Развод, после измены? Не сегодня!

Только этих сведений недостаточно, чтобы прийти к нему…

Телефон в подстаканнике мигнул уведомлениями. Он глянул краем глаза, и вновь увидел те самые картинки: сториз, рилсы, вечное мельтешение экранов. В горле вдруг стало тесно. Фото продолжали пестреть во всех соцсетях.

Кафе. Лана и Руслан. Её улыбка… та, которая когда-то принадлежала только ему, от которой он сходил с ума и становился мягче, чем должен был быть в этом мире. Её внимательный взгляд на собеседника. Его рука рядом с её локтем. Две секунды видео, вырванные из контекста, и уже хватает, чтобы кровь ударила в уши.

Он не отводил взгляда. Пусть жжёт. Пусть сжигает, только не ослепляет.

Не сейчас!

Не теперь!

Раньше он сорвался бы мгновенно. Влетел бы, как буря, с криками, с обвинениями, с той глупой, подростковой ревностью, которую так удобно играть, когда боишься признать правду: ты слаб, если ослеплён любовью. Он поймал себя на этом и злорадно, почти жестоко усмехнулся самому себе:

«Был слаб! Был… Довольно!»

Кулак сам нашёл руль. Удар негромкий, но внутри отозвался жестким скрежетом. Боль в костяшках прояснила голову.

«Не сейчас! Только не сейчас! Я был слеп! Но теперь пора прояснить всё!»

Мысль холодная, как нож. Он положил её на стол внутри себя, и больше не отступал.

Ладонь, влажная от злости, скользнула по лицу. И тут память, как назло, подбросила утро, которое он не хотел помнить. Или просто не мог думать об этом. Ведь Лана даже не приняла во внимание то опровержение, что предъявила компания Арсена на пресс-конференции…

Зачем?!

Лане это не нужно было. Ведь он признал факт измены. Признал, что на фото был он…

А всё остальное, уже не важно.

Остальное – для публики! Которая не прощает ошибки. И партнёры! А еще конкуренты. Все они готовы сожрать тебя живьём, и не подавятся. Раз так! Нужно играть по правилам большого бизнеса. Бить их же картами.

Зал, задушенный светом софитов. Лика – в угольно-тёмном костюме, стянутом на талии. Волосы гладкие, взгляд, как стекло. Она вышла к микрофону и ударила голосом, без прелюдий:

– Фотографии, разошедшиеся по сети – фейковые. Это клевета. Мы подали заявление в полицию. Господин Гасанов в ту ночь находился на переговорах с инвесторами. Документы готовы.

Камеры шуршали, щёлкали. Кто-то выкрикнул: «Но на фото же видно лицо!» Лика чуть вскинула подбородок:

– Лицо можно подделать, господа. Мы предоставим экспертизу.

На экране всё выглядело правильно. Чисто. Но он, сидевший тогда в машине и смотревший трансляцию на ноутбуке, ощущал, как эти слова летят мимо цели. Бумажная броня против огня. Картинка из номера отеля уже врезалась в память людей, стала мемом, стала удобным ярлыком: «тот самый, из отеля». И если завтра суд признает всё подлогом, то половина города не прочитает решения. Им хватит одного кадра.

Вечером партнёр хлопнул его по плечу и устало сказал, не пытаясь прикрыть правду:

– Держись, брат. Мы обязательно всё выясним. Уверен, что это подстава. Но людям плевать на факты. Им картинка важнее.

И сейчас, глядя на короткие, аккуратно снятые мгновения Ланы с Русланом… он почувствовал то же самое, вязкое и холодное: картинка бьёт сильнее слов. Сука!

На миг, ровно на один, в голове мелькнула ядовитая заноза: «А если и она… если она тоже в связке с ними?.. Её не просто показали рядом с Русланом Тихоновым… Бекхан! Руслан! Лана!.. Что это? Сговор? Чтобы он сдох от ревности и сделал глупость? Если она знала?..»

Эта мысль была мерзкой, слизистой, холодной, чёрной. Он физически ощутил, как она хочет занять место, расползтись по нему, заглушить всё остальное. Арсен сжал руль до скрипа кожи. Медленно, чётко проговорил сам себе:

– Нет. Только не Лана! Не может быть! Лана познакомилась с Русланом перед благотворительным вечером, разве не так?! Это всего лишь рабочий момент. Если я начну сомневаться в ней, значит они уже победили.

Он включил поворотник, вывернул на пустую магистраль, дал машине дыхание. Пальцы нащупали телефон. Контакт управляющего отеля нашёлся мгновенно. Гудки, пауза, сонный голос:

– Алло?.. Слушаю, это служба…

– Гасанов. Запрошенный доступ моими специалистами был одобрен. Завтра в девять я лично подойду. Сам! Мне нужен полный доступ к журналам той ночи. Ключ-карты, горничные, тех.служба, видео коридора и лифтов с нуля пятьдесят до ноль один пятнадцать. И выгрузка логов, всё, что у вас есть.

– Минутку, господин Гасанов… нам нужно согласовать с…

– Ты меня слышал?! – прорычал Арсен. – Официальный запрос одобрен!

– Д-да… – промямлил парень на другом конце провода.

– Согласуешь со своими юристами после того, как копии будут у меня в руках, – он не повышал голос, но сталь в нём звенела. – Ещё раз, повторяю: девять ноль-ноль, холл. Если увидишься со мной позже, то встреча уже будет ещё и с прокурором. И, чтобы ты понимал, я подам заявление о незаконной съёмке в номере. Статья двенадцатая по персональным данным знаешь? Хорошо. Тогда спи. До завтра.

Он отключился, не слушая лепет. Телефон глухо шлёпнулся в подстаканник. Машина послушно нырнула под мост. На секунду стало темно, только свет приборной панели разрисовывал салон зелёными штрихами. Двигатель пел на низких оборотах – ровно, уверенно. Так же ровно стал дышать и он.

Следующий номер набрался быстрее, чем он успел подумать. Кэмаль, полузабытый по прежним «бойням», отвечал с третьего гудка:

– Арс, ты что, время видел?

– Вижу. И вижу, как из меня делают клоуна. Слушай внимательно. Нужны логи Wi-Fi по «той» ночи в «Авеню». Все подключения по моему этажу и выше, журналы, время авторизаций, MAC-адреса, любые всплески трафика в окне ноль ноль пятьдесят и ноль один пятнадцать. Плюс, если у них есть корпоративная сеть для сервисников, мне её таймлайны. Сегодня!

– Это не «сегодня», это «вчера», – Кэмаль хрипло усмехнулся. – И это, мать его, не уличная камера, Арс. Это хранилище отеля. Если полезу, меня же и повяжут.

– Тебя не повяжут, – спокойно сказал Арсен. – Потому что мы запросили официальную выгрузку и получили доступ. Я больше не могу ждать и завтра утром сам поеду в отель. Твоя задача подготовиться сейчас! Сказать, что запрашивать, где у них узкие места, что они попытаются скрыть. И да, если у тебя есть кто-то внутри, то позвони. У тебя ночь на всё это!

На другом конце вдохнули, помолчали.

– Понял. Нужен MAC твоего телефона в ту ночь, чтобы сверить с сетевым окружением.

– Пришлю. И ещё, проверь, какие устройства «болтались» в воздухе без авторизации. Сканеры, «ананимайзеры», точки-призраки. Я хочу знать, как они заходили, если заходили не по сети отеля.

– Ладно. Позвоню через пару часов. Не спи.

– Даже не собирался.

Он отбросил телефон, вынул из бардачка шариковую ручку. Раскрыл первую попавшуюся листовку, рекламный каталог стройматериалов, и прямо на глянце начал набрасывать схему. Тонкая линия времени, цифры: 23:41 – вход по его карте. 00:58 – х. 01:03 – второй вход. Стрелка. Квадрат – «мастер-карта». Кружок – «техслужба?». Рядом, отдельной колонкой, «Аурика-тех» и внизу жирно обвёл имя: Бекхан. Стрелка к слову «подрядчики». От «подрядчиков» стрелка к «Лика/PR/утечки». Ещё одна – «паблики, телега, канал Глебова» – там маленький крестик: чистим – бесполезно. И, отдельно, холодной точкой: «Руслан»…

Тяжело вздохнул при упоминании его имени, стиснул зубы, что скрежет начал резать слух. Затем уверенно дописал рядом «детдом, библиотека, Лана». Это слово он обвёл, жаля себя. Не потому, что не мог, потому что нельзя… но, надо!

Проверить все зацепки!

Убедится. Удостовериться. Не допустить очередную ошибку.

Фара встречной фуры ударила белым. Арсен прищурился, прижался к обочине, пропуская тяжесть, и снова выехал на свой ряд. Сделал глубокий вдох и выдох. Город сверху напоминал микросхему. Линии проспектов, точки светофоров, пятна парковок. Он улыбнулся уголком губ: «Мир, это схема. Любовь – нет. Но и её я упакую в действия!»

Раньше – да, раньше он думал другой «головой», расправлялся с сомнениями через кожу и запах. Сейчас – иначе. Сцены – для подростков. Он мужчина. И если любит, то значит держит удар. А если бьёт, то фактом.

Он докопается до истины!

Сука! Даже, если потом будет гореть всё синим пламенем!

Он свернул на пустую улицу, тормознул машину у бесформенного пятна парка. Стёкла дышали влагой. А в груди бурлил ураган. Телефон вновь мигнул. Всплыло ещё одно уведомление, какое-то городское сообщество выкинуло рилс: опять эта картинка, та самая «кафейная», встреча, две секунды смеха, их профили тянут поверх сердечки.

Крысы! Считанные секунды, и тысячи просмотров. Внутри снова начал подниматься знакомый огонь, словно проверка его на прочность.

Сомнение – инструмент. Но не хозяин!

Арсен опустил голову на подголовник, закрыл глаза и позволил телу вспомнить ту, что не могла предать.

Мозг словно атрофировался и не воспринимал.

Не желал воспринимать любую информацию, что касается Ланы… и возможного её предательства…

Только мозг активно работал. Слишком много совпадений. И один лишь вопрос: «Какая выгоды от всего этого Лане?»

Ответа не было… перед глазами вспыхнуло воспоминание, как она засыпала на его плече в дороге в горы. Как у неё пахнут волосы после дождя. Как она молчала на кухне, когда в доме было слишком тихо. Как улыбалась Саше в актовом зале, в тот день, когда они вместе строили трассу.

Сердце сжалось, даже не от ревности, а от того самого, что остаётся у живых. Любовь. Он сам себе кивнул.

Это цель! Всё остальное – дорога.

Мотор заурчал, как уставший зверь. Он открыл глаза, убрал папку и ручку.

Взял в руки телефон, набрал Зураба.

– Что у тебя? – в голосе его звенело нетерпение.

– Поставил на Бекхана хвост. По «Аурике» ноль сотрудников, адрес коворкинг, арендатор студент, который «понятия не имеет». Классика. По Руслану пока нечисто только одно, встречи по детдому пересекаются с парой ресторанов, где Бекхан тоже засвечен. Не хотелось бы разводить панику, брат. Возможно, это простое и банальное изречение: «город тесен».

– Город тесен, а доказательства длинные, – сказал Арсен. – Главу «Руслан» не трогай. Пока! Работаем по проводу: от «Аурики» к бирке. Завтра я с юристом в «Авеню». Ты будь на связи. Если кто-то попробует бегать, я сделаю так, что им будет негде это делать.

– Принял, – просто ответил Зураб и отключился.

Арсен вновь взглянул на свои записи и схему. Он явно что-то упускает.

В прошлый раз разговор с Ликой был коротким. Не особо содержательным. На эмоциях принимал решения, думал не о том. Она протеже важного спонсора, почти неприкосновенна во всех планах. Только в случившемся скомпрометированы они оба! А значит, нужно всё-таки проявить настойчивость. Если понадобится, надавить.

Арсен взял ручку и чуть в стороне, мелко дописал: «Лика – мотив?»

Он поставил рядом вопросительный знак и короткую стрелку к слову «страх». Иногда люди продают не из жадности, а из боязни. Страх порой дешевле, чем совесть.

Выдохнул, наконец, завёл машину окончательно, будто до этого мотор работал только наполовину. Прожектор фар прорезает пустую дорожку парка. В голове, вместо привычного гама, образовались четыре чётких шага: отель – логи – подрядчик – бирка. И пятый – юрист. Раньше он презирал бумажные войны. Теперь понял, что иногда бумага, это нож.

Он прибавил газу, чувствуя, как машина охотно ложится в поворот. А перед глазами чёткий план и схема: «Аурика-тех», «Бекхан», Руслан в стороне, под знаком вопроса, Лана – в центре. Он не позволит врагам превратить её в приманку. Он не позволит себе превратить её в оправдание.

– Держись, – почти прошептал он, обращаясь и к себе, и к ней. – Я иду.

И ночь, наконец, начала очищаться, как металл, когда с него снимают нагар.

Глава 13

Арсен вернулся к Камилю далеко за полночь. Двор спал, редкие фонари били мутным светом на потрескавшийся асфальт, в окнах мерцали жёлтые квадраты телевизоров. Он заглушил двигатель и ещё минуту сидел в машине, сжимая руль так, будто мог переломить его пополам. В груди жгло ревностью, но вместе с ней пульсировала цель, завтра он встанет лицом к лицу с отелем.

Подъезд встретил привычной сыростью и запахом табака. Лифт снова не работал, и он поднялся пешком на пятый этаж. Дверь открыл Камиль.

– Ну? – брат вгляделся в его лицо. – Ты весь как на иголках. Мама звонила, переживает. Говорит, ты сам себя сжираешь.

Арсен молча прошёл внутрь, только бросил:

– Скажи ей, что я держусь.

На кухне уже горел свет. Там, к удивлению Арсена, уже сидел Зураб. Его тёмный плащ пах дорогим табаком и улицей, на столе лежала толстая папка. Он встал, не смотря на усталость, и подтолкнул её к Арсену.

– Ты чего здесь? – нахмурился Арсен, стягивая куртку. – Мы же уже всё обсудили.

– Не всё, – жёстко ответил Зураб. – Я продолжил копать. Понял, что это нельзя откладывать до завтра. Ты идёшь в отель, и должен знать, с кем имеешь дело.

Он подтолкнул папку ближе. Листы скользнули, на первой странице выделялись банковские транзакции.

– «Аурика-тех» это пустышка, мы это видели. Но смотри, через неё прошёл платёж прямо в день публикации фото. Адресат подрядчик отеля.

Арсен нахмурился, пальцы впились в бумаги.

– Какой подрядчик?

– «Сириус-сервис». Официально обслуживают технику. Но реально их люди имеют доступ к картам-ключам и системе камер. Это они открыли твою дверь мастер-картой. Это они же слили запись.

У Арсена в груди всё сжалось, дыхание стало тяжёлым. Каждая цифра, каждая строчка била, как удар.

– Значит, дверь открыли не случайно. Всё было куплено. Целенаправленно.

– Да, – кивнул Зураб. – Я проверил по двум банкам, в обоих концы ведут туда. И если завтра ты прижмёшь управляющего, у тебя будет реальная зацепка.

Он ткнул пальцем в папку.

– Вот выписки. Два банка. Назначение: «оцифровка и сопровождение». Никакой случайности.

Арсен пролистал бумаги, строчка за строчкой. В глазах плавилась злость.

– Значит, это цепь: фирма-прокладка, подрядчик, доступ к камерам и картам‑ключам, в итоге фото. – Он стиснул зубы. – Всё оплачивалось.

– И фамилия там, всё та же, – Зураб резко щёлкнул пальцами. – Бекхан!

Арсен ударил кулаком по столу. Бумаги подпрыгнули.

– Сука. Он играет против меня и даже не скрывает этого!

Зураб кивнул:

– Только теперь у тебя факты. И эти факты можно предъявить.

Камиль поставил на стол три кружки чая, но голос его был мягче, чем у брата:

– Арсен, я вижу, ты готов разорвать любого. Но не забывай, мама боится за тебя, и я тоже. Ты сейчас, как порох. Подумай головой, а не только сердцем.

Арсен провёл ладонью по лицу, будто стирая напряжение. Потом посмотрел на обоих. В его голосе прозвучала сталь:

– Я не мальчишка, которого можно сломать подставными картинками. Завтра мы возьмём их за яйца. Выясним, как они попали к ним.

Зураб сжал кулаки, коротко кивнул.

– По телефону это не объяснить. Я привёз документы, потому что у нас есть цепь. В обоих банках видно, что деньги шли по одной трассе.

В этот момент Кэмаль вошёл в квартиру, чуть опоздав. В руках у него был ноутбук и эта тихая энергия айтишника, который видит мир в строках кода.

– Я сделал дамп логов, – сказал он. – Смотрите сами.

Он открыл ноутбук, экран наполнился таблицами и временными метками. Серый свет отображал цифры, как молчаливые свидетели.

– Первая заливка компромата прошла через временное облачное хранилище, – начал Кэмаль, пальцы стучали по клавишам. —Но следы ведут к общей папке фонда, куда вы складывали материалы вечера.

Кэмаль вдруг замолчал и посмотрел в глаза Арсену. Тот нахмурился:

– И?

– В журнале входов стоит её имя… Ланы. Как будто именно она заходила туда в ту ночь.

Арсен замер.

Молчание наполнило кухню. Вся жестокость ночи, как будто, спрессовалась в одно предложение… название учётки Ланы… Камиль посмотрел на брата, и в его глазах мелькнуло то, чего Арсен боялся больше всего – сомнение, которое проникает в дом и рушит устои.

– Ты уверен? – с трудом прохрипел Арсен.

– Уверен только в том, что логин её. Но это может быть подстава: пароль могли украсть, могли зайти за неё, – быстро сказал Кэмаль, замечая, как глаза у всех затемняются, – сессии делегируются. Я повторяю, что на бумаге это её логин, но это не означает её вины. Это может быть скомпрометированная учётная запись.

Арсен рассмеялся тихо, в ответ на собственный страх.

– Проверь, – прошептал он. – Привяжи IP‑цепочку, пользователей, всё. Мы не будем гадать.

Кэмаль уже копался в данных, его лицо становилось сосредоточенным и живым. Он любил задачи, где цифры и факты как костяк. Зураб отвернул взгляд, взяв примерно ту же дистанцию, которую люди берут, когда внутри звучит громкая правда.

– Это уже не просто слухи, – скомандовал Кэмаль, не отводя взгляд от экрана. – У нас есть следы денег и следы в компьютере. Совпадение ещё возможно, но это проверяемо. Я попрошу у хостера полный журнал, кто и во сколько заходил, с каких «машин», но для этого нужен официальный запрос от фонда или постановление суда. Значит завтра идём не дикарями с ноутом, а с юристом и бумагами, только так нам откроют правду.

Ночь казалась короткой, они брались за сухой хлеб документов, как за веревку, чтобы не упасть в бездну.

– Ты пойдёшь сам? – спросил Камиль.

– Я пойду с документами, – ответил Арсен. – И буду требовать объяснений.

Молчание на секунду повисло, но было тяжёлым, как камень.

– Ладно. Завтра жму их. Но хочу, чтобы всё было зафиксировано. Юрист будет со мной.

Они разошлись по комнатам, никто не хотел спать, планы требовали голоса и действия.

Но даже закрыв дверь комнаты, Арсен долго сидел в темноте, не раздеваясь. Перед глазами вспыхивала одна мысль:

«Не может быть… не Лана».

Это было хуже любой подставы, сомневаться в женщине, которую он любил так, что жил ею.

Арсен сжал кулаки до боли. Теперь он обязан идти до конца. Иначе этот клубок сговора задушит их обоих.

***

Утро встретило его холодным ветром. Арсен вышел из машины, запах горького кофе ещё держался на языке, но не давал бодрости. На парковке перед отелем «Авеню» стояли блестящие седаны и внедорожники, но он почти не замечал их. Взгляд был прикован к стеклянным дверям, за которыми его ждал управляющий.

Сбоку шагнул юрист, сухощавый, в строгом костюме, с кожаным портфелем.

– Ты точно хочешь это делать в лоб? – тихо спросил он.

– Я не мальчик для битья, – ответил Арсен хрипло. – Если они думают, что я проглочу подставу, а это явная подстава, пусть лучше сразу роют себе яму.

Двери раздвинулись, и они вошли в холл. Мрамор блестел, в воздухе витал сладкий аромат духов и дорогого кофе. На ресепшене их уже ждал управляющий, высокий, подтянутый, но бледный.

– Господин Гасанов… – начал он с натянутой улыбкой.

– Бумаги. Все! Немедленно! – отрезал Арсен.

Менеджер замялся. Но юрист положил на стойку официальное требование. Запрос о предоставлении логов карт, журналов горничных и доступ к записям камер.

– Это незаконно, – пробормотал управляющий.

– Незаконно, это подставлять клиента, – прорычал Арсен. – Если ты не вынесешь сюда все данные, завтра у тебя будет пресс-конференция с прокуратурой.

Глаза управляющего дёрнулись. Он кивнул и жестом позвал ассистента.

Через десять минут они сидели в небольшом офисе за стеклянной перегородкой. На столе лежала папка с распечатками логов. Арсен перелистывал их быстро, взгляд цеплял цифры, время, номера карт.

– Вот, – ткнул он пальцем. – Вход в мой номер в 00:47. Это я.

– А это что? – юрист указал на следующую строку.

– 01:03. Вход мастер-картой.

Арсен поднял глаза на менеджера.

– Кто имел доступ к этой карте?

Тот замялся.

– Техслужба. Горничные старшей смены. Но… обычно ключ хранится в сейфе.

Арсен откинулся на спинку. Его пальцы сжались в кулак.

– Значит, кто-то достал его и открыл мой номер.

Юрист уже делал пометки.

– Камеры, – сказал Арсен. – Видеозапись из коридора и лифта.

Менеджер колебался, но юрист достал ещё одну бумагу, официальное уведомление о возможности подачи иска за незаконное использование изображений.

– Хотите скандала? – холодно спросил юрист. – Или хотите просто дать нам копию?

Через пять минут на стол легла флешка. Арсен вставил её в ноутбук, экран ожил.

Кадры из лифта: пустая кабина, потом входит фигура в тёмной кепке и чёрной куртке. Лицо скрыто, руки в перчатках. Часы на панели показывали 01:01. Фигура вышла на нужном этаже и скрылась в коридоре.

Арсен всмотрелся. Походка. Рост. Наклон плеч. Что-то знакомое. И вдруг взгляд зацепился: на плече куртки белая бирка. Логотип техслужбы подрядчика.

– «Сириус-сервис», – пробормотал он на выдохе.

Резко закрыл ноутбук. В груди билось яростное удовлетворение. Это был первый реальный след. Не слух, не эмоции, а факт.

– Фиксируй акт, – приказал он юристу. – Пусть подпишет управляющий.

Тот побледнел ещё сильнее, но вынужден был поставить подпись.

Арсен встал. В голосе звучала сталь:

– Если хоть одно слово из этого всплывёт не там, где нужно, клянусь, закопаю ваш отель под судами!

Он развернулся и вышел, чувствуя, как злость превращается в ледяное топливо.

Теперь нужно понять, кто заказчик?! Но сначала, подрядчики. Потом – деньги. А за ними вылезет и заказчик.

***

А тем временем утро Ланы выдалось нервным. Она проснулась ещё до звонка будильника. Телефон мигал уведомлениями: почта, сообщения, комментарии. Статья продолжала жить своей жизнью, как будто уже не принадлежала ей. Она пролистала бегло ленту и остановилась на новом письме. Приглашение на прямой эфир на радиостанции «Голос города». Ведущая писала: «Ваша статья вызвала широкий отклик. Мы хотим поговорить о проблемах детских домов и волонтёрства. Формат живой беседы, звонки слушателей. Сможете сегодня в 11?».

Лана почувствовала, как внутри всё сжалось. Перечитала сообщение трижды. Сердце колотилось. Эфир. Не статья, где можно выверить каждое слово, а прямая речь, где любое дрожание голоса будет услышано. Сидеть в студии, в прямом эфире, это было совсем другое. Но отказаться, значит предать ту волну, которую она сама подняла. Глубоко вдохнув, Лана набрала короткий ответ: «Буду». А следом написала Светке: «Меня позвали на радио. Думаю, согласиться».

Ответ подруги пришёл сразу: «Даже не думай отказываться! Я включу трансляцию и буду аплодировать. И возьми пример из меня, говорить уверенно, будто ты на трибуне ООН».

Лана улыбнулась и постаралась выглядеть собранной. Лёгкий макияж, волосы в аккуратный хвост, неброское платье. В зеркале всё равно виднелась усталость, но взгляд был прямее, чем вчера. Лана взяла с собой блокнот, где заранее записала несколько мыслей. «Не уходить в эмоции, говорить о детях. Держать линию».

Студия встретила её ярким светом и запахом кофе. За стеклянной перегородкой сидел звукорежиссёр, щёлкали кнопки, микрофоны светились красным. Ведущие, мужчина средних лет с поставленным голосом и девушка с ироничной улыбкой, приветливо кивнули.

– Доброе утро, Лана! – сказала ведущая. – Спасибо, что пришли. Ваша статья буквально взорвала сеть. Но, признаюсь, не только статья. Вокруг вашей семьи сейчас много разговоров.

Она сказала это мягко, но в голосе чувствовалась наживка. Лана чуть напряглась, пальцы сжали ручку блокнота. Она улыбнулась в ответ:

– Разговоров всегда много. Но я здесь не ради них. Я здесь ради детей.

Ведущий-мужчина поднял бровь, но кивнул, давая знак звукорежиссёру. Красная лампочка загорелась: эфир пошёл.

– Сегодня у нас в гостях журналист и амбассадор фонда Лана Гасанова, – представил он. – Её статья «Там, где дети ждут» вызвала огромный резонанс. Лана, расскажите, почему эта тема так важна для вас?

Голос в микрофон звучал гулко, но уверенно. Лана наклонилась вперёд:

– Потому что я сама знаю, что значит ждать. Ждать, что кто-то придёт и не уйдёт. Я выросла в детдоме. И понимаю, что дети не ждут жалости. Они ждут людей, которые останутся, даже когда выключатся камеры и закончатся праздники.

В студии на секунду повисла тишина. Даже ведущая, готовившая, казалось, очередной вопрос, опустила взгляд. Потом включилась линия звонков.

– У нас есть первый слушатель, – сказал ведущий.

В динамике раздался женский голос, дрожащий, но решительный:

– Здравствуйте… Меня зовут Анастасия. Я тоже выросла в детдоме. Хотела сказать спасибо вашей гостье. Когда я читала её слова про самолётик… я плакала. У меня тоже был такой самолётик. И он был единственным подарком за всё детство. Спасибо, что напомнили, что мы… не забытые.

Голос сорвался, связь оборвалась. Лана едва успела сглотнуть, чтобы не дать слезам прорваться в эфир. Она тихо ответила: