Сердце Темного Лорда

Торбен встал и изобразил покупателя.

– Э извините, а где я могу разменять золотую монету?

– Хорошо! Но что, если торговец ответит грубо?

– Тогда я – он замялся, – тогда я поблагодарю его за время и пойду к другому торговцу?

– Отлично!

Следующие полчаса прошли в череде коротких сценок. Сигрид училась просить, а не требовать ("Можно ли мне, пожалуйста, лучший кусок мяса?" вместо "Дай мне лучшее, или я тебя сожгу!"). Ингеборг практиковала светские беседы ("Какая сегодня хорошая погода!" вместо "Чувствую запах смерти в воздухе"). Эйнар тренировался знакомиться с людьми ("Меня зовут Эйнар, а вас?" вместо "Не хотели бы поговорить с вашим покойным дедушкой?").

К концу занятия все выглядели измученными, но довольными.

– Это было познавательно, – признал Торбен, когда они выходили из класса.

– Да уж, – согласилась Сигрид. – Кто бы мог подумать, что простая вежливость требует столько усилий?

– Мне понравилось, – неожиданно сказал Эйнар. – Давно не чувствовал себя нормальным.

Ингеборг ничего не сказала, но Торбен заметил, что она не хмурится так сердито, как утром.

– Увидимся завтра, – попрощалась Астрид. – А сейчас у вас свободное время. Можете изучить библиотеку, прогуляться по городу или просто отдохнуть.

Участники группы разошлись, но Торбен задержался.

– Астрид, – позвал он, когда остальные скрылись за дверью.

– Да? – она обернулась, и он снова поймал себя на том, что любуется тем, как солнечный свет играет в ее волосах.

– Спасибо, – сказал он просто. – За за то, что верите в нас.

Она улыбнулась – той самой теплой, искренней улыбкой, которая заставляла что-то трепетать у него в груди.

– Это моя работа, – сказала она. – Но еще и удовольствие.

– Удовольствие? – удивился Торбен. – Работать с бывшими злодеями?

– Удовольствие видеть, как люди меняются, – поправила Астрид. – Как находят в себе то хорошее, что всегда там было, но было похоронено под болью и гневом.

Она на мгновение приблизилась к нему, и Торбен уловил легкий аромат луговых трав и чего-то еще – чего-то теплого и домашнего.

– До завтра, Торбен, – сказала она мягко.

– До завтра, – эхом откликнулся он.

И когда она ушла, он еще долго стоял в пустом классе, думая о том, что впервые за триста лет ему действительно не терпится дождаться завтрашнего дня.

Глава 3. Теория и практика добра.

На третий день пребывания в Центре Реинтеграции Торбен проснулся с ощущением, что мир слегка сдвинулся со своих привычных осей. Не то чтобы это было неприятно – просто странно. За триста лет он привык к предсказуемости: встал, напугал подчиненных, получил отчет о состоянии королевства, наказал кого-нибудь для профилактики, планировал новые завоевания, ложился спать в окружении магических защитных заклинаний.

Теперь же он просыпался в ожидании встречи с синеглазой женщиной, которая смотрела на него так, словно видела что-то хорошее. И самое пугающее – он начинал хотеть оправдать этот взгляд.

В столовой его уже ждала привычная компания. Сигрид сосредоточенно жевала овсянку, время от времени выпуская легкие струйки пара из ноздрей (прогресс – вчера был настоящий дым). Ингеборг изучала какую-то книгу под названием "Целебные травы северных лесов", а Эйнар аккуратно складывал льняную салфетку в виде розы.

– Доброе утро, – поздоровался Торбен, и его удивило, что слова прозвучали искренне.

– О, смотрите! – воскликнула Астрид, появляясь из кухни с подносом. – Торбен первым поздоровался! Это отличный знак социальной адаптации.

– Не привыкать к комплиментам, – пробурчал он, но уголки рта предательски дернулись вверх.

Астрид была в светло-голубом платье, которое делало ее глаза еще более яркими, а волосы заплетены в сложную косу с вплетенными белыми ленточками. Она выглядела как как принцесса из детских сказок, которые он когда-то читал в другой жизни, до того, как стал Повелителем Тьмы.

– Сегодня особенный день, – объявила она, разливая ароматный чай. – У нас теоретическое занятие утром и практическое после обеда.

– А что за практика? – с подозрением спросила Сигрид.

– Полевые работы в городе. Будем учиться помогать людям в их повседневных делах.

Повисла настороженная тишина.

– Каким людям? – уточнил Эйнар.

– Обычным жителям Нордгейма. Старушкам с покупками, торговцам с товарами, детям.

– С детьми? – Ингеборг подняла голову от книги. – А они не будут плакать при виде нас?

– Почему должны плакать?

– Ну – колдунья замялась, – обычно дети чувствуют темную ауру и начинают рыдать. У меня богатый опыт в этой области.

Астрид рассмеялась – звонко и тепло.

– Дети очень чувствительны к искренности намерений. Если вы действительно хотите помочь, они это почувствуют. А темная аура – она посмотрела на каждого из них по очереди, – у вас ее уже почти нет.

– Правда? – удивился Торбен.

– Правда. Особенно когда вы расслаблены и не думаете о том, как выглядите пугающе.

Завтрак прошел в непринужденной беседе. Торбен с удивлением обнаружил, что ему нравится слушать истории товарищей по программе. Оказалось, что Сигрид в молодости мечтала стать ювелиром (драконы от природы ценили красивые вещи), Ингеборг когда-то лечила людей травами, пока не поссорилась с местным лекарем, а Эйнар в прошлой жизни был археологом – поэтому некромантия казалась ему логичным продолжением профессии.

– А вы, Торбен? – спросила Астрид. – Чем занимались до своего превращения?

Торбен на мгновение замер. Воспоминания – болезненные, но уже не такие острые, как раньше.

– Был рыцарем, – сказал он коротко. – Служил королю Харальду Справедливому.

– И что случилось?

– Брат, – он сглотнул. – Сводный брат донес королю, что я якобы планирую переворот. Харальд поверил ему, а не мне. Меня обвинили в измене, лишили титула, изгнали – Торбен посмотрел в окно. – В изгнании я встретил темных учителей. Они предложили силу для мести. Я согласился.

Воцарилась тишина.

– А брат? – тихо спросила Астрид.

– Стал героем королевства. Получил мои земли, мою невесту, мой титул. Все, как и планировал.

Астрид протянула руку и накрыла его ладонь своей. Прикосновение было теплым и удивительно успокаивающим.

– Мне очень жаль, – сказала она. – Предательство близкого человека – это страшная боль.

– Было, – согласился Торбен. – Но странная вещь – здесь, в этой группе боль становится меньше.

Сигрид кашлянула, прерывая момент.

– Хватит грустить! – объявила она. – У нас впереди теория добра. Я, кстати, читала учебник вчера вечером.

– И как впечатления? – с интересом спросила Астрид.

– Сложно. Особенно глава про "бескорыстные поступки". Я никак не могу понять – если ты не получаешь выгоды, зачем вообще что-то делать?

Утреннее занятие проходило в той же классной комнате, но Астрид переставила стулья в круг и принесла несколько толстых книг.

– Итак, – начала она, – сегодня мы изучаем философские основы альтруизма. Кто может объяснить, что такое "добро"?

– Противоположность зла? – неуверенно предположил Эйнар.

– Это определение от противного. А что такое добро само по себе?

– Когда ты помогаешь кому-то? – попробовала Сигрид.

– Ближе. А почему ты помогаешь?

– Потому что – драконица нахмурилась, – потому что тебе самой становится хорошо?

– А если не становится? Если помощь требует жертв, усилий, неудобств?

Торбен поднял руку.

– Потому что это правильно?

– А откуда мы знаем, что это правильно?

– Потому что – он замялся, – потому что мы можем поставить себя на место другого человека?

Астрид просияла.

– Отлично! Вы интуитивно пришли к концепции эмпатии. Способности чувствовать чужие эмоции как свои собственные.

Она подошла к доске и написала: "ЭМПАТИЯ = ОСНОВА МОРАЛИ".

– Когда мы можем представить себя на месте другого, мы понимаем его потребности, страхи, желания. И тогда причинение вреда становится болезненным для нас самих.

– А что, если другой человек – полный идиот? – уточнила Ингеборг. – У меня был сосед, который каждое утро пел пьяные песни под окнами. Я его в жабу превратила, но эмпатии не испытывала.

– Хороший вопрос, – Астрид села на край стола. – А почему он пел?

– Потому что был алкоголиком.

– А почему стал алкоголиком?

– Откуда я знаю? – Ингеборг пожала плечами.

– А если узнать? – мягко предложила Астрид. – Возможно, он потерял семью? Или работу? Или просто очень одинок?

Колдунья задумалась.

– В таком случае превращение в жабу проблему не решило. Только добавило новых проблем.

– Именно! А что могло бы помочь?

– Поговорить с ним? Предложить помощь?

– Прекрасно!

Следующий час прошел в обсуждении сложных моральных дилемм. Астрид задавала вопросы типа "Имеете ли вы право убить одного человека, чтобы спасти сто?" или "Можно ли солгать, чтобы защитить чьи-то чувства?". Участники группы горячо спорили, и Торбен с удивлением обнаружил, что ему нравится этот процесс мышления – сложный, многогранный, требующий учитывать множество факторов.

– А теперь, – объявила Астрид в конце занятия, – практическое задание. Каждый из вас должен будет совершить одно доброе дело для незнакомого человека. Без применения магии, без ожидания благодарности или награды. Просто потому, что это правильно.

– И как мы узнаем, что получилось? – спросил Торбен.

– По тому, как вы будете себя чувствовать, – улыбнулась Астрид. – Истинная доброта всегда оставляет ощущение легкости. Правильности.

После обеда группа отправилась в город. Нордгейм был типичным северным поселением – деревянные дома с крутыми крышами, узкие улочки, пахнущие рыбой и смолой, и жители в теплых шерстяных одеждах. Торбен ходил по этим улицам триста лет назад, но тогда люди разбегались при его приближении. Теперь же они просто не обращали внимания на обычную группу горожан.

– Разделяемся, – сказала Астрид. – Встречаемся у фонтана через час. И помните – никакой магии!

Торбен остался с ней, остальные разошлись по своим делам.

– Ну что, – сказала Астрид, – с чего начнем?

– Не знаю, – честно признался Торбен. – Как обычно люди помогают друг другу?

– Видят нуждающегося и предлагают помощь. Смотрите внимательнее вокруг.

Они медленно шли по главной улице. Торбен старался смотреть на людей не как Темный Лорд, оценивающий потенциальных подданных или врагов, а как человек, который может что-то предложить.

– Вон там, – указала Астрид на пожилую женщину, которая тащила тяжелую корзину с рыбой.

– Ей помочь?

– Попробуйте.

Торбен подошел к женщине. Она подняла голову – седые волосы, морщинистое, но добрые лицо, уставшие глаза.

– Добрый день, – сказал он, стараясь говорить мягко. – Можно вам помочь с корзиной?

Женщина удивленно моргнула.

– А спасибо, милок, – сказала она. – Тяжеловато стало в последнее время. До дома всего квартал.

Торбен взял корзину. Она была действительно тяжелой – килограммов десять свежей рыбы. Женщина вздохнула с облегчением.

– Как дела, бабушка? – спросил он, идя рядом.

– Да так, внучек. Муж помер в прошлом году, сыновья в море ушли торговать. Одна остался. Рыбу продаю на рынке – копейка к копейке.

– Тяжело, наверное.

– Ничего, привычка. А ты откуда? Не местный, похоже.

– Э из Центра Реинтеграции, – Торбен не стал хитрить.

– А, так ты один из тех как их реформированных? – женщина посмотрела на него с интересом. – И кем был раньше?

– Темным Лордом, – тихо признался Торбен.

– Ого! – женщина остановилась. – А сейчас?

– Сейчас учусь быть хорошим человеком.

– Ну и как? Получается?

Торбен подумал.

– Не знаю. Но мне нравится помогать вам с корзиной.

Женщина рассмеялась.

– Значит, получается. Вон мой дом, с синими ставнями.

Они дошли до небольшого деревянного домика. Торбен поставил корзину у порога.

– Спасибо тебе, милый, – сказала женщина. – А как тебя зовут?

– Торбен.

– А я Ингрун. Заходи как-нибудь на чай, расскажешь, как дела с реформой.

– Обязательно зайду, – пообещал Торбен, и с удивлением понял, что говорит искренне.

Когда он вернулся к Астрид, она смотрела на него с теплой улыбкой.

– Как ощущения? – спросила она.

– Странные, – честно ответил Торбен. – Приятные но странные. Она меня поблагодарила, а я вдруг почувствовал, что сам ей благодарен.

– За что?

– За то, что позволила помочь. За то, что не испугалась, когда узнала, кто я такой. За то, что пригласила на чай.

Астрид взяла его под руку – простой, дружеский жест, но Торбен почувствовал, как тепло разливается от точки соприкосновения.

– Это и есть то самое чувство, – сказала она мягко. – Связь между людьми. Когда ты помогаешь кому-то, ты становишься частью его жизни, а он – частью твоей.

– А при завоевании королевств такого не происходит?

– Нет. При завоевании ты отделяешь себя от других, ставишь выше. А при помощи – соединяешься с ними.

Они шли по улице, и Торбен думал о словах Астрид. Соединение вместо отделения. Связь вместо власти. Может быть, в этом и была разгадка того странного ощущения легкости, которое он испытал, помогая старушке?

– Астрид, – сказал он вдруг.

– Да?

– А вы вы всегда были такой? Такой доброй?

Она помедлила с ответом.

– Нет, – сказала она наконец. – Я тоже училась. После того, как меня лишили титула, я долго злилась. На отца, на придворных, на весь мир. Хотела доказать, что они неправы, что я могу быть жестокой и практичной.

– И что помогло?

– Один случай. Я работала в приюте для сирот – единственная работа, которую мне разрешили. Была там одна девочка, Сольвейг, очень тихая и замкнутая. Я злилась, что она не идет на контакт, думала, что она просто капризничает. А потом узнала, что ее родители погибли при налете – она замолчала.

– При налете кого?

– Одного Темного Лорда, – тихо сказала Астрид. – И я поняла, что моя злость на весь мир ничтожна по сравнению с болью этого ребенка. Что если я не смогу помочь хотя бы одной девочке, то какой смысл в моих принципах?

Торбен остановился.

– И вы помогли ей?

– Попыталась. Долго, терпеливо. И в итоге она снова начала улыбаться. – Астрид посмотрела на него. – А я поняла, что счастье одного человека важнее моей гордости.

– И теперь вы помогаете бывшим Темным Лордам, – медленно сказал Торбен. – Как той девочке.

– Да. Потому что верю: каждый заслуживает шанса на исцеление.

Они подошли к фонтану, где их уже ждали остальные. Сигрид выглядела довольной, Эйнар – смущенным, а Ингеборг – растерянной.

– Ну что, делитесь впечатлениями, – предложила Астрид.

– Я помогла кузнецу разгрузить телегу, – доложила Сигрид. – Без поджогов! Правда, металл немного нагрелся от моих рук, но кузнец сказал, что это даже удобно.

– Замечательно! Эйнар?

– Я – некромант покраснел, – я помог маленькому мальчику найти потерявшегося котенка. Без вызова духов! Просто логически рассудил, где котенок может прятаться.

– Прекрасно! Ингеборг?

– Тут сложнее, – вздохнула колдунья. – Я хотела помочь торговцу травами разобрать товар. Но он меня узнал.

– И?

– И попросил совета по лечебным зельям. Оказывается, я все еще помню рецепты исцеляющих отваров, не только ядовитых.

– Это же прекрасно!

– Да, но странно. Я забыла, каково это – лечить, а не вредить. А ведь когда-то это приносило мне радость.

Астрид обняла колдунью за плечи.

– Радость никуда не девалась. Просто была глубоко спрятана.

На обратном пути в Центр все были необычно тихими – каждый переваривал новый опыт. Торбен шел рядом с Астрид и думал о том, как многое изменилось за эти несколько дней. Он не просто учился новым навыкам – он заново открывал части себя, которые считал навсегда утерянными.

– Астрид, – сказал он, когда они уже подходили к зданию.

– Да?

– Спасибо. За сегодня. За возможность почувствовать себя человеком.

Она остановилась и повернулась к нему. В вечернем свете ее лицо казалось особенно нежным.

– Торбен, – сказала она серьезно, – вы всегда были человеком. Просто очень раненым человеком, который забыл об этом.

И прежде чем он успел ответить, она поднялась на цыпочки и легко поцеловала его в щеку. Совсем коротко, почти невесомо, но это прикосновение отозвалось теплом во всем теле.

– Увидимся завтра, – прошептала она и быстро ушла в здание.

Торбен остался стоять на пороге, держась рукой за щеку. Никто и никогда не целовал его просто так – из благодарности, из нежности, без страха и без расчета.

И в этот момент он понял: что бы ни случилось дальше, он уже никогда не сможет вернуться к тому, кем был раньше. Потому что впервые за триста лет ему было что терять.

Что-то драгоценное и хрупкое, что называлось надеждой на любовь.

Глава 4. Бытовые навыки.

Торбен проснулся с улыбкой на лице – впервые за триста лет. Причиной тому было не только воспоминание о вчерашнем поцелуе Астрид (хотя память о нем грела лучше любого камина), но и странное ощущение предвкушения. Ему было любопытно, что приготовила для них программа сегодня.

Кто бы мог подумать, что Торбен Ледорез, Повелитель Зимних Штормов, будет с нетерпением ждать уроков "социальной адаптации"?

В столовой царила необычная суета. Астрид что-то быстро записывала в блокноте, периодически поглядывая на часы, а на столе громоздились корзины, кошельки, списки покупок и фартуки?

– Доброе утро! – поздоровался Торбен, подходя к ней. – Что-то случилось?

– О, доброе утро! – Астрид подняла голову, и он заметил легкий румянец на ее щеках. Вспоминает ли она вчерашний поцелуй? – Нет, все в порядке. Просто сегодня у нас очень насыщенная программа.

– Какая именно?

– Уроки самостоятельной жизни, – торжественно объявила она. – Вы будете учиться готовить, покупать продукты, вести домашнее хозяйство всему, что умеет обычный человек.

В этот момент в столовую ввалилась Сигрид, растрепанная и явно не в настроении.

– Астрид, – проворчала она, – а нельзя ли пропустить эту часть программы? Я же дракон. У меня есть инстинкты. Голоден – найди добычу и съешь. Холодно – подыши огнем. Грязно – найди новую пещеру.

– Сигрид, дорогая, – терпеливо сказала Астрид, – вы больше не живете в пещере. Вы живете в обществе людей. А люди не охотятся на мамонтов и не меняют жилье каждый раз, когда нужно убраться.

– Жаль, – искренне вздохнула драконица.

Подтянулись остальные участники группы. Ингеборг выглядела заинтригованной, а Эйнар – слегка встревоженным.

– Итак, – объявила Астрид, когда все собрались за столом, – план на сегодня следующий: утром мы изучаем основы кулинарии, после обеда отправляемся на рынок за покупками, а вечером каждый готовит ужин для всей группы.

– Каждый готовит? – переспросил Торбен. – Лично?

– Лично. Без магии, без слуг, без угроз повару.

– А если получится несъедобно? – осторожно спросил Эйнар.

– Тогда будем есть несъедобное и учиться на ошибках, – невозмутимо ответила Астрид. – Так делают все обычные люди.

Кухня Центра Реинтеграции оказалась удивительно уютной – деревянные столы, медные кастрюли, связки сушеных трав под потолком и большая печь, от которой тянуло теплом и ароматом свежего хлеба.

– Начнем с простого, – сказала Астрид, раздавая фартуки. – Сегодня учимся варить суп и печь хлеб.

Торбен завязал фартук и почувствовал себя нелепо. Руки, которые держали мечи и вызывали заклинания, неуклюже обращались с завязками.

– Нужна помощь? – Астрид подошла к нему сзади. Ее руки накрыли его, помогая с узлом, и Торбен почувствовал знакомое головокружительное тепло от близости.

– Спасибо, – пробормотал он, стараясь не думать о том, как приятно пахнут ее волосы.

– Не за что, – она отступила, но на мгновение их взгляды встретились, и в воздухе повисло что-то недосказанное.

– Эм – кашлянула Сигрид, – может, начнем уже готовить? А то я скоро начну дымиться от голода.

Астрид встряхнулась и вернулась к деловому тону.

– Конечно! Итак, суп. Берем овощи – морковь, лук, картофель. Режем.

– Как резать? – прервал ее Эйнар, неуверенно держа нож.

– Аккуратно, равномерными кусочками Эйнар, что вы делаете?

Некромант сосредоточенно крошил морковь на кусочки размером с горошину.

– Режу равномерно, – ответил он. – В археологии важна точность.

– Это слишком мелко. Смотрите, – Астрид взяла его руки в свои и показала правильное движение ножа. – Вот так.

Торбен почувствовал неожиданный укол ревности? Нет, это глупо. Астрид просто учит их всех.

Тем временем Сигрид борется с луком, причем не очень успешно.

– Проклятие! – выругалась она, когда из глаз потекли слезы. – Эта штука нападает на меня!

– Это нормально, – успокоила ее Астрид. – Лук всех заставляет плакать.

– Меня никто не заставляет плакать! – возмутилась драконица. – Я вам покажу!

Она резко выдохнула, и из ее рта вырвалась струя пара. Лук мгновенно сварился прямо на разделочной доске.

– Сигрид! – воскликнула Астрид. – Без магии!

– Это не магия, это физиология! – оправдывалась драконица. – У меня внутренняя температура выше человеческой.

– Но результат тот же. Попробуйте еще раз, без пара.

Пока Сигрид мучилась с новой луковицей, Ингеборг изучала травы с видом настоящего знатока.

– Этот базилик неплохой, – бормотала она, – а вот тимьян можно было бы и посвежее. Хотя для супа сойдет. А если добавить щепотку сушеного корня мандрагоры.

– Ингеборг, – предупреждающе сказала Астрид. – Никаких магических ингредиентов.

– Мандрагора не магическая! Она просто очень ароматная.

– И ядовитая.

– В больших дозах, – согласилась колдунья. – Но щепоточка.

– Нет.

Торбен тем временем пытался освоить искусство нарезки картофеля. Это оказалось сложнее, чем владение мечом. Меч был продолжением руки, послушным инструментом воли. А нож жил своей жизнью, соскальзывал, резал неровно.

– Позвольте, – Астрид снова подошла к нему. – Держите нож вот так, а пальцы – она поправила положение его руки, – вот так. Чувствуете разницу?

О да, он чувствовал разницу. Только не в способе держать нож, а в том, как ее прикосновения отзывались где-то глубоко в груди.

– Лучше, – сказал он хрипло.

– Замечательно. А теперь попробуйте.

БУМ!

Все обернулись на звук. Эйнар стоял над разделочной доской, а на ней лежала морковь, расколотая пополам одним ударом ножа.

– Извините, – виновато сказал некромант. – Забыл, что готовлю не для мертвецов. У них с жеванием проблем не было.

Астрид закрыла глаза и глубоко вздохнула.

– Ничего страшного. Продолжаем. А теперь ставим воду кипятиться.

Следующие полчаса прошли в хаосе. Сигрид то и дело выпускала струйки пара, отчего вся кухня наполнилась облаками. Ингеборг умудрилась добавить в суп каких-то трав, от которых бульон стал подозрительно зеленым. Эйнар продолжал крошить овощи с точностью хирурга, а Торбен.

Торбен старался не думать о том, как изящно двигается Астрид между плитами, как уверенно она управляется с кастрюлями, как мило хмурится, когда что-то идет не так.

– Торбен, – окликнула она его, – вода закипела. Можете добавить овощи?

Он взял кастрюлю с нарезанными овощами и высыпал их в кипящую воду. В этот момент что-то пошло не так – возможно, он слишком резко двигался, возможно, просто нервничал из-за близости Астрид, – но из его пальцев вырвалась непроизвольная волна холода.

Вода в кастрюле мгновенно превратилась в лед.

– Ой, – сказал Торбен.

– Ой, – эхом откликнулась Астрид.

Все уставились на кастрюлю, в которой красиво застыли кусочки овощей, как в ледяной скульптуре.

– Это – начала было Астрид.

– Я знаю, – быстро сказал Торбен. – Без магии. Но это случайно! Я просто.

– Нервничаете? – мягко спросила она.

– Немного.

– Из-за готовки?

Торбен посмотрел на нее – на румяные щеки, на блестящие от смеха глаза, на прядь волос, выбившуюся из косы. Из-за готовки? Нет. Из-за того, что ему отчаянно хочется прикоснуться к этой пряди, убрать ее с лица.

– Из-за всего, – честно ответил он.

Астрид улыбнулась – понимающе и тепло.

– Это нормально. Новый опыт всегда пугает. Но замороженный суп мы есть не сможем. Попробуем еще раз?

Второй раз получилось лучше. Торбен сосредоточился на контроле эмоций, Сигрид научилась дышать в сторону от продуктов, а Эйнар нашел оптимальный размер нарезки. Даже Ингеборг ограничилась обычными специями.

Суп получился съедобным. Не идеальным, но вполне пригодным в пищу.

– Отлично! – похвалила Астрид. – А теперь хлеб.

Замешивание теста оказалось еще сложнее готовки супа. Тесто было живым, капризным, требовало чувства меры и терпения. У Сигрид оно получалось слишком сухим (она слишком сильно мяла), у Ингеборг – слишком липким (переборщила с водой), у Эйнара – слишком плоским (он явно представлял его мертвым).