Король и Шут

Толик Полоз

Король и Шут

Король и Шут

Часть I. Пролог – Попадание в мир сказок

Глава 1. Кукла Колдуна

Таверна «Уставший ворон» дымилась огнями, и из её окон доносился гулкий смех, звон кружек и звуки лютни. В углу, за грубо сколоченным столом, сидели двое – Король и Шут. Ни один не имел ни короны, ни жезла, ни колокольчиков на остроконечной шапке, но все знали: эти двое были неразлучны, и за ними всегда тянулся шлейф странных историй, в которых было больше правды, чем вымысла.

Король наливал себе эль и что-то бормотал, рифмуя слова, а Шут дергал струны и пел:

– С головы сорвал ветер мой колпак…

Я хотел любви, но вышло всё не так…

Гости таверны хлопали в ладоши, кто-то подвывал, а кто-то ворчал, что песня слишком мрачная для весёлого вечера. Но Шут лишь усмехался – у него на губах всегда играла полуулыбка, будто он видел больше, чем остальные.

– Да ты снова за своё, – махнул рукой Король. – Сколько можно выть про пропавшую любовь?

– Это не вытьё, это судьба, – огрызнулся Шут. – Видимо, такой мой удел – быть не таким, как все.

За соседним столом, поглаживая седую бороду, сидел старик. В его глазах таилась тёплая, но тревожная искра, и он, отставив кружку, наклонился ближе:

– А что, господа, слыхали ли вы о Книге Баллад?

– Что ещё за книга? – Король насторожился.

– Древний фолиант, – старик понизил голос, и шум таверны будто отдалился. – Он хранит все сказки и песни мира. Каждое слово, когда-либо спетое, вплетено в его страницы. Но будьте осторожны: спорить с ним не советую. Книга живая.

Шут прыснул со смеху.

– Да что ты несёшь, дед? Мы сами можем любую сказку написать, да так, что твоя книга обзавидуется.

– Верно, – подхватил Король, ударив кулаком по столу. – Лучшую балладу мы сложим – и все герои в ней будут танцевать под нашу дудку!

Они переглянулись, и, выпив ещё кружку, начали спорить, кто из них сочинит сказку ярче. Старик лишь качал головой.

И тут сквозняк ударил в двери, пламя свечей дрогнуло. На стол упала огромная, потрепанная временем книга. Переплёт её дышал, словно живой, а на крышке переливались символы, похожие на старинные руны. Страницы сами собой раскрылись – и вихрь затянул спорщиков внутрь.

Очнувшись, Король и Шут обнаружили, что стоят посреди тёмного леса. Луна висела высоко, а ветер гнал тучи по небу. Шут ощупал землю и присвистнул:

– Вот это да… Кажется, мы действительно в сказке.

– Смотри вон туда, – Король показал на покосившуюся избушку. – Похоже, нас ждут.

Они направились к дому. Дверь скрипнула, и на пороге показался лесник с добродушной улыбкой.

– Замученные дорогой, верно? – проговорил он. – Заходите, путники, я ни в чём не откажу.

Внутри пахло дымом и сушёными травами. Лесник усадил гостей за стол, подал хлеб, похлёбку и крепкий напиток. Он болтал без умолку, рассказывая, как подкармливает волков и как лес для него – лучший друг.

Шут слушал, но взгляд его то и дело цеплялся за старинное ружьё над камином.

– А не опасно ли кормить волков? – осторожно спросил он.

– Волки? – лесник усмехнулся. – Они мои друзья. Я их зову – и они приходят.

Снаружи завыл зверь. За ним второй, третий. Хор нарастал, пока не стал похож на заклинание.

Лесник встал, взял ружьё и подмигнул гостям:

– Друзья хотят покушать. Пойдём, приятели, в лес.

Король и Шут переглянулись. Шут скривился:

– Чую неладное.

Но выбора не было – они пошли следом. Лесник шагал уверенно, напевая себе под нос. Волки выныривали из темноты, скользили меж деревьев, не трогая путников.

Вдруг тропа вывела их к пропасти. Внизу клубился туман, ветер свистел. Через пропасть был перекинут хлипкий тростниковый мост, качающийся от малейшего движения.

Шут остановился, вспоминая собственные слова:

– Разбежавшись прыгну со скалы… вот я был и вот меня не стало…

Король нахмурился.

– Ты серьёзно? Ты же это просто пел.

– А разве мы сейчас не внутри песни? – мрачно улыбнулся Шут. – Тут всё становится реальностью.

Мост дрожал, но лесник шагнул первым. Волки за ним, словно охрана. Король сжал кулаки.

– Мы должны пройти.

Шут медленно ступил на мост. Доски скрипнули, ветер ударил в лицо. В этот миг перед глазами мелькнула Она – девушка из его прошлых песен. Он видел, как она улыбается, как лжет, как исчезает в тумане.

– Может, она ждёт? – пробормотал он. – Вряд ли. Это вздор.

Слёзы блеснули на глазах Шута. Он разжал руки и закричал – диким, безумным криком. Тело рванулось вперёд, он бросился вниз, словно камень.

– Нет! – заорал Король.

Но внизу его не встретила смерть. Туман разошёлся, и Шут оказался стоящим на твёрдой земле. Перед ним возвышалась громадная книга – та самая, которую они видели в таверне. Её страницы шевелились, и слова на них складывались в строки:

«Герой, что не нашёл места в своём мире, находит дорогу в сказку. Но только осознав потерю, поймёт, что обрел».

Король спрыгнул следом, и лесник исчез вместе с волками, растворившись, будто никогда не существовал.

Вокруг было пустое поле, уходящее к горизонту. На нём стоял одинокий дуб, а под ним – старик из таверны. Он держал книгу в руках и улыбался.

– Ну что, господа? Вы хотели свою сказку – вот она.

– Но почему мы здесь? – спросил Король.

– Потому что каждый, кто хвастается, что может написать лучшую историю, должен пройти через неё сам, – ответил старик.

Шут опустил голову.

– Я всё потерял. Она никогда меня не понимала. Я не умел быть как все. И теперь у меня только один путь…

– Ошибаешься, – старик раскрыл книгу. – В сказке путь никогда не один.

Страницы завертелись, и перед глазами друзей промелькнули десятки сюжетов: рыцари и драконы, ведьмы и короли, леса и замки, корабли и штормы. Каждая песня, каждая история жила и дышала.

Король шагнул ближе.

– Так выходит… книга ждала нас?

– Книга ждёт всех, кто не боится заглянуть в себя, – сказал старик. – Но у вас, пожалуй, особый талант. Ваши песни уже давно здесь.

Шут поднял голову.

– Значит… мои слова – не пустота?

– Ни одно слово не исчезает бесследно, – ответил старик. – И боль твоя тоже стала частью сказки.

Тишину разорвал звук лютни. Король поднял её с земли и заиграл. Шут подхватил, его голос стал твёрже:

– Если маску снять с любого тут —

Станет ясно, кто из нас здесь шут…

Земля вокруг засияла, поле стало превращаться в огромный зал, полный слушателей. Люди, звери, даже сами сказочные герои собрались вокруг, аплодируя и подпевая.

Книга закрылась, а на её обложке теперь светились новые строки – те, что только что спели Король и Шут.

Старик улыбнулся.

– Вот и ваша сказка.

Когда они очнулись снова в таверне, на столе перед ними лежала та же книга. Но теперь она была спокойна, страницы закрыты. Никто в зале даже не заметил их исчезновения.

Шут коснулся переплёта и прошептал:

– Значит, всё это было взаправду.

Король хлопнул его по плечу.

– Ну что, друг, пойдём писать новые песни?

Шут улыбнулся – впервые без тени боли.

И свечи в таверне будто зажглись ярче, освещая лица тех, кто умел превращать свою жизнь в балладу.

Грохотал гром, и ночь разрывала молния. На высоком холме, освещённом вспышками, носился человек с растрёпанными волосами, в изодранной рубахе. Он махал руками, подпрыгивал, и кричал в небо:

– Сейчас поймаю тебя в сумку! Сверкать будешь у меня в руках! Мне так хочется, чтоб стала ты моей!

Деревенские жители толпились внизу, глядя на его выкрутасы. Кто-то хохотал, кто-то крестился, а кто-то шептал, что бедняга совсем рассудок потерял.

– Вон он, Безумец! – показывали пальцами. – Всё бегает за молнией!

Безумец то мчался к лесу, то к полю, то к ручью. И каждый раз протягивал сумку, будто надеялся, что небесный огонь действительно в неё упадёт. Но молния лишь вспарывала небо и уходила дальше, оставляя его с пустыми руками.

– Во дурак! – фыркал люд. – С головой у него точно ссора.

Но в глазах самого Безумца горел огонь, ярче любой молнии. Он был уверен: когда-нибудь он всё-таки поймает её – и тогда станет властелином света.

Тем временем, далеко от холма, в старом замке шёл совет. В тронном зале сидел Король – уставший, с тяжёлой короной, что давила сильнее любых забот. Рядом, раскачиваясь на спинке стула, сидел Шут.

– Скука, – протянул тот, подбрасывая яблоко и ловя его одной рукой. – Народ голодает, крестьяне бегают за молниями, колдуны в деревни зачастили… а ты всё сидишь.

– Что я должен делать? – нахмурился Король. – Армия устала, казна пуста.

Шут ухмыльнулся.

– Может, и не армия нужна. А сказка. Сильнее любой войны – сказка, в которую поверят.

Король только отмахнулся.

Но именно в этот момент дверь распахнулась, и в зал вбежал гонец:

– Ваше величество! В деревне на холме… Безумец снова пытается ловить молнию!

Шут прыснул со смеху.

– Вот бы его сюда! Развлекал бы нас до конца дней.

Но Король задумался. Молния – знак небес. Может, в безумце не всё так просто?

Ночь накрыла замок. Шут не мог уснуть. Он бродил по коридорам, пока шаги не завели его в мрачный, длинный проход, где каждая тень будто жила своей жизнью.

Он шёл на цыпочках, как вор, стараясь не шуметь. Двери, одна за другой, прятали за собой тайны. И вдруг он услышал тихое дыхание.

Любопытство пересилило, и он заглянул в щель.

В комнате девушка сидела напротив мужчины в чёрном. Его глаза светились красным, движения были странно плавными. Девушка будто тенью стала – её лицо изменялось, вытягивалось, а взгляд пустел.

Шут прикусил губу:

– Это колдун…

Он сжал крестик на груди и шагнул ближе. Но воздух вокруг дрогнул, и колдун поднял голову, словно давно ждал его.

– Любопытный шут, – сказал он тихо. – Ты видел то, что не должен был видеть.

Шут попятился.

– Я знаю тебя! Ты охотишься на людей. Меня книжки предупреждали про таких.

Колдун рассмеялся:

– И всё же ты пришёл сам. Значит, тебе суждено стать частью моей игры.

Тень сорвалась со стены и бросилась к нему. Шут еле успел выскочить, хлопнув дверью. Его сердце колотилось.

– Надо сказать Королю… и найти того безумца. Может, он не зря бегает за молниями.

На следующий день Король, Шут и небольшой отряд отправились к холму. Там, как и всегда, носился Безумец. Он размахивал сумкой и кричал небу:

– Я всё равно тебя поймаю!

Король с трудом удерживал серьёзность, но сказал:

– Человек! Мы пришли с тобой говорить.

Безумец спрыгнул с камня, его глаза блестели.

– Вы смеялись, а я докажу! Сегодня молния станет моей. И тогда все вы будете преклоняться.

Шут подошёл ближе.

– Слушай, безумный друг. В нашем замке завёлся колдун. Он крадёт людей. Он сильнее любого оружия. Но если ты поймаешь молнию… ты сможешь бросить её ему в лицо.

Безумец вытаращил глаза.

– Молния… против колдуна? Это то, что мне нужно!

Он сорвался с места, носился по холму, пока гром не ударил особенно близко. И вдруг – чудо: белый огонь действительно врезался в его сумку!

Вспышка ослепила всех. Когда зрение вернулось, Безумец держал кожаную сумку, из которой бил свет. Он смеялся, как одержимый:

– Я поймал её! Она моя!

Вернувшись в замок, они столкнулись с Колдуном в том самом мрачном коридоре. Тени за его спиной жили, изгибались, словно руки. Девушка, которую Шут видел ночью, стояла рядом, с пустым взглядом.

– Поздно, – прошептал Колдун. – Она теперь моя. И вы тоже будете моими.

Он поднял руку, и стены коридора зашевелились, словно хотели сомкнуться. Люди отпрянули.

Но тут вперёд шагнул Безумец. Его волосы торчали дыбом, глаза сияли, и он выкрикнул:

– Лови, демон!

Он распахнул сумку. Молния вырвалась наружу, ударила прямо в колдуна.

Тот закричал, его тело исказилось, стены содрогнулись. Девушка упала без сознания, а тени исчезли.

Когда свет угас, на полу осталась лишь кучка пепла.

Король выдохнул.

– Ты спас нас.

Безумец улыбнулся.

– Я знал… молния – моя судьба.

И он снова побежал по коридору, смеясь, будто хотел поймать ещё одну.

С тех пор в народе ходили две истории. Одни говорили: «Безумец спас королевство». Другие: «Да он просто дурак, случайно повезло».

Но Шут хранил молчание. Он знал: иногда безумие и есть настоящая мудрость.

А в гулких коридорах замка по ночам всё ещё слышалось эхо его слов:

– Всё поймать стремится… молнию!

Гулкая ночь накрыла провинцию. Тучи давили низко, ветер завывал, будто сам дьявол гонялся за своими детьми. В лесу, где старые сосны переплетали ветви, брёл слепой старый маг. Его глаза давно утратили свет, но руки всё ещё помнили заклинания. Он нес в деревянном ковшике густой тёмный эликсир и пробирался к кладбищу.

Там, среди кривых крестов и покосившихся плит, он опрокинул сосуд на землю. Чернота растеклась по могилам, впитываясь в сырую почву. Маг прошептал:

– Что ж я, старый, натворил…

Гром ударил, и земля под плитами задрожала. Из-под неё стали вырываться руки, облепленные грязью и трупными червями. Раздался жуткий вой: мертвецы поднимались.

Одни ломали кресты, другие рвали собственную плоть, третьи глотками вытягивали ночной воздух, будто снова жаждали жизни.

– Хой! Хой! – рявкнул кто-то среди них.

Из толпы восставших вышел Артист. В кожаном плаще, с застывшим на руке «факом», с пиратским флагом, торчащим из кармана. Это был Мёртвый Анархист – весельчак при жизни, безумец после смерти.

– Хой! Челюсть долой! – заорал он, и трупы потянулись за ним, как армия.

Они ринулись к деревне.

В это время в небольшом городке шёл праздник. Музыка звучала на площади, дети бегали с флажками, торговцы наливали эль, девушки пели. Король сидел на балконе ратуши, устало наблюдая за весельем. Рядом с ним прыгал Шут, показывая кривые фокусы.

– Скучно тебе, государь? – ухмыльнулся Шут. – Народ веселится, а ты всё нахмурен.

– Я чувствую беду, – сказал Король. – Праздник всегда привлекает зло.

Словно в подтверждение его слов, в толпе появился странный человек. В чёрном цилиндре, в старинном сюртуке, с грязным плащом и смятой маской в руке. Его походка была неровной, а собаки на площади выли и пятясь расходились прочь.

– Кто это? – нахмурился Король.

Шут наклонился:

– Выглядит, как сам Горе в человеческом обличье.

Толпа не замечала его, будто он был невидимкой. Но кто-то крикнул:

– Эй, путник, чего такой хмурый? Веселись с нами!

Человек поднял голову. Его глаза сверкнули жёлтым светом.

– Я всех замучить был бы рад. И от того я так невесел. Я хотел прийти к вам в маске рыжей обезьяны… но камень с вершины раскроил мне череп!

Толпа отпрянула. Король встал.

– Зови его Цилиндр, – прошептал Шут. – И держись подальше.

В этот миг на горизонте показалось нечто страшное. С грохотом, под луной, к деревне приближалась орда мертвецов. Они гремели костями, ржали и орали:

– Хой! Мы, анархисты, народ не злой!

Впереди шёл Анархист, размахивая флагом. Женщины визжали, крестьяне бросались врассыпную. Зомби врывались в дома, ломали ставни, глотали свечи и тянулись к живым.

На площади началась паника.

– Оружие! – приказал Король.

Крестьяне схватили вилы и топоры, но мертвецов не брали удары. Те падали и вставали снова, с ухмылками рваных лиц.

Анархист, подняв руки, закричал:

– Пого! Пого! Танцуй, пока дышишь!

Зомби окружили молодого парня, заставили его плясать среди них. Они смеялись, толкались, а парень плакал, не в силах остановиться.

– Что за наваждение! – воскликнул Шут. – Это не драка, это карнавал смерти!

Цилиндр стоял в стороне, наблюдая. Его злобная усмешка становилась всё шире.

– Видите? – сказал он тихо. – Вы сами пригласили праздник… и вот он пришёл.

Король шагнул к нему:

– Ты с ними заодно?

– Я с собой заодно, – ответил Цилиндр. – Я в маске рыжей обезьяны хотел быть вашим гостем… а стал вашим кошмаром.

Он поднял маску. Лицо его исказилось, превратившись в гримасу зверя. Толпа завыла, а Шут вскрикнул:

– Маг! Где старый маг? Это его рук дело!

И действительно, у ворот стоял ослепший маг. Он держался за посох, а лицо его было измучено.

– Я… не хотел… – шептал он. – Я пролил эликсир… Хотел продлить жизнь… а пробудил проклятых.

– Тогда останови их! – закричал Король.

– Не могу, – покачал головой маг. – Сила больше меня.

Анархист уже вёл орду прямо к ратуше. Его плащ развевался, глаза горели безумием.

– Хой! Челюсть долой! – орал он.

Зомби ломились в двери.

Шут выхватил факел и подбежал к Цилиндру.

– Ты всё это подстроил! —

Тот рассмеялся:

– Я лишь гость на вашем празднике. Но как весело!

Ночь превратилась в хаос. Люди бежали, зомби ржали, Анархист махал флагом. Король рубил врагов мечом, но они вставали вновь. Шут бросал факелы, но огонь только раззадоривал толпу.

И лишь с первыми лучами солнца всё изменилось. Луч света коснулся одного мертвеца – и тот рассыпался в пепел. Потом другого. Потом целой толпы.

– Солнце! – закричал кто-то. – Оно их жжёт!

Анархист завыл, но его кожа задымилась, и он исчез в искрах.

Зомби один за другим падали, пока вся армия не растворилась, оставив после себя лишь пустые улицы и чёрный пепел.

Город выжил. Но на площади, в тишине, вдруг раздался низкий смех. Из подвала таверны донеслось рявканье:

– Хой!..

Шут побледнел.

– Это не конец…

Цилиндр же стоял невозмутимо, поправляя шляпу.

– Я ведь говорил: я только пришёл. И праздник ещё продолжается.

Он улыбнулся, надел маску обезьяны и растворился в утреннем тумане.

С тех пор в летописях писали: «В тот год королевство было близко к погибели. Старый маг оживил мертвецов, Анархист вёл их, Цилиндр смеялся, и только солнце спасло живых».

А Шут добавлял:

– Смех и ужас всегда идут рядом. А любой праздник может стать похоронным маршем.

И в глубине подземелий снова слышалось глухое:

– Хой…

Глава 2. Танец Злобного Гения

Ночь выдалась тяжёлой, как будто сама стихия решила испытать на прочность старый город. Ветер завывал в трубах, рвал крыши и гонял по улицам пустые бочки, словно хотел показать людям, что они здесь лишь гости. Даже Король, привыкший к бурям в своём каменном дворце, не мог сомкнуть глаз. Он вышел на балкон и, глядя в чернильную бездну неба, пробормотал:

– Всё это неспроста. Маг что-то утаивает.

Но Маг – слепой старец, проживавший при дворе, – в ту ночь тоже не спал. Он бродил по своим коридорам, слушая шёпот ветра, и сжимал в руках старый посох. Ему чудилось, что в этой буре есть нечто большее, чем просто прихоть природы.

А внизу, в тёмных улицах города, совсем иной человек – тот, кого позже прозовут храбрым парнем – решился на безумство. Пока все жители в ужасе запирали ставни, он выскочил из своей лачуги с обыкновенной метлой в руках.

– Ах, ветер, негодяй! – крикнул он. – Спать мне мешаешь? Ну выходи на бой!

И впрямь – воздух будто ожил. Закружился смерчем, сорвал с крыш последние доски и, словно в ярости, принялся вырывать с корнями ели за городом. Но парень не сдавался: махал метлой, прыгал в стороны, бежал в поля, воюя с ураганом, словно со злейшим врагом.

Шут, который случайно оказался свидетелем этой сцены, чуть не подавился смехом. Он сидел на заборе и хлопал ладонями по коленям:

– Ох, дурень! С ветром воевать вздумал! Смотрите, люди добрые! Сумеет ли этот безумец победить стихию?

Однако смех Шута вдруг сменился тревогой: метла вырвалась из рук парня и унеслась во тьму. Сам безумец, словно подхваченный невидимой дланью, исчез во мраке.

К утру его нашли пастухи в стогу. Он спал крепко-крепко, а ветер – словно надсмехаясь – тихонько перебирал его кудри, нашёптывая песни. Городской люд только качал головами: "Сумасшедший, да и только". Но Маг, услышав об этом, нахмурился.

– Это знак. Стихия не терпит вызова без причины. Она не нападает сама по себе.

В то же самое время, в двух часах ходьбы от города, двое друзей возвращались домой. Дорога была ночной, полной теней. И вдруг из леса вышли разбойники – целая толпа.

Один из друзей, мальчишка слабого духа, пал на колени и завыл:

– Ох, не троньте меня! Всё исполню, только жизнь оставьте!

Атаман, высокий, с ножом в руках, ухмыльнулся:

– Вот нож. Если жить хочешь – убей своего друга.

Тишина повисла гробовая. Секунды тянулись вечностью. Потом раздался крик – и нож вонзился в грудь. Друг пал замертво, а убийцу связали и кинули в яму, прямо напротив трупа. Страшное наказание: сидеть лицом к лицу со своей жертвой.

И всё же история не закончилась. В ту же ночь Королю донесли о случившемся. Он созвал Магa и Шута.

– Ветер беснуется. Люди гибнут на дорогах. Разбойники наглеют. Что это за знамения?

Шут только хохотал:

– Знамения? Да всё просто, государь. Народ у тебя дурной, вот и забавы у них дурные: то с ветром воюют, то друзей режут.

Но Маг не разделял веселья.

– Здесь есть чья-то воля. Я чувствую за всем этим чужую руку.

Король нахмурился:

– И чья же она?

Маг медлил, а потом прошептал:

– Того, кто умеет властвовать над человеческой слабостью.

На следующий вечер Король приказал устроить пир – чтобы отвлечь народ от страхов. В зале дворца горели факелы, звучала музыка, а Шут выделывал кренделя, смеша бояр и гостей. Но именно в этот час в зал вошли двое незваных.

Первым был храбрый парень, тот самый, что воевал с ветром. Он стоял растрёпанный, но глаза его горели огнём.

– Государь! – закричал он. – Я дрался с самой стихией и понял: это не буря, а чья-то злая сила!

А вслед за ним в зал ввели пленного – одного из тех самых двух друзей. Лицо его было мертвенно-бледным, а глаза пустыми. Он шептал одно и то же:

– Он велел… он велел… убей его…

Маг встал.

– Вот оно! Раб чужой воли. Разбойники, ветер, убийства – всё звенья одной цепи.

И тут двери зала распахнулись, и внутрь вошёл человек в чёрном плаще. Лицо его скрывала маска, а шаги были тяжёлые, словно он нёс за собой саму ночь.

– Неужто ты думаешь, старый маг, что сумеешь меня остановить? – прогремел он. – Я властвую над страхом и слабостью.

Шут тут же прыснул со смеху:

– Гляньте-ка! Очередной фокусник пожаловал! Ну-ка, покажи, как будешь воробья из рукава доставать?

Но смех застрял у него в горле, когда незнакомец поднял руку. Ветер ворвался в зал и швырнул Шута в сторону, как тряпичную куклу.

Храбрый парень ринулся вперёд с метлой, которую снова каким-то чудом нашёл.

– Ах, ветер, негодяй! – вновь крикнул он. – На этот раз я тебя проучу!

И на удивление – порыв урагана столкнулся с ударом метлы, будто это был не простой хворост, а оружие, выкованное самой природой.

Король, впервые за долгое время, поднялся с трона. Его голос загремел:

– Довольно! Я – хозяин этой земли!

Но незнакомец в чёрном лишь рассмеялся.

– Ты, король, давно уже не хозяин. Люди боятся ветра, боятся ножа, боятся смерти. А страхом властвую я.

Тогда Маг поднял посох, и в глазах его, хоть он был слеп, зажёгся свет.

– Сила твоя держится на слабости людей. Но пока есть смех Шута, отвага парня и даже предательство друга – жизнь не сдаётся.

И он ударил посохом в пол. Полыхнул свет, и незнакомца отшвырнуло назад. Маска слетела с его лица – и все увидели, что это был тот самый друг-убийца, которого бросили в яму. Но он воскрес не человеком – а тенью, посланником чужой силы.

Сражение было долгим. Храбрый парень дрался с ветром, Шут метался по залу, отвлекая врага, Король держал своих воинов, а Маг плёл заклятья.

И всё же победа досталась не силе, а утру. С первыми лучами солнца тьма растворилась, а враг исчез, оставив после себя только пустую маску.

На площади города люди собрались и ждали слова Короля.

Он вышел, поднял маску и сказал:

– Не страх будет нами править, а отвага. Не предательство – а дружба. Не тьма – а свет.

Шут, не удержавшись, добавил:

– А ещё – метла! Без неё бы наш герой так и спал в стогу!

Народ заржал, а храбрый парень, смущённо почесав затылок, сказал:

– Я ведь не из робких. Всё мне по плечу.

И ветер в тот день больше не поднялся.

Ветер шуршал по крыше замка, двери скрипели, а факелы на стенах колыхались, отражая танцующие тени. Король сидел в своём тронном зале, опустив голову, и слушал, как Шут тихо перебирает струны лютни, перебивая каждую ноту смехом.