Свадебное агентство в наследство

Наталья Буланова

Свадебное агентство в наследство

Глава 1

– Каждой твари по паре. – Бабуля протягивает ко мне худую морщинистую руку, сжимает мою ладонь с силой дракона, охраняющего последний золотой зуб, и испускает последний вздох. Ее ногти, выкрашенные в ядовито-лиловый цвет, мерцают, словно заряжены магией сплетен.

– Бабушка! – Слезы брызжут из моих глаз, как фонтан из слезоточивых русалок. Хоть она и прожила сто двадцать лет, пережив трех мужей, семь магических войн и моду на платья с рукавами-крыльями, и говорила, что умрет ровно в этот срок, я все равно не была готова с ней расставаться.

Единственная родная душа покинула этот мир. Теперь ее дух, наверное, парит где-то меж звезд, попивая эль с богами скуки и придумывая новые способы меня подколоть. Как же мне не горевать?

Между нашими руками материализуется свиток, обернутый в кожу василиска и перевязанный лентой из лунного света. Я вытираю слезы, чтобы глаза не спутали чернила с луковым дождем, и раскрываю жесткий лист.

«Завещание

Я, Лукреция Востич, дарую свое дело – свадебное агентство “Счастливая пара” – своей внучке Жаннет Востич.

P. S. Не вздумай продать его гоблинам. Знаю, что попробуешь».

Ее любимый бизнес, ее детище, которое она охраняла, как тролль свой мост, – и мне? Да она же меня к нему никогда не подпускала! Даже в офис запрещала заходить. Говорила, что там «полно демонов, а глупее тебя только грибы-говорунцы». Но какая опасность может быть в организации свадеб? Разве что невеста превратит жениха в лягушку до десерта?

Для себя я просто решила, что она боится, что я что-нибудь испорчу. Например, случайно закажу алтарь из сыра или приглашу на церемонию огненных саламандр. Из-за обиды и не подходила никогда, помня, как один раз хотела пробраться в коробке с реквизитом и была застукана. Тогда бабуля вытащила меня за ухо, как кошка непослушного мышонка, и прочитала лекцию о магии этикета так громко, что в соседней деревне проснулись.

И что теперь? Я – его владелица? Судя по завещанию, еще и ответственная за ее коллекцию ядовитых свадебных букетов.

Почему последние слова бабули не «Я тебя люблю», а «Каждой твари по паре»? Это все равно что прошептать «Не пей зелье всезнания» и умереть. Как жить дальше?

Бабуля, конечно, всегда была женщиной с характером горного тролля и мудростью древней эльфийки. Но я не ожидала, что ее последний сюрприз будет туже закручен, чем клубок у прях судьбы.

Внизу завещания, украшенного рунами, которые мигают как неоновые вывески, есть две магические метки: «Отказаться» и «Принять наследство». Вторая подсвечена ядовито-зеленым, словно говорит: «Ну, давай же, трусишка!»

– Бабуля, ты же меня к этому не готовила, – говорю я, снова беря ее за руку, которая уже холодна, как сердце Снежной королевы. – Я для чего на кондитера училась? Ты же сама на этой профессии настояла! «Пироги спасут мир», – говорила ты. А теперь что? Мир спасут свадьбы вампиров и фей? А флористические курсы зачем проходила? Да я даже гирлянду из надувных лягушек научилась делать по твоему заданию! Ты тогда сказала, что это тренировка для будущего, но я думала, речь о карнавале, а не о подводной церемонии русалок!

Конечно же, ответом мне была тишина. Даже призрак бабули, наверное, хихикает где-то в эфире, доедая печенье с предсказаниями.

– Правда здесь. – Я снова разглядываю завещание, и буквы вдруг начинают танцевать джигу, словно пьяные гномы.

Почему сейчас? Именно тогда, когда я открыла крошечную кондитерскую «Сладкие мечты», потратив все скопленные на подработках деньги? Даже продала свои волосы алхимику – теперь отращиваю заново, как лук на грядке.

– Почему ты не сказала раньше? – снова спрашиваю я ба. Может, она хотела, чтобы я сначала научилась выживать среди истерик невест и их матерей?

Не могу поступить по-другому – прикасаюсь большим пальцем правой руки к строке «Принять наследство».

И тут комната взрывается светом, как тысяча фейерверков на свадьбе дракона. Что-то большое и жаркое врывается в мою грудь, словно я проглотила миниатюрное солнце и теперь оно требует чаю с печеньем.

Когда ослепляющее сияние гаснет, я вижу, как из тела бабули поднимается ее дух – озорной, в платье из звездной пыли, с прической в форме грозовой тучи. Он подмигивает мне, бросает в мою сторону конфетти из воспоминаний и улетает куда-то в потолок, оставив за собой шлейф из смеха и запаха ванили.

Похоже, ее душа ждала, чтобы я приняла наследство, и теперь упокоится с миром. Или отправится устраивать свадьбы в загробном царстве. «Каждому призраку – по невесте!»

– Бабуля, я посмотрю, что ты от меня скрывала все эти годы, – бормочу я, разглядывая ключ, материализовавшийся у меня в кармане. Он покрыт паутиной и шипит, как рассерженная кошка. – В конце концов, может, организация торжеств – не так сложно? Ну подумаешь, парочка проклятых колец, жених-оборотень, торт, который кусается…

P. S. Кондитерскую, конечно, придется переименовать. «Сладкие мечты и смертельные свадьбы» – звучит броско.

Глава 2

– Я здесь за женой и без нее не уйду! Хочу пышногрудую красотку не выше метра двадцати с во-о-от такой попой! – Жабообразный водяной, чья кожа пузырится, как кипящая тина, размахивает руками в бассейне офиса, брызгая иллюминацией из водорослей. Его голова напоминает перезревшую тыкву, а голос звучит как бульканье прокисшего супа.

О, не спрашивайте, пожалуйста, откуда тут бассейн! Его выкопал земляной дракон в качестве свадебного подарка бабуле, а теперь он служит порталом для водных клиентов – от русалок до осьминогов-многоженцев.

Чего в агентстве только нет: камины, изрыгающие искры в форме сердец, порталы, которые чихают гостями, норы с запахом трюфелей и скунса, а в одной комнате даже облака, дождящие лепестками роз и… лягушками.

Не зря бабуля меня сюда не подпускала. Я до сих пор не осознаю, что приняла в наследство не агентство, а цирк ужасов с магическим уклоном. И какое проклятие на меня обрушивается? Проклятие, которое заставляет меня вставать в три часа ночи, потому что видение жениха требует букет из пауков.

Я называю это проклятием организатора. Оно заключается в том, что я не могу отказать клиенту даже под угрозой превращения в тыкву и не могу нормально спать, пока не сыграю ему свадебку. А эти клиенты – те еще экземпляры: вампиры, требующие церемонию на рассвете, огненные саламандры, желающие венчаться в вулкане, и тролли, мечтающие о невесте «с мозгами, но без костей».

Самое возмутительное – у меня с клиентами нет никаких договоров! Только устное «да» и магическая печать на лбу, которая светится, как неоновая вывеска «Работаю за еду». Если попал сюда, значит, заслужил у небожителей награду за исправление, а я должна расхлебывать. Как будто я прачечная для грехов, а не свадебный планировщик!

Вот посмотрите на этого водяного. Нет, только послушайте, что он говорит:

– Голову только поквадратней выбирай, чтобы кружка эля вставала!

– Уважаемый Иль Изумиилович, это свадебное агентство, а не брачное, – пытаюсь я отвертеться, как кот от ванны. – Мы не торгуем головами, даже квадратными.

Но слушок идет еще со времен бабули. Говорят, она однажды женила горного духа на метле – и та родила ему веник. Поэтому водяной только расплывается в улыбке с зубами-камешками и булькает:

– Сказано, что организуете свадьбу под ключ. А это что значит? Все включено! Все виды услуг. Вот мы и начнем с невесты. Ведь без невесты торжества-то и не будет.

Я медленно и глубоко вдыхаю болотистый запах и вспоминаю, как бабуля учила: «Дыши ртом, внучка, носом – только если хочешь потерять сознание».

Я справлюсь. На прошлой неделе я гному двухметровую невесту подобрала. Он плакал от счастья, а она носила его на руках, как котенка. Ему, правда, приходится свое жилье расширять – выдалбливать гору во все стороны, но теперь у них там балкон с видом на вечность.

– Почему вы хотите жениться, уважаемый Иль Изумиилович? – спрашиваю я, изображая интерес, хотя мечтаю о ванне с лавандой и бутылке яблочного сока.

– А что, не могу? – Он надувает щеки, превращаясь в живой шар.

– Это наш стандартный вопрос, чтобы понять вашу цель. Например, если вы хотите наследника-оборотня или просто мечтаете о компании за ужином из водорослей.

– Ну я это… – Водяной смущенно опускает голову, и его жабры розовеют. – Внуков хочу.

– Внуков? Не детей? – Я чуть не падаю в бассейн. Это все равно что просить у дракона не золото, а рецепт печенья.

– Видите ли, в чем дело… Я точно знаю, что дети бесят родителей, но с бабушками и дедушками у них идиллия.

– С чего вы взяли? – вырывается у меня. Непрофессионально, но честно.

– Родителям я всегда мешал. Они работали, времени на меня никогда не было. А вот у бабушки с дедушкой я как на иле катался да моллюсков ел до отвала.

Тут я понимаю: передо мной водяной-мечтатель, чье сердце разбито семейной трагедией.

– А требования к возрасту? – спрашиваю, уже представляя, как ищу бабушку с внуками-гоблинами.

– Любви все возрасты покорны, вишенка моя! – Он подмигивает, и от этого в бассейне поднимаются пузыри.

«Вишенка». Ух, как я это ненавижу. То, что я молодая, не значит, что со мной можно так разговаривать. Сейчас бы еще «зайкой» назвал – и я бы организовала ему свадьбу с акулой.

– Заказ принят, – улыбаюсь я, мысленно составляя список: «1. Найти невесту с внуками. 2. Купить противогаз от тины. 3. Выжить».

P. S. Бабуля, я теперь понимаю твое молчание. Ты просто боялась, что я отправлю всех твоих клиентов к тебе в загробный мир. Они бы устроили там революцию.

Глава 3

Дело усложняется тем, что жить невесте придется в воде, а то и в болоте. Как будто я ищу русалку с дипломом няни. И без того узкий круг вариантов стремительно сужается – словно удав, который решил поститься.

Столицу прочесываю быстро, как голодный гоблин булочную. Даже нахожу одну женщину в возрасте с тремя внуками, которые выглядят точь-в-точь как тройня эльфов-проказников. Но иметь дело с водяным она отказывается наотрез, бросая: «Не в монетах счастье!» Ее взгляд говорит яснее слов: «Лучше я буду доить болотных улиток, чем свяжусь с этим пузырем».

Уходя, оставляю все деньги, что со мной. Пусть для нее это «не счастье», но на печенье-то детям хватит! Не могу уйти просто так – ведь совесть моя зудит, как комар в ухо. Запоминаю адрес и ставлю мысленную галочку: «Спасти от голода – потом спасти от скуки. Купить им настолку "Битва троллей"».

И отправляюсь дальше. Объезжаю города, где дома лепятся друг к другу, как грибы после дождя, разговариваю с людьми, которые пахнут луком и мудростью, и нелюдями, чьи глаза светятся, как фонарики в тумане. Лазаю по болотам, где лягушки поют романсы, и лесам, где деревья шепчут сплетни. Но нужной дамы – хоть тресни! – нет.

Только прикладываю голову к подушке в таверне, пахнущей элем и надеждой, как перед глазами возникает водяной. Его лицо всплывает в темноте, как проклятый поплавок. Слышу шум воды, его плескание в бассейне агентства. Ощущаю запах тины, который въедается в стены, как пятно от вина на свадебном платье.

– Это ж сколько я потом проветривать буду? – ворчу, представляя, как драю полы с духовным мылом «Аромат лотоса». – Ну что за напасть, а не работа?!

Господа небожители, ваши золотые в сейфе звенят как колокольчики, но мой глаз дергается чаще, чем хвост ящерицы в брачный сезон! Лучше бы я в кондитерской тортики пекла. Пусть и меньше золота, зато больше сахара в крови. И мечту свою осуществила бы – испечь торт для императора. Такой, чтобы он ахнул и сказал: «Подайте мне еще, а то корона упадет от восторга!»

Почему именно для него? Потому что хочу, чтобы родители увидели меня на магическом экране, когда завожу десятиярусный торт в дворец. Пусть пожалеют, что бросили меня ради заработков в стране, где даже погода сбежала от скуки.

Дальше не роюсь – больно, как будто копнула лопатой в собственную душу. Может, это и по-детски, но я сама себе хозяйка. Хочу – медитирую под крики сов, хочу – ем торт на завтрак. И пусть в детстве у меня было меньше радостей, чем у гоблина в золотом руднике, – теперь хоть мечтать могу без спроса!

– Эх, что-то я раскисла, – бормочу, отряхиваясь от грусти, как кот от воды. – Соберись, Жаннет! А то водяной офис превратит в болото, пока ты тут по империи скачешь.

Даже два моих волшебных помощника, что достались с агентством, не спасут. Юди – фей ростом с тролля, который носит платья из паутины, и Лулу – орчиха с нравом разъяренной белки, они не справятся с потопом. Они скорее устроят бой подушками, чем вычерпают воду.

Говорят, этот Иль затопил не одну деревню. Но видимо, небожители решили: пусть женится – авось остепенится. Что же он сделал? Реки перенаправил? Или подарил детям лодки вместо игрушек?

– Ой, ладно, – машу рукой, будто отгоняю назойливую муху-мысль. – Пора к кикиморам. Настолько я отчаялась, что готова даже их выслушать. А это все равно что просить совета у сапога.

P. S. Кикиморы, конечно, ворчат, но их пироги с болотными ягодами – бомба. Может, договорюсь на торт в обмен на невесту?..

Глава 4

В Болотистой Роскоши сыро, вязко и совсем не изысканно, как обещает название. Как будто болото прочитало книгу по дизайну и решило: «А давайте я сделаю вид, что старалось». Бабуля всегда говорила, что кикиморы – те еще задаваки без вкуса, и теперь я вижу это своими глазами. Они словно устроили конкурс «Кто соберет больше плесени на диван».

Кажется, сюда притащили всю мебель с помоек края. Кресла, которые когда-то мечтали о дворцах, теперь тонут в жиже, как печальные воспоминания. Комод врастает в дерево, будто пытается сбежать от своей судьбы, диван утопает в трясине по самые подушки, а тумбочка превращается в кочку, которую местные лягушки используют как трон.

Как же я не хочу сюда идти! Но женить водяного желаю больше. Хоть бы небожители добавили в контракт пункт: «Организатору – противогаз в подарок».

Тканевые туфли вязнут и промокают за секунду. Они исчезают в болоте, как мои надежды на сухой день. Но тут же меня ждет сюрприз: птицы поют так красиво, что кажется, будто болото наняло хор сирен. Звуки льются, как мед из волшебного улья, и на миг забываешь, что стоишь по колено в тине.

Если присмотреться (и закрыть глаза на грязь), тут даже красиво. Деревья поднимают корни так высоко, будто готовятся станцевать канкан, кусты с ягодами горят, как рубины в грязи. А еще кикиморы… Ох уж эти кикиморы!

Я всегда думала, что они валяются в лужах и сплетничают о лягушках. Ан нет! Они строят дома в корнях, вплетая ветки так искусно, что позавидовал бы сам горгул-архитектор. Сажают овощи в ящиках от комодов, а потом продают их под лозунгом «Органика с душой болота».

Одна зеленоволосая девушка тащит короб, выгибаясь под тяжестью, как мост под телегой тролля.

– На экскурсию? – бросает она, а я подхватываю ее короб под дно.

– Бесплатно, – улыбаюсь я.

– Бесплатно ничего не бывает, – фыркает она.

Видимо, прочла ту же книгу по философии, что и бабуля.

– Тогда за информацию!

– Своих не сдаю. Чужих не продаю.

Переговоры идут бодро, как торговля на гномьем рынке. Добираемся до домика в корнях, покрытых мхом. Пахнет грибами и ранним детством, которое я провела в сыром подвале. Внутри – крошечная кикимора, выбегающая с криком: «Мамуля!»

Девушка целует ее в макушку, наполняет миску ягодами, а малышка… цепляется за мои колени, как пиявка с болотным обаянием.

– Мама! Что ты мне принесла? – Ее глаза сияют, как светлячки в тумане.

«Мама». Слово, от которого мое сердце делает сальто, будто акробат в цирке. Вспоминаю, как сама сидела у бабушкиной двери, ждала родителей… А они так и не пришли – видимо, заблудились в «заработках», как в трех соснах.

– Вот! – сую ей печенье из сумки. Спасение от детских объятий – сладкая валюта.

Малышка отпускает меня, уплетая угощение, а зеленоволосая кикимора тащит меня прочь:

– Идемте, а то придется ночевать в домике.

– А где ее мама? – спрашиваю я, оглядываясь.

– Погибла. Осталась только Мила с бабушкой.

Вот так поворот. Я пришла искать стервочку для водяного, а нашла историю, от которой даже болотная жаба прослезится. Теперь придется проверить, достоин ли Иль Изумиилович такой семьи. Может, его «внуки» – это не прихоть, а крик души?

P. S. Если он хоть раз обидит Милу, организую ему свадьбу с медузой. Пусть поплавает в слезах.

Глава 5

– Иль Изумиилович, есть у меня на примете одна шикарная невеста. Правда, ее интересуют внуки, а не романтика. – Я сажусь на край бассейна, с которого капает вода, словно слезы русалки после расставания.

Проведя ночь с Милой и ее бабушкой Гибирой, я теперь знаю их историю лучше, чем рецепт бабулиного «зелья от дураков». Эти двое слишком хороши для водяного, который топил деревни, как ребенок – кораблики в луже.

– Увидит меня – сразу влюбится! – Иль выпячивает грудь, будто он Посейдон в дешевом парике. – Как ее зовут?

– Гибира. Живет в Болотистой Роскоши, торгует на рынке под солнцем, от которого ее кожа напоминает вяленый фрукт. А внучка… тот еще еж в платье – никого к себе не подпускает. Решишься?

Иль хмурится, и его лысина покрывается рябью, как озеро в шторм:

– А из достоинств что?

– Душа чище горного ручья. И борщ варит так, что даже тролли плачут.

Если он ждет красотку – сейчас сбежит. Но водяной оживляется, как рыба на крючке:

– Готов знакомиться! Ты ей обо мне рассказывала?

– Рассказывала.

– И что она сказала? – Водяной забрасывает челку назад с таким щегольством, будто это не три волосинки, а грива единорога.

– Послала меня в болото, куда даже лягушки не ходят.

Гибира боится, что чужак обидит внучку. Но Иль расплывается в улыбке, показывая зубы-камешки:

– Характер! То что надо!

– Иль, там молодых кикимор – как грибов после дождя. Может, выберешь кого помоложе? – тяну гласные, будто жую ирис.

– Мне опытных подавай!

– С внуками?

– С внуками!

Смотрю на него как на загадку из древнего свитка. Щелкаю пальцами, и в комнату вползает Шерх, мой розовый змей, который обожает яблоки и разоблачать врунов, как девушки – сплетни.

– Он ядовитый? – Иль отплывает к противоположному краю, будто это акула, а не змей размером с мужской ремень.

– Кусается так, что даже орки ищут маму.

Шерх ныряет в воду, и Иль подпрыгивает, словно его укусила медуза:

– Забери его!

– Заберу, когда признаешься, зачем тебе бабушка с внучкой. Может, ты извращенец, который коллекционирует семейные фото?

Иль шлепается в воду, как мешок с картошкой.

– Я?! – булькает он, выныривая. – Да я послан небожителями! Здесь должна быть награда, а не допрос в стиле болотной инквизиции!

– Тогда почему «опытная» да «с внуками»? – тычу в него пальцем, а Шерх рисует вокруг него круги, как акула.

– Потому что не могу… – Иль краснеет, как рак на гриле. – Не могу спать с женщиной! Пусть у нее сразу внуки будут. Так спокойнее!

Шерх выныривает и кивает, будто говорит: «Правда!»

– Ах вот оно что! – хлопаю в ладоши. – Тогда плыви на свидание. Но если обидишь Милу – вернусь с Шерхом и твоей коллекцией водорослей для костра.

Иль бурчит что-то про «неблагодарных организаторов» и исчезает под водой, оставив бассейн пустым, как мои надежды на отпуск.

– Спасибо, Шерх, – глажу змея, чья голова холодна, как сердце ледяного монстра. – Ты сегодня звезда.

– Госпожа! – врывается Юди, мой фей-великан, и проезжает по мокрому полу, как конькобежец-неудачник. – Новый клиент! В каминной!

– Мы еще старого не женили!

– Срочно! Он уже поджигает занавески взглядом!

Я поправляю деловой розовый костюм, в котором выгляжу как клубничный торт в мире готики, и иду в каминную. Огонь в очаге пляшет багровыми языками, а в кресле…

Сердце замирает.

В кресле сидит Кир Шакли – моя первая любовь, разбившая сердце так, что осколки до сих пор колют душу.

P. S. Шерх шипит у ноги: «Укусить? Укусить?» Отказываюсь. Пока что.

Глава 6

– А ты что здесь делаешь? – Кир бросает мне взгляд, будто это я ворвалась в его спальню с криками «Сюрприз!», а не он в мой офис.

То же хамло, что и семь лет назад. Раньше его «непосредственность» казалась милой, как котенок с когтями. Теперь я знаю: котенок вырос в саблезубого тигра.

Молча изучаю его лицо. Где тот юноша с дьявольскими ямочками? Передо мной мужчина со взглядом «Я все еще умею портить жизнь!».

– А ты постарел, – бросаю, как нож в стену.

Семь лет. Семь лет я не видела его рта, что целовал меня, а потом плевал ядом. Теперь он хочет жениться? Или пришел сжечь мою контору ради развлечения?

– А ты все такая же колючка, – парирует он, играя с бокалом вина.

Бокал дрожит, как я в его присутствии.

Колючка? Да я кактус в сравнении с ним! Он научил меня отращивать шипы, и пришла его очередь поцарапаться.

Кир резко встает, и вино плещет на пол, как кровь из свежей раны. Бар за его спиной разгромлен: бутылки лежат осколками, словно обломки наших отношений.

– Здесь не твой дом. Веди себя прилично.

– Все мое. Как сын Эндрюса Шакли, я имею право… – начинает он, но тут из-за кресла выстреливает Шерх.

Мой розовый змей кусает Кира за икру, словно говорит: «Привет от прошлого!»

– А-а-аргх! – Кир швыряет в Шерха черную молнию.

Змеиная кожа дымится, как шашлык на углях.

Сердце сжимается. Я уже видела эти «фокусы» – на фамильярах, на друзьях, на мне.

– Шерх! – бросаюсь к змею, который лежит без сознания. – Жив? – шепчу, прижимая его к груди. Руки дрожат, как листья в ураган.

– А меня не пожалеешь? – Кир закатывает штанину, демонстрируя укус. – Я же клиент, посланный небожителями!

Его голос – смесь сарказма и театра. Как будто он играет в трагедии, а зрители – его жертвы.

Кладу руку на Шерха, отдавая последние капли энергии. «Живи, дружок. Этот ублюдок не стоит твоей чешуи», – мысленно молю я, чувствуя, как мир плывет перед глазами.

– Я силу не рассчитал, да? – Кир морщится, глядя на змея.

Ложь. Он всегда не «не рассчитывает». Его удары точны, как плевки огнем генерала драконов. Помню, как он «случайно» поджег дом парня, который ему нагрубил…

– Эй! Я тут, и я ранен. Сейчас зафиксирую травму и пойду в суд, твою контору и прикроют. – Я узнаю эти угрожающие нотки в голосе Кира.

Он, как всегда, меняет злость на милость и обратно за доли секунды.

Первое время Кир почти не показывал характер, но, когда я увидела его настоящего, уже своего нрава не скрывал.

– Иди в суд! – шиплю зло. – Закрой агентство! Я мечтаю печь торты, а не разгребать ваш ад.

Мечтаю, чтобы император попробовал мой шоколадный торт, а не чтобы ты снова вполз в мою жизнь, как ядовитая змея.

Шерх шевелится, и я выдыхаю. Жив!

Сравнение неуместно – змеи в сто раз лучше Кира. Теперь бедняге нужен покой и ведро яблок.

– Юди! – зову фея, который врывается в зал, как живой танк.

– Возьми Шерха, – прошу я.

Но Кир перебивает:

– Ко мне иди!

Его тон – как удар хлыста. Юди замирает, колеблясь.

Кир говорит так требовательно, что Юди косится на меня с сомнением. Я протягиваю к нему Шерха на руках, и он забирает.

– Не слышишь меня?

Мне нужно срочно его переключить.

– А ты меня слышал, когда подружки твоей невесты издевались надо мной, а я просила о помощи через парный браслет? – спрашиваю я.

– Жаннет, ты все старые обиды вспоминаешь? Я же пришел после помолвки. И к лучшему лекарю тебя отвел. Ты же была в курсе, что это все фиктивное соглашение ради одной сделки. Мне нужно было быть там.

Меня всю аж трясет от его ответа. Эта моя боль слишком сильна, но есть еще кое-что.

– А ты меня слышал, когда я умоляла спасти нашего Перси? Без твоего разрешения никто не брался за лечение фамильяра. Что ты мне сказал тогда?

– Жаннет, если бы я ушел с дня рождения лучшего друга, то потерял бы его. Фамильяров же может быть хоть десяток, хоть сотня, а лучший друг – один.

– Да-да, любимых тоже может быть сотни, – улыбаюсь я, а потом крепко сжимаю зубы.

Я его ненавижу так сильно, что даже гнева небожителей не боюсь.

– Убирайся! Я не буду работать с тобой, – говорю я громко.

– Чего? – Кир, кажется, не верит своим ушам.

– Говорю, возвращайся туда, откуда пришел. И больше никогда не появляйся мне на глаза, – говорю я.

Я собираю всю магию, что осталась, и бью его силовым потоком. Кир летит в камин, где пламя обнимает его, как старый враг.

– Юди, Лулу! Закрывайте порталы! – кричу, пока он исчезает в искрах.