Телохранитель для звезды

Утро встречаю в хорошем расположении духа, потому как мне не терпится свести музыку. Вчера уже лёжа в кровати в голову пришла шальная мысль. И воодушевлённая планом её реализации, я должна закончить трек.

Крис меня потом убьёт, но, возможно, он об этом никогда не узнаёт. Сама хихикаю над ним. Крис – это довольно латентный почти натурал, но очень импрессивный. Я его очень люблю, правда, порой он невыносимо раздражает. Блондин с зелёными глазами, одевающийся по последним тенденциям недели моды, поэтому иногда его наряды вызывают недоумение.

Наскоро собираюсь, надев спортивный костюм и очки. Выхожу с территории небоскрёба, потому что машину вчера оставила здесь, а не на закрытой парковке.

Замечаю кучку папарацци у «Порше».

Хмурюсь, ведь они редко преследуют. Всё же Нью-Йорк кишит знаменитостями, и кадры, как Роберт де Ниро покупает макароны или Лив Тайлер выгуливает собаку, никого не удивят. В этом ключе Яблоко – идеальное место для частной жизни, здесь почти всем плевать. Когда подхожу ближе, начинают сыпаться вопросы.

«Эрика, это правда?»

«Как долго Вы намерены скрывать имя своего избранника?»

«Как отреагировал на это Харт?»

Не знаю, о чём речь, бросая лишь фразу «Без комментариев», юрко сажусь в свою машину и стартую в студию.

Догадка стреляет в голове молниеносно, и я судорожно достаю смартфон, чтобы открыть «Нью-Йорк Таймс». Её подтверждение на первой полосе, фото на всю страницу, как я выпала из реальности у авто в компании мистера Райта.

Чёрт!

Не могу просмотреть саму статью, поэтому ускоряюсь в сторону Сорок первой Западной, благодаря себя за то, что студию выбрала в пятнадцати минутах от дома.

Но замечаю свободное парковочное место на улице Гудзон и встаю туда, не глуша автомобиль, вчитываюсь в текст.

Заголовок гласит «Неужели гармонии конец?», ниже фото, где я с Виком, разорвано посередине, а следом вчерашнее.

В самой статье, кроме как факта, что вчера я была замечена в обществе загадочного сексуального самца (не мои слова), и того, что Вик Харт приехал в одиночестве, сразу последовав в театр, в общем-то, нет ничего.

Ну не считая мнения журналиста о том, какая я любвеобильная персона. Плюс несколько предположений в попытке угадать, кем может быть мужчина рядом со мной.

Из собственных мыслей об этой ситуации меня вырывает звук телефона, и я вижу физиономию Вика, поставленную на звонок.

– Привет.

– Что это за хрень, Эрика? – ожидаемо начинает он.

– Ты же знаешь папарацци. Это новый сотрудник отцовской охраны.

– Ясно. Сегодня идём в ресторан на Пятой авеню. – с твёрдым намерением озвучивает он.

– Вик. Думаю, что не нужно светиться, чтобы не вызвать ещё больше разговоров о моей личной жизни.

– То есть мне оставаться ослом, за спиной которого это вертится? – я прямо чувствую, как он закипает.

– Нет, но надо дать немного улечься этой информации.

– Эрика. Идём в ресторан. – плюёт на то, что обо мне будут судачить, как о женщине лёгкого поведения.

Хоть меня не трогает факт сплетен, но приоритеты Вика определённо меня не устраивают. И я не о том, что он должен печься о моей репутации больше своей, а о том, что в этой фразе прослеживается именно наплевательское отношение ко мне.

– Хорошо, Вик. Но имей в виду, что это обо мне будут говорить, как о твоей шлюхе! – скидываю звонок, не желая слушать сладкие речи, чтобы меня успокоить.

Он всегда так делает, когда вопросы касаются его и меня как известных личностей. Тру виски, отчаянно желая, чтобы произошедшее само собой улеглось. Телефон вновь оживает трелью, и высвечивается незнакомый номер, хмурюсь, но отвечаю.

– Слушаю.

– Мисс Кауфман, добрый день, – раздаётся незнакомый мужской голос.

– Кто это?

– Роберт. Вчера мы с Вами не успели договорить. – моментально вспоминаю его.

– Здравствуйте. Откуда у Вас мой номер? – это вызывает настороженность.

– О, мисс Кауфман. Я же говорил, что заинтересован Вами. – вспоминая его неприятную улыбку, чётко вижу её перед глазами.

– Что Вам нужно?

– Хотел бы пригласить Вас на ланч.

– Я сегодня занята… может быть, в другой раз. – стараюсь звучать небрежно.

– Эрика. Возможно, моя настойчивость могла Вас напугать, но уверяю, я просто хочу с Вами пообедать и пообщаться. Вы с первого Вашего появления застряли в моей голове. – издаёт смешок, как мне кажется, довольно искренний.

– Роберт. Давайте, как я буду более свободна, я дам Вам знать?

– Ловлю Вас на слове и буду ждать. – и почему-то то, каким тоном была сказана эта фраза, заставляет поверить в эти слова.

– Конечно. Хорошего дня. – закругляю разговор, уже думая, кому бы об этом сообщить.

– И Вам, очаровательная Эрика.

Слащаво прозвучавшая фраза заставляет поморщиться, скидываю звонок, тарабаня пальцами по рулю. Не нахожу ничего лучше, чем сообщить об этом Винсенту. Он долгое время работает с отцом и является главным в отделе безопасности.

– Винсент, добрый день. – нервно звучу я.

– Мисс Кауфман, что-то случилось? – хмуро и серьёзно отвечает Сэнфорд.

– Да, мне звонил Роберт Мортон. Насколько я понимаю, у отца с ним были какие-то дела. – сама понимаю, что звучит глупо, но он ведь должен быть в курсе.

– Эрика, нет причин для волнения. В том, что к Вам испытывает интерес партнёр Мистера Кауфмана, нет ничего подозрительного. – снисходительно он отвечает.

– Да, но… ведь между ними что-то произошло, Винсент. Это может быть связано с его интересом?

– Смею Вас уверить, всё в порядке. Нет причин для беспокойства. – заявляет он.

– Хорошо, я поняла. Спасибо. – прощаюсь, желая оказаться в студии и послушать версию моей песни.

Трогаюсь с места, немного успокоили его слова, однако мысли возвращаются к одному темноглазому мужчине, который явно не согласен с Сэнфордом.

С другой стороны, Райт появился буквально несколько дней назад, он не может знать всё то, о чём в курсе Винсент.

До студии добираюсь в течение часа, вытесняя из сознания удручённые мысли и ловя очередную порцию воодушевления от проигранной сведённой музыки. Совершенно иной репертуар, чувственный, лиричный и нежный.

Совсем далеко от того, что я даю публике.

Со следующей недели начнётся подготовка к концерту, который состоится в Мэдисон сквер гарден через несколько месяцев. Сама программа шоу уже готова, осталось отработать его от начала и до конца, внести изменения, если таковые появятся. Обычно за год до планируемой даты пишется программа, порядок синглов, танцы, костюмы, эффекты и прочее.

Поэтому-то на сегодня есть готовая программа. Выбраны ведущие, танцоры, поставлены танцы и костюмы отшивают последними швами. Техника для эффектов имеется в самом концертном зале. Потребовалось лишь докупить составляющие для дыма, фейерверки и прочую атрибутику.

И вот теперь, за несколько месяцев начнутся усиленные репетиции, чтобы всё прошло идеально.

А у меня остаётся буквально несколько дней на то, чтобы добить песню и слить её на ресурсы анонимно. Именно это моя шальная идея, и я как никогда готова к её реализации.

Глава 7

Дерек

Знакомство с Сэнфордом не задалось с первой минуты, фраза «обоюдная неприязнь» даже не передаст реальности нашего взаимодействия.

Но сомнения Зака подтверждаю. Крайне странный тип, учитывая многолетнюю работу на эту семью, сразу чувствуется отрешённость, коей, по моим меркам, теоретически не должно быть.

Тут же дали своё и извечные споры, кто же лучше. Элитные войска против доброй армии или воздушных сил.

Откровенно сказать, таких, как я, недолюбливают. А эти товарищи старой закалки, в принципе, не принимают, потому что нам позволено гораздо больше, и способы достижения целей язык не поворачивается назвать гуманными.

Закари как-то странно смотрит, посылая неоднозначные взгляды, в момент, когда мы тянем провода на террасе.

– Что?

– Ничего.

– Если есть что сказать, говори, Зак.

– Ты видел первую полосу «Нью-Йорк таймс»? – с опаской смотрит.

– Я похож на человека, который интересуется этим? – вопросительно поднимаю бровь.

– Нет. Вот… – протягивает смартфон, на котором я вижу себя и дочь Кауфмана.

Вглядываюсь и узнаю, что это именно та минута, когда мы вышли из машины у здания театра. Заголовок, как, собственно, и текст, меня не трогают. Поэтому с тем же невозмутимым лицом я возвращаю телефон его владельцу.

– Ничего не скажешь? – интересуется он.

– Нет. Это было ожидаемо, раз малыш Харт оставил в одиночестве свою пассию.

На самом деле, фото, что запечатлено, отражает обоюдный интерес друг к другу. Но, полагаю, не я один понимаю бессмысленность возможного развития событий. Секс на разок, а потом придётся что-то говорить, объяснять.

Явно Эрика Кауфман хочет большего от полового партнёра. Правда, и Вик Харт, как я вижу, с этим не справляется. Эта девушка занимает слишком много моих мыслей, а так быть не должно.

Возвращаюсь к тому, что делал до того, как открылась эта информация, старательно забывая её вид в том платье.

Дальше нужно всё же подумать, как быть с Мортоном. Ощутимый интерес к дочери Билла вызывает подозрения. Если он хочет сделать её разменной монетой, значит, сейчас должен усиленно работать над тем, чтобы сблизиться. А уже потом последует неожиданный шаг оттуда, откуда не ждали.

Но если представить, что Эрика ему нужна лишь как женщина, тогда почему именно сейчас? Или он хочет соблазнить девчонку и оказаться в родственных связях Кауфманов?

При таких обстоятельствах этот интерес – маленький шаг к крупному ходу, благодаря которому, по его мнению, он окажется в охрененном выигрыше.

Или я гоняю то, чего нет, или я прав в обоих случаях.

Спустя несколько часов, вернувшись в Бруклин, сижу на балконе своей квартиры, пытаясь обмозговать это всё за чашкой кофе. Звук разрывающегося телефона раздаётся неожиданно, видя, кто звонит, бросаю взгляд на время.

– Грэйс, – приветствую я фигурную блондинку, готовую на многое ради толики внимания.

– Дерек… – с придыханием отвечает она: – Ты пропал. – В ход идёт жалобный тон.

– Занят.

– Встретимся? – Я прямо вижу, как она, говоря это, снимает с себя бельё.

– Буду через пару часов. – отвечаю, не отказываясь от качественного минета.

Допиваю кофе, возвращаясь к своим мыслям, как трель второго звонка вновь отвлекает.

– Слушаю.

– Сэр, до меня тут дошли слухи, что Мортон звонил мисс Кауфман, – рассказывает Зак.

– И почему я узнаю об этом только сейчас?! – Я не нервничаю, но голос выдаёт моё недовольство.

– Сам только что услышал от Фила, говорит, предлагал встречу.

– Что сказала? – Чертовка, наверняка ведь Сэнфорду сообщила.

– Точной информации нет. Но, судя по разговорам, ни нет, ни да.

– Понял. Спасибо, Зак. – Похоже, минет отменяется.

Даю себе пару минут и набираю номер, который взял из досье.

– Ало, – раздаётся в трубке мелодичный голос.

– Мисс Кауфман. Это Райт.

– Добрый вечер, – удивляется она.

– Есть к вам дело в отношении Роберта Мортона.

– Всё в порядке. Я разговаривала с Винсентом, он сказал, нет причин для беспокойства. – Сжимаю челюсть, и голос приобретает металлическое звучание.

– Эрика. Я бы хотел на эту тему переговорить отдельно.

– М…мне сейчас не совсем удобно говорить. – На заднем фоне я действительно слышу голоса и музыку: – Могли бы созвониться позже? – «детка, кто это» раздаётся голосом Харта, и я понимаю, что после публикации новостей в процессе демонстрация, что у них всё в порядке.

– Я заеду, позвоните, как будете дома.

Вся эта ситуация с множеством вопросов изводит. Но ещё не было головоломок, которые я бы не разгадал. Путает карты лишь устоявшаяся охрана. Пора вытаскивать Лиама из трясины, потребуются свои люди.

– Лиам. – Коротко приветствую, набрав знакомый номер.

– Дерек. – Очевидно, опять в уматэ: – Как сам?

– Сносно. Ты? – Мы спрашиваем не о том, как у нас дела, а о том, как переживаем то, что двумя месяцами ранее произошло с нашим отрядом.

– Наверно, чуть хуже. – Издаёт он печальный смешок.

– Слушай, друг. Нужна помощь.

Сантименты не наша история, мы молча стараемся оказать ту поддержку и понимание.

– Так, подожди, дай минуту собраться. – Голос становится серьёзнее.

Что-что, а алкоголь для нас как вода, и даже если степень опьянения выше нормы, мы вполне можем собраться и вести себя, будто и не было горячительной жидкости.

– Мне нужен человек. Свой. Уотсон попросил присмотреть за его другом. – Начинаю я: – Конечно, далеко от того, что мы делали, но освежить голову и разгадывать задачки есть над чем.

– А, кто-то там с отелями, он звонил мне, – отвечает Лиам.

– Да. Возьмёшься? – спрашиваю в надежде, что друг согласится.

– Слушай, брат. Я сейчас не в лучшей форме. Да и помощи от меня, что от бегемота.

– Лиам, пора. Хорош уже. Нужны глаза и уши.

– Давай завтра я позвоню, и ты расскажешь, по рукам?

– Я буду ждать, засранец. – Усмехаюсь я.

Кладу трубку, веря в то, что он одумается и поможет. Лиам в отряде был самым харизматичным парнем. В свободные дни, где бы мы ни находились, девушки разных сортов заглядывались на его светлые глаза и внешность актёра.

Он мог бы стать тем, кто жил припеваючи и посещал такие мероприятия, на которых мне удалось присутствовать вчера. Но у этого парня отличные навыки стрелка, и было бы глупо просирать их, кривляясь перед камерой.

Но то, что произошло с нами на последней операции, сломало обоих. Лиам чувствует вину, ведь его любовные интрижки отвлекли от миссии. Я же чувствую вину, потому что был слишком уверен в том, что всё делаю правильно, что не смог спасти.

Это не стереть и не выдворить из системной солдатской головы, но с этим как-то надо жить.

Восемь бойцов, восемь друзей погибли тогда благодаря тому, что мы были слишком увлечены собственными мыслями и погрязли в чувстве собственного превосходства.

Их не вернёшь, а мы остались, чтобы каждый день чувствовать дыру внутри и нести груз за свои ошибки. В отчёте Уотсону и я, и Лиам расписали, как всё было, когда раздался взрыв.

Как пытались спасти Митчелла, тащили на себе Купера и в состоянии аффекта матерились рядом с телом Али. Как вопль с просьбой Пирса сделать так, чтобы стало легче, вызывали шок вперемешку с раскаянием, и как не смогли собрать по частям остальных.

Даже сейчас вспоминая то, что творилось в те несколько минут, грудь сдавливает. А душераздирающие картинки слепят глаза, накачивая воздух ненавистью к себе.

Митчелл был гордостью своей семьи, у Али осталось двое сыновей, у Купера невеста, ожидающая его дома. Пирс, хоть и был одиночкой, собрал в прощальный путь несколько дюжин человек.

Никогда я не забуду выражения лиц их семей, сообщая, что важных для них людей больше нет в живых. Это будет преследовать всю жизнь, и слёзы, молча текущие из глаз на могилах собратьев, передают лишь малую толику того, что творится в сгнившей душе.

Из мрачных мыслей меня вырывает входящее сообщение.

«Я готова к встрече».

Не переодеваясь во что-то более подходящее, пусть и для неформальной встречи, сажусь в машину в спортивном костюме.

До Манхэттена мне добираться около часа, но я, объезжая возможные пробки по Бруклинскому мосту, укладываюсь в положенные по расстоянию полчаса.

Звоню в панель у ворот, чтобы попасть на территорию башни, и мне молча открывают путь. Приветствую консьержа, заходя в лифт, уже у двери на её этаж делаю вдох и стучусь.

Эрика, именно Эрика, не мисс Кауфман, в домашней майке и шортах, открывает спустя несколько секунд.

– Здравствуй, – успокаивающей мелодией для моего поганого настроя звучит её голос.

– Доброй ночи. Это не займёт много времени. – Пропускает меня в гостиную, где я вижу раскрытый рояль и бумаги на нём.

Такая домашняя, с блестящими волосами, раскинутыми по плечам, и пахнущая этим долбанным кокосом и чем-то ещё. Кажется, вся квартира пропитана её запахом. Не отметить это сложно, все рецепторы будто сошли с ума.

– Что происходит? – хмурит она брови.

– У меня есть определённые мысли, и чтобы их либо подтвердить, либо опровергнуть, нужно ваше участие.

– В каком смысле?! – Округляются её красивые тёплые глаза.

– Роберт Мортон получил проигрыш в тендере на строительство какого-то крутого комплекса. Тендер взял Билл Кауфман. Но прежде Мортон предлагал сотрудничество, в чём ему было отказано. Его биография вызывает сомнения, а интерес, проявленный к вам, фактически, спустя месяц после несостоявшейся сделки, подвергается неоднозначным домыслам. – Выдаю всё, сохраняя напускное спокойствие и невозмутимую серьёзность.

– Подождите. То есть Вы хотите сказать, что этот мужчина проявляет интерес в связи с этим? – пытается она разобраться, а между её бровями появляется складка.

– Повторюсь, мысли есть, и во всех вариантах присутствуете вы. Однако необходимо их подтверждение. – давлю, но из благой цели.

Эрика присаживается на диван, массируя виски.

– И…как их подтвердить? – Вскидывает взгляд.

С этого ракурса невозможно излагать свои мысли в слова. В голове непрошено возникают фантазии о потерянном минете.

– Необходимо с ним встретиться.

– Что?! – Вскакивает она: – Зачем?! Но ведь Сэнфорд сказал, что всё в порядке! И зачем мне встречаться с этим мужчиной? – пытаюсь, очень пытаюсь сохранять спокойствие.

– Я буду на связи во время встречи, у вас будет наушник, его не заметит даже опытный служивый. Если случится так, что ваша безопасность окажется под угрозой, я и Зак отреагируем быстрее, чем вам может показаться.

– Но… Для чего?! – Даю ей время переварить информацию.

– Мисс Кауфман, разговор идёт о миллиардах. Если Мортон хочет через вас повлиять на вашего отца, то он либо будет действовать хорошим путём, либо плохим.

– Не того он выбрал для влияния… – Тихо замечает она: – Какой плохой?

– Шантажировать отца взамен на вашу жизнь. – Вряд ли, но не стоит исключать, что бизнесмены, подобно мафии или группировкам, играют по-крупному.

– Какой хороший?

– Расположить вас к себе и связать узами брака. – Утрирую, но иначе никак.

– Ерунда какая-то! – Вскипает она.

– Я понимаю сомнения, но это необходимо, чтобы понять, что нужно этому типу. – Действую, как и учили.

Эрика смотрит пристально в глаза и спустя паузу просто кивает. Только я собираюсь озвучить, что ей нужно сделать, как раздаётся звонок моего телефона.

– Милый, где ты? – Надутые губы Грейс, в ожидании моего члена, искусственно дуются по ту сторону трубки.

– Встреча отменяется. Я занят.

– Дерек, я тебя так ждала. Можешь заехать в любое время. – Томно произносит она, а я наблюдаю, как подопечная отводит взгляд в сторону окна и касается своей шеи.

Нервничает.

– Грейс. Я сказал. Я занят. – Чеканю не своим голосом и отключаю звонок.

– Мне, в общем-то, всё понятно. Если Вам нужно ехать, мы можем обсудить детали в другой раз, сейчас и правда поздно. – Возвращает свои глаза на меня малышка Кауфман.

– Эрика, нужно будет дать понять, что вы готовы на встречу. Он сам назначит время и место. Держать меня в курсе любой информации, изменений, подозрений, сомнений и прочего. Дайте свой телефон. – говорю ей, не обращая внимания на её реплику: – Вы можете звонить по-любому поводу. От вас главное, вести себя естественно, если он изучал, то раскусит с первой минуты. Предупредить, чтобы Харт не лез со сценами ревности и сообщать или мне, или, крайний случай, Заку. Остальных я попрошу держать в неведении. Это ясно? – заканчиваю я как со своими солдатами.

– Да.

– У вас всё в порядке? – Вопрос вырывается сам собой, сегодня она на удивление тиха и подавлена.

Дарит натянутую полуулыбку, кивая. Но всё равно не верю. Лезть, конечно, с тем, чтобы рассказала, не буду, однако, пометка сделана.

– Завтра я ему сообщу и позвоню Вам.

– Спокойной ночи, Эрика. – Пронзаю её взглядом, гася в себе желание её защитить из личных побуждений.

– Спокойной ночи, Дерек.

Глава 8

Эрика

Закрываю за ним дверь, утопая в меланхолии. Сегодняшняя встреча с Виком выдалась тяжёлой. Точнее, реальность оказалась для меня внезапно разочаровывающей.

Нет, во время ужина ничего не произошло, не было скандалов. По сути, мы разговаривали ни о чём. Большая часть разговоров сводилась к колонке в «Нью-Йорк таймс».

В этот момент я чётко осознала: Вик ждал то ли папарацци, то ли чтобы нас сфотографировал кто-нибудь из посетителей. Прикосновения при любом удобном случае, казалось бы, натуральная нежность в глазах, но нет.

Выдавали его украдкой брошенные взгляды по сторонам в момент, когда, по идее, для пары не может ничего существовать вокруг. От того, что вся эта фальшь резко стала очевидной, настроение скатилось на нулевую отметку, а предложение поехать к нему было встречено отказом и загруженностью на ближайшие дни.

Я не строила иллюзий насчёт наших отношений, но хотелось верить, что ему нужна не просто картинка, что эмоции он всё же ко мне чувствует. Вик красивый парень, светловолосый, с голубыми глазами. Знающий себе цену, нередко превышая ценность, ухоженный, с ноткой надменности, но он неплохой человек. Весёлый и лёгкий, никаких эмоциональных качелей или переживаний.

Сажусь за рояль, вновь прокручивая информацию от Дерека Райта. Даже сейчас, когда ему нужна моя помощь, он не просил об этом, а констатировал необходимость моего участия. Сил на то, чтобы пререкаться с ним, не было, да и желания тоже.

Райт показался крайне озадаченным происходящим, и сомнения поселились в моей голове. Сэнфорд говорит одно, но Сэнфорд работает на нас столько лет, что было бы странно не доверять ему.

С другой стороны, мужчина, появившийся неделю назад, и его профессионализм, сам факт, что он служил в секретных войсках. Он сразу озвучил, что есть бреши в безопасности, плюс его постоянная собранность, хочешь или нет, внушает доверие.

Ко всему этому, тот выход из зала во время «Мулен Руж» перевешивает. Хотя червяк неуверенности всё же ползает, особенно после фразы «держать это в секрете».

Похоже, я стану агентом Эрикой Кауфман, сама про себя хихикаю. Какой же из меня агент, поджилки трясутся, как только я представлю, если этот Роберт почует неладное. Остаётся полностью передать свою безопасность брутальному Райту и уповать на то, что осечек не будет. Наигрываю свою мелодию, в тот момент, как в голове выстраивается продолжение, судорожно записываю.

Интересный парадокс: муза появляется лишь тогда, когда мысли заняты одним человеком.

Спустя несколько часов пробегаюсь глазами по листу с выполненной работой и, удовлетворённая темпом, с которым выстраивается мелодия, отправляюсь ко сну.

В голове стало посвободнее, всегда, когда ухожу в творчество, всё будто раскладывается по полочкам само собой. Поэтому, как только голова касается подушки, закрываю глаза и всё равно вижу образ мужчины в джинсах и чёрной футболке с глазами горького шоколада.

Новый день начинаю с подготовки, потому что сегодня очередное интервью на каком-то канале.

Уверена, вопросов про телохранителя не избежать, но не хочется говорить, кто он. В конце концов, я не знаю, могу ли вообще распространяться о его имени и деятельности.

Наряд ещё со вчерашнего вечера был любезно подготовлен стилистом. В этот раз топ цвета яркой фуксии и узкие кожаные брюки с завышенной талией, натягивающиеся так, что слышен скрип. Пока наношу плотный слой макияжа, слышу звонок Криса, на котором стоит его любимый сингл из моих.

– Куколка, ты готова? – раздаётся растянутыми словами привычное обращение.

– Не совсем. – вяло отвечаю я.

– Так, отставить. Ты должна поразить и уделать их всех, моя милая. Вопросы будут разные, будь готова. И… – уже знаю, что он хочет сказать.

– Я не буду раскрывать личность того парня. – пресекаю попытки сделать из этого сенсацию.