Телохранитель. Его мечта

– Мужик, ты, конечно, изменился, но не настолько, – ухмыляется он.

В молчании провожаю мелькающие дома, людей, пытаясь не думать ни о чём.

Потому что мысли, как стаей летящие птицы, бросаются в голове.

Где-то через час боя с самим собой, что становится уже нормой на протяжении нескольких лет, забираем Николь где-то на Манхэттене.

– Привет. – залезает она с улыбкой в машину, а Лиам тут же тает: – О чёрт! – оборачивается, увидев меня периферийным зрением: – Твою ж… Дерек? Райт? – водит глазами по нам обоим.

– Николь. Давно не виделись. – подаю голос.

– Боже! Живой! Чёрт! – она тянется обниматься, момент икс.

– Куколка, у Дерека травма, – тихо говорит Лиам, но я всё равно слышу.

Николь ошарашена, что не может сообразить.

– Как?! Надо сообщить Эрике… – но Лиам лишь отрицательно качает головой, уверен, у них разговор глазами, потому как дальше она говорит: – Эм. Ладно, но я рада видеть тебя, Дерек, – смотрит на меня, и я не могу выдержать это сочувствие.

– Я тоже, Николь, – хриплю ей в ответ, отворачиваясь.

Пара о чём-то переговаривается, но я не вникаю, не моё это дело. Закрываюсь в себе, желая быстрее оказаться на Монток Пойнт.

Через какое-то время мы высаживаем её и, наконец, двигаемся в сторону Лонг-Айленда.

Лиам пытается разговорить, но видит то, что я не намерен общаться. Поэтому погромче включает радио, и уже через несколько часов мы въезжаем на остров, который вызывает воспоминания.

Я будто смотрю на нас со стороны, будто вижу, как она, восторгаясь, смотрит на распростёртую береговую линию и зелёные газоны вокруг здания музея.

Поцелуи, которые дарила, и нежность, исходящую от неё, будто ощущаю наяву. Я словно снова в том времени, и готов посетить все места, где мы с ней были.

Когда машина останавливается у края дороги, Лиам напряжённо говорит:

– Позвони, как будешь готов.

– Спасибо. – киваю ему.

– Дерек. На следующей неделе я накачаю тебя снотворным и вывезу к нейрохирургу и неврологу, если добровольно ты не поедешь, – решительно заявляет он, вызывая у меня усмешку.

– Хорошо, мамочка. В барбершоп не забудь записать, – откровенно глумлюсь, но так мне проще.

– Засранец, – вижу его ответный смех и киваю, что готов.

Лиам достаёт коляску ста и помогает выбраться из его машины.

Через пять минут наблюдаю, как он трогается с места, а сам с помощью пульта качу в сторону маяка. К пляжу, конечно, выехать не получится, но хотя бы так, издалека наблюдать за мощью океана и пытаться прийти к своему умиротворению.

Глава 4

Эрика

– Кирк. Подожди. У меня телефон звонит, – останавливаю его, пока он просит меня выбрать вино к ужину.

– Привет, Ник.

– Эрика, привет. У меня тут новости… – взволнованно звучит подруга.

Показываю Кирку, что нужно отойти, и выхожу на улицу из здания.

– Что случилось? – хмурюсь я, давно не помню её в таком состоянии.

– Я… не должна говорить, но не смогу скрывать от тебя.

– Николь, я начинаю нервничать.

– Дерек! Он в Нью-Йорке! – меня будто бьёт кувалдой, будто только что остановились и замерли все органы.

Пауза, в течение которой я проговариваю про себя её слова, пытаясь вникнуть.

– Что?! Откуда?! – невозможно сформулировать вопросы.

Он здесь? И не связался? Не дал знать, что жив? Почему?

– Лиам отвозил его сегодня на Монток, а у меня появились срочные дела, я уехала и оказалась… тьфу ты, неважно. В общем, я видела его. – Запыхавшись оттого, что говорит без остановки.

– …Сейчас, подожди… – вдыхаю носом, пытаясь дышать и прийти в себя: – Как он?

– Господи, как сложно же! Может, не стоило говорить?! – чувствую, что она сильно нервничает, но теперь я обязана получить ответы.

– Ник! Он в порядке?! – голос вибрирует от напряжения.

– Лиам говорит, что он будет в порядке. Но, кажется… У него было пулевое ранение, и он не ходит… – Из горла вырывается судорожный вдох, а я хватаюсь за сердце.

Слёзы сами собой текут, только не это, пожалуйста. Как же ему сейчас сложно, он ведь всегда всё решал сам.

– Поправится же?! – дрожит мой голос.

– Я не знаю. Прости. – Слышу, как она всхлипывает.

– Спасибо, что сказала. Извини, мне надо поговорить с Лиамом. – Отключаюсь, не попадая по кнопкам, как раз в тот момент, как меня из дверей маркета окликает Кирк.

Пожимаю плечами, показывая, что мне очень нужно сделать звонок.

– Лиам! Почему ты не сказал?! – с ходу начинаю, я не зла на него, но, может быть, мы могли бы помочь, он ведь один.

– Дьявол! Никки! – ругается: – Он просил, Эрика. Я не мог пойти за его спиной, – напряжение передаётся через трубку.

– Как он? – стараясь держать себя в руках, спрашиваю.

– Не очень. Но чувство юмора с ним, – выдыхает: – Пока он не готов проходить лечение. Пуля в пояснице, и из-за этого отказали ноги. Сам думает, что вероятность встать очень низкая. И… психологически же, на мой взгляд, хуже, чем физически.

– О Боже! – всхлипываю: – Я… Спасибо. Мне надо идти.

Отключаю телефон, глотая тихие слёзы.

Почему он?!

В голове всплывает его образ, сильного властного мужчины.

Я просто не представляю, как он себя сейчас чувствует. Но мы ведь должны благодарить за то, что живой, верно?!

Только почему не хочется этого делать.

Не знаю, будь это кто-то другой, возможно, и предпочёл бы такую жизнь, но не он.

Уверена, не он! Чёрт!

Слёзы всё текут, и я не могу заставить себя вернуться к Кирку, поэтому ловлю мимо проезжающее такси и уже из машины сообщаю, что вынуждена уехать по делам.

Не вру, но говорю, что одному другу стало плохо. Сейчас мне просто необходимо побыть одной и пережить этот шок, осознание, грусть и боль за него.

Тот факт, что я его любила, уходит на второй план.

Вытираю слёзы рукавами, а они всё никак не могут остановиться.

Мужчина, который защищал меня, рядом с которым я чувствовала себя в бункере, сейчас ненавидит себя. И от этого ещё больнее.

И какова ни была наша история в прошлом, здесь, в настоящем, я буду с ним рядом, даже если прогонит. У отца есть в приятелях отличные врачи, я должна заставить его поверить. Иначе не смогу жить, зная, что не приложила усилий.

Несколько дней я не находила себе места, прежде чем решиться на встречу с ним.

Лиам, с которым мы фактически устроили заговор, ища лучших специалистов, не сильно за то, чтобы я с ним увиделась. Считает, что тогда он ещё больше уйдёт в депрессию.

Однако больше ждать я не могу, я и так шла на поводу у него и отсрочила, занимаясь поисками и чтением всевозможных статей и исследований.

Не скрою, поначалу ничего не понимала, но теперь уже могу с лёгкостью дать обозначение некоторым медицинским терминам.

Пятьдесят процентов людей с повреждениями спинного мозга возвращают себе некоторые функции. И я уверена, что Дерек будет в их числе. По-другому просто невозможно.

Кирк всячески пытался понять, что со мной происходит и почему мы так редко видимся, но та цель, которую я себе поставила, в дальнейшем предполагает эпизодические встречи с ним и довольно частые с мужчиной из прошлого.

Честно сказать, несмотря на мандраж, который сопровождает меня с момента звонка Николь, я считаю, что выдержу его присутствие. Ведь ни он, ни я не думаем сейчас о том, чтобы что-то изменить в личной жизни.

Да и о каких изменениях может быть речь?! Однако дурацкая надежда на то, что он всё ещё что-то чувствует, помнит и не забыл, тлеет где-то далеко в глубинах моей души. Так глупо и наивно.

Сегодня, собираясь к маяку, я перепутала зубную пасту с кремом, а кофе с чаем.

Пресловутый счёт от паники, удобно устроившейся в моём сознании, не помогал, пришлось снова принять таблетку. В какой-то момент остановилась с мыслью, что, может быть, и правда не стоит.

Но когда вспомнила слова Лиама о его состоянии, судорожно начала перебирать гардероб.

Знаю, что по большому счёту плевать, в чём я буду одета, тем не менее выбирала, отбрасывая то, что не подходит. Выбор остановила на джинсах, свитере и короткой куртке.

Можно было просто сразу одеться, но несколько платьев я всё же примерила.

И теперь дрожащими руками я веду автомобиль, въезжая на территорию острова.

Чем меньше расстояние, тем сильнее берёт тремор. Потому что не знаю, как отреагирует, потому что не знаю, каким его увижу. Потому что боюсь того, что внутри откроется шкатулка с тем, что там заперла два года назад.

– Милая, ты где? – слышу по громкой связи Кирка, отвечая на входящий звонок.

– Привет, у меня встреча, освобожусь только к вечеру, – морщась и прикрывая глаза от того, что приходится скрывать часть правды.

– Эрика, я волнуюсь за тебя, – обеспокоенно звучит он: – Я заеду вечером?

– Я… как освобожусь, позвоню тебе, ладно?

– Хорошо. Буду ждать, – он определённо чувствует изменения во мне.

Нет, не могу сказать, что до этого была нормальной. Периодически всё равно будто застываю и ухожу в себя, но к этому он привык.

Одно время пытался узнать первопричину, но получив вместо ответа просьбу не копаться, перестал.

С одной стороны, может показаться, что я не даю себе возможность строить отношения с ним. А с другой, это как-никак большой шаг, что после Дерека я сдвинулась с точки.

Это можно назвать игрой с собой, проблема лишь в том, что я понятия не имею, как её играть.

Доезжаю до парковки и смотрю на территорию, отделяющую меня от него. Остаётся не больше полумили, чтобы пройти и практически выйти к пустынному пляжу.

– Привет, он здесь? – набираю сообщника.

– Да, привёз около часа назад, – напряжённый голос Лиама даёт ответ, который я надеялась услышать.

– Как он?

– Ну… На встречу с врачом он поехал, и даже того выслушал. Но невролог, у которого мы были, говорит, что нужно ещё время, – печально звучит друг: – Видела бы ты его лицо, этот взгляд «я же говорил». Хотелось знатно его встряхнуть, в общем, засранцем он всё ещё остаётся.

– Дай ему время, Лиам. Ты ведь…

– Знаю, да, – перебивает меня: – Невозможно смотреть, как мужчина…командир, который и физически, и морально сильнее всех, кого я только знаю, сам себя закапывает, Эрика.

– Ты не поможешь нахрапом… Не ему. И сам это понимаешь. Он соберётся, верь в него, как ты это делал всегда, – пытаюсь вразумить бывшего военного.

Упрямые бараны, оба.

– Знаешь, я столько раз прогонял в сравнении со своей ситуацией. И ведь только Николь смогла вытащить меня. Но мы вместе…

– О чём ты? – хмурюсь, не понимая его.

– О том, что ты даже если и поможешь сейчас, то не останешься с ним. И это может стать последним ударом. Не давай ему надежду. Не вставай в центр его стимула, потому что потом, когда ты уйдёшь, он упадёт окончательно. – Слова Лиама вызывают противоречивые эмоции.

– Я услышала тебя. Позвоню позже.

Глубокий вдох, чтобы отбросить и не анализировать слова друга. Ведь знаю, что в чём-то он прав, но не могу сказать, что полностью солидарна с его домыслами.

Выхожу из машины, несмело ступая по дорожке среди газона. В груди стучит так, что кажется, звук слышат те немногие люди, приехавшие полюбоваться достопримечательностью.

Когда подхожу ближе, озираюсь по сторонам в поисках мужчины в инвалидном кресле.

И вижу его.

Дыхание сбивается, пульс бьёт под двести ударов в минуту. Чуть вдалеке, практически на краю дороги, там, где заканчивается асфальт, переходя в жёлто-зелёную траву.

Кажется, он будто не живой, ни одного движения.

Нет в нём сломанного человека, всё ещё высоко поднятая голова, да, в коляске, но для меня это всё ещё тот мужественный телохранитель.

Слёза одиноко вытекает из глаз, не сосчитать сколько раз я воображала эту встречу. Возвращаю себе боевой дух, прежде чем показаться ему.

Не хочу, чтобы он подумал обо мне неправильно. Не хочу, чтобы видел в моих глазах сочувствие. Оно есть, как и у любого другого человека с должным уровнем эмоционального состояния.

Однако это не та вариация, это сопереживание, участие, а не та жалость или сожаление, которых он не хочет.

Осторожно приближаюсь сзади, цепляя маску невозмутимости, как он когда-то.

Солнце уже не греет, и довольно большая редкость осенью застать его, но это добавляет состоянию какой-то отблеск веры.

– Знаешь, когда ты привёз меня сюда впервые, показав место своего умиротворения, оно невольно стало моим, – тихий голос в его спину.

Если возможно, чтобы человек стал ещё напряжённее, то определённо, только что он это сделал. Кажется, я даже не дышу в ожидании его ответа.

– Мне не жалко делить его с тобой, – хрипит тот баритон, который молниеносно заставляет органы работать, позволяя мне сделать вдох.

Выхожу из-за спины, тогда как он чуть поворачивает кресло.

– Привет, – взглядом осматриваю каждую черту его лица, не показывая, как бьёт под дых возможность его видеть.

Глаза чернее ночи, но лишённые блеска, всё те же скулы, щетина. Чертовски соблазнительные губы сжаты в тонкую линию, и, видя это, несложно догадаться, что улыбка не посещала его довольно давно.