Память снежной орхидеи

– Я ведь обещал тебе, что мы ещё увидимся.

– Отпусти её! – угрожающе сказал Сирил. – Это наше с тобой дело.

– А вот тут я с тобой согласен, – широко улыбнулся черноволосый. – Девчонка-то нам и не нужна.

Сказав это, цвагр одним быстрым движением полоснул шею Дамианы.

– Дамиана! Нет! – закричал Сирил.

Девушка отчаянно схватилась за горло и стала медленно оседать на пол. Её глаза были широко открыты. Из разреза на шее хлестала алая кровь, по губам и подбородку струились красные ручейки. Дамиана издала несколько булькающих звуков, затем завалилась на бок и замерла. Её мёртвые глаза застыли, прикованные к лицу Сирила.

– Ублюдок! – взревел Сирил.

Он бросился на противника. Его меч рассекал воздух, грозя сокрушить мерзавца одним ударом. Однако черноволосый сражался с королём на равных, мастерски парируя атаки и уходя от разящих выпадов.

– Теперь ты знаешь, каково это, терять близких! – выкрикнул чёрный арахна, замахнувшись мечом.

– Я убью тебя! – ревел Сирил, наступая всё яростнее.

Отразив удар, черноволосый вдруг подпрыгнул и повис вверх ногами. Его восемь ног, цепко ухватившись за кирпич, распластались по потолку.

– Я пока лишь играю с тобой, – прошипел он.

Сирил зарычал и скоро тоже был на потолке. Оба арахны продолжили своё сражение вверх ногами, что никак не мешало их мастерству. Черноволосый запрыгнул на тяжёлую люстру, которую Сирил тут же подрезал, и противник вместе с люстрой рухнул вниз. Сирил спрыгнул за ним, вновь приготовившись атаковать, и черноволосый не заставил себя долго ждать, однако его тело успело претерпеть некие изменения: за его спиной раскачивался хвост, как у скорпиона.

– Время игр подошло к концу, – сказал черноволосый.

Кончик его хвоста раскрылся тремя лепестками, и Сирил увидел пульсирующую ярко-зелёную капсулу. Он не успел опомниться, как черноволосый выстелил в него этой капсулой. Сирил почувствовал обжигающую боль в правом плече. Схватившись за руку, он вдруг ощутил слабость во всём теле. Его ноги подкосились, перед глазами всё поплыло.

– Скай! Ваше Величество! – откуда-то закричал Лэй.

– Что ты…со мной…сделал…?

Тело Сирила стало трансформироваться. Паучьи ноги втянулись в корпус, сенсоры мигнули, и их заволокла белая пелена. Сирил почувствовал себя совершенно беспомощным. Он упал на пол. Его рука нащупала меч, но он был не в силах поднять его, словно клинок был припаян к поверхности.

– Этот яд блокирует твою паучью силу, – донёсся откуда-то издалека голос черноволосого. – Сейчас я могу раздавить тебя, как букашку.

Черноволосый схватил Сирила за волосы и поднял его над полом.

– Или же я могу просто выбросить тебя из окна. – Он выглянул наружу. – Тут высоковато. – Хищная ухмылка скривила его губы. – Верная смерть для арахны, лишённого силы.

Сирила обдало волной жара от пылающей рядом стены, когда он оказался висеть снаружи на огромной высоте. Он не испытывал страха, ведь высота всегда была для него привычным фактором, однако осознание того, что сейчас он может вот так глупо умереть, зарождало в нём чувство нарастающей паники. Он посмотрел в глаза черноволосому.

– Прощай, снежный король.

Черноволосый разжал руку. С громким криком Сирил полетел вниз. Отчаянные попытки по пути ухватиться за стену были тщетны – он лишь разодрал себе пальцы в кровь и лишился нескольких ногтей. Страх так и не пришёл до самого конца, как и осознание реальности происходящего…

                                    ***

Солана стояла у подножья статуи Менелтора – Снежного Духа Безмолвия, покровителя Эйры. Стоящий на восьми ногах, он взирал на Солану с высоты своего величия. Его крепкий обнажённый торс над паучьим телом был прямым, руки – раскрыты, словно в призывающем жесте доверить ему разобраться со всеми невзгодами. Солана приклонила голову перед Духом, её губы беззвучно шевелились, когда она молилась. Эдель прижимался к ней, и она машинально гладила его по голове.

Когда двери храма в очередной раз открылись, Солана резко обернулась в надежде увидеть Сирила или Дамиану, но вновь то были выжившие жители.

– Мне страшно, мама, – прошептал Эдель. – Где Сирил?

– Он скоро придёт, малыш. – Солана гладила сына по серебристым волосам, приговаривая: – С ним всё в порядке. Всё в порядке.

Верила ли она собственным словам? Солана не хотела отвечать на этот вопрос. Главное, чтобы Эдель верил.

К ним, перебирая весемью сильными ногами, подошёл вооружённый стражник. Солана посмотрела на него снизу вверх. От его серебряных доспехов, защищавших торс над паучьим телом, отражались снежные искры, лицо было суровым.

– Госпожа. Вам и принцу следует…

Его оборвал мощный удар в двери. Солана инстинктивно спрятала Эделя за собой. И вновь – оглушающий треск удара.

– Они уже здесь, – проговорила Солана.

Если враги добрались до храма Безмолвия, значит Эйру уже не спасти. Солана выдохнула. И значит Сирил… Она стиснула зубы. Ей придётся сделать это, она должна. Бывшая королева Эйры повернулась и встретилась взглядом с пустыми глазницами Снежного Духа Менелтора.

– Храм Безмолвия – последние прибежище, – проговорила она. Ещё аметистовые, испещрённые крошечными звёздочками сенсоры мигнули, тело начало трансформироваться. – Здесь всё берёт начало, и здесь же каждый встретит свой конец.

– Мама?

Эдель вытер слёзы, смотря на свою, вдруг ставшую такой высокой мать, твёрдо стоящую на восьми ногах. Солана посмотрела на него и мягко улыбнулась.

– Всё в порядке, малыш. Мама обо всём позаботится.

Стены храма сотряслись под тяжёлым ударом. Двери сдались натиску захватчиков. Времени оставалось мало. Солана обратила взор на статую Духа Безмолвия.

– О, Великий Менелтор. Позволь мне сорвать печать Безмолвия. Позволь мне погрузить это место в спасительную пустоту. Позволь нашей боли замолчать.

По её рукам побежали морозные узоры. Солана сложила ладони в молитвенном жесте, склонив голову. Снежное кружево покрывало теперь всё её тело, расползаясь дальше: по полу, по стенам, по потолку. Эдель с благоговением смотрел на свои покрытые причудливыми завитками ладони.

– Мама?

Чёрные арахниды прорвались. Неудержимая волна бестий хлынула в ледяной храм, сметая всё на своём пути.

– Печать снята! – выкрикнула Солана.

Её тело стало покрываться густой шерстью, трансформируясь в паучье. Не сумев противиться силе печати, остальные снежные арахны также стали обращаться в пауков; их волосяной покров сгущался всё сильнее, готовясь защитить тела от приближающейся стихийной катастрофы. В образе огромного снежного паука Солана схватила своими хелицерами испуганного Эделя, похожего больше на комок белого пуха, чем на паука, и, не оглядываясь, выбежала в окно. За ней последовали сумевшие пробиться сквозь чёрный рой вторженцев другие снежные арахниды.

В следующее мгновение на храм обрушилась страшная вьюга. Ледяной ветер закружил, круша стены убежища; его ветряные лезвия снимали кожу живьём как с захватчиков, так и с защитников – тех, кто не успел покинуть обречённый храм. Изрезанные, словно вывернутые наизнанку, тела падали на белоснежный снег, окрашивая его красным. Вьюга кружила, нещадно меля и разрезая тела всех, кто попадал в её ветряные жернова, окропляя всё вокруг алой кровью. Эйру затянуло покрывалом красного бархата, эссенция которого была кровь вперемешку с кусками плоти.