Конец человечества

Не знаю, что именно меня отвлекло, но я успела заметить приближающийся отряд каннибалов и спрятаться за угол здания. Чем ближе они подходили, тем меньше оставалось сомнений, что это, все-таки каннибалы. Это не разведчики, которые уже давно бы меня обнаружили, не отряд поселения – одежда ни та. Скорее, просто небольшой отряд каннибалов, патрулирующих местность, которые пришли сюда проверить доску для объявлений.

Один из них действительно подошел к доске и начал вслух читать объявления.

– Не верю, что у кого-то хватит ума попытаться продать мебель из закусочной, – хмыкнул один из каннибалов, я его не видела, он стоял в стороне от доски.

– Ты просто местных не знаешь, а в том поселении жил, хоть и не долго, – ответил другой, который стоял за доской. – Я знаю, на что способна их жадность. Когда меня изгнали, за то чего я не делал. Мне должны были дать с собой еды немного, всякую там мелочь, вроде: коробка спичек, горелки, фляжки. Что бы я хоть на какое-то расстояние от поселения спокойно ушел. Я долго слушал речь о том, что несмотря на то, что я такой неблагодарный они поступают так, как должно, уроды. Мало того, что меня выгнали ни за что, не пожелав разбираться, так еще и всучили с собой рюкзак с камнями…

– Да помню, ты говорил, – хмыкнул другой. Он стоял в стороне от доски, так что я его видела. Вел он себя как-то нервно, постоянно оглядываясь.

Тот, кто стоял за доской прочитал записку о том, что кто-то из членов семьи может быть жив: – Думаете это – реально? – спросил он. – Кто-то мог выжить?

– Мог. Почему нет? Теперь замучаемся все слухи проверять. Я через дом пойду посмотрю, может еще кто какое сообщение там оставил, вы в палисадник идите.

Двое ушли по тропинке в сторону рощи, где раньше была беседка, один зашел в дом. Я могла просто выйти из укрытия и уйти, но они могли знать что-то про наших пропавших разведчиков. Я достала охотничий нож, обошла угол дома и прошмыгнула за ним в приоткрытую дверь.

Каннибал стоял возле окна, повернув к свету какой-то предмет: – Че не пошли? – прошептал он, продолжая что-то разглядывать. – Слышь, тут почерк у кого-то как курица лапой, глянь, может, разберешь… Что это? Символика сектантов? – Он, конечно, повернулся, но поздно. Я выкрутила ему руку и приставила нож к шее: – Не дергайся, – запоздало предупредила я, глядя как на коже выступают капли крови. – Нож острый.

– Мы не убивали их, – прошипел каннибал. – Мы сами хотим найти убийц.

– Где разведчики?

– Какие еще разведчики? – кажется, искренне удивился он. – Ты из дальнего поселения что ли?

– Где разведчики? – повторила я, надовив на нож.

– Я не знаю, ваши же сюда почти не ходят, – он попытался вырваться, наступить мне на ногу, схватился рукой за нож. Пришлось сильнее выкрутить ему руку и ударить его головой об стену. Он прекратил сопротивляться. Но выставил окровавленную руку так, что бы я видела, как ему плохо. После лагерей для беженцев вид крови меня не пугает.

– Еще раз спрашиваю: где разведчики?

– Я не знаю!

– Что с караваном?

– Да, вы там от куда взялись в своем поселении? Ладно, это – не тайна. Пострадал один из караванщиков, мы думаем, что из-за местных поселенцев. Караван уехал по – другой дороге, торговцы не вернуться в наши края, пока мы не найдем виновных в гибели этой семьи и того караванщика.Ты видела объявление о мистиках – шарлатанах?

– Видела.

– Это настоящие мистики из Клана, их позвала семья из поселения. Какая-то чертовщина у них в доме происходила, по слухам. Приехали вместе с караваном и с караваном собирались уезжать.

Тут, как раз в закусочной тела нашли и поселенцы попросили мистиков найти виновных. С ними отправились несколько поселенцев, для защиты и караванщик, которому интересно было на работу мистиков посмотреть. Мы наблюдали за ними. На полпути какие-то уроды, которые явно косили под нас, напали на них. Убили караванщика, поселенцев, ранили одного из мистиков. Мы тех, кто напал то же убили, но толку? Один был поселенцем, остальных – не знаю.

Мистики сбежали, судя по всему, один был серьезно ранен , скорее всего, погиб от ран. Второй, я не знаю, что там за мистик, но он умеет выживать. Мы его так и не нашли. Он просто как сквозь землю провалился. Поселенцы его то же ищут. Он, вероятно, где-то недалеко от дороги ждет каравана, но – не дождется. Да, отпусти ты уже меня! Я правда ни чего не знаю ни о каких разведчиках! Лучше помоги найти мистика. Мы заплатим вознаграждение, если он скажет кто убил эту семью.

Предложение заманчивое, но он ведь попытается отомстить, сейчас или потом. Лучше его просто убить. В здание заглянул один из каннибалов: – Эй, ты где? Черт! – он попятился назад. Через мгновение он новь возник на пороге с каким-то самодельным огнестрелом.

– Отпусти его! – крикнул он.

– Ты в порядке? – у другого был меч.

– Почти.

– Отпусти его! – вновь крикнул один из каннибалов.

– Это убийца? – спросил другой?

Я бросила нож в того, у которого был самодельный огнестрел, целясь в руку, он как-то успел отскочить в сторону, так что нож воткнулся в стену. Я развернула каннибала, так что бы, если бы тот выстрелил, то попал в него, отпустив руку, которую ему выкручивала.

– Стойте! – каннибал, не отошел в сторону. – Это – не убийца! Это – берсерк! Она поможет нам найти мистика!

– С фига ли? – спросила я. У меня нет желания лазить где-то по лесам ближайшие несколько дней, а, может, дольше.

– Это берсерк? – тот, у которого был меч поглядел на него так, как – будто держал в руке перочинный ножичек. – Которая рассказала о том лагере? У меня там родственницу держали, – он убрал меч. – Смерть Кукловодам!

– Смерть кукловодам! – я не собиралась этого говорить, но как я их ненавижу!

– Мы поможем тебе найти разведчиков.

– Каких разведчиков? – спросил другой.

– Которых она ищет!

– Нет, ну если их ищет берсерк, то – да… – не знаю, что он этим хотел сказать.

Каннибал достал из кармана тряпку, высморкался в нее и намотал на пораненные пальцы. Он поднял, тот предмет который разглядывал, когда я зашла в помещение: – До меня только сейчас дошло, что это могут быть и какие-то символы мистика.

– Дай посмотреть, – другой подошел к нему. – А, да вспомнил: тайник в палисаднике пытались вскрыть. Я бы сразу сказал, но ты… был занят.

Значит: мистик, может быть где-то рядом? А, еще за ним охотятся поселенцы и они то же могут быть где-то рядом. Я была уверенна, если удастся поговорить с людьми из поселения они будут так же сваливать все на банды каннибалов. Кто из них прав?

Все еще ожидая удара в спину (это – же люди, чего от них еще ожидать?), я прошла через помещение и забрала свой нож.

– Тайник убитой семьи? – спросила я, выйдя из помещения бывшей закусочной на улицу.

– Да. Может, это мистик – случайно наткнулся? Как его найти? Мы ему не враги.

– Может, ни как, – если он так хорош в маскировке, как они говорят. – Но, поселенцев, которые его ищут, может, найдем, – это если все так, как говорят каннибалы. То поселенцы должны же где-то устроить лагерь. Где-то поблизости, почти наверняка.

Лагерь они разобьют так что бы подступы к закусочной было видно и дорогу. Лагерь должен быть не слишком далеко но и не очень близко, что бы ветер в сторону от лагеря дул и подальше от того пруда с нанороботами. Возможно, где-то неподалеку от дороги. Может, даже напасть попробуют вечером, хотя, наверно, нет – если им важнее выследить мистика, не привлекая внимания.

Сейчас мистик действительно может ждать следующего каравана, по – тихоньку продвигаясь рядом с дорогой, в сторону от того поселения.

Каннибалы не хотели оставаться на ночь рядом со зданием закусочной, где-то здесь рядом мог находиться и мистик. Костер специально развели так, что бы его было хорошо видно. Расставили на подходах несколько ловушек.

Один из каннибалов остался возле костра, с другими пошли искать место предполагаемого лагеря поселенцев. Я отправила их в другую сторону. Их лагерь действительно оказался там, где я предполагала, пока я пыталась подобраться поближе, поняла, что почему-то не могу сосредоточиться. Мысли разбегаются, я перестала воспринимать детали, начала спотыкаться, цепляться за ветки. Да, что такое? Мне казалось, что я с кем-то разговариваю, хотя уверенна, что я ни с кем не говорю.

Где-то рядом маг разума! Начала думать, что зря отправила каннибалов в другую сторону, тут еще вопрос кто из них хуже? Я решила вернуться назад в лагерь, но слишком поздно, меня, вдруг очень сильно начало клонить в сон. Каждый шаг давался с большим трудом, я уже не понимала в какую сторону надо идти, начала врезаться в деревья. И, когда упала, то подняться уже не смогла. Он появился на один момент, в стороне под деревом. Такой же наглый, как и прежде, мгновенно вспыхнула злость.

– Я знаю, ты бы мне с радостью что-нибудь вывернула, как я выворачивал твою жизнь, – он отошел в сторону и я его не видела. – Без разницы что: морду, кадык, руку. До чего дотянешься, то и вывернешь, выкрутишь и даже оторвешь, если получится. Поэтому давай ты побудешь здесь? И не будешь мешаться.

Или ты теперь на стороне каннибалов?

– Я на стороне правды, – с трудом протянула я. Ну, и зачем я с ним разговариваю? – Там, где ты ни когда не был.

– Вот, какое тебе дело до этой семьи или до какого-то там мистика, которого ты даже ни разу не видела? Каравана? Людей в поселении? И всех остальных?

– Пошел ты на фиг.

– Когда-то ты была более многословной, – нашел, что вспомнить. Когда-то я думала, что он – нормальный, обычный, а ни чертов маг разума. Впрочем, я до сих пор не уверенна, что маг разума именно он, рядом вполне может скрываться кто-то еще. Кучка лжебогинь, которые ни как не нажрутся…

Когда-то он говорил, что он – благороден, но это была просто маска, мало ли кто там и что о себе говорит…

– Так ну все мне пора, а то, кажется, твои каннибалы возвращаются, – может он сказал еще что-то я не знаю, меня просто вырубило.

И я вновь оказалась в городе своих кошмаров. Наверное, только в этом городе – любая тварь, наврав ворам в законе или кукловодам с три короба, могла сесть на шею кому-то абсолютно нормальному. При чем с криками и с визгами: как много ей все вокруг должны, прямо на ходу все переворачивая. И, тем было абсолютно все равно: главное, что – сидит это ни на их шее…

Что я слышала от них: вот стоит здоровый, лысый гад – мы «боремся». Вот другой говорит мне, что это они во мне страдают – твари ненормальные. Вот третий объявляет, что издеваться надо мной он будет до сорока лет, а потом пока его мама не скажет ему прекратить. Нда, я то же себе воров в законе как-то ни так себе представляла, когда-то давно.

А вот он уверяет меня, что он мой дед, все бы ни чего, но почему деда младше меня более, чем на десять лет? Вот мне интересно, был ли этот маг разума таким же маменькиным сынком в прошлой жизни?

Вот его любимая «богиня», та, которая работала у нас уборщицей, а говорила, что директором требует, что бы все согласились страдать за нее, потому что она – «богиня». Конечно, все соглашались – под гипнозом, естественно. Так как на самом деле, ворье в законе ни кого не спрашивает. Вот она же орет, что она загадала, что если я что-то куплю в ее магазине, не знаю, почему она решила, что какой-то там магазин ее, то она – «богиня», как неожиданно…

Вот, опять она требует, что бы меня загипнотизировали и я согласилась бы, что бы меня изнасиловали за нее. Старая тварь! И, я помню, как она еще до лагерей беженцев требовала от воров в законе, что бы ее прописали в мою квартиру. Иначе как она должна говорить, что она там всю жизнь жила? И, в новой квартире, страдала, видите ли она, а вовсе ни я. И, продолжала настаивать, что меня там, в собственной квартире, даже не было. Потому что, якобы я жила в каком-то другом, неизвестном мне месте, непонятно зачем.

– Пусть скажет, что живет в другом месте, ты мне должен! – конечно, я это и до этого говорила: если вы кому-то задолжали, будьте любезны отдавать свои долги за свой счет, а не страдать в ком-то другом! И, что делают воры в законе?

– Скажи, что ты живешь в другом месте! – а, кто чего-то другого ожидал? Благодаря мозговым имплантам их способности к гипнозу и внушению увеличивались во много раз.

– А, может, ты сам будешь жить в каком-то другом месте?

– Я живу в твоей квартире с ней, а ты там не живешь!

– Ахренел совсем? Не живешь ты там. У тебя своя квартира есть – иди туда и живи там! Или идите живите в ее квартире! Хватит врать-то уже! Ты достал уже врать ходить и этих тварей поддерживать. Ты понимаешь где ложь? Или тебе – просто дофени? Или как у вас говорят? Чмо лживое.

– По знакам мы живем там! – ты ж посмотри как его «богине» хочется в моей квартире пожить и в мою семью влезть.

– Я живу там с мужем. Так что нафиг катись и «богинь» своих не забудь! Я не понимаю твоих лживых знаков! – дамы и господа знакомьтесь: воры в законе и их «богини»! Без всей той чуши, что показывали в фильмах.

– Знаки лживыми не бывают!

– Это вы честными не бываете! – только и могут, что врать, что все жертвы на все были согласны! На самом деле, меня, например, ни кто не спрашивал…

– А можно я буду говорить, что ты – согласилась?

– Нет! – вот же тварь наглая.

– Я знала, что ты – согласишься!

– Я сказала: Нет! Оглохла что ли?

– Сказать мне «нет» – это значит сказать «да», – это вот их «богини». Да и Кукловоды от них не слишком далеко ушли: всегда были со всем согласны и все выворачивали ради вот этого вот, еще и желания их выполняли…

– Скажи, что ты понимаешь знаки и что она живет в твоей квартире и что ты согласна… – я проснулась. Я сижу связанная в закусочной. Рядом какой-то молодой человек, которого я в жизни не видела.

– Где этот урод! Я его убью! – я попыталась встать, как смогла. Злость – это чуть ли не единственное чувство, которое я могу испытывать и так уже очень давно. Больше десяти лет, как я могу только злиться. Мне больше и вспомнить не чего только то, как меня кто-то под гипнозом всякую фигню говорить заставляли. Что-то я из этого смутно помню, что-то, может быть и нет. И этих тварей которые вечно такую ахинею городили.

В том городе про меня такие сплетни ходили: и про множество детей, и про разгульную жизнь, и что я наркоманка, какая я плохая, чего только эти твари не городили – все было ложью. Но, врать им ни кто не мешал.