Примирение. Русско-Азиатская история долины Желтых цветов.

Примирение. Русско-Азиатская история долины Желтых цветов.

Благодарность

Выражаю огромную благодарность Насыровой Фаузие Маликовне и Газизову Игорю Николаевичу, за необыкновенное восточное гостеприимство! За многочисленные и порой продолжительные рассказы о прекрасном сказочном волшебном Узбекистане! И хотя я там никогда не была, но благодаря встречам с вышеупомянутыми уважаемыми людьми, я буквально пропитана любовью к этой стране.

Это произведение абсолютно и полностью выдумано, но надеюсь я смогла правдиво передать тот самый восточный дух и колорит нашей Азии.

Глава 1.

Марсель Миланов положил трубку телефона и, тяжело вздохнув, посмотрел на сына. Разговор предстоял не из лёгких; если бы отношения отца с сыном были хотя бы на уровне маломальских родственников, всё могло бы сложиться иначе, но это были отношения двух непримиримых врагов, которые вынуждены были жить на одной территории. И только плотное расписание обоих не позволяло вступать в открытую конфронтацию – из всех слов, которые отец с сыном могли произнести друг к другу, были только классическое «привет», реже – «пока», и ещё пару-тройку междометий, и более ничего!

Но надо отметить, что так было не всегда – пока Чеслав Миланов, сын самого известного в области эксперта—криминалиста, начальника крупнейшей криминалистической лаборатории, профессора кафедры академии гражданско-правовых дисциплин, доктора юридических наук, имеющего огромное количество научных и научно—методических публикаций, две из которых даже по сей день особо выделяются и успешно практикуются многими специалистами внутренних дел – это «Юридическая психология от А до Я» и «Три вопроса для правды» (настольное пособие, которое призвано помогать и действительно помогает следователю в работе как с преступниками, так и с их жертвами)…

Так вот: пока Чеслав Миланов учился в юридическом институте – отношения с отцом были просто идеальными. Но в один из прекрасных дней для Чеслава и ужасных для его отца – сын ушел из юридического института и поступил в институт кинематографии на режиссерский факультет….

Да, Марсель Миланов несколько раз выступал в роли консультанта на съемках детективов.

Да, в то время он часто брал с собой на съемочные площадки сына—подростка, но только для того, чтобы тот не болтался один после уроков, и всё!

И совсем не для того, чтобы Чеслав пропитывался духом кино.

Нет! Совсем не для этого!

«У меня больше нет сына!» – сразу же заявил отец.

«Ты опозорил моё имя!»

«Режиссёр – это профессия в никуда!»

«Пока ты не вернёшься в институт, ты для меня не существуешь!»

Много, много нелестных слов в то время услышал Чеслав Миланов в свой адрес от отца, но решение всё же принял в пользу кинематографии…

Учеба Чеславу давалась довольно легко. Конечно, имя и авторитет отца, фамилия «Миланов» открывали перед молодым человеком все двери. Что говорить, если в первой же своей работе Чеслав с лёгкостью уговорил сняться мэтра Российской кинематографии – Андрея Майорова! И это в десятиминутной короткометражке!

Дальше – больше: хотел Чеслав перекрыть улицу – пожалуйста; хотел взорвать автомобиль прямо в центре города – да без проблем! Он же сын Марселя Миланова!

Вот только сам Марсель Миланов и слышать ничего не хотел об успехах своего отпрыска, правда, и мешать ему не пытался, за что Чеслав, глубоко в своём сердце, всё же был благодарен отцу…

И вот сегодняшний звонок. Звонок от Руслана Стифеева, старого друга по институту, друга, с которым Марсель ещё со студенческой поры решил посвятить свою жизнь служению закону!

Окончив институт, Руслан уехал обратно на родину – в Азию, но ещё много лет подряд друзья старались держать профессиональную связь, помогая друг другу в различных делах. И только с развалом великой страны друзья как бы потерялись, погрузившись в свои собственные проблемы. И вот сегодня, по иронии судьбы, Руслан Стифеев, впервые за несколько лет полного молчания, позвонил и попросил Марселя помочь ему именно с тем, с чем Марсель боролся в своей собственной семье всё последнее время – с кино!

– Хорошо, – начал отец, обращаясь к Чеславу. – Хочешь снимать кино – снимай. Я даже помогу тебе в этом, – многозначно проговорил Марсель, тоном которым заставил Чеслава занервничать, запуская в ход дурное предчувствие. – Но у меня будут два условия, примешь их, и двери в большое кино для тебя будут распахнуты настежь. Не примешь, я сделаю всё, чтобы ты сам забыл о своей режиссуре, поверь – это я сделаю с большим удовольствием!

Чеслав нахмурил брови и, скрестив руки на груди, процедил сквозь зубы:

– Даже не представляешь, ПАПА, насколько я тебе верю, – слово «папа» Чеслав произнес с наибольшей степенью выразительности. – И каковы же твои условия?

– Первое, – холодно начал отец так, словно не расслышал саркастический тон сына, – ты восстановишься на юрфаке на заочную форму обучения. Второе: ты на год уедешь в нашу Азию, для того чтобы восстановить там одну из киностудий, и поможешь моему другу Руслану Стифееву, вернее, его сыну Евгению Стифееву, снять свой первый фильм. Кстати, Евгений твой ровесник, и он прекрасно совмещает учебу на юридическом факультете с увлечением кинематографией. Но в итоге планирует стать специалистом именно в юриспруденции, – подчеркнул Марсель, видимо надеясь на то, что это должно произвести нужное впечатление на сына, но Чеслав воспринял всё вышесказанное без особого интереса, как нечто ненужное, но неизбежное. Отец же неумолимо продолжал:

– Все работы, связанные с учебой, ты будешь отсылать по почте, практику пройдешь там же, на месте, Евгений тебе в этом поможет. А через год вернёшься обратно, и я выполню все свои обещания по поводу твоего хобби…

Спорить с отцом не было никакого смысла. Конечно, можно было бы пуститься в словопрения, но результат всё равно был бы только один… Авторитет Марселя Миланова, имя Марселя Миланова – вот ключи ко всем дверям в этом городе, а открыты будут эти двери для Чеслава или закрыты, сейчас зависело только от одного:

– Я согласен, когда нужно ехать?

– Через две недели, – отец даже позволил себе улыбнуться. – За это время я соберу для тебя нужное количество денег для производства одного фильма, думаю, друзья мне помогут. Если получится, то всё-таки попробуй сэкономить, сам знаешь, какая сейчас непростая ситуация в стране. Кино теперь вещь дорогая и практически не поддерживается государством. Но если всё же будут нужны ещё деньги, напиши, и я вышлю, сколько скажешь, попробую потрясти старых знакомых с большими кошельками, пока моё имя ещё что-то значит в этом городе. Отсюда полетишь на самолете, а там поездом доберёшься до нужной станции. В общем, ближе к делу, я всё тебе ещё раз подробно объясню. Руслан сказал, что уже выслал план работ и краткое содержание сценария, сегодня—завтра письмо должно дойти, так что, пока я собираю деньги, ты сможешь начать свою подготовку. Ну, вроде пока всё, надеюсь, я всё понятно объяснил?

Да, конечно, понятно, по-другому и быть не могло – объяснять понятно у Марселя Миланова получалось просто по высшему разряду. И делал он это так, что наводящие вопросы отпадали сами собой…

И вот самолет остался позади, теперь Чеслав ехал на поезде – один в целом купе! Чай, кофе, сладости без ограничений, пусть обманчивая, но всё же свобода от отцовского давления; но ни то ни другое никак не могли улучшить настроение Чеслава Миланова. Целый год, а может и больше, он должен провести в этой глуши, в каком-то маленьком азиатском городке! И это просто из-за того, что один полурусский милиционер захотел воссоздать практически умершую киностудию. А главное, зачем?! Зачем, если, по словам отца, он собирается стать суперментом! И теперь ему – Чеславу Миланову – нужно оставить столицу на целый год ради дешевого доморощенного фильмеца!

Чеслав готов был жалеть себя и дальше, но проводница объявила нужную станцию, и молодой перспективный режиссер, взяв свою более чем скромную поклажу, вышел из поезда. Да, конечно, это был не столичный вокзал, но вид, который вдруг буквально со всех сторон открылся перед молодым человеком, без труда смог бы привести любую, даже самую огорченную душу в трепет и благоговение, и душа Чеслава, конечно же, не стала исключением. Во-первых, само здание вокзала – это не что иное, как восточный дворец в миниатюре, окутанный яркой сочной зеленью, с разбитыми вдоль всего периметра клумбами с буйством разнообразных цветов! И даже дома – типичные советские пятиэтажки, что находились почти сразу за зданием вокзала, – смотрелись экзотически среди той же роскошной зелени! Напротив станции расположилась переливающаяся всеми оттенками золота чудесная долина, уходящая к горизонту, где её обрамляли величественные горы. И зелень, зелень, зелень и снова зелень вокруг!

– Здравствуйте, уважаемый Чеслав Марселевич! Мы рады приветствовать Вас на нашей гостеприимной земле!

Чеслав даже невольно вздрогнул от неожиданности, когда его размышления прервал молодой мужской голос. Это был юноша славянской внешности, лет двадцати на вид, рядом с которым стояла молоденькая девушка, так же славянской внешности, и так же, как и её спутник, она радушно улыбалась, прижимая к себе чёрную папку с торчащими из неё бумагами. Чеслав, взглянув на встречающих без явного воодушевления, ещё раз осмотрелся по сторонам, но уже более сосредоточенным взглядом.

– Простите, но мне кажется, что встречающих должно было быть трое, а я вижу только двоих?

– Да, всё верно, – смущенно произнес молодой человек. – Нас действительно должно быть трое, просто один из сотрудников опаздывает. Думаю, он должен уже вот-вот подойти. Нам всё равно без него нет смысла идти дальше. Подождём?

Чеслав Миланов посмотрел на юношу ещё более тяжелым взглядом, от чего тот занервничал уже не на шутку, а бедная девушка и вовсе побледнела от страха, хотя режиссер и не думал смотреть в её сторону.

– Конечно, подождем, – наконец ответил Чеслав. – Но только сегодня. С завтрашнего дня… Как вас зовут?

– Петр, – тихо ответил юноша и, указав на девушку, добавил: – А это Настя.

– И так, Петр и Настя, с завтрашнего дня я хочу, чтобы вы это сами учли и другим передали: никаких опозданий! Если кто-то все-таки решит опоздать, то лучше сразу же принести с собой заявление на увольнение. Простите, но я привык к железной дисциплине, и от других буду требовать этого же. А что касается вашего сотрудника, то он будет уволен сегодня же. Потому что мне рекомендовали вас троих как лучших из лучших, и именно поэтому у меня к вам будут самые строгие требования, и я не потерплю…

Чеслав Миланов вдруг замолчал, его взгляд приковала девушка, бегущая со стороны главного входа по направлению прямо к ним. Это была молоденькая азиаточка с идеальными для её нации чертами лица и точеной фигуркой. Она бежала так быстро, что её ярко-желтое платьице постоянно норовило взлететь вверх, и девушке всё время приходилось его отдергивать. Черные распущенные волосы, завитые в крупные локоны, прыгали по её плечам, сбивались на лице и снова разлетались за спиной, когда девушка в очередной раз скидывала их назад резким движением головы – руки были заняты платьем.

– Здравствуйте, Чеслав Марселевич, – запыхавшимся голоском проворковала девушка, добежав до своего будущего начальника и, наконец, поправив волосы как следует, она виновато взглянула на Чеслава своими огромными черными глазами. – Простите, пожалуйста, за опоздание, обещаю, что это больше не повторится.

Чеслав только кивнул головой в ответ и слегка кашлянул в кулак, пытаясь справиться с предательски пересохшим горлом, затем он перевел взгляд на Петра и Настю.

– Ну, раз все в сборе, то, думаю, мы можем уже ехать в киностудию, – наконец, справившись с горлом, проговорил режиссер.

– Но как же? – робко начала Настя, правда, продолжила уже более уверенным тоном. – Чеслав Марселевич, вы, наверно, устали с дороги, разве вы не хотите отдохнуть? Мы забронировали для вас номер в гостинице, и скоро будет обед. Ребята сейчас вовсю готовятся к вашему приезду. Вы должны понять, что Азия – это, прежде всего, гостеприимство, а потом работа. Боюсь, люди вас неправильно поймут и…

Режиссер вдруг поднял руку вверх, и девушка замолчала, не договорив фразу до конца.

– Я хорошо знаю Азию, дорогая, как вас?

– Настя, – смущенно напомнила девушка.

– Настя, но я достаточно наотдыхался в поезде, поверьте, очень даже достаточно. И приехал я сюда, прежде всего, работать. И чем быстрее я выполню свою задачу, тем быстрей я вернусь к себе на родину, а это для меня важней любого вашего мнения и мнения ваших людей. Я всё понятно объяснил? Вот и хорошо, значит, сейчас мы едем на киностудию, а завтра приступаем к съемкам.

– Мы завтра не сможем, – Настя решила не сдаваться, она приняла еще более решительный вид, и даже то, что Петр испуганно её отдернул, не помешало ей принять бой. – Завтра у нас начинается инвентаризация, так как наш директор уволился. И Петр, и Сюзанна, – Настя указала на азиаточку, – должны в ней так же участвовать, так как они устроены на полставки бухгалтерами. А без инвентаризации вы не сможете вступить в должность директора киностудии…

– Стоп, стоп! – Чеслав даже позволил себе весело рассмеяться. – Подождите, какая инвентаризация? Какой директор? Какие полставки? Во-первых, я приехал помочь снять фильм и всё, никакой речи о директоре не было и быть не может, во-вторых: вы лично кто по образованию?

– Я бухгалтер, – ответила Настя.

– А, вы молодой человек?

– Я сценарист, – тихо, совершенно перепуганным голосом проговорил юноша.

– Вот и замечательно, значит, сейчас вы, Настя, едите в банк, берете нужную сумму, а деньги на счету уже есть, и собираете свою команду для этой самой вашей инвентаризации. Вы, Петр, идёте и на завтра готовите мне для ознакомления полную версию сценария. Чтобы к восьми утра всё лежало у меня на столе. А вы, – уже более снисходительным тоном обратился он к Сюзанне, – какова ваша роль?

– Я ваш секретарь. Ваш кабинет уже готов, все личные дела я расставила в алфавитном порядке, печати и документы в сейфе, там же, в кабинете. Я также распорядилась обустроить для вас спальню в смежной с кабинетом комнате на случай, если вы засидитесь допоздна. Так что мы можем ехать прямо сейчас, машина ждет на стоянке.

Чеслав одобрительно кивнул головой и оглянулся на Петра и Настю.

– Вот видите, ребята, что значит, если человек хорошо знает свое дело. Советую вам поучиться у своей коллеги… Сюзанна? Если я не ошибаюсь.

– Да, Чеслав Марселевич, – тихо, опустив взгляд, произнесла азиаточка.

Петр и Настя же только недоуменно переглянулись друг с другом – пару минут назад этот приезжий режиссер собирался уволить опоздавшего сотрудника! Теперь у этого же сотрудника еще и учиться надо! А имена? Значит, её имя он запомнил сразу, а Петра и Настю переспрашивал, он, наверно, решил просто поиздеваться над молодыми людьми – столичная штучка! Но, слава Богу, что человеку не дано видеть или слышать мысли другого человека. Поэтому молодые люди были рады, что их новый босс ни о чем не догадывается, если только он уже не прочитал это возмущение в глазах коллег Сюзанны. Но, кажется, он и не собирался ничего и ни у кого «читать». Теперь только азиаточка заполнила всё его внимание, и Чеслав, взяв девушку аккуратно под локоток, широко улыбнулся.

– Сюзанночка, давайте не будем тратить наше драгоценное время и поедем посмотрим на мой кабинет.

Девушка без слов кивнула в знак согласия и пошла к зданию вокзала, Чеслав же, как послушный щенок, поспешил за ней. Правда, уже через несколько метров он остановился, и Сюзанне ничего не оставалось, как сделать то же самое.

– Ребята!? Вы что делаете? – улыбаясь, но с явным раздражением в голосе, обратился режиссер к плетущимся следом Петру и Насте.

– Идем за вами, – смущенно произнесла Настя, так как к Петру дар речи пока еще не вернулся. – А что?