Сага астрофизика Тео

–Ты прости меня. Я не могу оставить его здесь. Отведу в Нарфу, а там с помощью дворцовой охраны помещу в психиатрическую больницу. Незнакомец в это время нетерпеливо поджидал Омара на дворе. А сын заботливо помог отцу лечь в постель:

– Извини, отец. Завтра придет Жаннет и поможет тебе вместо меня.

– Ну слава Богу? – со вздохом облегчения сказал Ден, – избавимся наконец от этой обузы, – подумал немного, затем мягким голосом добавил, -У тебя совсем нет денег, сынок. Возьми там, под кроватью кованный сундук. В правом углу, под одеждой, узелок с деньгами. Возьми две сотни, тебе хватит!

Омар полез под кровать. Пошарил руками вытащил небольшой сундук. Железные пластинки, прикрепленные к крышке и корпусу, создавали ансамбль красивого фрагмента. Сундучок был словно специально предназначен для хранения драгоценностей. Омар, склонный к мечтаниям, с трепетанием сердца вскрыл крышку. Но кроме выцветшей старой униформы гвардейца дворцовой охраны да костюма там ничего не было. Лишь в нижнем углу справа он обнаружил узелок с деньгами.

– Покажи? – вдруг попросил отец.

Омар поднес к глазам родителя деньги.

– Возьми две сотни.

Омар неторопливо отсчитал сумму. Затем стал завязывать узел и вдруг увидел над деньгами продолговатый конверт для писем. В нем была записка.

– Отец! Что здесь? – показал письмо отцу.

– Это не твое дело! – злобно ответил Ден. Но, взяв себя в руки, ответил, – Прочти, Омар и остерегайся подобных встреч.

Сын прочел: «Если хочешь увидеть своего щенка живым на разъездном мосту Автострады, все, что ты получил за овец, переводи на имя Орта в Национальный банк. Это можно сделать в филиале скотоводческого банка Аукциона. Даю тебе полчаса. С ответом пошлешь Жаннет на указанный мост за щенком. Да, не вздумай жаловаться в полицию. Надеюсь ты меня понял? Я командую там. Мои приказы выполняются безоговорочно от имени Его Величества. Не забудь приложить квитанцию, заверенную банком о переводе денег? Орт». Омар кончил читать, вопросительно поднял глаза на отца.

– Все, что я тогда выручил, а выручил я почти полтора миллиона, перевел этому проходимцу, спасая твою жизнь.

– Отец! – возглас сострадания вырвался у сына, – Ты меня прости?

Омар вспомнил улыбчивую физиономию афериста, его внезапно переменившийся нрав и свои слезы на мосту в объятиях сестры. Досада комом подступила к горлу. Ведь они же были миллионерами…

Омар повернулся и, хлопнув дверью, вышел на воздух. Незнакомец нетерпеливо взглянул на него, но Омар прошел мимо, молча ступая в ночной мрак…

Глава 9

Нарфа после двухнедельного траура спустя два месяца сменила наряд. На улицах, недавно столь печальных в красных с черной полосой траурных флагах, развевались красочные плакаты, призывающие к единению Наций, Миру и перемирию.

«Очаг войны должен быть потушен» – гласили одни лозунги.

«Да здравствует Президент Мира!»; «Единое правительство Мира положит конец войнам!» – гласили другие. Лозунги развешивали на фасадах домов, чугунных оградах, городском транспорте. Горожане ликовали. Ведь их столица станет столицей Мира. Нарфа готовилась к встрече руководителей ста пятидесяти стран. По случаю Совета Перемирия прекратилось войны и междоусобные распри, все взоры с надеждой обращены в Нарфу. Чаяния народов должны оправдаться. Во дворце кипела подготовительная работа. Комнаты жилого крыла ремонтировались и обновлялись новой мебелью. В каждый номер подводились средства связи. Руководитель любой страны в любой момент ног связаться по прямому проводу со своей страной. Так было договорено на предварительном совещании секретарей, визирей и Советников, съехавшихся по случаю траура. На самом деле Риши заботился о подслушивающих устройствах, чтобы знать о каждом все и вся, о его мыслях, исподволь готовясь к смертельной схватке за власть.

Царь сидел в своем кабинете. Это был уже не красивый старик, а сгорбленный старец. В нем трудно было узнать прежнего человека. Печать утраты глубоко ранила его в самое сердце. Руки давали дрожь. Ручкой с золотым пером с трудом выводилась подпись.

Конференц-зал дворца гостеприимно распахнул двери. Но руководители стран единодушно изъявили желание придать событию независимый характер и провести историческое совещание на нейтральной территории, а именно в Соборе Северной звезды. Этот собор был построен в честь былинной легенды, происшедшей в древние доисторические времена. Легенда гласит, что с Северной звезды прибыл звездолет, доставивший на Фаетон переселенцев, предков нынешних людей. Вождь, некий Икар, перед тем, как ступить на незнакомую планету, сказал:

«Дети мои, вот эта звезда, – он указал на небосводе, усеянный мерцающими звездами, на одну из них, – наша Родина. Никогда не теряйте света ее, и мир будет с вами!»

С этими словами в сердце пришельцы расселились по планете, и везде они видели в ночном небе звезду, согревающую их сердца. Так уж вышло, что ее хорошо видно с Южного и Северного полушария. На Южном континенте она получила название Южной звезды, на Северном- Северной. Потомки пришельцев сохранили память об Икаре и воздвигли в честь Звезды соборы. На Южном полушарии Собор Южной звезды, на Северном Северной. Собор Северной звезды представляет собой сооружение, напоминающее форму устремленного ввысь звездолета. Центральная башня заканчивается двадцатиметровым шпилем с матовым шаром на конце, символом Звезды. Ночью шар зажигается искристыми огнями внутри, и создается впечатление мерцающей голубым свечением звезды. Со всех четырех сторон круглой башни, имеющей у основания диаметр тридцать метров, возвышаются башни поменьше с островерхими шпилями, несущими разной величины матовые шары. Свет, падающий от светящегося шара, отражается в них и создает иллюзию освещенных планет. Все башенное сооружение покоится на прямоугольном здании, вмещающем в себе прихожан. В Соборе служители культа Северной звезды в темно-синих плащах, усеянных сверкающими драгоценными камнями, изображением звезд на ночном небе, произносят молебен в честь Северной звезды перед трехтысячной толпой прихожан. Верующие обычно сидят на прямых деревянных креслах с зажжёнными свечками и слушают молитвы, время от времени поднося ладонь правей руки ко лбу, что олицетворяет касание лучей Звезды. Алтарь, на котором читаются молитвы, выполнен в виде полусферы с изображением незнакомых созвездий на ночном небе. Это изображение части ночного неба, видимого с планеты пришельцев. С разрешения служителей культа перед алтарем воздвигли трибуны для руководителей ста пятидесяти государств. Пришлось убрать передних три ряда кресел, чтобы несколько отодвинуть слушающую аудиторию от трибун и дать возможность армии корреспондентов освещать событие. В зале места предназначались для корреспондентов, съехавшихся на Совет со всего Мира. И вот наконец настал час. Совет Перемирия открыл свою работу с вступительного слова царя Лакии: – Я обращаюсь к вам, в чьих руках судьбы Мира. Я прошу вас обратить ваши взоры на свои страны и сказать миру, какие блага дала вам война. Каждый из вас с болью скажет, что это страдания, лишения и голод- вот блага, дающие войной. Так неужели мы позволим Спруту Войны раздирать наши страны. Остановимся и сообща создадим всеобщее спокойствие и мир…

Он рассказал о Лакии. Рассказ, подкрепленный цифрами и фактами, давал представление о выгодах Мира. У многих кровожадных диктаторов алчно горели глаза, когда они видели витрины магазинов, набитые до отказа разного рода товарами, сытую и счастливую жизнь Лакийцев. И в сердцах затеплилась надежда, возродив дух легендарной родины, оставшейся там, далеко под сиянием Северной звезды. Да, Родина у всех одна, это Фаетон, она даст им то, чего каждый пожелает. Теперь под руководством Лакия они возродятся. Границы упразднятся, армии будут распущены. Воцарится мир и покой. Руководители выступали по очереди. Их пламенные зажигательные речи эхом отдавались в сердцах миллиардов слушателей. Мир слушал, затаив дыхание. Все осуждали войну, все ратовали за мир. После двухнедельной работы Совещание вступило в завершающую фазу. Решался вопрос о правительстве и столице Мира. В этот день Лакий, как обычно, открывал Совет вступительным словом:

–Уважаемые участники, гости и слушатели, весь народ планеты. Наступила решающая минута- выборы Президента Мира. Ваши предложения поступили сегодня ночью вашим руководителям, и каждый из них, выступая, огласит волю народа своей страны. Под взрывы рукоплесканий одобрения, выступавшие называли одно имя:

– Лакий!!!

Единогласно Царь Лакии стал Президентом, пожизненно избранным на пост с правом передачи власти наследнику, если такового нет, то своему ближайшему Советнику и заместителю. Должность визиря была упразднена, и Риши стал Советником Президента и министром иностранных дел, а бывшие руководители стран Мира стали членами кабинета Министров иностранных дел с подчинением Президенту и его Советнику. Риши торжествовал. Фактически власть теперь в его руках. Старик выглядит плохо, со дня на день жди конца, а там он Власть он Слава, он Почет. От таких перспектив лицо Риши преобразилось, заостренные черты видоизменила подобревшая улыбка. Глаза сузились в щелки, он стал походить на старого и мудрого лиса. На завершающем заседании Совета Перемирия было принято решение о создании Столицы Мира. Государственные деятели оставили право выбора места строительства за Президентом, но все как один сославшись на бедность и разруху, склонились к тому, чтобы столица строилась исключительно на средства Лакии. И Президент, взвесив все за и против, дал свое согласие. Риши внутри себя переборол злость и досаду, уповая на скорую власть над Миром, уж тогда он погреет руки, уж тогда казна, его казна, разбухнет от золота. Всё, и весь Мир будет у его ног. Лисья улыбка вновь скользнула по лицу, голова задвигалась в почтительных поклонах гостям, проходившим в это время в зал. Перерыв кончился. Совет возобновил работу…

Глава 10

Рассвет застал незнакомца и Омара на автостраде, ведущей в Нарфу. Солнце огромным раскаленным диском величественно подымалось из-за верхушек ельника. Редкие, нежно-розовой перламутровой окраски облака на глазах менялись, превращаясь из розоватых в белые. Солнце подымалось, меняя все вокруг. Тяжелые седые росы пригибали травы у края обочины, покрытие дороги было мокрым от росы. По автостраде одна за одной мчались машины.

– Может, остановим? – предложил Омар.

– Ни в коем случае. Ты же не захотел просить экипаж у мужа твоей сестры. Теперь иди пешком! – сказал издевательским тоном незнакомец. Но он подразумевал не это. Он боялся быть узнанным и поэтому избегал лишних контактов с людьми. Им предстояло преодолеть еще семь километров пути. Незнакомец не шел, он летел, окрыленный скорой встречей с отцом, с событиями, так волновавшими его. Он теперь не мыслил и секунды оставаться не у дел. А принцу Лакии нашлась бы работенка, и он спешил. Омар устало плелся следом, то и дело подгоняемый «умалишенным».

– Скорее, мальчик, мы и так задерживаемся!

– Я не мальчик. – обижался Омар. Но дальше слов не заходил и только тешил себя, что скоро избавится от «умалишенного», передаст его в руки врачей. Возле городских окраин они наткнулись на длинную вереницу легковых автомашин. Водители раздраженно размахивали руками, переговариваясь между собой.

– Что здесь происходит? – спросил незнакомец у одного из них.

– А, проверку устроили. Кто не живет в Нарфе, на пушечный выстрел не подпускают.

– Это еще зачем? – возмутился Незнакомец.

– Вот и я говорю, к чему это им, и кто им угрожает?

– Кому? – не сдавался незнакомец.

– Вы что, разве не знаете? – удивленно спросил водитель. Совет Перемирия на завершающем этапе? – объяснял он и с гордостью добавил:

– Теперь столицей Мира будет Нарфа. Незнакомец задрожал от нетерпения и плохо скрываемой радости. Ему хотелось кричать. Грудь разрывалась от прилива энергии и сил. Он весело мигнул уставшему и ничего не понимающему Омару.

– Эй, мальчик, за мной!

Омар не на шутку обозлился и бросился на обидчика с кулаками. Но тому, казалось, того и надо было. Незнакомец бегал хорошо, Омар еле поспевал следом, куда делась злость. Охранник с автоматом за плечом преградил им путь:

– Стой, документы?

– У меня там отец! – поспешил объясниться незнакомец, – Понимаешь, о-те-ц!

Омар стал взволнованно слушать, дожидаясь, когда умалишенный назовет имя Лакия, тогда можно с помощью охраны задержать его и сдать врачам. Но осторожный Незнакомец давно разгадал замыслы наивных пастухов и лишь потешался над ними. Охранник был неумолим.

– Ну, у тебя дети есть?

– Не у тебя, а у вас?! – здоровенные ручищи сержанта, сжимавшие, как щепку, оружие, замахнулись, грозя ударить. Незнакомец отшатнулся. Стальной блеск в глазах приобрел оловянный оттенок, щеки побелели. Гнев плохо сдерживаемой волной захлестнул сознание. Но положение спас Омар. Ожидая, что незнакомец учинит драку, от волнения шепнул на ухо незнакомцу:

– Да дай ему, как следует!

От этого тот пришел в себя. Слова Омара вновь вернули бдительность. Тир нашел в себе силы повернуться спиной к охраннику и спокойно уйти.

– Ты куда?! – досадуя, приставал Омар, – Там твой отец, Лакий, иди скажи сержанту, и он доставит тебя быстро во дворец.

– Послушай, мальчик! Я долго терпел! Но терпеть я больше не буду? – он приблизил свое лицо к Омару и заглянул ему в глаза. Ничего не выражающий взгляд холодно и жестко смотрел на Омара. В этом взгляде Омар прочел железную волю и веру в себя. Это был властный взгляд мужчины, закаленного в пылу невзгод. Взгляд Властелина Мира. Омара пробрала дрожь:

«Его психиатры испугаются, это не человек, а железо!» – досадуя подумал Омар. Но уверенность в безумии незнакомца придавала силы, «Лишь бы добраться ко дворцу. Там уж точно упекут в психиатричку!» – Омар вздохнул облегченно спасительной мысли.

– Так вот? – продолжал незнакомец, – Пойдем в обход постам, лесом. Ты понял?!

– Да! – кротко ответил Омар.

– Ну тогда за мной!

Они свернули с обочины в лес, Путаясь в паутине лесных пауков, они продвигались вперед, к реке.

– А, черт! – выругался незнакомец, – Как это я забыл, что тут река?!

Омар в душе спокойно подумал:

«Если бы ты был нормальным, этого бы не произошло».

Незнакомец подозрительно взглянул на Омара.

– Ну что будем делать, пастух? – презрительно спросил он, делая ударение на последнем слове.

– Что, что, форсировать.

– Ну, я, положим, за себя не боюсь? – уверенно сказал незнакомец, – А вот ты?!

– А ты за меня не переживай.

Вздох облегчения вырвался из груди незнакомца.

– Ну, тогда в путь!

Они быстро разделись, скатав одежду, завязали ее в рубашки. Узелки взяли в левые руки и вошли в обжигающий холод воды. Течение быстро подхватило и вынесло пловцов на середину широкой реки. Загребая правой рукой, Омар некоторое время держался рядом, затем медленно стал отставать. Берег приближался. Наконец, посиневшие от холода, они выбрались на скользкий глинистый грунт.

– Мм-о-жжет, – дрожащим голосом начал Омар, зубы отбивали мелкую дробь, – Разведем огонь?! – выпалил скороговоркой.

– Нет, огня не будет! Будет жарко и так? Немедленно одевайся и бегом за мной!

К полудню они добрались до оцепленного со всех сторон вооруженными гвардейцами дворца.

– Да-а! – протянул Тир, – нечего и думать о проникновении. Они обошли чугунную ограду. На расстоянии в двадцать метров друг от друга слонялись часовые. К ним время от времени подходили прохожие и совали цветы. Возле каждого была собрана небольшая кучка из роз, гвоздик, мяты и разных растений, и веток. Незнакомец решил попытать счастья. Он подошел к одному, с виду ленивому, солдату, который, облокотившись об угол ограды, вертел перед носом красной гвоздикой и рассматривал «стайку» девушек.

– Послушай, парень, пропусти, а!

– Зачем? – спросил тот.

– Там мой отец, понимаешь?

– А кто твой отец?

Омар вновь ждал с нетерпением и волнением своего часа избавления от умалишенного.

– Думар! – вдруг сказал он.

Омар не знал, кто такой Думар и удивленно уставился на незнакомца.

– Отродясь не думал, что у него есть дети. От это номер?!!!

– Ну позвать ты его можешь?!

– Нет! – холодно и неприветливо ответил солдат.

– Да почему же?!

– Да иди ты к черту?! – солдат сплюнул, швыряя под ноги измятый цветок.

– Послушай! – не сдавался незнакомец, – Мне необходимо ему сказать очень важное для него.

– Вот я сейчас как свистну тебя промеж глаз, тогда скажешь в другом месте.

Незнакомец не ожидал грубостей от охранника. А охрана не любила, когда преуспевших в службе коллег калечил случай. Разговора не вышло. Удрученный Тир побрел вдоль ограды, осматривая с улицы очертания родных с детства окон. Вечерело. Тени деревьев длинными полосами пересекали дворцовую площадь, упираясь в стены государственных служб. Праздношатающиеся толпы людей потянулись к оцепленной охраной улице, ведущей к главным воротам дворца. Вскоре туда стали подъезжать правительственные машины с гостями. Незнакомец и Омар торчали в людской массе за широкими спинами гвардейцев в белых касках. Вот мелькнуло знакомое лицо Вика. Сердце Тира бешено застучало в груди. Ноги сами понеслись под колеса эскорта мотоциклов, сопровождающего бронированный автомобиль. Незнакомец в мгновение очутился перед испуганным лицом Президента Аркии, который внимательно смотрел на заросшую физиономию дикаря сквозь лобовое стекло толстой брони.

– Привет вам, Вик, от народа Лакии! – сказал незнакомец условную фразу. Но его уже волокли два здоровенных охранника к служебной машине с решетками на окнах.

Вик мгновение колебался, затем остановил лимузин и, быстро открыв дверцу, высунулся из кабины:

– Эй, оставьте его!

Охранники в замешательстве остановились.

– Подведите его ко мне?! – приказал Вик.

Омар, перепуганный насмерть происходящим, затерялся в возросшей толпе зевак. Гвардейцы, повинуясь члену кабинета Министров, подвели приветливо улыбающегося незнакомца к машине.

– Как ты сказал?! – внимательно глядя на молодого человека, спросил Вик президент Аркии.

– Привет вам, Вик, от народа Лакии! – повторил без запинки незнакомец.

– Откуда ты знаешь эту фразу?!

– Я принц Лакии! – с достоинством сказал Тир.

Стоявшие рядом охранники весело захохотали, один из них сказал:

– По-моему, с ним все ясно? – и взял незнакомца за правую руку выше локтя, на всякий случай пытливо, сквозь веселые искорки смеха, заглянул в глаза Вику. Тот серьезно приказал:

– Отпустить! Можете быть свободными!

Второй охранник открыл было рот, но слова застряли в его горле, повернулся и ушел следом за товарищем в оцепление. Корреспонденты неустанно замигали вспышками, фотографируя происшествие для свежего номера «Вестника светской жизни».

Вик втягивал голову в плечи после каждой такой вспышки, поскорее увлек незнакомца в лимузин…

«Города, города, как эхо.

Погребенных временем стен.

А ведь жизнь была в них. Это

Лишь истории древней тень.

Были радости и тревоги,

И любовь, и распятья святых.

Исторические дороги

Начинали свой путь от них.

Открывали свои чертоги

И ученый, поэт и маг,

Звездочет, отвергая пороги,

Во Вселенную делал шаг.»

Читал Лакий, углубившись в поэму древнего философа и врачевателя Ираклия, истоки творчества которого касались древнейших времен эпохи становления народов. Магическое действие книги, как лекарство, успокаивало, давало силы к жизни, очерчивало ее смысл. Лакий оторвался от чтения. Последние события налагали на него теперь уже ответственность за судьбы других народов. А они были куда не из лучших, жизнь с новой силой обрела смысл, властно вторглась в его сознание началом нового пласта в истории человечества и его собственной судьбе. Утрата сына отступила, оставив на время переживаемых событий. И вот сегодня Совет Перемирия закончил работу. Наступило затишье в политическою жизни стран, отождествляемое политиканами всех мастей с затишьем перед бурей. В этот период участники Совета получили трехмесячный отпуск, так называемые каникулы. Пока информация о решениях будет обрабатываться соответствующими службами и законодательными органами Лакии, затем, чтобы лечь в своды законов, обрести форму в новой Конституции Совета Перемирия. Где взять силы пережить смерть единственного дорогого существа, где взять волю, успеть заложить зерна в пахоту событий, где взять силы взрастить ростки, уберечь от разорения грызунами войны. Тяжкий вздох вывел Лакия из забытья. Он наклонился и вновь углубился в чтение:

«Древних стен кружевная россыпь

Обнажает нам времени бег.

На развалины, древнюю проседь,

Тихо подает времени снег».

До слуха долетел стук в дверь. За стеллажами книг и мягкими обоями стен, не сразу расслышал Лакий настойчивый стук. Он недовольно отложил книгу на высокий столик, стоящий рядом с оббитым кожей креслом. Тяжело поднялся и засеменил к двери. На пороге появился взволнованный Вик. Его глаза восторженно сияли. Лакий остановившимся от неожиданности взглядом следил за выражением на его лице. Оба застыли в молчании. Неловкое чувство охватило обоих. Первым начал Президент Мира:

– В-вы что-то хотели?!

– Д-да. Я в-вот, – заикаясь от волнения, глотал слова Президент Аркии, – В-ваш…

– Отец! – нетерпеливо крикнул незнакомец, выскакивая из-за спины Вика.

Лакий перевел равнодушный взгляд на бородатого грязного незнакомца в одежде чабана, затем взглянул на Вика:

– Это мой сын?! Вам, видно, мало моих страданий?!

– Дорогой друг, во имя нашей дружбы, прошу. Этот юноша столько перенес, что вряд ли нас с вами смогли б узнать после даже небольшой части его мучений.

Лакий замер в нерешительности. Затем приблизился к незнакомцу, протянул левую руку к его лбу, провел по бровям, носу:

– Сын мой! – вырвалось откуда-то из груди старика. Глаза Лакия увлажнились. Ноги подкосились, и, если бы не сильные руки Вика и помощь Тира, Лакий грохнулся бы на паркет. Они бережно перенесли его в кресло, где Лакий только что сидел. Вик порылся у себя в кармане, извлек сердечное средство. Тир поднес стакан воды. Глухие хрипы вырывались из горла Лакия, напоминая рыдания. Он умер, не приходя в сознание. У власти в эту ночь стал его считающийся единственным сыном, принц Лакии, Тир, Сын Думара и Марики…

Глава 11

Все телекомпании Мира транслировали процессию похорон первого Президента Мира. Гроб с телом покойного был установлен на лафет пушки, который тащили в одной упряжке двенадцать пар белых рысаков. По обе стороны от лафета шли телохранители покойного. Слева первым Думар, за ним Азон, справа первым Орт, за ним майор Жевиль. На них были белые каски с черной полосой, черные форменных комбинезоны с красными повязками на рукавах левой руки выше локтя. Весь лафет завален цветами и венками так, что гроба не видно, только труп над ними печальным возвышением медленно плыл с цветочной горой посреди людской реки. Следом в открытых правительственных машинах ехали родственники и близкие покойного. Эскорт машин растянулся вереницей по оцепленным охраной Дворцовым проспектом. Последний путь от дворца до крематория длиною в пять километров был усеян цветами. Красные с черной полосой флаги свисали с балконов домов, их полотнища длиной в два этажа местами касались улицы и волочились по тротуарам, подхваченные ветром.

Оркестр, сопровождавший процессию, стройными рядами музыкантов медленно продвигался впереди, играя траурные марши. Люди запрудили все пространство за спинами охранников. Были заняты крыши соседних домов и даже деревья, росшие справа и слева по обе стороны проспекта. Женщины плакали, мужчины хмуро взирали на экраны телевизоров. Лакия, а с ней и весь мир, прощались с Президентом Мира. Президентом, которого любили, которым гордились, ему верили, на него надеялись. Какова судьба ждет Лакию, а с ней и мир при новом правителе, сыне Президента Тире?

Прах с урной поместили на отдельной площадке кладбища Нарфы, где были похоронены знаменитые писатели, историки, государственные деятели, врачи и ученые.

Тир выступил с траурной речью. За ним- Риши и некоторые руководители стран, в том числе и Президент Аркии Вик:

– Я, от имени всех моих коллег! – говорил Вик, – выражаю искреннее соболезнование народу Лакии, а с ним и всему Миру и верю, что начинания отца, чаяния народов да воплотит в жизнь его сын Тир.

После похорон Тир принимал гостей, руководителей стран Мира, ставших членами его кабинета Министров. Приемы длились в течение двух недель. Две недели и три дня Тир уже находился у власти. Он лично распорядился, чтобы Думар и Азон, охранники-телохранители его отца, оделись в парадную форму и неустанно дежурили по очереди у двери его кабинета. Тир, выслушав доклад Риши, сказал: