек.

Подойдя к деревянному дому, стражник постучал в дверь, из-за которой послышалось громкое «Войдите». Отворив дверь, Владимир и Дмитрий вошли в помещение, крестьянский юноша увидел просторную комнату с деревянными стенами, столом, покрытым бордовой скатертью, и красными занавесками в цвет ковра, лежавшего на полу. В глубине комнаты у стены стоял диван, оббитый светлой тканью, над которым висела небольшая картина, воздух в избе был наполнен запахом дров и хвойных пород деревьев.

Стражник Владимир поклонился наследнику престола, чуть толкнув плечом Дмитрия, тот также преклонил голову перед Алексием, поспешно и виновато заговорив: «Здравствуйте, Ваше Высочество, простите меня, пожалуйста, я не признал Вас в прошлый раз».

– Я это понял, – совершенно спокойно ответил царевич, стоя перед ними посреди комнаты на красном ковре.– Я рад, что ты меня все-таки услышал и не совершил самосуда.

– Я хотел поблагодарить Вас, – решился продолжить говорить Дмитрий, посмотрев на царского сына признательным взглядом и ощущая, как чувство благодарности наполняет его сердце. – Не знаю, что на меня нашло в тот день, я как будто бы не осознавал, что творю.

– Значит, так должно было случиться, чтобы мы оказались на крепостной стене в одно и то же время, – по-философски отозвался Алексий, будучи по характеру скромным человеком, не требующим большого количества благодарностей, и продолжил: «Раз уж мой отец определил тебя в мои слуги, расскажи мне, что ты умеешь делать».

Дмитрий задумчиво отвел взгляд в сторону вверх и начал перечислять то, что ему приходилось делать, живя в селе Воскресенское: «Ну, я умею пахать землю, сеять и собирать урожай. Рыбачить, собирать грибы и ягоды, охотиться. Ухаживать за скотиной и домашней птицей, доить коров и коз. Собирать валежник, колоть дрова и топить ими печку, готовить в ней еду. Еще в госпитале меня научили делать мази и настои для промывания ран».

– Не думаю, что нам могут пригодиться твои былые крестьянские умения, – задумчиво промолвил царевич и спросил: «Читать, писать умеешь?»

В ответ крестьянский юноша лишь безмолвно помотал головой: обучение грамоте в Сурском царстве испокон веков было доступно только дворянам и зажиточным представителям других сословий, Дмитрию же довелось родиться в небогатой сельской семье.

– Тогда мы поступим так, – продолжил вещать царский сын уверенным голосом, – по приезду в Царевград я определю тебя в дворцовую дворянскую школу, там ты сможешь получить образование.

Увидев удивленный, неверующий взгляд Дмитрия, Алексий вынужден был объяснить свое решение: «Во-первых, нам нужны во дворце образованные люди, ответственно подходящие к работе. Что-то мне подсказывает, что ты – ответственный человек. Во-вторых, я полагаю, что процесс обучения отвлечет тебя от мрачных мыслей, которые, насколько я вижу, продолжают тебя преследовать».

– Благодарю Вас, Ваше Высочество, – с огромной теплотой в голосе ответил Дмитрий, вновь поклонившись и положив руку на сердце. На этот раз чувство благодарности уже переполняло его. – Обещаю, что не подведу Вас, никогда не забуду Вашу доброту и милосердие ко мне, буду верой и правдой служить Вам.

Уже на следующий день крестьянский юноша покинул город-крепость Громов, отправившись в Царевград в составе царского кортежа. Дмитрий очень надеялся, что теперь у него начнется новая, светлая жизнь, вдалеке от мест, хранящих тяжелые и страшные воспоминания.