Лето в тренде

Девушки услышали, как над лагерем раздался громкий звук популярного трека. Из динамиков громко прокричали:

«Внимание, блогеры! Вам на сцену! Пять минут на сборы, или ваш контент устареет!»

После долгой дороги и заселения голод дал о себе знать – живот Насти урчал так громко, что Соник, стоявшая рядом, фыркнула:

– Чел, у тебя внутри медведь? Или это твой внутренний блогер требует контента?

Настя покраснела, но засмеялась. Они вышли из корпуса и направились к площадке перед главным корпусом, где уже собиралась толпа участников.

Всех построили перед сценой, и вдруг – вжииииик! – на электросамокате выкатился мужчина в кислотно-розовом пиджаке с мегафоном.

Я – ваш директор, Марк Степанович, но зовите Дядя Марко! – Он лихо развернулся на самокате, заставив колонку взвизгнуть от помех. Пауза. Внезапно его голос стал серьёзным: «Здесь даже самый глупый мем может стать искусством, а самый дерзкий проект – реальностью! Но только если вы вложите в него душу.

Кто-то засмеялся. Кто-то зааплодировал. Кто-то (Настя поклялась, что это был Макс) просто вздохнул и закатил глаза.

– Говорят, он когда-то продюсировал шоу, где участники ели тараканов, – шепнула Соник.

– Правила просты! – Дядя Марко поднял палец вверх. – Но, как сказал великий… э-э… кто-то из великих: «Даже самая тёмная ночь заканчивается цифровым карнавалом!»

– Это вообще кто сказал? – прошептала Настя.

– Никто, – Соник пожала плечами. – Он всегда так.

– Во-первых! Никаких личных соцсетей – только общий аккаунт лагеря. Мы здесь, чтобы творить, а не скроллить ленту!

В толпе пробежал недовольный ропот.

– Во-вторых! Ежедневные челленджи! Сегодняшний – «Расскажи историю соседа за минуту».

– О, – Соник достала планшет. – Чел, давай про тебя сниму! Ты же хочешь раскрутить паблик?

– Эм… – Настя замялась.

– Не бойся! – Соник подмигнула. – Я тебя в баклажан не превращу. Ну, может, чуть-чуть.

– А сюжет какой? – крикнул кто-то сзади.

– А вот это уже ваша задача! После ужина жду ролики от всех. Победитель получит… драматическая пауза …персональный эфир в нашем аккаунте! – Дядя Марко подмигнул. – И в-третьих… спать – обязательно. Иначе вас найдёт наш ночной патруль – тётя Зина с веником.

Толпа загудела.

– А теперь – ваши наставники!

На сцену вышел парень в очках и с вечно уставшим взглядом:

– Даниил, или Даня Вирус. Раньше у меня было два миллиона подписчиков. Потом – нервный срыв. Теперь я здесь, чтобы вы не повторили моих ошибок.

Тишина. Даже слишком громкая.

– Но это не значит, что мы не будем веселиться! – вдруг крикнул он, и его лицо ожило. – Зарядка в 7:30 под хиты нулевых! Кто проспит – будет отжиматься под мой речитатив!

Толпа засмеялась, напряжение спало.

Затем появилась женщина с идеальной укладкой и взглядом, пробивающим насквозь:

– Виктория Витальевна. Я научу вас продавать себя. Потому что, дорогие мои, либо вы говорите первыми, либо о вас говорят другие.

На сцену вышел последний наставник – человек, похожий на волшебника из старой сказки: седые волосы до плеч, твидовый пиджак с кожаными заплатками на локтях и планшет в руках, на котором пылали визуальные эффекты.

– Геннадий Петрович, – представился он, и его голос звучал так, будто со дна веков. – Но вы можете звать меня Гендальф. Потому что… – он внезапно щёлкнул пальцами, и экран за его спиной вспыхнул огнём, – сторителлинг – это магия. Если вы не умеете рассказывать истории, вы просто шум.

В толпе заахали. Кто-то крикнул:

– А посох будет?!

– Посох? – Гендальф (теперь уже точно Гендальф) усмехнулся. – Вот он. – Он поднял вверх стилус от планшета. – Современные волшебники обходятся без дубинок.

Настя сжала кулаки. «Они все такие… крутые. А я?»

Соник, словно прочитав её мысли, толкнула её локтем:

– Не тупи, чел. Ты же не просто так здесь.

– Ну что, блогеры? – Дядя Марко развёл руки. – Голодные? Тогда вперёд – в столовую! Сегодня там бургеры с ананасами! Кто не ест – тот на ужин получает мой сольный концерт на губной гармошке!

– О нет, только не это, – простонал Даня Вирус, театрально закрывая уши.

Толпа рассмеялась.

– Разбегаемся! Через час – челлендж в работе. Кто не снял историю – будет рассказывать свою… тёте Зине. Лично. При свечах!

Соник схватила Настю за руку:

– Побежали, пока очередь не выросла до размера китайской стены! И да, ты обязана попробовать ананас с котлетой. Это звучит как кринж, но он вкусный.

Толпа взорвалась возгласами. «Ананас в бургере – это вообще законно?!» – крикнул чей-то голос. Под зажигательную музыку все двинулись к столовой.

Настя глубоко вдохнула.

«Ладно… попробуем.»

У входа в столовую их встретила полная, румяная женщина с добрыми лучистыми глазами и тёплой улыбкой. Её седые волосы были аккуратно собраны под белоснежным колпаком, а фартук украшен яркими рисунками яблок. В руках она держала точно такой же мегафон, как у директора.

– Друзья мои, орлята цифрового мира! – её голос гремел так, что даже птицы в ближайших кустах встревоженно вспорхнули. – Меня зовут тётя Люба, я ваш повар. У меня в столовой правила просты: не воюем за последнюю котлету, не превращаем столы в мемные поля боя и – внимание! – никаких телефонов во время еды!

– Что?! – возмутился кто-то сзади.

– Да-да, вы не ослышались! – Тётя Люба ухмыльнулась, и её щёки округлились, как спелые яблоки с фартука. – Живое общение – тоже контент. Кто нарушит – будет мыть посуду за всех. Вперёд, нападаем на еду!

Столовая "Вершины" оказалась не просто местом, где кормили – это был настоящий музей лагерного абсурда. В просторном, но уютном помещении стояли длинные столы с клетчатыми скатертями и свежими луговыми цветами в вазах. На стенах красовались постеры.

Пока Настя разглядывала меню: бургер "Вирусный хит", пюре "Алгоритм успеха" и компот "Лайк за репост", Соник уже достала телефон и начала фотографировать стены.

– Чел, это же золотая жила для мемов! – Она прицелилась в первый плакат: "Ешь быстро – постишь чаще!" На рисунке блогер с тремя руками: одной набирал текст, второй ел ложкой суп, третьей держал селфи-палку.

– Это про меня! – закричал кто-то из стримеров.

Следующий плакат гласил: "Лайкай овощи – они тоже старались". Морковка в солнечных очках и баклажан с микрофоном позировали на фоне радуги. В углу – подпись: "Одобрено отделом пропаганды ЗОЖ".

– О, это для моего мульта! – Соник сделала пять кадров подряд.

Ниже висел постер: "Не чавкай – ты же не ASMR-блогер". Макс, проходя мимо, бросил:

– Настя, вот твой следующий пост: "10 причин не чавкать во имя добра".

Но когда Настя обернулась, чтобы ответить, он уже разглядывал соседний плакат:

"Даже самый горький пост можно заесть печеньем" – на этом плакате рука с телефоном тонула в чашке какао, а вокруг летели сердечки. В углу мелким шрифтом: "С любовью, Даня Вирус".

– Эй, это же про меня в прошлом году! – засмеялась Саша, протискиваясь с подносом к столу.

– Чел… – Соник неожиданно притихла. – Это же гениально.

Настя с Соней взяли подносы и встали в очередь.

Макс стоял чуть впереди, держа поднос одной рукой, а второй листая что-то в телефоне. Настя невольно рассмотрела его профиль: резкие скулы, слегка растрёпанные светлые волосы, губы, поджатые в усмешке. «Почему он всегда выглядит так… уверенно?»

Вдруг он обернулся – и их взгляды встретились.

– Ну что, Настя-добрячка? – Макс приподнял бровь. – Уже придумала, как спасти мир через фото еды? Или ждёшь, пока кто-то снимет тебя на фоне этих… – он ткнул пальцем в плакат с морковкой, – шедевров? – Лучше, чем разрушать его своими саркастичными комментариями, – уверенно парировала Настя, сама удивившись своей смелости.

Макс замер на секунду, потом неожиданно… улыбнулся.

– Неплохо, – тихо сказал он.

И в этот момент Настя заметила, что у него зелёные глаза. Не просто зелёные – с золотистыми вкраплениями, как солнечные блики на траве.

«Чёрт…»

Соник, стоявшая рядом, хихикнула:

– Чел, вы как два кота на пороге – шипите, но не отходите.

Макс фыркнул и взял свою порцию странного бургера и пюре.

– Удачи в борьбе за добро, – бросил он через плечо.

Когда они подошли к раздаче, тётя Люба лично положила Насте бургер с ананасом.

– Попробуй, родная, – прошептала она, подмигивая. – Секретный ингредиент – любовь к своему делу. Хотя… – она наклонилась ближе, – между нами, ещё немного ананасового соуса.

Девочки сели за стол, и Настя осторожно откусила странный бургер. Сочетание оказалось неожиданно приятным – сладковатая кислинка ананаса идеально оттеняла сочную котлету.

– Ну что, чел? – Соник смотрела на неё, ожидая вердикта.

– На удивление… вкусно, – улыбнулась Настя.

В этот момент Саша, до этого сидевшая за соседним столом, резко поднялась. С подносом в руках она уверенно направилась к Максу, где он сидел с парнями. Настя украдкой посмотрела в его сторону и… их взгляды встретились. Настя быстро опустила глаза, чувствуя, как тепло разливается по щекам.

– Можно присоединиться? – прозвенел голос Саши, специально сделанный на тон выше обычного. Без ожидания ответа она устроилась рядом с Максом, нарочито близко придвинув свой стул близко к Максу так, что их плечи соприкоснулись.

– Ой, прости! – фальшиво ахнула она, но не отодвинулась. – Макс, ты же не против, если я спрошу… – её пальцы скользнули по его подносу, – откуда ты знаешь Настю мою соседку? Вы раньше встречались?

Макс намеренно откусил бургер, медленно прожевал и только потом ответил:

– А тебе-то какая разница?

Саша замерла на секунду. Но не обратила внимание на грубость. Она игриво касалась рукава Макса, смеялась его шуткам громче всех и постоянно поправляла свои рыжие волосы. Всё в её поведении кричало: "Он мне нравится!"

– О, Насть, смотри! – Соник разобрала бургер на части и тыкнула вилкой в котлету. – Она в форме сердца! Это знак!

– Знак того, что повара – романтики, – засмеялась Настя, но внутри что-то ёкнуло.

Её взгляд снова скользнул в сторону Макса. Он вежливо улыбался Саше, но его глаза… Его глаза снова были устремлены на Настю. И в этот момент она поняла – может, это и правда был знак. Знак того, что это лето станет особенным.

Соник, заметив направление взгляда Насти, многозначительно подняла бровь:

– Чел, кажется, у нас тут начинается что-то интересное… – Она кивнула в сторону Саши. – Особенно для некоторых.

Настя лишь покачала головой, делая вид, что не понимает намёка, но лёгкая улыбка так и не сходила с её губ.

На выходе из столовой девушки задержались, разглядывая плакаты, которые не заметили сразу. Настя вдруг остановилась перед постером у двери: "Запомни: твой последний пост – не последний. Начинай снова". Рядом кто-то дописал маркером: "Даже если забанили".

Она сделала шаг ближе, и вдруг за спиной раздалось теплое дыхание:

– Твой паблик мог бы быть таким… – Макс показал на плакат, его рука на мгновение оказалась рядом с ее плечом. – Настоящим.

Он стоял так близко, что Настя уловила запах мятной жвачки и что-то еще – свежесть леса после дождя. В горле пересохло.

– Я… – начала она, но Соник уже тащила ее за руку:

– Насть, смотри! Там еще один крутой!

Макс резко отвернулся и вышел, оставив после себя лишь легкое дуновение воздуха. Настя проводила его взглядом, в голове крутились вопросы:

Почему его слова звучат как комплимент? И почему этот плакат про "начинай снова" выглядит так, будто написан специально для него?

Макс. Бред

Столовая «Вершины» – это что-то с чем-то. Плакаты, которые должны вдохновлять, выглядят так, будто их рисовали на спор после пятого энергетика. «Ешь быстро – постишь чаще». Серьёзно? Кто это придумал – человек, который никогда не давился горячей картошкой, пытаясь одновременно отвечать на комменты?

Я перевёл взгляд на Настю. Она разглядывает меню с таким видом, будто это древний свиток с тайными знаниями, а не просто список того, чем нас сегодня отравят. Ананас в бургере – это вообще за гранью. Но она, кажется, готова попробовать.

«Почему она всегда такая…»

Нет, я не закончил мысль. Потому что сам не знаю. То ли наивная, то ли просто упёртая. Но когда она парировала мой сарказм про плакаты, в её глазах мелькнуло что-то острое. Не та покорная добрячка, которой она кажется сначала.

А потом – эти глаза.

Голубые.

Не просто голубые, а… Чёрт. Я не собирался этого замечать. Но когда она посмотрела на меня, а я обернулся, и между нами на секунду повисло это тишина – я увидел их. Светлые, как небо перед грозой, с едва заметными серебристыми всполохами, будто в них отражаются блики от экрана.

«Бред. Это просто свет лампы».

Но нет. Потому что даже когда она отвернулась, а я сделал вид, что мне плевать, эти глаза всё равно стояли передо мной.

А потом появилась Саша.

Она пристроилась рядом, нарочито близко, будто мы старые друзья. Её смех – громкий, наигранный, будто она репетировала его перед зеркалом. «Макс, ты же не против?» Против чего? Против того, что она лезет в мою тарелку и в мои дела?

Я откусил бургер, давая себе время. Настя снова посмотрела в нашу сторону. И я поймал её взгляд.

«Почему она краснеет?»

Может, из-за Саши? Или из-за меня?

Я не стал отводить глаза. Пусть видит – мне плевать на эти игры. Но когда она быстро опустила взгляд, что-то кольнуло внутри.

Соник что-то лопочет ей на ухо, Настя смеётся, но взгляд её снова скользит в мою сторону.

«Интересно, о чём она думает?»

Потом этот идиотский плакат у выхода: «Начинай снова». Я не планировал подходить. Но ноги сами понесли меня к ней.

Она пахнет… чем-то сладким. Ванилью? Или это шампунь?

Я сказал что-то про её паблик. Глупость, конечно. Но она обернулась, и снова эти глаза.

«Твой паблик мог бы быть настоящим».

Что это вообще значит? Я и сам не знаю. Но в голове вдруг пронеслось: «Ты могла бы быть настоящей».

Бред.

Соник утаскивает её, а я ухожу, стараясь не оборачиваться.

Но почему-то этот плакат не выходит из головы.

«Начинай снова».

Как будто он не про контент.

А про что-то другое.

Глава 4. Фальшивые улыбки, фейковые кадры

После ужина все разошлись по корпусам готовиться к челленджу. Настя сидела на кровати, перебирая заранее отснятые кадры возле столовой и записывая заметки с идеями. На экране телефона застыла Саша – рыжая, улыбчивая, с идеально уложенными волосами, будто сошедшая с обложки глянца. Кадр получился красивым, но…

"Почему мне кажется, что за этой улыбкой что-то кроется?" – Настя провела пальцем по экрану, увеличивая изображение. Глаза. В её глазах не было того тепла, которое должно быть в улыбке.

– Ты чего зависла? – Соник, не отрываясь от сборов, швырнула в рюкзак штатив. – Я к соседке – та девчонка, что научные подкасты записывает. Тихий такой мышонок, но, кажется, у неё целая лаборатория под кроватью.

Она хлопнула Настю по плечу:

– Не переживай, у тебя всё получится.

Как только Соник вышла, дверь снова открылась. На пороге стояла Саша с телефоном на селфи-палке.

– Ну что, готова стать моей "историей"? – Она вошла без стука, сразу включив камеру. – Ой, какая ты сегодня милая! Правда, свет ужасный… Ну ничего, я потом в редакторе поправлю.

Настя инстинктивно прикрыла блокнот с заметками:

– Я как раз тоже про тебя монтирую…

– Ой, как мило! – Саша присела на кровать, нарочито обнимая Настю за плечи. Камера приблизилась к их лицам. – Мы же теперь лучшие подружки, да?

Запах её парфюма был сладким и удушающим. Настя попыталась расслабиться, но тело не слушалось.

– Расскажи о себе что-нибудь… необычное, – попросила Саша, и в её голосе прозвучали фальшивые нотки. – Ну знаешь, чтобы подписчики прониклись!

Настя глубоко вдохнула:

– Я веду блог про добрые дела. Пишу о людях, которые…

– Ой, ну это все знают! – Саша закатила глаза, но тут же снова улыбнулась. – Давай что-то личное! Ну, например… – Её взгляд скользнул по комнате, остановившись на фото с Лизой. – О! Расскажи про сестренку! Это же такая трогательная история!

В груди у Насти всё сжалось. Она посмотрела в объектив, потом на Сашу:

– Давай лучше о тебе. Ты ведь ведешь… интересный блог.

Глаза Саши на мгновение сузились, но она тут же рассмеялась:

– Ой, ну если настаиваешь!

Настя включила камеру:

– Всем привет! Это я – Саша, ваша любимая сплетница! А это моя новая подружка Настя, которая…

Настя не слышала продолжения. Она смотрела, как Саша в кадре разыгрывает из себя милую, добрую девушку, но каждое её слово звучало фальшиво, каждый жест был наигранным.

Потом Настя задала ещё несколько вопросов, подсняв дополнительные кадры.

Когда съёмка закончилась, Саша сразу же отстранилась:

– Ну, надеюсь, у тебя про меня что-то хорошее получится. А то знаешь, как бывает… – Она многозначительно подняла бровь и вышла, оставив после себя тяжёлый шлейф парфюма.

Настя вздохнула и открыла свой редактор. На экране Саша улыбалась, говорила правильные слова, но… что-то было не так. Может, угол наклона головы? Или блеск в глазах?

Она увеличила изображение. И поняла. Улыбка не доходила до глаз. Взгляд оставался холодным, расчётливым.

"Как это показать?" – Настя задумалась. И вдруг её пальцы сами начали ставить метки, выделять моменты, добавлять едва заметные замедления в ключевых местах.

Готовая минута получилась красивой, но… странной. Саша на экране была идеальной – и одновременно абсолютно фальшивой. Будто кукла, которая пытается казаться человеком.

Настя сохранила видео и выдохнула. Она не знала, заметит ли это кто-то ещё. Но правда была запечатлена – и это главное.

Через час все должны были собраться на показе работ. Настя взглянула на своё видео ещё раз. Что-то подсказывало ей, что этот челлендж изменит многое. Особенно для Саши.

Она не смогла остаться в душной комнате – волнение переполняло её, сжимая грудь тугой петлёй. Настя вышла к озеру, и резко остановилась. У самого берега, спиной к ней, стоял Макс.

Закат окрашивал воду в золотисто-розовые тона. Последние лучи солнца играли в его светлых волосах, подчёркивая резкие черты лица. Он бросал плоские камешки, наблюдая, как они прыгают по гладкой поверхности.

Когда Настя нечаянно хрустнула веткой под ногой, Макс сначала замер, будто прислушиваясь. Потом медленно повернулся.

Вечерний свет смягчил его обычно насмешливый взгляд. Солнечные блики падали на его лицо, делая глаза необычно яркими – будто светящимися изнутри.

– Мечтательница, – произнёс он тихо, но чётко. Его голос прозвучал особенно ясно среди вечерних звуков: лёгкого плеска воды у берега, стрекотания кузнечиков в траве и далёких голосов из лагеря.

Лёгкий ветерок принёс запах свежей воды и сосновых иголок. Где-то вдалеке смеялись ребята, хлопали двери корпусов – обычные звуки лагерной жизни, которые сейчас казались такими далёкими.

Они стояли друг напротив друга – разделённые всего несколькими шагами, но целым миром невысказанных мыслей

– Ну и что ты тут забыла, мечтательница? – он будто повернул стрелку выключателя на режим колкость. – Ищешь вдохновения для очередного «трогательного» репортажа?

Настя сжала кулаки.

– А ты что тут делаешь? Вынюхиваешь, кого бы сегодня разоблачить?

Он резко развернулся, и последний луч солнца упал на его насмешливую улыбку:

– Просто удивительно, как люди до сих пор верят в эту… лайковую благотворительность.

– Это не просто лайки! – Настя вдруг взорвалась. Она резко шагнула вперед и ткнула пальцем ему в грудь. – В прошлом месяце я написала про бабушку-фельдшера из села, которая лечит людей бесплатно! После поста к ней приехали волонтеры с медикаментами! Местные власти наконец отремонтировали ей дом!

Макс схватил ее за запястье, останавливая очередной тычок.

– И что, это твои подписчики сделали?

– Да! Один из них оказался главой благотворительного фонда! – Настя вырвала руку, ее голос дрожал от ярости. – А ты – тот, кто злится на весь мир, потому что его заблокировали за токсичность! – выпалила она, снова наступая на него.

Макс резко отступил, его маска цинизма дрогнула.

– О, – он медленно улыбнулся, но в глазах мелькнуло что-то опасное. – Кажется, ты все-таки читала мои статьи.

Тишина. Где-то за спиной плеснула рыба.

Макс внезапно наклонился к ней так близко, что их тени слились и она почувствовала его дыхание на своих губах.

– Посмотрим, как долго твои розовые очки продержатся здесь, – прошипел он. – В этом лагере выживают только те, кто не боится правды.

– А я не боюсь! – Настя в ярости оттолкнула его с такой силой, что он едва устоял. – И мой блог – не про удачу! Про бабушку написали три районные газеты после моего поста!

Макс резко схватил её за руки, притянул к себе – со стороны это выглядело как попытка удержать разъярённого зверя.

– Брось камень, – прошептал он, сунув ей плоский камешек.

– Что?

– Брось. Но учти – камень всегда тонет. Даже если сделает три прыжка.

Настя с силой швырнула камень. Он пролетел низко, едва чиркнув по воде.

– Вот и весь твой блог, – сказал Макс. – Красиво летит, но итог один.

– А ты просто перестал бросать! – Настя была в бешенстве. – Я видела твой последний пост перед блокировкой! Ты разоблачил того чиновника, который…

Звук гонга прервал ее. Время на подготовку челленджа закончилось.

Макс резко отпустил ее, но его пальцы на мгновение задержались на ее запястье.

– Пойдем, – его голос звучал хрипло. – Посмотрим, чья правда сегодня победит.

Настя стояла, тяжело дыша, сжимая кулаки и все еще кипя от ярости, пока он уходил в сгущающиеся сумерки. "Интересно, что он снял для челленджа?" – подумала она.

Они шли к главному корпусу, и она вдруг поняла: сегодня вечером они оба рискуют показать больше, чем планировали. Гораздо больше.

В тени окна первого этажа рыжеволосая девушка приостановила запись. Её пальцы уже летали по экрану редактора.

Актовый зал главного корпуса гудел, как потревоженный улей. Стулья скрипели под неугомонными блогерами, а с потолка свисал потрёпанный бумажный транспарант: «Контент – король, но мы – его создатели!» Настя пристроилась на последнем ряду, нервно перебирая край свитера.

– Народ, попкорна не будет! – крикнул Даня Вирус, залезая на сцену в мятом худи. – Тётя Зина сказала: «Или вы, или чистота». Мы выбрали не вас. Жалко.

Ребята засмеялись. На экране за спиной наставников уже мигал заголовок: «Челлендж: История соседа за минуту».

Первым включился ролик Соник. «Встречайте, это Лена!» – раздалось из динамиков. На экране Соник втиснулась в кадр со своими синими дредами, за ней робко маячила девушка в очках. – Она спит с учебником по биохимии! Ну, в смысле, читает перед сном!

Лена, краснея до кончиков ушей, рассказывала про любимое исследование о ДНК медуз, а Соник периодически вставляла: «Чел, это же чистая магия!» Зал умилился, кто-то даже сдуру захлопал в такт.

Когда свет снова включился, Настя заметила, как Макс протискивается через ряд и садится через два кресла от неё. Он не посмотрел в её сторону.

Дальше было видео Макса. «Илья верит, что станет мэром лагеря», – звучал его ровный голос за кадром, пока его сосед страстно доказывал необходимость «реформы туалетного расписания». Камера медленно сдвинулась на грязные носки на подоконнике оратора. – Но не верит в стирку.

Зал взорвался смехом. Даже Виктория Витальевна фыркнула в ладонь, быстро сделав вид, что поправляет причёску. Настя невольно улыбнулась – как она и ожидала, он выбрал свой фирменный стиль разоблачения.

Следующей была дуэтная работа Кости «Геймера» и Миланы «Селфи». «Это будет огонь!» – их ролик начался с эпичного замедленного бега навстречу друг другу. Они сняли «идеальный день блогера»: Милана делала 257 селфи, пока Костя орал в микрофон про «эпик-вин». В конце оба упали в озеро с криком: «Лайк за выживание!»

– Ну… технически это не про соседа, – вздохнул Даня, но зал уже ревел от восторга.

Неожиданным хитом стало видео «Тётя Зина: закулисье лагеря». Кто-то снял легендарную уборщицу с веником: «Я тут 20 лет метлой машу! Раньше дети хоть мусорили культурно, а вы…» – она ткнула в камеру, – «как стадо бизонов!» Зал аплодировал стоя, а сама тётя Зина, стоявшая у двери, буркнула: «Дурачье», – но уголки её губ дрогнули.

Следующий ролик объявили, как «Звуки тишины» от Артёма ASMR-блогера. «Ш-ш-ш… это звук, как журналист перестаёт врать на три секунды», – шёпотом сказал парень, и в зале действительно наступила тишина. Потом грохнуло что-то – видимо, упавшее в шкафу. Этот контраст вызвал новую волну смеха.