Легион неудачников

Поход по лесу, пожалуй, был красив. Будь на месте Луция поэт-ритор, он слагал бы хвалы пробуждению листьев, новым ярким краскам весеннего дня и тому чувствую свежей жизни, которое даёт человеку власть над дикой природой. Но Луций скучал. Одинаковые стволы, что справа, что слева. Белые с серыми полосками, серые с белыми листочками. Где-то кусты колючие, где-то разлапистые. Листьев, на самом деле, почти нет. Под ногами сырой грязный снег или мокрая земля. Кроме пения птиц и болтовни Марка, ничего интересного вокруг.

– Что, адепт, устал? – Марк подтолкнул Луция в плечо.

Луций промолчал. Марк принялся рассказывать очередную байку про свои подвиги в Британии.

– Как же так получилось, что на Оловянных островах до сих пор остались варвары? – Луций считал, что очень язвительно срезал хвастуна.

Марк развел руками.

– Видимо, дело в том, что меня оклеветали перед центурионом и сослали в Легион неудачников.

– Прекрати нас так называть! – от возмущения Луций сбился с шага. – Это дурацкое прозвище недостойно римской армии!

Марк рассмеялся.

– На край света, друг мой Луций, отправляют тех, кто непригоден ни к чему другому. Преступников и смутьянов можно отправить туда, где идут бои, в Африку или в Скандинавию. Но тех, кто не способен даже мятеж поднять, шлют сюда, на восток, в дремучие леса Скифии.

В голосе Марка даже мелькнула тень подлинной горечи. Надо было ответить, что Марк говорит про себя, а весь легион вовсе не такой. Легат Генрих Кализец достойный и отважный полководец. То, что Кёльнский легион давно не участвовал в победоносных походах – это вследствие миролюбивой политики Империи, а не беда солдат. Дядя говорил, что в мирное время карьера магистра в легионе более предсказуема.

Но Луций уже понял, что доказывать что-то Марку бесполезно. На одно разумное слово у того всегда найдётся десяток насмешливых и исковерканных.

Всё-таки люди, чувствительные магическим энергиям, более развиты и цивилизованы, чем лишённые таковых сил. Сейчас в Академии такие разговоры не в чести. А раньше неспособность к оперированию энергией Протекторов вообще предлагали считать признаком ущербной натуры. Конечно, Марк тоже человек достойный. Гражданин и заслуженный легионер. Но всё равно, столь примитивное поведение присуще только тем, кто не знаком с высокими науками.

Проводник Вук в своей шкуре и меховых сапогах сам казался варварским лесным зверем. Он шёл вперёд уверенно, хотя часто останавливался. То потрогать ствол закрученного дерева, то посмотреть на небо. Один раз даже опустился на четвереньки и понюхал что-то. Марк, как ни странно, не насмехался над предрассудками дикаря, а смотрел внимательно и кажется даже что-то запоминал.

Луций решил обратиться к Валерии, как к собрату по высокому искусству Протекторов. Он хотел поговорить на свою любимую тему.

– Примитивные народы по всему миру рассказывают сказки о неких силах, живущих в дикой природе. Правда, забавно?

Валерия что-то буркнула в ответ. Луций решил, что это предложение продолжить разговор.

– Предрассудки о духах пустыни можно встретить у египтян, галлы и бритты поклоняются друидам, которые якобы разговаривают с деревьями. У столь любимых Марком кельтов есть целый пантеон сказаний про дивный народ, живущий рядом с людьми, населяющих леса и скалы.

Луций оседлал любимого конька. Он принялся жестикулировать, словно обращаясь к невидимой аудитории. Благосклонно кивал, интонацией отмечал важные места своей речи, делал паузы, чтобы слушатели могли осмыслить его знания.

– Конечно же, здесь можно провести параллели с богатейшим культурным наследием античной Греции. Эллины персонифицировали любое воплощение природы. Разумеется, после прихода Протекторов в наш мир, эти тотемные понятия следует отбросить, как устаревшие. Рациональный римский подход доказывает, что ничего общего с реальностью верования варваров не имеют.

– Тихо!

Валерия резко встала, и Луций уткнулся ей в спину. Проводник Вук и Марк впереди них тоже остановились и принялись тихо пятиться.

Луций огляделся по сторонам. Оказывается, они уже довольно давно шли вдоль пологого широкого оврага. Весенними ручьями в овраг нанесло комья земли, камни и несколько старых деревьев. Тропинка извивалась вдоль кручи. Впереди по склону из-под корней упавшего дерева вылезал большой зверь.

Присмотревшись, Луций понял, что это медведица. Она вылезала из берлоги, отряхивая воду со слипшегося меха. Следом ней показался маленький неуклюжий медвежонок. Медведица фыркнула, повела мордой. Конечно, она уже учуяла людей, но пока не нападала, осторожно водила носом, пригнув широкую голову.

Вук сделал жест, чтобы все шли за ним. Марк кивнул и бесшумно сместился вбок, так, чтобы не показывать зверю спину.

– Что за глупости! – Луций обошёл Валерию и вышел вперёд. – Это всего лишь дикое животное. Может быть, для стрелы или меча её шкура и прочна, но я такую пришибу за один выстрел!

Луций привычно поиграл пальцами, чувствуя, как накопленная энергия стекается и вливается в нужную формулу, складывается в пронзающее копьё. Нужно только прицелиться и дать команду. Только бы не промахнуться, закончить одним ударом. Потом добить медвежонка, так милосерднее. Если всё сделать аккуратно, получится отличное чучело. Медведицу в подарок дяде, медвежонка – его многочисленным племянникам. Самое сложное будет снять шкуру. Луцию доводилось видеть, как это делают егеря на охоте, но сам он рук не пачкал. Впрочем, наверняка и здесь огненная энергия Протектора Марса окажется полезной.

Медленно он вытянул руку, сделал запястьем половину финального жеста. Глупый зверь так и стоял на месте, перебирая лапами. Отличный будет выстрел.

Луций распрямил пальцы. Огненное копьё возникло и уже готово было сорваться вперёд. В этот момент сильный удар сбил юношу с ног. Разряд энергии грохнул по кронам деревьев. Медведица зарычала. Совсем рядом рычал кто-то ещё. Луций упал на спину, а сверху на него навалилась мохнатая и злая туша.