Тепло твоей улыбки

Погорельская Екатерина

Тепло твоей улыбки

Глава 1. Тёплая точка отсчёта.

Во дворе пахло прогретым асфальтом, свежей травой и чем-то почти волшебным – может, свободой. Солнце лениво скользило по крышам, оставляя золотистые блики на старом заборе и детской площадке. Был первый день летних каникул, и казалось, что впереди – целая вечность.

Компания друзей собралась у качелей. Трое парней – Макс, Илья и Тимур, и две девушки – Лера и Даша. Все подростки, почти взрослые, но с искрами детства в глазах.

– Ну что, ребята, – с воодушевлением начал Макс, закинув мяч из одной руки в другую, – кто первый на футбол?

– Только не я, – хмыкнула Валерия, усаживаясь на край скамейки. – Я сегодня в режиме наблюдателя. Новые кроссовки берегу, между прочим.

– Ага, как же, – засмеялся Илья, – через пять минут сама попросишь мяч подать.

Даша, щурясь от солнца, посмотрела на небо:

– Знаете, какое странное ощущение… Будто время остановилось. Утром просыпаешься – и никуда не надо. Ни школы, ни уроков, ни этих дурацких контрольных.

– Это не странно, это кайф, – отозвался Тимур и плюхнулся на траву. – Свобода, детка!

– Только мама с утра заставила окна мыть, – пробормотал Макс. – Так что не совсем свобода.

Все засмеялись. Смех был лёгким, искренним, как шорох листвы под ветерком.

– А давайте сегодня доживём до заката здесь? – предложила Лера, вытянув ноги вперёд. – Просто сидеть, болтать, и никуда не спешить.

– И пить лимонад! – добавила Даша, вытаскивая из рюкзака бутылку с прозрачной жидкостью и парой лимонных кружков.

– И вспоминать, как нас выгоняли с урока за жвачку, – добавил Илья. – Или за то, что Тимур нарисовал на доске портрет биологички в образе ведьмы.

– Это был шедевр, между прочим, – гордо заявил Тимур. – Я бы ему в рамке место нашёл!

Они смеялись, перебивали друг друга, строили планы – о поездке на озеро, ночёвках в палатках, фильмах под открытым небом. Лето только начиналось, и каждый чувствовал это кожей – ощущение, что возможно всё.

А в голове у Даши звучала тихая, почти неуловимая мысль:

«Вот бы запомнить этот день. Вот так, до мельчайших деталей. Потому что такие моменты – самые настоящие. Самые живые.»

И пока солнце медленно скользило к закату, подростки во дворе продолжали смеяться, спорить, мечтать – и просто быть вместе.

Во дворе, где солнце мягко стекало по облупленным стенам домов, пахло чем-то родным – горячим асфальтом, цветущей сиренью и началом свободы. Тот самый первый день каникул. Первый день после девятого класса.

Пять человек – трое парней и две девушки – сидели на старых качелях и скамейках, возле карусели, которую давно никто не крутил. Двор казался будто замершим – только ветер трепал листву да где-то вдали лаяла собака. Мир затаился, чтобы дать им вздохнуть.

– Всё, ребята, – Макс раскинул руки, будто обнимал небо, – школу можно вычёркивать!

Он перевёл дух. – Остались экзамены, но по сути – мы уже свободны.

– «По сути» – это как? – усмехнулась Валерия, разглядывая свои ногти. – Ты видел математику? Или тебе не показали это чудовище?

– Лера, не порти момент, – взмолился Тимур. – Дай нам хоть день пожить без паники.

Илья, молча сидел, глядя на носки своих кед. Он часто молчал, но не потому что ему нечего было сказать. Он просто слушал.

– Я вот… – неожиданно заговорила Даша, – сегодня утром проснулась и не поняла сразу, что каникулы. Показалось, что проспала урок. А потом вспомнила – и так легко стало.

Она вздохнула. – И в то же время страшно. Будто всё хорошее осталось там, за дверью школы. А дальше только экзамены, колледжи, новые люди…

– Может, и так, – кивнул Илья, – но знаешь… мне кажется, мы ещё не раз встретимся во дворе. Даже если разъедемся по разным местам.

– Надеюсь, – тихо сказала Валерия. – Но ведь всё может измениться. Мы можем измениться…

Макс встал, начал небрежно пинать камешки ногой.

– Ну, это нормально, – бросил он через плечо. – Мы должны меняться. Главное – не забывать друг друга.

Тимур вдруг резко сел ровно и сказал:

– А давайте пообещаем. Не теряться. Не становиться чужими. И не притворяться, что «всё было просто весёлое время в детстве».

– Я не хочу быть просто «воспоминанием», – прошептала Даша.

– Ты уже не воспоминание, – вдруг вырвалось у Ильи. Он покраснел и отвёл взгляд.

На секунду повисла тишина. Ветер прошелестел по листве, будто подслушал и захотел сохранить эту фразу.

Макс рассмеялся неловко:

– Ну всё, поэт пошёл. Давайте уже, кто за лимонадом? Я угощаю.

– Только если потом ты не сбежишь домой под предлогом «подготовки», – прищурилась Лера.

– Да что вы в меня сегодня вцепились? Я вообще-то переживаю, между прочим!

Макс уселся обратно и подбросил мяч вверх. – Вдруг не поступлю?

– А вдруг поступишь и встретишь кого-нибудь классного? – поддержал Тимур. – Может, даже девушку, которая не будет смеяться над твоими тупыми шутками.

– Эй!

– Я вот хочу в медицинский, – тихо сказала Даша. – Думаете, справлюсь?

– Ты справишься, – твёрдо ответил Илья. – Если кто и сможет спасти мир – так это ты.

Даша улыбнулась и почувствовала, как внутри защекотало – лёгкое, как солнечный луч, чувство. Не то влюблённость, не то благодарность. Или всё вместе.

Они ещё долго сидели – говорили о планах, спорили о лучших колледжах, делились страхами и мечтами. Где-то в середине разговора они вдруг замолчали. Просто слушали друг друга дышать, чувствовали, что это лето – их мостик между прошлым и будущим. Тонкий, дрожащий, но крепкий.

«Вот бы остановить это мгновение», подумала Даша. «Спрятать его в коробочку. И когда станет страшно – доставать, прижимать к сердцу и помнить: всё начиналось с дружбы. С этих лиц. С этого солнца. С этих голосов.»

Солнце уже клонилось к горизонту, окрашивая дома в тёплый медово-оранжевый цвет. Асфальт был тёплым под подошвами, а в воздухе витала та самая лёгкость – когда никуда не спешишь и можешь просто идти рядом с друзьями, говорить обо всём и ни о чём.

Они пошли гулять. Без маршрута, без цели – просто так, следуя за ветром и своими шагами.

Макс шёл впереди, жонглируя мячом и время от времени оглядываясь:

– Куда свернём? К озеру? В парк? Или сразу за мороженым?

– Мороженое – звучит как цель всей жизни, – провозгласил Тимур. – Я за.

– Вечно ты о еде, – фыркнула Валерия, но усмехнулась. – Хотя… пломбир с карамелью – это святое.

Даша шла рядом с Ильёй. Они молчали, но это было хорошее молчание – такое, где слов не нужно. Илья, чуть склонив голову, наблюдал за её профилем. В рыжеватом свете её волосы казались почти золотыми.

«Как можно просто идти рядом и чувствовать так много?» – думал он. – «Почему именно сейчас хочется взять её за руку, но страшно испортить момент?»

Даша вдруг заговорила, не глядя на него:

– Помнишь, как в седьмом классе мы все ссорились из-за дурацкой игры?

– Помню. Я тогда даже придумал план, как всех помирить… но не решился рассказать.

Она рассмеялась:

– Ты всегда был молчаливым стратегом.

– А ты – единственная, кто тогда подошла ко мне и спросила: «Ты вообще живой?»

– Слушай, ну я правда думала, что ты бот.

Илья хмыкнул, а потом неожиданно сказал:

– А ты была первой, кто сделал меня настоящим.

Она повернулась к нему с удивлением, и что-то в её взгляде изменилось. Неуловимо, но ясно. Внутри всё потеплело, будто сердце приняло глоток солнца.

Они дошли до старого магазина с жёлтой вывеской. Рядом с ним – лавочка, покрытая граффити и сердечками с инициалами. Макс, как всегда, первым влетел внутрь:

– Два пломбира, один фисташковый, и мне, пожалуйста, «самое шоколадное мороженое на свете».

– Опять этот ад в вафельном стаканчике, – покачал головой Тимур. – Ты же потом весь в нём будешь.

Лера сделала фото на телефон, и её голос прозвучал почти задумчиво:

– Когда-нибудь мы посмотрим на эту фотку и скажем: «Вот они, последние дни беззаботности».

– Ага, а на заднем плане Макс с мороженым на носу, – рассмеялась Даша.

Макс в ответ демонстративно мазнул шоколадом себе под нос:

– Вот так, дети. Учитесь у мастеров.

Они сели на лавочку, делясь мороженым, шутками, воспоминаниями. Вечер опускался мягко, как любимое одеяло, а в небе зажигались первые звёзды.

Илья всё-таки решился – лёгким движением его ладонь нащупала руку Даши. Она не отдёрнулась. Напротив – сжала её чуть крепче.

«Это началось не сегодня», подумал он. «Но, может быть, сегодня всё и правда стало настоящим.»

Смех друзей разносился по пустынным улочкам, оставляя за собой тёплый след. И никто не говорил вслух, но каждый знал – это лето они будут помнить всегда. Потому что именно оно сделало их старше, честнее и, возможно, счастливее.

Начало темнеть.

Небо медленно стягивало на себя тёмно-синий покров. Огни фонарей один за другим вспыхивали на улицах, бросая мягкое, рассеянное свечение на асфальт. Воздух стал прохладнее, но не зябко – приятно, свежо, словно сама природа подсказывала: «Время возвращаться домой».

– Ну что, обратно? – первым нарушил тишину Макс, запуская мяч в воздух. Он подбросил его и поймал в ладони. – Двор ждёт героев дня.

– Герои, говоришь, – устало, но с улыбкой отозвалась Валерия. – У меня в ногах уже чувство, будто мы обошли полгорода.

– Мы обошли полгорода, – поправил её Тимур. – И ни разу не пожалели.

– Ага, кроме момента, когда ты пытался запеть под уличного музыканта, – усмехнулась Даша. – Это была пытка, а не серенада.

– Эй! Я вдохновлялся атмосферой!

– Атмосфера бежала в панике, – хихикнула Лера.

Илья молча улыбался, глядя, как друзья перебрасываются словами, как смеются, перебивают друг друга. Ему нравилось быть среди них. Просто идти рядом. Быть частью чего-то живого, настоящего.

«Как будто всё ещё впереди, и при этом что-то уже уходит», подумал он. «И вот мы идём в наш двор – и не просто идём. Мы прощаемся с чем-то. Может, с наивностью. Может, с детством».

Когда они свернули на знакомую улицу, стало вдруг очень тихо. Их двор встретил их так, как встречает старый друг: терпеливо, с открытыми объятиями. Лавочки стояли на тех же местах. Те же качели слегка поскрипывали на ветру. Тени деревьев легли длинными полосами, а свет фонарей рисовал мягкие ореолы вокруг них.

– Как будто нас тут ждали, – прошептала Даша.

– Потому что нас тут и правда ждали, – тихо сказал Илья.

Макс кинул мяч на землю, подошёл к качелям и сел, раскачиваясь вперёд-назад.

– Сколько всего тут было, – проговорил он, глядя в темнеющее небо. – Помните, как мы строили шалаш за сараем? Или как в третьем классе я упал с качели, и вы все делали вид, что не ржёте?

– Я не делала вид, – фыркнула Валерия. – Я ржала открыто. Но потом принесла тебе мороженое. Всё по-честному.

Они расселись кто где – на бордюрах, на лавке, прямо на траве. Никому не хотелось уходить.

– Странно, да? – произнёс Тимур. – Мы всё время мечтали поскорее вырасти. А теперь… чуть грустно. Как будто мы уже вырастаем.

– Мы просто начинаем, – мягко ответила Даша. – В этом и грусть, и красота.

Илья взглянул на неё. В её голосе было что-то особенное – тихая сила, понимание, которое редко встретишь в подростках. Он снова подумал, как хочется остановить этот момент.

– Я, наверное, буду скучать по каждому дню, – вдруг сказала Лера, глядя на свои ладони. – Даже по скучным. Даже по дождливым.

Макс сорвался с качелей и, глядя куда-то вверх, сказал:

– А давайте… просто пообещаем себе. Что даже если нас разнесёт по разным колледжам, городам, мечтам – мы не потеряем друг друга. Ни здесь, – он указал на сердце, – ни вот тут, – и постучал по виску.

Все замолчали. Эти слова были неожиданными. Искренними. Важными.

Илья первым протянул руку.

– Договорились.

Остальные по очереди сложили ладони в круг, как раньше – в детстве, когда клялись хранить секрет или идти «в разведку» вместе.

– До конца, – шепнула Даша.

Сверху посыпались звёзды. И казалось, будто сама Вселенная услышала их клятву.

Они сидели и смотрели на звёзды.

Небо над двором было удивительно ясным. Ни облачка. Только глубокая бархатная синева и россыпь маленьких огоньков, будто кто-то рассыпал свет по бескрайнему куполу. Где-то за домами слышался лай собаки, а на скамейке рядом потрескивало дерево – кто-то когда-то выжег там надпись, и теперь эта лавочка стала почти священной.

Макс улёгся прямо на траву, закинув руки за голову:

– Слушайте… вот если подумать, каждая из этих звёзд – как мы. Точки. Огни. Кому-то заметные, кому-то – нет. Но мы есть.

– Глубоко копаешь, – усмехнулся Тимур, вытянув ноги и подперев щеку кулаком. – А всего-то мороженого съел.

– Нет, правда. Посмотрите. Мы такие маленькие под этим небом. И такие… живые.

Валерия прижала колени к груди, обняв их. На лице её играла мягкая полуулыбка.

– Я когда смотрю на звёзды, всегда думаю, что кто-то, может, тоже сейчас смотрит в нашу сторону. Из какой-нибудь далёкой галактики. Сидит такой на своём балконе и гадает: «А кто вы там, люди на голубой планете?»

– Надеюсь, он не видит, как мы ели мороженое, – сказала Даша, и они тихо засмеялись.

Илья молчал. Он сидел чуть в стороне, вытянув ноги на бетонную плиту, глядя вверх, и чувствовал, как внутри нарастает чувство странного счастья. Оно было не ярким, а каким-то мягким, почти хрупким, как свет далёкой звезды.

«Вот она, жизнь», подумал он. «Вот ради чего хочется жить. Ради таких моментов. Простых. Тёплых. Когда рядом те, кого ты любишь, и ничего не надо объяснять».

Он повернулся к Даше. Она тоже молчала, подперев щёку и наблюдая за небом.

– Хочешь загадать звезду? – тихо спросил он.

Она обернулась, глянула на него долгим взглядом.

– Если я скажу «да», это будет слишком по-фильмовому?

– Мне как раз хочется, чтобы всё было по-фильмовому, – ответил Илья, и их пальцы на мгновение коснулись друг друга.

Макс, как всегда, сбил трогательность момента:

– А вот вы смеётесь, а я уже загадал. Чтобы лето длилось дольше. Чтобы никто не уехал. Чтобы…

Он вдруг замолчал. Потом тихо добавил:

– Чтобы мы все были счастливы. Неважно где, неважно с кем. Главное – не забывали друг друга.

В этот момент в небе промелькнула звезда. Быстро. Как будто торопилась.

– Видели? ! – воскликнула Лера. – У кого-то из нас точно сбудется.

Даша снова посмотрела на Илью. Он мягко улыбался, а в его глазах было столько света, что ей стало тепло.

– А я ничего не загадывала, – прошептала она.

– Почему?

– Потому что всё, что я хотела, уже происходит.

Он не ответил – просто взял её за руку. Осторожно, как берут что-то очень ценное.

И они снова замолчали. Пять подростков. Одна скамейка. Одна ночь. И бесконечное небо, полное звёзд и надежд.

Тишину, как капля дождя в воду, нарушил первый звонок.

Зазвонил телефон у Леры. Почти сразу – у Тимура, затем у Ильи. Звонки словно прошлись цепочкой, напоминая о времени, которое ускользало незаметно, как летняя ночь.

– Мам, да… уже идём, – ответила Валерия, поднимаясь с травы. В её голосе звучало лёгкое разочарование – будто отрывают от чего-то важного, от сна, в котором хочется остаться подольше.

– Да, всё хорошо… нет, не замёрз… – Тимур улыбался в трубку, кивая, хотя никто этого не видел. – Хорошо, через пять минут буду.

Макс выключил телефон, не дослушав:

– Классика. Только стало по-настоящему хорошо – и домой.

– Как в жизни, – пробормотал Илья, вставая на ноги. Он медленно стряхнул с джинсов траву и взглянул на звёзды в последний раз. «Эти мгновения всегда самые короткие. Зато самые настоящие».

Даша вздохнула, обнимая себя за плечи, как будто пыталась сохранить тепло этого вечера:

– Жалко уходить. Такое ощущение… будто что-то заканчивается.

– Да ладно вам, – попытался приободрить всех Макс, – завтра выйдем опять. И послезавтра. Это ж только начало.

– Но уже не будет точно так же, – тихо сказала Лера. – Этот вечер – он был особенным.

Они переглянулись. Да. Это было правдой. Что-то едва уловимое, но очень важное осталось в этом воздухе, в этой траве, в небе над их головами.

– Ну что, – проговорил Тимур, – разбегаемся?

– Встретимся завтра утром? – спросила Даша, и в её голосе проскользнула надежда.

– Обязательно, – кивнул Илья, глядя ей в глаза.

Они не обнимались. Не шумели. Просто стояли в кругу, в котором всё ещё чувствовалась невидимая связь. Затем по одному начали расходиться – кто к дому у подъезда, кто к калитке во двор, кто к окну на первом этаже, куда уже светила настольная лампа и выглядывала мама.

Макс, уходя последним, оглянулся и сказал:

– Запомните это лето. Оно будет особенным. Я чувствую.

Валерия повернулась, улыбнулась и крикнула:

– Главное – чтобы мы сами его сделали особенным.

Фонари продолжали мягко светить, и двор опустел. Но в воздухе всё ещё витала тёплая тень детства и начало чего-то нового. Как будто вечер шептал: «До завтра, ребята. До новых воспоминаний».

Даша медленно подошла к своему дому. Под ногами хрустела сухая трава, а в тёплом воздухе всё ещё витал аромат липы и чего-то родного – дворового, летнего, беззаботного.

Она остановилась у подъезда, на секунду замешкалась, обернулась.

Друзья уже скрылись в своих домах. Где-то хлопнула дверь, в другом окне мигнул свет. Двор опустел, но в нём всё ещё будто звучал их смех, отголоски разговоров, шорох звёздной ночи. В груди защемило – странное, приятное чувство лёгкой грусти и чего-то важного, что невозможно объяснить.

«Как быстро всё заканчивается…» – подумала она и выдохнула.

Свет фонаря отбрасывал её тень на серую стену подъезда. Девочка на этой тени казалась старше, взрослее, словно за этот вечер она сделала ещё один шаг – куда-то вперёд, в неизвестное, но манящее будущее.

Она нажала кнопку домофона. Послышался короткий сигнал – щелчок, и тяжёлая дверь с привычным скрипом открылась.

– Это была идеальная ночь, – прошептала Даша себе под нос, словно боясь спугнуть воспоминание. – Пусть она сохранится. Пожалуйста.

На ступеньках подъезда было прохладнее. Серые стены, слегка потрёпанные временем, пахли сыростью и чем-то знакомым – как будто детством. Где-то наверху захлопнулась ещё одна дверь, и в воздухе замерла тишина.

Поднявшись на второй этаж, она остановилась у своей квартиры. Изнутри доносился глухой звук телевизора – папа, наверное, опять смотрит новости. Мама, скорее всего, уже спит. Её ладонь на мгновение зависла над дверной ручкой. Она будто хотела задержать это мгновение, не впуская в него ни привычек, ни рутины.

«А если завтра всё изменится? А если больше не будет таких вечеров?»

Но потом она улыбнулась. Спокойно, по-настоящему. Потому что знала: в этом лете, в этих друзьях, в этих звёздах – что-то особенное. Что-то, что останется навсегда.

Она тихо повернула ключ, приоткрыла дверь и скользнула внутрь, оставив за спиной ночь, наполненную тайной и светом. И перед тем как закрыть её, на мгновение оглянулась назад – туда, где только что были они все.

«До завтра», – сказала она мысленно, и с мягким щелчком дверь закрылась.

Она вошла в квартиру. В нос тут же ударил знакомый запах – что-то тёплое, домашнее: немного ванили, немного стиранного белья, немного папиного одеколона. Всё было таким, каким она оставила несколько часов назад, но казалось, будто за вечер сама она стала другой.

В прихожей было полутемно. Лишь из гостиной струился мягкий, мерцающий свет телевизора. Он отбрасывал на стену бледные, движущиеся тени.

– Тсс, не шуми, – прошептал папа, обернувшись на звук двери.

Он сидел в кресле, полулёжа, укрывшись пледом. На коленях у него устроился её младший брат Артём – щуплый восьмилетний мальчишка с растрёпанной чёлкой. Он уставился в экран, даже не повернув головы, – полностью поглощённый кино.

На экране мелькали яркие кадры: космос, звёзды, планеты. Как будто отражение её вечера.

– Как кино? – тихо спросила Даша, снимая кеды и аккуратно ставя их у стены.

– Круто, – не отвлекаясь, буркнул Тёма. – Там корабль потерялся в чёрной дыре. Но капитан сказал, что найдёт путь назад.

– Молодец капитан, – улыбнулась она. – Главное – не терять веру.

Папа подмигнул ей и кивнул в сторону коридора:

– Всё нормально у тебя? Где была?

– Гуляла с ребятами… Просто сидели, разговаривали.

– Хорошо. – Он не стал спрашивать больше, но в его взгляде было то особенное отцовское понимание: он знал, что для неё этот вечер был важным. – Иди, отдыхай.

Даша кивнула и почти бесшумно проскользнула мимо, стараясь не скрипнуть половицей. Её комната встретила её тишиной и мягким полумраком. Сквозь занавеску пробивался лунный свет, лаская подоконник и рассыпаясь на ковре как серебро.

Она опустилась на край кровати, прислушиваясь к собственному дыханию. Сбросила рюкзак, сняла кофту, огляделась. Комната – её маленький мир. На стене – фотографии, открытки, рисунки. На столе – блокнот, в котором она иногда записывала свои мысли. И кружка с давно остывшим чаем.

«Сегодня был не просто день. Это был день, который останется со мной навсегда», – подумала она, откинувшись на подушку.

На секунду захотелось вернуться назад – в тот тёплый двор, к звёздам, к друзьям. Услышать смех Макса, саркастичную реплику Леры, тёплый голос Ильи, взгляд Тимура. Почувствовать, как рука соприкасается с рукой.

Она взяла в руки блокнот, открыла свежую страницу и написала:

«Они были рядом. И этого было достаточно, чтобы почувствовать себя счастливой. А небо было выше, чем когда-либо. Наверное, потому что мы научились смотреть в него по-другому.»

Она медленно отложила ручку, легла на кровать, укутавшись одеялом по плечи. За окном шелестела ночь, город засыпал, а внутри – всё ещё жило это тёплое лето, этот вечер, этот миг.

«До завтра…» – подумала Даша, и с лёгкой улыбкой на губах закрыла глаза.

Глава 2. Когда просто – это счастье.

Даша переоделась в любимую домашнюю пижаму – мягкую, уютную, с выцветшими звёздочками. Она всегда чувствовала себя в ней, как в коконе: защищённой, расслабленной, будто снова маленькой девочкой. Потянувшись и зевнув, она вышла из комнаты, направившись на кухню, где царила привычная вечерняя полутьма.

На кухне горела одна лампа над плитой, бросая тёплый свет на стол. Воздух был насыщен запахом чего-то вкусного – мама, как всегда, оставила ужин.

На тарелке под крышкой дожидалась порция макарон с курицей, а рядом – салат из помидоров с зеленью. Рядом стояла записка на розовом листочке с круглым почерком:

«Поешь, солнышко. Всё свежее. Мама.»

Даша улыбнулась, села за стол и медленно начала есть, покалываемая лёгким, приятным голодом. В теле было то самое вечернее утомление после долгой прогулки – не изнуряющее, а почти медитативное. Она подперла подбородок рукой и уставилась в окно, где в темноте мерцали огоньки соседних домов.

«Интересно, кто сейчас что делает? Макс, наверное, лежит и перебирает шутки, что не успел сказать. Илья точно смотрит в потолок и анализирует наш вечер как философ. А Лера… Лера, наверно, уже пишет кому-то огромный месседж о том, как важно ценить мгновения. А Тимур…»

Она остановилась на этой мысли, не зная, как продолжить. Почему-то именно о нём она думала чуть дольше. Его взгляд. Его молчание. Его редкие, но точные слова. Что-то в нём изменилось за этот вечер. Или это в ней?

Она покачала головой и усмехнулась самой себе:

– Вот и начинается, Дашка… Переела звёзд, – тихо прошептала она, доедая салат.

Вдруг дверь кухни приоткрылась, и появился Артём, заспанный, в пижаме с машинками.