Черные крылья

Лев откинулся в кресле и посмотрел в окно. Жара мешала думать, мысли казались липкими, тяжелыми. Фамилия Исаев не была знакома никому из коллег и приятелей погибшего пилота, и судя по тому, что говорили свидетели и близкие, рядом с Антоновом никого с такой фамилией не было.

– Возможно, что кто-то из прошлого, – сказал Лев, и тут зазвонил телефон. Звонила Ева с тренировочного аэродрома. Можно было назвать это интуицией, но оба сыщика напряглись, услышав сигнал мобильного. Как если бы на другом конце провода им хотели сообщить плохие новости.

– У нас сгорел ангар. Тот самый, в котором утром складывали парашюты и было занятие, помните, – устало и как-то бесцветно сказала Ева в трубку.

– Что еще случилось, Ева? – спросил полковник.

– Погиб Мирослав. Вроде бы как его ударило балкой по спине. Но мы ничего не трогали пока. Пожарный расчет все потушил… Понадобилось два расчета, чтобы все потушить. Приезжайте, пожалуйста, – всхлипнула Ева, – мне кажется, что Славу убили.

– Сделайте так, чтобы до приезда нашей группы никто ничего не трогал, – распорядился Гуров, вставая. Стас уже звонил Дарье и говорил, что, похоже, уйти домой пораньше у нее сегодня не получится – у них новый труп. На секунду Крячко замер, а потом кивнул и сказал, что они поедут на его машине.

– Что-то ты как-то изменился в лице, – заметил Гуров, кладя трубку.

– Даша сегодня отпросилась пораньше, и вместо нее с нами на дело едет Меге… то есть Матильда Давтяновна.

– Нам конец, если сделаем что-то не так, – кивнул Гуров, когда они пошли к машине.

– Нам конец в любом случае, потому что как должно быть правильно, знает только сама Матильда Давтяновна, – сказал Стас.

Еще один очень длинный день. Москва удивила отсутствием пробок и предгрозовой тишиной.

Ева Ситтер в самом деле смогла удержать людей и сделать так, чтобы до приезда следственной группы из главка никто не приближался к телу. Судя по тому, что увидели напарники, ангар вспыхнул как спичка и загорелся очень быстро.

– Я к пожарным, – предупредил Стас. Об этом напарники договорились еще в машине. Гуров осмотрит место предполагаемого убийства, хотя пока они не видели тело, нельзя было точно ничего сказать. На Крячко был пожар.

Когда тело перевернули, Гуров сразу узнал сотрудника аэродрома, видимо, пилота того самого, нового «Яка», который принес ключи вчера. А на то, что убила его вовсе не балка, упавшая на спину, недвусмысленно намекало большое кровавое пятно на груди.

– Выстрел из пистолета, с близкого расстояния, а теперь не мешайте мне работать, – сказала Матильда и с невероятным для ее роста и фигуры проворством присела на корточки и начала быстро перемещаться вокруг тела, собирая заметные только ей одной улики в пакетики. Параллельно она проводила осмотр тела на месте. И это было похоже на работу волшебника, мастера иллюзий. Так неуловимо быстро порхали руки эксперта.

– Он погиб до пожара? – спросил Лев.

– Скорее всего да, но точнее скажу, когда увижу его легкие после вскрытия, – отозвалась Матильда.

– Так я и подумала, – тихо проговорила Ева, которая, оказывается, все это время стояла позади оперативников и ничего не говорила. Казалось, что с лица девушки сошли все краски. Лев кинул на нее быстрый взгляд, и почему-то ему показалось, что она чего-то боится.

– Отойдем, – сыщик аккуратно взял Еву за локоть, чтобы отвести в сторону, и именно этот момент выбрала Кутузова, чтобы все-таки появиться в этом расследовании. Гуров раньше много раз слышал, что методы работы у их с Крячко коллеги были своеобразные. В частности, на нее даже поступали жалобы, но чаще всего они были слегка… личного характера. На Кутузову жаловались за то, что она начисто игнорировала мнение коллег, хотя при этом постоянно о нем спрашивала, не жаловала субординацию. И при этом показатели по раскрываемости у нее все равно оставались самыми высокими из ее отдела, видимо, за это и терпели, и именно поэтому это счастье дал Орлов в помощники своим сыщикам.

– Я уверена, что тут пытались также уничтожить следы. Давайте ничего не будем трогать до того, как приедет наша собака или наши эксперты. Это азиаты, мы сейчас ведем сразу несколько дел с азиатскими «хвостами», так что, господа, не мешайте мне работать, – громкий, пронзительный голос Кутузовой буквально ввинчивался в мозг.

Гуров сделал шаг назад и придержал Еву так, чтобы она была у него за спиной, не потому, что полковник думал, что свидетельнице угрожает опасность, а чтобы ее раньше времени не увидела Кутузова и не попыталась допросить ее первой.

Любой оперативник, да и просто любой сотрудник органов охраны правопорядка, кто умеет вести разыскную работу и разговаривать со свидетелями, знает, что лучше успеть допросить человека до того, как с ним поговорил кто-то… не сильно умный. Воспоминания, особенно свежие, это очень хрупкий материал, и работать с ним тяжело. Очень просто буквально за пару фраз сбить «настрой» и сделать так, чтобы человек перестал удерживать в памяти те детали, которые могут оказаться важными или казались важными ему, и начал пытаться искать и подгонять свои воспоминания о событиях под те вопросы, которые будет задавать ему допрашивающий.

Но тут снова сыщикам очень повезло. Глава службы экспертов медленно встала и посмотрела на Инну своим фирменным взглядом. Кутузова затормозила затормозила так, как если бы перед ней внезапно выросла кирпичная стена.

– Как мило, Инночка, – сказала Матильда Давтяновна, – как мило, что вы тоже решили присоединиться к расследованию, но не мешайте сейчас работать мне и мальчикам, осмотритесь и делайте свою работу, но так, чтобы я вас не слышала.

Матильда не хамила, нет. Она говорила тихо, так, чтобы ее слышала – а если вспомнить об особенности Кутузовой, считывала по губам – только Кутузова и мог слышать Гуров. Искать фальшивые купюры на пожаре, с собакой или без, было бесполезно.

Инна кивнула, соглашаясь с доводами, и начала опрос свидетелей по своей схеме. Гуров понял, что пока он будет слышать вопросы коллеги – на пепелище они почему-то разносились слишком громко, – он не сможет задать свои.

– Ева, давайте отойдем.

– Только что сама хотела вам это предложить. Это ваша напарница? Какая она… экспрессивная.

– Да, – только и сказал Гуров.

Они вышли за огражденный периметр ангара, Ева повела полковника к небольшому строению, где размещалась уютная кухня, поставила чайник и кивнула:

– Спрашивайте. В целом, тут, мне кажется, будет комфортнее.

– Когда начался пожар? Как вы считаете, это поджог или может быть несчастным случаем? Как я понял, больше пострадавших не было?

– Нет, пострадавших не было, поджог, потому что ангар загорелся снаружи и с трех разных мест. Стаса не должно было там быть. Я думаю, хотя вы можете смело сказать, что в данном случае думать не моя работа, но все же мне кажется, что его там раньше убили. Потому что, по идее, горело же не супербыстро. Не было никаких взрывов, ничего, что помешало бы ему покинуть горящий ангар. Но тем не менее никто не кричал, не рвался. Мы вызвали пожарных и пытались сами потушить ангар. У нас тут оборудование, все законно. Но не смогли. Огонь был какой-то странный.

– В смысле?

– Пламя синеватое. Пожарные уже успели сказать, что это химический огонь. От топлива. Кто-то облил ангар снаружи. Керосином. Горит он быстро, а для того, чтобы потушить, приходится приложить немало усилий.

– Что связывало погибшего Мирослава, кстати, как его фамилия?

– Арутюнов.

– Что связывало Арутюнова и Антонова?

– Слава привел Сережу к нам на работу. Они явно были давно знакомы. Еще с Ямала.

– Ямала? Севера?

– Ну да. Слава жил там раньше. И Сергей тоже, но недолго. Он сам из Владимира. На Ямал его позвали работать «за большие деньги», Сергей сам так говорил. И много раз повторял, что быстро пожалел об этом. Как и Славик, мне кажется. Не знаю, кем они там работали и что делали, вахтовики, наверное. Все в начале двухтысячных мечтали уехать работать на вахту, на Север, чтобы денег заработать. У меня много знакомых, кто так себе на квартиры не только в Москве, но и на югах заработал.

– Простите, но сомневаюсь, что такие большие деньги можно было заработать честным трудом. Значит, оба убитых раньше работали вместе. Они приятельствовали?

Ева медленно кивнула:

– Да. У них были такие… мне кажется, что теплые отношения. Но если Сергей был очень открытым, то Слава наоборот. Он был членом нашей семьи, я имею в виду коллектив аэродрома, – добавила смущенно Ева, – но при этом мы действительно мало про него знали. Не любил оставаться на праздники, всегда находил способ быстро уйти, но при этом это было как-то почти незаметно, легко и никому не мешало. Он принимал всех нас такими, как мы есть, без заморочек. И мы его. Спокойный, немногословный, мог, кстати, починить все, что сломано.

– Да-да, я помню, вы тут все одна большая семья, но все-таки, Ева, сосредоточьтесь сейчас: членов вашей большой рабочей семьи кто-то начал убивать, и неплохо бы узнать кто.

Ева кивнула:

– Да. Потому что если дело не в них самих, а в аэродроме, например, то мы все – следующие. Но я, честно, сейчас больше ничего не могу вспомнить. Кроме разве что того, что Славик зачем-то перепарковал «Як». Тот самый, ваш.

– Он же был опечатан.

– Да. Но Мирослав сказал, что будут занятия в том ангаре и вы вряд ли обрадуетесь, если с самолетом что-то случится. Он вывел его из ангара и поставил на улицу, – Ева показала рукой куда-то за территорию кафе. – Самолет легкий, его не обязательно открывать для того, чтобы перевезти куда-то. Если разблокировать тормоз, а это можно сделать снаружи под шасси, если знаешь, где и как, то самолет можно просто откатить. С этим вполне справятся двое мужчин, – пояснила она.

– А сегодня у вас работают камеры наблюдения? – спросил Лев. В прошлый раз оказалось, что компания, которая занималась системой наблюдения на территории аэродрома, решила заменить все камеры на более новые, и как оказалось, недобросовестный подрядчик перерубил силовой кабель, что сыграло убийце на руку – камеры не работали и в день убийства. Гуров подумал, что это совпадение ну очень интересно. Пилота убивают – камеры не работают. Второго работника аэродрома убивают – и та же картина. Кто-то знал, когда можно сработать, не опасаясь попасть в кадр?

– Ева, а кто мог быть в курсе, что камеры выведены из строя?

– Да все, – пожала плечами она. – Все работники, я имею в виду. Нам как кабель перерубили – так уже неделю восстановить не могут. То времени у ремонтников нет, то дожди дня два подряд лили – в такую погоду с электричеством работать никто не будет, тем более кабель снаружи.

– Вот как… – задумчиво проговорил оперативник.

Ева вздохнула и покачала головой:

– И про Исаева, как я ни расспрашивала, никто не знает. И я понятия не имею, кому пришла в голову идея поджигать ангар. Ведь для того, чтобы просто скрыть убийство Стаса, это как-то очень глупо.

– Тело забираем, под ним нашли кое-что интересное, – сказала Матильда Давтяновна, заглядывая на кухоньку, и, заметив непонимающий взгляд Гурова, пояснила: – Капа подсказала, что вы тут.

– Что нашли?

Матильда показала пакет для улик, в котором лежала пачка купюр уже знакомого Гурову вида.

– У нас тут никто не занимался фальшивомонетничеством! Мы честно зарабатываем! И нормально, нам хватает! – В голосе Евы, когда она выкрикнула это, прорезались опасные нотки истерики.

Матильда Давтяновна, махнув рукой, вышла. А в кухоньку заглянула женщина средних лет.

– Евка, ты что блажишь! – простецки проговорила она, мельком приобняла девушку и обратила внимание на Гурова: – Вы из полиции же?

– Так точно, – кивнул он, – полковник Гуров, Лев Иванович. А вы, простите…

– А я работаю тут, буфетчицей – у нас вон там, – махнула она рукой куда-то вдаль, – кафетерий для сотрудников и гостей аэродрома, там я и базируюсь. Зовут меня Ирина, Афанасьева Ирина Геннадьевна, я работаю тут с начала основания клуба. Если у вас есть ко мне вопросы, можете задавать. И Славу, и Сергея я отлично знала, и весь персонал тоже хорошо мне знаком, – сказала Ирина приятным низким голосом и улыбнулась полковнику, как-то почти незаметно оттирая Еву в сторону, словно хотела ее прикрыть.

– Очень приятно, – Гуров показал удостоверение и, пока Ева приходила в себя, задал Ирине несколько вопросов. Буфетчица – главная сплетница и хранитель информации. Она точно знала, когда и кто пришел и кто чем занимается на территории аэродрома. Почти все сотрудники были у Ирины на глазах. И полковник даже немного обругал себя за то, что с самого начала не подумал о том, что нужно искать кого-то похожего на Афанасьеву. Идеального осведомителя.

– А вам не попадалась фамилия Исаев? Может быть, это был кто-то из общих знакомых убитых?

Ирина задумалась на мгновение.

– Нет. Но я слышала эту фамилию. Кажется, это было название какого-то самолета. Знаете, что уже давно существует традиция давать воздушным суднам фамилии известных людей? – Она помолчала и добавила внезапно: – Слава жил один, но у меня были ключи от его дома. Могу отдать вам.

Лев приподнял брови:

– А откуда у вас ключи? Вы были настолько близко знакомы?

Ирина усмехнулась:

– Он жил один и никого не пускал в свою жизнь. Мы были просто друзьями, и на всякий случай он оставлял ключи мне, когда уезжал куда-то.

– Он что, тоже работал наемником? – уточнил Гуров, рисуя очередную крякозябру в блокноте рядом с фамилией убитого.

– Нет, насколько я знаю, – покачала головой Афанасьева. – Но, бывало, срывался куда-то – говорил, на рыбалку, достало все, от людей устал, отдохнуть хочется. Уезжал на несколько дней, ключи, как я уже вам сказала, мне оставлял. Вообще Славка бобылем жил, чуть ли не отшельником. Квартиру снимал, хотя я знаю, что зарабатывал он неплохо. Пожалуй, в ипотеку мог бы и собственное жилье взять.

Лев кивнул.

Судя по голосам, доносившимся снаружи, Кутузова продолжила свою активную деятельность уже за пределами ангара. В помещение просочился Крячко.

– Слушайте, кроме шуток, предлагаю погасить свет. Она вот-вот доберется и до нас. – И тут же стал серьезнее: – Тебе Меге… Матильда уже рассказала, какой сюрприз обнаружила под телом убитого?

– Конечно, – кивнул Гуров. – А от чего умер-то?

– Убили выстрелом в грудь, балка упала случайно, вряд ли убийца планировал это, – пояснил Крячко коротко.

Это была вся информация, которую можно было обсуждать в присутствии посторонних. Гуров вызвал оперативников, нужно было взять со всех сотрудников аэродрома подписки о невыезде.

Было уже около десяти вечера, когда они закончили, но именно первые часы после убийства важны для того, чтобы найти следы. Поэтому Крячко вместе с трупом и всеми уликами поехал в главк, а Гуров – на квартиру убитого Арутюнова.

– Уверен, что один поедешь?

– Вряд ли там меня будет ждать кто-то, – сказал Лев, почему-то он был уверен, что в доме Арутюнова никого не будет. Чутье. Все то же пресловутое чутье полковника, которое его уже много лет не подводило.

Квартиру убитый снимал не так далеко от места работы – в Люберцах, минутах в сорока езды на местном автобусе. Ирина оказалась права. Арутюнов действительно жил очень скромно, и, судя по холодильнику, дома он только ночевал. Никакой техники, кроме планшета, в квартире не было, и Гуров забрал его с собой. Еще раз осмотревшись, полковник понял, что погибший пилот, скорее всего, не жил тут. Может быть, приезжал переночевать и переодеться, но обитать постоянно – вряд ли.

До дома полковник добрался буквально на автопилоте. Мария не спала, читала на кухне сценарий. Лев улыбнулся, увидев свет на кухне. Этот теплый свет был, наверное, дороже многих слов. Как и кастрюля, накрытая полотенцем, когда уже практически во всех домах есть микроволновки. Как понимание друг друга без слов. Когда начинает казаться, что двое за много лет, что они живут вместе, стали похожи.

Когда зазвонил его мобильный, требуя видеосвязи, Гуров мельком порадовался тому, что не успел отправиться в душ.

– Не спите? – Голос Инны ворвался в тишину теплой ночи. Физиономия ее на маленьком экране телефона выглядела на удивление бодрой.

– Нет, Инна Владимировна, что вы хотели? – спросил Гуров. Как старший группы, он должен был если не контролировать, то хотя бы следить за тем, какие задачи выполняют его коллеги, и именно ему предстоит отчитываться Орлову за их действия.

Кутузова, следуя негласному протоколу, позвонила именно для того, чтобы отчитаться.

– Тут такое странное дело, Лев Иванович. Понимаете, партия фальшивок действительно большая. Это не для того, чтобы просто сливать в магазинах или через обменники. Нужно будет еще сделать анализ, наша лаборатория попросила на это время. Но исходя из того, что я уже тут… поспрашивала…

– Работали с осведомителями?

– Да прошлась тут с утра по разным знакомым, – уклончиво ответила Кутузова. – В общем, суть в том, что никто не заказывал такую партию. А поскольку фальшивки качественные, изготовление их требует определенного времени и затрат, пока что с этим никто морочиться не хочет. Да и, сами понимаете, «слить» чемоданчик тысячных или даже пятитысячных купюр в рублях куда проще, чем сотенных в долларах. С учетом того, что курс периодически понижается, банки отказываются от обмена, а магазины с наличной валютой немногие работают. Я бы сказала, что в столице к такой находке… прохладное отношение. Поэтому крупные партии фальшивок обычно делают под заказ. Завтра поеду по точкам, буду собирать информацию, вечером доложусь. Эксперты обещали, что после обеда у вас будут данные по партии.

– Спасибо, – тепло поблагодарил Кутузову полковник, и она, коротко попрощавшись, положила трубку.

– Где-то был пожар? Пахнет дымом, – сказала Мария, выходя навстречу Гурову. – Новое убийство?

– Как ты угадала?

– После очередного убийства у тебя особенный взгляд, – просто ответила супруга. – Ужин готов.

Вот и все, что, наверное, нужно было сегодня полковнику. Жара так и не спала к вечеру, и убедившись, что жена спит, полковник вышел на балкон. Сон не шел, как бывает после перегруженного дня. Конечно, полковник умел засыпать быстро. Он умел засыпать на пятнадцать минут и, проснувшись, чувствовать себя бодрым ровно настолько, чтобы еще сутки пробыть без сна. Умел засыпать спокойным сном, проваливаясь в темноту, так, чтобы дать мозгу отдохнуть. Мог быстро выключиться в дороге, чтобы успеть поспать в поезде или самолете. Всему этому было не так сложно научиться. Лев хотел подумать. Пока что картина вырисовывалась такая. Оба пилота либо были задействованы в чем-то очень плохом в настоящем, либо они собирались сделать что-то, что им помешали сделать, убив. Например, должны были перевезти куда-то партии фальшивых долларов. Либо банально узнали что-то, что им знать не нужно. И их устранили. Ну и никто не отменяет врагов из прошлого.

Этот вывод казался наиболее логичным и самым простым.

Итак, первая версия. Кто-то нанял пилотов для перевозки фальшивых купюр. В самом деле, и в аэропортах, и на железнодорожных вокзалах установлены магнитные рамки, багаж «просвечивают». Везти спортивную сумку, битком набитую баксами, откровенно рискованно. Автомобиль – тоже не вариант. Мало ли, остановят по ориентировке? А вот самолет… Если Кутузова не нашла заказчика в Москве, пока что не нашла, значит, есть вероятность того, что подделки должны были перевезти куда-то из Москвы, и нужно искать не только заказчика, но и изготовителя.

Это можно будет поручить той же Инне.

Но с этим не вязалось то, каким положительным складывался имидж Антонова. Герой, спасатель, всегда готов прийти на помощь. И его друг, который пока что был еще темной лошадкой.

Вариант с шантажом был второй версией. Возможно, что кто-то заставил пилотов принять участие в доставке криминального груза.

Третья версия – узнали что-то, чего им знать не следовало. По этой версии у Гурова пока не было ни единого факта. Опять же, почему пилотов убили с разрывом во времени? Что-то лишнее увидел Антонов, и его убили. Арутюнов догадался о личности преступника? Или тоже что-то увидел-услышал?

И последний на данный момент вариант – прошлое. Прошлое есть у каждого. И до Антонова и Арутюнова могли дотянуться оттуда. В пользу этой версии складывалось то, как сейчас жили оба пилота.

Четыре версии. Четыре дороги.

Лев закрыл глаза и представил, что перед ним четыре папки. Этому его научил Орлов. Чтобы запомнить все детали дела, его нужно разложить по папкам. Все нужно представить предельно подробно. Папку. Дела, фотографии, детали.

Сделав это, Лев пошел спать. Теперь он точно знал, с чего начинать завтрашний день.

– Ты слишком бодр с утра для такой погоды, – сказал Стас, когда пришел в кабинет и увидел, что Гуров уже подготовил доску, где обозначил версии, о которых думал вчера перед сном, и разложил на столе перед доской бумаги.

Лев кивнул:

– Что там по пожару?

– Поджог, к гадалке не ходи. Ангар подожгли с трех разных сторон, облив керосином. Пожарные сказали, что шансов не было, учитывая, что ангар сделан из профлиста и всего того, что было под рукой. Вспыхнул он как спичка и даже быстрее.

– В квартире у убитого ничего не было, планшет не запаролен, отдал его нашим техникам, – отчитался в свою очередь Гуров. – Ждем данных по вскрытию и по фальшивкам.

– А куда ты дел Кутузову? Она вчера там еще долго носилась по аэродрому, чуть ли не с охраной, говорят, выводили.

– Там охрана – это буфетчица Ирина. Она же и отдел кадров, похоже, – сказал Лев, пересказав то, что рассказала ему Афанасьева.

– У нее чересчур богатая фантазия, – поморщился Крячко, у которого от громкого и пронзительного голоса коллеги побаливала голова. Это было как раз то, о чем предупреждал их Орлов. Кутузова была действительно очень хорошим следователем. Но зацепившись за одну улику, буквально за пять минут она могла придумать не меньше десяти версий, поверить в них, через пять минут передумать, а еще через десять выявить и походя взять очередную крупную партию фальшивок, дотянуться до их заказчика и изготовителя, потом решить, что все поддельные дензнаки распространяют через салоны красоты или цветочные магазины, и так далее.

С ней было невероятно сложно работать именно потому, что за полетом мысли и темпераментом Инны никто не успевал. А еще про нее ходили слухи, что она легко подставляла коллег, но это пока оставалось только на уровне домыслов.

– Она вчера очень кратко, даже удивительно, смогла доложить обо всем, что накопала за день, и сегодня занимается поисками заказчика.

Даша пришла в тот момент, когда Лев успел налить кофе, а Крячко первый раз за день пожаловался на жару.

– По убийству второго пилота: умер сразу после выстрела, судя по тому, что в легких нет следов сажи, он умер до того, как начался пожар. Выстрел был точным. Алкоголя в крови не обнаружено, – четко и коротко доложила Дарья.

– А по купюрам что?

– О, это так интересно! – обрадовалась Дарья. – Вы даже не представляете!

– Дарья, зная тебя, я уже боюсь представить, – Лев присел на край стола, а Крячко прошептал что-то про то, что зайчики – страшные создания, которые очень любят трупы. Но Даша коротко улыбнулась. Шутить по поводу ее фамилии позволялось только очень хорошим друзьям, и напарникам повезло, что они входили в близкий круг.

– Даша, не томи.

– Я сейчас, – Дарья начала что-то искать в папке и наконец достала две распечатки. – Во-первых, доллары старого образца, серия с девяносто шестого по две тысячи шестой год. Из обращения не вышли, а степеней защиты несколько меньше – проще сделать, насколько я понимаю. Если быть точной, купюры две тысячи первого года. Во-вторых, этой партии, согласно химическому анализу, больше двадцати лет. Соответственно, делали фальшивки примерно тогда, когда появились оригинальные банкноты. Мало того, у нас в базах есть информация об аналогичных фальшивках – всплывали в те годы. Причем делали купюры на Севере, на Ямале. И оттуда уже доллары расходились по городам, преимущественно средних размеров. Магазины, небольшие банки… Собственно говоря, технологию изготовления фальшивок столь высокого качества – а они пройдут проверку даже в не очень серьезном банке – разработали именно на Севере. Я подняла старые дела утром, это было так интересно. Уникальная штука.

Гуров и Крячко переглянулись. Эта история становилась все более и более дурнопахнущей. Потому что при развитии современных технологий настолько талантливый фальшивомонетчик может и не так развернуться.

– Интересно. С чего бы нашим спецам теневого мира разрабатывать технологию подделки долларов? – озадачился Крячко. – Отечественную валюту куда проще сбыть или мне так только кажется?

– Ой, это тоже очень интересно, – еще более обрадованно сказала Дарья. Было видно, что девушке очень приятно, что она смогла так быстро раскопать то, что еще не знали сами сыщики. – На самом деле, это все есть практически в открытом доступе. Во-первых, в те годы доллары ходили едва ли не так же свободно, как и рубли. Обменники на каждом углу и все такое. Во-вторых… Мы Ильей… ну, Дементьевым то есть, покопались в интернете, и там есть даже целая книга, он написал ее в тюрьме, представляете?