Развод, после измены? Не сегодня!

– Спасибо вам. Вы и есть доказательство, что сила есть в каждом из нас.

Следующие звонки были уже другими, волонтёры предлагали помощь, одна женщина спрашивала, как можно стать опекуном. Лана отвечала спокойно, уверенно, хотя внутри всё дрожало. Она чувствовала, что её слышат.

В какой-то момент, в студии воцарилась тишина. Звукорежиссёр даже поднял глаза от пульта.

– У нас звонок в студию, – вдруг сказала ведущая. – Алло, вы в эфире.

– Это Саша! – донёсся детский голос. – Тётя Лана, я тебя слышу! Я рисую библиотеку, как ты сказала. И я жду, когда ты снова придёшь!

У Ланы перехватило горло. Она сжала кулак под столом, чтобы не сорваться.

– Спасибо, Саша, – сказала она в микрофон, и голос её дрогнул. – Я приду. Обещаю.

В студии повисла тишина, только шорохи за стеклом. Ведущая выдохнула:

– Честно, я давно не видела, чтобы звонок так тронул нашу студию. Спасибо вам, Лана.

Красная лампочка «Эфир» погасла, ведущие сняли наушники. В динамиках стих шум звонков, и тут в зале раздались аплодисменты. Сначала робкие, потом громкие, будто кто-то на концерте.

Лана сняла наушники, сердце билось где-то в горле.

– Это был лучший эфир за месяц, – сказал продюсер, подходя к ней. – Мы хотим предложить вам постоянную рубрику. Раз в неделю. «Голоса, которые слышно не всегда». Что скажете?

Лана растерянно улыбнулась. Её жизнь рушилась с одной стороны, но с другой, открывались двери, о которых она мечтала.

– Дайте мне день подумать, – сказала она и попрощалась.

Позже Светка ворвалась к ней в мессенджер десятком мемов: «Лана на радио, а я на кухне с котлетами». Подруга умела снимать напряжение лучше любых таблеток.

«Ты была бомба, – написала Светка. – И не смей это отрицать. А насчёт фото с Русланом… ну, они уже по пабликам, но, честно, ты выглядишь там, как профессор на семинаре. Так что переживать нечего.»

Лана криво улыбнулась. Она знала, фото, это зацепка для злых языков. Но впервые ей было почти всё равно. У неё был эфир. У неё был Саша с его «библиотекой мечты». А на холодильнике висел его рисунок, дом с красной крышей и подпись «мама и я». Лана провела пальцем по блокноту и ощутила, как внутри теплеет. И с радостной улыбкой направилась в детдом. Там её ждал Саша. И она ему обещала…

Детдом встретил Лану шумом. В коридоре пахло краской и сладкой выпечкой. Саша подбежал к ней, держа в руках новый рисунок. На нём был дом с красной крышей, но теперь рядом стояла большая комната с книжными полками.

– Это библиотека, – сказал он серьёзно. – Тут мы будем читать вместе. Мама и я.

Лана присела, обняла его. Внутри защемило, но уже не от боли, а от светлой решимости.

– Она обязательно будет, – прошептала она. – Мы построим её.

***

Пока в коридорах детдома звенели детские голоса, Арсен шагал по мраморному полу к выходу из «Авеню» с жёстко сжатой челюстью. Папка с актом и флешкой жгла руку, будто оружие. В машине он бросил её на сиденье, завёл двигатель и поехал через город.

На полпути загорелся входящий звонок, номер партнёра по фонду.

– Арсен, мы ждём тебя в департаменте. Документы по библиотеке, не тяни. Сегодня решают, выделять землю или нет.

Арсен выругался сквозь зубы, но свернул. Он ненавидел эти формальные заседания, но знал, что это не просто протокол, это будущее детдома, за который он бился вместе с матерью и Ланой.

В департаменте пахло пылью и кофе. Длинный стол, чиновники с пустыми глазами, бумаги в стопках. Арсен говорил коротко, сдержанно, раскладывал схемы проекта: библиотека, новые мастерские, доступная среда. Его голос звучал уверенно, но внутри у него всё кипело.

Он видел перед глазами не чертежи, а лицо Ланы и чёртовы фото, где она с Русланом.

– Гасанова… вернее, госпожа Гасанова, – сухо уточнил один из чиновников, перебирая бумаги. – Она теперь медийная персона. Её участие усиливает ваш проект.

Арсен сжал ручку так, что та чуть не треснула.

– Её участие усиливает не проект. Её голос усиливает детей, – отрезал он.

Тишина за столом повисла на секунду. Один из чиновников кашлянул, сменил тему.

Через час Арсен вышел на улицу. Холодный воздух резанул лицо. Он закурил, но сигарета не шла.

В руке снова оказалась флешка. Внутри всё кипело: ревность, злость, и ледяная решимость.

«Завтра – «Сириус». Завтра они мне всё выложат. А сегодня… я держу удар. Для неё. Для того, чтобы доказать, я не мальчишка, которого можно подставить картинкой».

Он сел в машину, завёл мотор и уставился на городские огни.

Ночь обещала быть длинной. Нужно готовиться к встрече с подрядчиком, чтобы не оставить им ни единого шанса к отступлению. Юрист заверил его, что теперь у них на руках имеются все основания для официального запроса. «Сириус-сервис» обязаны предоставить полный доступ к журналам. Либо мы можем подать иск о незаконной съёмке.

Но даже сейчас, когда цель была почти близка, мысли его были далеко. Он сжал кулак и заскрежетал зубами.

«Факты. Только факты. Если она чиста, я докажу это. Если нет…»

Он не договорил даже мысленно.

***

В этот момент Лана выходила из студии, где окончательно согласовали рубрику. В руках был договор, в душе, странное облегчение. Но на улице её ждал Руслан.

Это было неожиданно.

Он стоял, прислонившись к перилам, с той же спокойной улыбкой.

– Поздравляю, – сказал он. – Ты была великолепна.

Лана собралась ответить, и вдруг, внезапно щёлкнула вспышка. Камера. Кто-то фотографировал их прямо на выходе.

Лана инстинктивно отстранилась. Руслан что-то сказал, но она уже не слушала. Внутри всё холодело: «Снова. Опять!!! Это что, ловушка?!»

***

На экране телефона Арсена замигало уведомление: «Новости шоу-бизнеса». Фото Ланы и Руслана у выхода из студии. Подпись: «Эфир, аплодисменты, и новый союз?».

Руль под его руками хрустнул. Он выдохнул сквозь зубы:

Чёрт!!!

Чёрт! Чёрт! Чёрт!

Внутри всё клокотало, любовь, ревность, подозрение. Но поверх всего, жёсткая решимость.

«Завтра! Завтра я получу факты. И тогда решу, кто мне враг, а кто… моё сердце».

Глава 14

Ночь затянулась в чёрный узел. Арсен не поехал домой. Сердце стучало в висках, мысли жгли сильнее огня. Руль под его руками хрустел от напряжения, и он понимал, если не выплеснет это сейчас, сгорит дотла. Он свернул к старому спортзалу на окраине, где когда-то готовился к боям, где стены пропитались потом и криками.

Ключ провернулся в замке с металлическим лязгом, лампы дрогнули и вспыхнули бледным светом. Воздух встретил его резким запахом железа, пыли и старой резины. В углу висела груша: тяжёлая, чёрная, как сама ночь.

Он сбросил куртку прямо на пол, рванул бинты и, даже не наматывая, обрушился на грушу с первой же серии ударов. Гулкий звук раскатился по залу, словно выстрелы. Каждый удар был криком. В Лику, в Руслана, в тех, кто поставил камеры, в саму подлость мира. Но больше всего… в себя.

Кожа на костяшках треснула уже на пятом ударе. Кровь выступила тонкой красной линией и тут же смешалась с потом. Но он бил сильнее. Ему нужно было заглушить в себе ревность, сомнение, боль. В грудь будто вбили кол, дыхание рвалось, как будто лёгкие наполнили угли.

«Не могла она. Не могла…»

Удар. Глухой, яростный, от которого груша отлетела назад.

«А если могла?..»

Ещё один, резкий, с разворотом корпуса.

«Нет-нет! Её подставили! Должны были подставить…» – серия из трёх ударов, по каждому из которых закричали суставы.

Груша качалась так сильно, что цепи заскрипели под потолком. Арсен бил до хрипоты, пока грудь не разрывалась, пока пот не закрыл глаза, пока руки не стали чужими от боли. В голове мелькали образы, её улыбка Руслану, лог с её именем, фото с постели. Яд ревности и обиды мешался с яростью, и каждый удар был отчаянной попыткой вырвать этот яд изнутри.

– Хватит! – раздалось вдруг за спиной.

Арсен резко обернулся. В дверях стоял Камиль. На нём был домашний свитер, лицо усталое, но глаза горели тревогой. Он шагнул ближе, наблюдая, как брат, с кровавыми кулаками, снова заносит руку для удара.

– Ты себя убьёшь, брат, – сказал Камиль твёрдо, но спокойно. – Так сомнения не вышибают.

Арсен тяжело опустился на лавку. Груша ещё качалась в воздухе, как насмешка. Он согнулся, уперев локти в колени, и уронил голову. Кровь капала с костяшек, оставляя пятна на полу. Он вскинул взгляд на брата, глаза пылали, но в глубине горела боль.

– Если это правда… если Лана хоть на миг была в этом замешана… я не переживу, – хрипло сказал он. – Я лучше всё разнесу, чем приму это.

Камиль присел рядом, протянул полотенце. Его голос был мягким, но резал по-живому:

– Ты боишься потерять её больше, чем всего остального. Но не путай боль с истиной. Завтра нужны не кулаки, а факты.

Арсен выдохнул, стиснув зубы. Провёл полотенцем по лицу, оставив на белой ткани алые следы. Сердце гулко било одно и то же:

«Проверить, доказать, выяснить».

– Завтра я их прижму, – сказал он глухо. – Всех!

К утру он был другим. Холодным. Зеркало в раздевалке отразило человека с разбитыми кулаками и взглядом, острым, как лезвие. В груди ещё кипела ярость, но сверху её накрыл слой стали. Сомнения не исчезли, но теперь они превратились в топливо.

– Иди. Только не дай им сделать из тебя зверя. Будь умнее.Камиль кивнул у выхода, словно благословляя его в бой:

Арсен накинул куртку, кулаки жгли болью, но он чувствовал только одно: цель!

Рассвет ложился серыми полосами на асфальт, город просыпался. Машины сигналили, люди зевали, но для Арсена этот день был началом войны.

***

Он вырулил на широкую магистраль, за окном стеклянные башни делового центра светились отражениями предрассветных фар. В салоне стояла напряжённая тишина, мотор рычал чуть громче, чем нужно, а он давил на газ так, будто хотел размолотить асфальт. Внутри всё кипело.

«Сука… если это всё связано с Ланой… если её имя в этих логах не спроста… я найду, кто за этим стоит. Я заставлю их ползать. Но сначала – факты! Факты, мать их!!!»

Он резко свернул на парковку у бизнес-центра «Плаза-Элит». Именно здесь находился офис «Сириус-сервис», крупнейшей компании в городе, обслуживающей дорогие отели, бизнес-центры и элитные жилые комплексы. Контора с безупречной репутацией: стеклянные фасады, блестящие отчёты, улыбающиеся менеджеры в дорогих костюмах. Всё сияло совершенством.

Арсен заглушил двигатель, но ещё пару секунд сжимал руль, пока костяшки не побелели. Грудь вздымалась часто, как после бега. Он выдохнул, взял папку с документами и вышел.

Воздух был прохладным, пах бензином и мокрым асфальтом. Огромные двери бизнес-центра разъехались бесшумно, и Арсен шагнул внутрь.

Юрист должен был нагнать его следом чуть позже. Он не стал ждать его прибытия.

Холл встретил его ослепительным светом. Белый мраморный пол блестел так, что можно было смотреться, как в зеркало. Огромные люстры, стеклянные перегородки, зеркала, хромированные поверхности, всё говорило: «Мы на вершине. Мы чисты».

Только Арсен видел иначе. Он чувствовал этот лоск, как блестящую кожу змеи, а под ней яд.

На ресепшене сидела девушка в идеально выглаженной белой блузке и узкой юбке. Перед ней планшет и стопка пластиковых карт. Её улыбка была профессионально-ровной, но, когда она подняла глаза и встретилась со взглядом Арсена, улыбка дрогнула.

Он шёл прямо к ней, тяжёлой поступью, будто каждый шаг звучал в пустом холле гулким ударом.

– Мне нужен старший менеджер по безопасности, – сказал он низко, не поднимая голоса, но так, что слова отозвались сталью.

Девушка моргнула, попробовала улыбнуться снова.

– Назовите, пожалуйста, вашу фамилию и цель визита.

Арсен наклонился ближе, и она почувствовала запах его парфюма: горький, мужской, как смесь кожи и дыма.

– Цель визита? – его губы скривились. – Поговорить о том, почему ночью мою дверь открывали вашей мастер-картой.

У девушки дрогнули пальцы, планшет чуть не выскользнул из рук. Она попыталась что-то сказать, но лишь кивнула, торопливо схватилась за телефон.

Арсен отступил на шаг, но взгляд его оставался прицельным, как у хищника, который уже выбрал жертву.

Ожидание затянулось на несколько минут. Люди проходили мимо, мужчины в дорогих костюмах, женщины на каблуках, с ноутбуками в руках. Они бросали на Арсена быстрые взгляды и отворачивались, словно чувствовали, что рядом буря.

Он стоял прямо посреди холла, папка в руках, лицо каменное. Внутри всё гудело, как раскалённый металл, но снаружи он был ледяной.

«Бекхан… сука. Всё ведёт к нему. Но если они думают, что я пришёл один, то они ошибаются. У меня юрист, у меня Зураб, у меня Кэмаль. И завтра я переверну эту контору вверх дном».

Дверь лифта наконец открылась. Из неё вышел мужчина лет сорока, в дорогом костюме, с улыбкой, отрепетированной для инвесторов. Он протянул руку:

– Господин Гасанов? Прошу в кабинет.

Арсен не ответил. Он лишь посмотрел на протянутую ладонь, словно на пустоту, и пошёл вперёд. Рядом с Арсеном шагал Олег Савицкий, юрист с двадцатилетним стажем. Его костюм сидел идеально, а папка в руках выглядела продолжением его самого. Савицкий никогда не повышал голоса, только резал словами, как скальпелем.

Мужчина отдёрнул руку и поспешил за ними.

Они поднялись на второй этаж. Здесь интерьер был ещё богаче: ковры с густым ворсом, подсветка вдоль стен, картины в дорогих рамах. Всё выглядело так, будто «Сириус» хотел доказать, что они держат руку на пульсе, они элита.

Но Арсену, каждая лампа, каждый хромированный уголок казались маской, за которой прячется грязь. И он пришёл её сорвать!

С трудом сдерживая гнев, он вошел в кабинет.

Помещение было просторным, панорамные окна открывали вид на город. На полках стояли папки, аккуратно выставленные книги, на стене висел огромный экран. На столе: графин с водой, стаканы, идеально разложенные бумаги.

Арсен нетерпеливо бросил:

– Начнём.

Менеджер натянуто улыбнулся, но по глазам было видно, что он понял.

Перед ним не клиент, а обвинитель!

***

Дверь закрылась мягко, почти бесшумно, дорогая фурнитура глушила даже конфликты. Юрист, молча кивнул, сразу положил на стол чистые бланки и включил диктофон.

– Сообщаю, ведётся запись разговора, – ровным голосом произнёс тот. – Для последующего оформления протокола.

Менеджер, табличка на столе гласила «Игорь Ломтев, директор по эксплуатации», сделал жест к креслам с кожаными подлокотниками.

– Воды? Кофе? – голос словно отрепетирован, нейтрален.

– Факты, – резко сказал Арсен, не садясь. Ладонью раскрыл папку так, чтобы листы легли веером. – Ночь с четырнадцатого на пятнадцатое. Номер 303, в 01:03 дверь открыта мастер-картой. Вот ID карты, – он ткнул пальцем в строку, – журнал выдачи из сейфа, вот. Кому, когда, по чьему распоряжению?

Улыбка у Ломтева дрогнула едва заметно. Он взял лист, задержал взгляд на цифрах, на миг подался назад.

– Понимаю вашу обеспокоенность… – начал он правильную фразу.

– Вы не понимаете, – ровно оборвал Арсен. – Вы ведь обслуживаете элитные отели. Знаете, что в номерах камер быть не может. А фото из моего номера все видели. Значит, дверь открывали ваши люди. Значит, была установлена скрытая камера. Временная. Автономная. И это уже уголовка.

– Зафиксируйте, – спокойно уточнил юрист. – Кто имел доступ к сейфу в указанное время. Подпись и печать.

Ломтев скосил глаза на диктофон, глотнул.

– Доступ к сейфу в ночную смену имеют старший администратор фронт-офиса и дежурный инженер, – сказал он наконец. – Выдача мастер-карты фиксируется. Разрешение только через письменную заявку от куратора площадки.

– Фамилия куратора? – рявкнул Арсен и бросил на стол вторую распечатку, платёж от «Аурика-тех» на «Сириус-сервис» в день слива, – Назначение «оцифровка и сопровождение».

– У нас разные контрагенты… – попытался уклониться Ломтев.

– Ваша бухгалтерия назвала это оцифровкой. Ночью, когда «случайно» открыли мою дверь, – Арсен ударил костяшкой пальца по строке, как молотком судьи.

– Господин Ломтев, – холодно вставил Олег, – прошу ответить конкретно. Подтвердите получение этого платежа и укажите ответственное лицо.

Менеджер снял очки, протёр их салфеткой, выиграл три секунды.

– Куратор Бекхан Али Рашидович, – сказал он наконец. – Он курировал аудит систем безопасности и доступов. Были письма, сверка. Формально, это проверка.

Арсен навис над столом, глаза метали искры.

– Пишите служебное объяснение. Что доступ к сейфу был открыт. Что мастер-карта использована в 01:03 для двери моего номера. Что проверку инициировал куратор Бекхан. И приложите список сотрудников смены.

– А также, – добавил юрист, аккуратно двигая к нему бланк, – экспорт журналов, выдача и возврат карт, лог подключений к сети на этаже в интервале 00:30–02:00, перечень пропусков тех.службы. Всё заверяете подписью и печатью.

Ломтев держался ровно, но глаза выдавали напряжение. Он нажал селектор:

– Марина, пригласите Старостина из инженерной и Левина из службы контроля. С носителем для экспорта.

Дверь открылась, вошли двое. Старостин – высокий, в поло с бейджем «инженер». Левин – худой, в костюме, «служба контроля». Терминал, накопитель, конверт, пломбы. Всё чисто, дорого, стерильно.

Экспорт занял двадцать минут. На экране мелькали строки журналов. В 01:03 – метка карты «Master». В 01:01–01:04 – временный пользователь. Вышел в сеть и исчез.

– Зафиксируйте это, – велел Арсен, сжав пальцы в замок.

– Зафиксировано, – ответил Левин, делая пометку «неавторизованное устройство».

– Олег, фиксируй, – коротко бросил Арсен.

Савицкий уже доставал бланк, и его голос звучал спокойнее, чем дыхание кондиционера:

– Господин Ломтев, подпишите служебное объяснение. Это стандартная форма. У вас не остаётся иного выхода, кроме как подтвердить факт выдачи карты.

Юрист проверил суммы, пломбы, попросил внести время и подписи. Все сделали это под запись. Арсен молчал, но его взгляд жёг насквозь.

Когда конверт был готов, Олег аккуратно положил его в папку и сухо произнёс:

– Господин Ломтев, вы должны понимать, что это теперь доказательство. Попытка изменить или уничтожить журналы будет трактоваться как воспрепятствование следствию.

– Я подготовлю остальное, – тихо сказал Ломтев.

– В течение трёх часов, – отрезал Арсен.

Он развернулся к двери. Юрист поднял диктофон, нажал стоп, аккуратно убрал. На лице ни каких эмоций, только методичная точность.

В телефоне Арсена мигнуло сообщение от Зураба:

«Бекхан будет в «Ониксе» в 19:30. Встреча с чиновником из стройкома. Совпадение?»

Арсен сжал экран, будто хотел раздавить. Совпадений больше не будет.

***

Он вышел из стеклянного холла «Сириуса». Улица била в лицо холодом, машины гудели, но внутри всё ещё звенел гул кондиционеров и шуршание распечаток. В руке он держал папку, тяжёлую не весом, а смыслом: журналы, подписи, печати. Первые доказательства. Первые шаги к тем, кто полез в его жизнь.

Он сел в машину, захлопнул дверь так, что металл дрогнул. Сжал руль. В висках стучало: «Бекхан! Сука! За ним всё тянется».

– Сегодня вечером прижму его, размажу о стену, – процедил он.

– Остынь, – ровно сказал Савицкий. Юрист сидел рядом, аккуратно укладывая копии в прозрачные файлы. – Ты не сможешь раздавить его «разговором». У тебя только косвенные акты. Для удара нужны официальные письма, полная трасса денег, имена. Сейчас он скажет: «служебная проверка». И всё!

Арсен повернул голову, глаза полыхали.

– Думаешь, я буду ждать, пока он снова полезет ко мне в дом?

– Думаю, что, если полезешь ты к нему сейчас, – Савицкий щёлкнул замком папки, – завтра у тебя не будет шанса в суде.

Арсен моргнул, будто ударили по нерву.

– Какой к чёрту суд?

Юрист холодно усмехнулся:

– Тот, который ты умудрился забыть. Месяц истёк. Сегодня заседание. Через два часа.

Воздух в салоне будто схлопнулся. Арсен сжал руль так, что побелели костяшки.

Заседание. Развод. Лана…

Всё это, что он задвинул вглубь под шум доказательств и крови в висках, выстрелило в реальность.

– Чёрт… – только и выдохнул он.

Савицкий закрыл папку и положил её на заднее сиденье.

– В суде ты не можешь быть таким же, как в «Сириусе». Там не кураторы, там судья. И Лана. Подумай, что скажешь.

Арсен молчал. В груди кипело сразу всё: злость на Бекхана, страх, что Лана действительно могла быть втянута, и ненависть к самому себе за то, что он позволил им дойти до этого.

Мотор завёлся. Машина рванула с места.

Разоблачение подождёт. Сегодня у него другой бой.

Глава 15

«Месяц истёк. Сегодня заседание. Через два часа», – били молотком фразы Савицкого в голове