Тёмная. Книга 1

– Вижу, вам плохо, господин. Это за счёт заведения, – участливо кивнул он и, не дожидаясь ответа, отправился обратно к стойке.

Хейл в недоумении уставился на него, пытаясь осознать, что происходит, но вдруг почувствовал тяжесть чужой руки на своём плече. Внутри всё сжалось.

«Что за…?» – возмутился он, но тут же услышал приглушённый, напряжённый голос.

– Хейл, пожалуйста, не говори, что она…, – Туррен тяжело опустился на скамью рядом, весь белый как полотно.

– Что? Нет, я ещё не добрался… В смысле, это был Эл, да… Но я ищу момент, когда он появился тут впервые… С чего вы… – Хейл осёкся, внезапно осознав, в чём дело.

По его лицу медленно стекали слёзы.

«Проклятье», – проворчал он про себя, осознавая, что от увиденного в памяти трактирщика испытал облегчение и не смог его сдержать.

– Простите, я… – он растерянно покачал головой, чувствуя, как пульсирует напряжение, и, не придумав лучшего выхода, сделал большой глоток эля, пытаясь утопить неловкость в тёплом горьковатом привкусе напитка.

– Всё нормально, брат. Продолжай, пожалуйста, – Крест уселся рядом, скрестив руки, в его взгляде горело нетерпение.

Кивнув, Хейл сделал ещё пару глотков, с облегчением отмечая, что тошнота улеглась и больше не пыталась прорваться наружу. Он глубоко вдохнул, вновь погружаясь в воспоминания трактирщика. Каждое мгновение, каждый день – он перелистывал их один за другим, пока, наконец, не наткнулся на то, что искал.

Эл пришёл ночью. Капюшон скрывал его лицо, не представившись, он протянул трактирщику монеты и попросил дорогую комнату. Владелец таверны повёл его наверх, показывая доступные варианты, и Эл выбрал ту, что находилась дальше всего от лестницы.

Следующее воспоминание всплыло спустя пару часов. В таверне уже почти не осталось посетителей, трактирщик с нетерпением ждал, когда уйдут последние гости, когда вдруг дверь вновь скрипнула, впуская нового посетителя. Он уже хотел было сказать, что заведение закрывается, но, бросив взгляд, узнал молчаливого постояльца. Эллиан.

Трактирщик удивлённо уставился на него. Эл нёс на руках женщину. Она прижималась к нему, обхватив руками и ногами, спрятав лицо у него на шее. Хейл прикусил губу, чтобы не окликнуть её, понимая, что это лишь воспоминание. Он не видел её лица, но сомнений не было – это была Тэлли. Эл без лишних слов поднялся наверх, и больше трактирщик их не видел.

На следующий день в памяти трактирщика Хейл увидел другую картину: уже под вечер Эл и Тэлли покидали таверну. Оба были в капюшонах, скрывая лица. Но Хейл не мог ошибиться. Он узнал бы походку Эла где угодно. Но Тэлли… Она шла иначе, тяжело, словно что-то сковывало её движения.

Крутя мысли трактирщика дальше, Хейл вновь увидел их – спустя несколько дней. Они вернулись под утро. Тэлли шла медленно, неуверенно, и Эл поддерживал её, словно она могла в любую секунду потерять равновесие. Трактирщик заинтересовался этой странной парой. Он редко видел их, но женщина вела себя необычно. Он ни разу не слышал её голоса. Даже когда они спускались ужинать, то сидели молча, будто между ними не было нужды в словах.

Внезапно на Хейла обрушился новый поток образов – трактирщик вспоминал другие события из своего прошлого. Хейл потряс головой, с трудом удерживаясь от того, чтобы не вырваться из воспоминаний. Это было самое неприятное – когда разум того, кого читаешь, сам начинал ворошить прошлое, затягивая в хаос собственных переживаний. Мерцающие блики заплясали перед глазами, в висках зазвенело – мигрень мгновенно дала о себе знать. Но он не обращал внимания. Сейчас важна каждая мелочь.

Хейл продолжал смотреть глазами трактирщика, глубже погружаясь в воспоминания. Эллиан и Тэлли сидели за столом, ужиная. Оба в капюшонах, но часть лица Эла была прекрасно видна. Они молчали, но в этом молчании явно скользил скрытый диалог. Эллиан иногда едва заметно качал головой – то утвердительно, то отрицательно.

«Возможно, они говорят очень тихо, и эмеринский слух просто не способен уловить их разговор», – подумал Хейл, напряжённо всматриваясь в сцену. Он быстро оглядел окружающих. Кто-то мог слышать? Подсознательно уловить обрывки слов? Но вокруг сидели только эмерины, да ещё и достаточно далеко, чтобы не различить даже шёпот. Похоже, если Эл и Тэлли действительно говорили, то никто, кроме них самих, не знал, о чём.

Следующее воспоминание трактирщика вспыхнуло в сознании: он проводит новых постояльцев наверх на рассвете. В тишине пустого коридора он вдруг слышит странные звуки, доносящиеся из-за двери Эла и Тэлли. Остановившись, он машинально прислушивается – и вскоре понимает, в чём дело. Мужчина ухмыляется и, не мешкая, уходит.

Хейл будто громом поражённый, замер, боясь даже допустить эту мысль в своё сознание. Но она уже была там, разрастаясь с каждым мгновением всё сильнее, охватывая каждую его часть души. «Но я и так об этом знал», – внезапно осознал он. С того самого момента, как мать рассказала ему про клятву Эллиана, он знал, что это произойдёт. Неизбежность, запрятанная в глубинах разума, теперь поднялась на поверхность, разливаясь по сердцу ледяной болью. Хейл сделал глубокий вдох и натянул на лицо самую безразличную маску из всех возможных. Никаких эмоций. Только пустота. Он не должен поддаваться разочарованию. Не должен слышать, как стучится в душу отчаяние.

Но следующая картина памяти эмерина добила его.

Трактирщик возвращался тем же коридором, и в странном порыве любопытства – то ли из-за скуки, то ли из желания подтвердить собственные догадки – прислонил ухо к двери их комнаты. В тишине пустого рассветного трактира отчётливо прозвучал голос Эла:

– Иди ко мне, любимая.

Хейл словно окаменел. Каждая мышца напряглась, но он знал – за ним следят. Братья ждали его реакции, поэтому он стиснул зубы и всеми силами удерживал на лице бесстрастную маску. Однако внутри что-то надломилось, медленно рассыпаясь в прах, оставляя лишь зияющую пустоту.

«Нет. Не думай об этом сейчас. Главное – их найти. Остальное решу потом». Он повторял это снова и снова, словно заклинание, не позволяя себе разорвать связь с памятью трактирщика.

И тут всплыло ещё одно воспоминание трактирщика – первое, связанное с Элом и Тэлли. Он, объясняя себе увиденное, решил, что Эл нёс её на руках в порыве страсти, едва сдерживаясь. Именно так он истолковал тот вечер, когда Тэлли обвила Эла руками и ногами, уткнувшись ему в шею. Хейл сжал кулаки. Он сделал глубокий вдох и задержал дыхание, пытаясь усмирить бешеный ритм сердца. Хейл знал, что братья слышат его и волнуются. Для них всё было в порядке – Тэлли жива, она с Элом и, по крайней мере, в относительной безопасности.

Но для него… Казалось, весь мир содрогнулся, треснув по невидимым швам.

«Нет. Не сейчас», – снова повторил он себе, цепляясь за единственную мысль, позволяющую ему оставаться в здравом уме.

– Я хочу осмотреть комнату, – открыв глаза, прошептал он, глядя на Креста, стараясь не встречаться взглядом с Турреном. Тур слишком хорошо его знал, слишком быстро понял бы, что он чувствует.

– А мы можем осмотреть комнату моего друга? – спросил у трактирщика Туррен. Хейл заметил, как тот заколебался, словно разрываясь между доводами. – Мы заплатим, – добавил Тур, выдержав паузу. – А друг мой больше уже не вернётся сюда.

Трактирщик отвёл взгляд, раздумывая.

– Почему? – спросил он.

Хейл видел, как тот колеблется. Желание получить дополнительную оплату за комнату боролось с осторожностью – он наверняка дорожил своей репутацией и не хотел неприятностей с постояльцами, если те вдруг узнают, что кто-то побывал в их комнате без их ведома.

– Потому что мы их нашли, – холодно ответил Хейл, бросив взгляд на друзей.

На их лицах читалась радость, облегчение. А он… Он нацепил маску, усмирил эмоции, позволил рассудку взять верх. И в этот момент в голове уже складывался план.

Теперь он знал, что делать дальше.

– Они не остановятся.

– Знаю.

– Пойдут по следам.

– Знаю.

– И найдут нас.

– Значит, нужно сделать так, чтобы не нашли, – прошептала Тэлли.

Она почувствовала, как прохладный ветер коснулся кожи, но ещё прежде, чем успела поёжиться, ощутила, как её обхватывают тёплые объятия. Эл подошёл сзади, мягко заключая её в кольцо сильных рук. Тэлли откинула голову ему на грудь, устремив взгляд на закат, который медленно тонул за крышами Рокина. Они сидели на крыше какой-то лавки, укрытые сумерками, наблюдая, как город растворяется в увядающем дне. Вид был потрясающим, но… не таким, как в горах. Тэлли тяжело вздохнула. Здесь, в каменных улицах, закаты не ощущались так, как там, где воздух был чист, а ветер свободен.

«Как было бы здорово сидеть на скалах с Элом и не думать больше ни о чём…» – тоскливо подумала она, прижимаясь к нему чуть крепче.

– Не грусти, сестра. Как закончим всё – обязательно вернёмся. Мне тоже уже надоело тут, — услышала она мысленный голос Юэ и усмехнулась.

– Как будто тебе сейчас плохо в лесу за городом, да? — мысленно улыбнулась она.

– Не плохо, но скучно, — проворчал Юэ. – А кто это был?

Тэлли знала, что он спросит. Но не знала, что ему ответить. Она никогда не рассказывала своему названному брату о троице. Для Юэ их не существовало. «Как и для меня», – подумала она. Эл рассказал, что столкнулся в таверне с Турреном, пока она ждала его на улице. Вновь тяжело вздохнув, Тэлли прикрыла глаза, прячась от слепящих лучей закатного солнца, и тянула мгновения, откладывая неизбежный ответ для самого разумного в мире кота.

Но-Юэ был из расы призрачных котов. Раньше Тэлли даже не подозревала, что в природе могут существовать такие огромные кошки. Хотя… на обычного кота он походил мало. Домашние кошки обладали аккуратными маленькими мордочками, а у Юэ была массивная, чуть вытянутая пасть с намечающимися саблезубыми клыками. «Хотя клыки у этого котёнка ещё не выросли до конца», – усмехнулась она, вспомнив, как он обижается, когда она так его называет.

На его высоких ушах темнели кисточки, а тёмно-жёлтые, почти оранжевые глаза пристально следили за окружающим миром. Усы были короткими, едва заметными. Его шерсть была длиннее, чем у обычных кошек, и Тэлли могла зарыться в неё руками, чувствуя мягкое, густое тепло. Вокруг морды и по хребту мех был ещё гуще, переходя в пушистый, массивный хвост, который плавно двигался при каждом движении. Вдоль хребта у него была одна выбивающаяся прядь – чуть длиннее остального меха, словно случайный штрих в идеально приглаженной шерсти.

Тэлли любила его мех. Тёплый. Уютный. «И так часто согревавший меня…». Его дымчатый оттенок с небольшими тёмно-серыми полосами на массивных лапах и спине действительно делал его похожим на призрака – мягкую тень, скользящую в сумерках.

– Ну так что, ты мне ответишь? Я же чувствую, что они что-то всколыхнули в тебе, — проворчал Юэ.

Они общались мысленно, и даже большое расстояние не было преградой. Но-Юэ всегда чувствовал её эмоции, ловил каждое изменение в её состоянии, слышал все мысли…

«Ну или почти все», – поправила себя Тэлли.

Они до сих пор не разобрались, как разделять размышления друг друга и не давать «слышать» всё подряд. Тэлли могла спрятать сознание от него, но стоило чуть ослабить барьер – и Юэ получал доступ ко всему, что творилось у неё в голове. Также и он не мог ничего от неё скрыть. Секреты между ними были почти невозможны. Их связь разумов работала в обе стороны и позволяла слышать и видеть всё, пока кто-то не закроется и не прервёт поток магии на какое-то время.

– Это неважно, брат. Скоро они откажутся от своих поисков.

– Почему ты так думаешь? — Юэ всегда был любопытен, особенно когда дело касалось её с Элом прошлого.

Тэлли почти ничего ему не рассказывала. Всё, что он знал, приходило через обрывки её воспоминаний или всплывало в ночных кошмарах, терзавших её каждый раз, когда она засыпала.

– Потому что они ещё не знают про нас, — проворчала Тэлли, ощущая спиной тепло Эла. – Но в любом случае нам лучше держаться в тени. Они опасны.

Она наклонила голову вбок, чувствуя, как губы Эла мягко касаются её шеи. Тэлли закрыла глаза. Её охватило тепло – не только физическое, но и то, что рождалось глубоко внутри, когда он был рядом. И знала, что он тоже это чувствовал.

Последний закатный луч пробился сквозь её веки, но Тэлли не стала открывать глаза, чтобы попрощаться с уходящим днём. Она отдалась заботливым рукам своего охранителя, который крепко её обнимал.

– Ты уверена, что не хочешь к ним? – услышала она тихий голос Эла.

Она не ответила вслух, но ему и не нужно было слышать её голос. Он уже знал ответ, пришедший с молчаливым откликом её души.

– Тогда нам нужно будет чаще менять таверны, – спокойно заключил он, проводя губами по её коже и рукой убирая выбившиеся пряди из её длинной косы.

Тэлли нравилось то, каким был Эл. Он не спрашивал лишнего, не давил, не пытался навязать свои решения. Просто обнимал её, согревал и делал лишь то, что ей было нужно. А ещё он был тёплым. Тэлли так не хватало тепла. Эл дарил ей его без остатка, и это было безмерно приятно. Почувствовав, что к ней подкрадывается сонливость, Тэлли ещё не успела даже пошевелиться, когда Эл отпустил её и бесшумно направился к спуску с крыши, чтобы проверить, всё ли безопасно.

– Пойдём в самую дорогую, – едва слышно прошептала Тэлли, зная, что Эл всё равно её услышит.

В ответ он лишь кивнул. Ей нравилось это – его молчаливое согласие, без лишних вопросов и сомнений. Он был готов сделать всё для неё.

– Ты думаешь, они вас там не найдут? – удивился Юэ.

– Они не будут там искать, – хмыкнула Тэлли.

– Почему?

– Потому что считают, что я предпочту бедные.

– Почему?

– Потому что у меня раньше не было денег.

– Почему?

Тэлли мысленно взвыла. Юэ и его бесконечные вопросы… Порой она злилась на его болтовню, на этот нескончаемый поток мыслей, что пробивался в её сознание, разрывая тишину, но в то же время… Он был её кусочком радости. Тем, чего ей так не хватало. И вдруг она вспомнила, как он появился в её жизни. Как нежданно он в неё ворвался, когда она меньше всего этого хотела. «И спас меня… или проклял», – мелькнула запоздалая мысль.

– Угомонись, брат, хватит вопросов.

– Я просто спросил, можешь не отвечать, просто покажи… — Юэ тут же надулся, словно обиженный котёнок.

Тяжело вздохнув, она позволила воспоминаниям всплыть, и перед внутренним взором развернулись картины прошлого. Приют. Затхлые, тёмные коридоры. Голод, ставший привычной частью жизни. Работы по кухне, бесконечные, тяжёлые, сменяющиеся короткими мгновениями передышки. Картинки мелькали, одна за другой, словно пожелтевшие страницы древней, истлевшей книги.

Но они не вызывали боли. Это было прошлое.

Прошлое той, кто давно умерла.

5

Трактирщик после долгих раздумий всё-таки разрешил им осмотреть комнату, но под присмотром служанки, которая и открыла им дверь в комнату. Хейл первым переступил порог, и его взгляд тут же остановился на постели – незаправленной, смятой, с ещё заметными на ткани складками. Такой она выглядела после сна… или после бурно проведённой ночи. «Не думай об этом», – он стиснул зубы, усилием воли отгоняя лишние мысли, осматривая комнату. Важнее всего – найти их. А уж потом он спросит напрямую и выяснит, что между ними на самом деле.

Обыскав комнату, они не нашли ни одной новой зацепки, она была пуста, словно здесь никто и не жил. Ни одежды, ни вещей – лишь голые стены и смятая постель. Единственное, что им удалось найти – несколько длинных волос на подушке.

– У сестрёны-то волосы отросли, – радостно усмехнулся Крест. – Теперь ей можно такие косы плести, что закачаешься.

Весь оставшийся день Хейл с братьями обходили все дорогие таверны, но теперь они решили не разделяться. В Рокине и Тэмине таких заведений было немного, так что за один вечер можно было проверить каждое.

– Хейл, объясни ещё раз, почему ты думаешь, что они будут останавливаться в дорогих тавернах? – расспрашивал его Тур, нахмурив брови. – Ведь это так на неё не похоже…

– В этом и смысл, брат, – ответил за него Крест. – Она будет делать это наперекор, понимаешь? Она знает, что мы в курсе её трепетного отношения к деньгам, поэтому специально пойдёт туда, где мы, по её мнению, даже не подумаем искать.

Также Хейл настаивал на поисках именно по вечерам – все воспоминания, что он видел, указывали на одно: Тэлли и Эл появлялись в тавернах поздно. Это увеличивало шансы перехватить их, прежде чем они снова исчезнут. Хотя… Эла они заметили среди бела дня. Хейл снова и снова прокручивал в голове память трактирщика, но в воспоминания Туррена заглядывать не стал – не хотел окончательно подрывать его доверие. «Может, они заходят глубокой ночью, а потом отсыпаются до обеда?» – размышлял он, но тут же заставил себя пресечь этот ход мыслей. Вопрос, чем они могли заниматься ночью, напрягал его куда больше, чем хотелось бы.

Они обходили одну таверну за другой. Хейл всматривался в лица трактирщиков, незаметно проникая в их сознание, выуживая последние обрывки памяти в поисках следов Тэлли и Эла. Но несмотря на это, перед глазами продолжали всплывать другие воспоминания, притягивая и без того неприятные мысли. И ни улицы, ни толпа, ни однообразные дома и таверны не могли изменить их направление… Начался дождь – мелкий, моросящий, и капли скользили по ткани его плаща, стекая на землю. Хейлу казалось будто сама погода вынуждала его спрятаться глубже в капюшон, оставляя один на один с мыслями, которые не давали ему покоя.

Служанка, сопровождавшая их днём в комнату Тэлли и Эла, на вопросы отвечала неохотно. Она лишь пожала плечами и сказала, что пара часто куда-то уходила, а остального она не знает. Но Хейла тогда насторожило, с какой поспешностью прозвучали её слова. Он взглянул на неё внимательнее, заметив, как дрогнули её пальцы и как она слишком быстро отводит глаза. Хейл не стал тратить время на расспросы – просто коснулся нитями её сознания, позволяя памяти самой раскрыть правду.

«Уж лучше бы я этого не делал…», – Хейл сжал кулаки, покачав головой. Глухая тоска накатила с новой силой, заполняя грудь неприятной тяжестью.

В воспоминаниях служанки Хейл увидел несколько вечеров, когда она замечала Тэлли и Эла. Тэлли всегда была рядом с ним: «Что и понятно, охранитель не может оставить её ни на миг, – размышлял Хейл. – Или любовник…» Он вновь тяжело вздохнул, пытаясь вытеснить из сознания образы, которые не хотел видеть, но память служанки уже была запечатлена в его разуме. Она убиралась в смежной комнате, откуда недавно съехал постоялец, как вдруг услышала женские стоны. Громкие, прерывающиеся. Хейл понял, чей это был голос и его резко передёрнуло. А служанка лишь хмыкнула, продолжая свою работу. В её мыслях разносились мечты – она представила, что когда-нибудь её муж будет ублажать её так же, и она тоже будет стонать от удовольствия, как эта гостья.

Ещё одно воспоминание оказалось для Хейла особенно тяжёлым. День клонился к обеду, и, не услышав ответа на стук, служанка решила, что комната пуста. Взяв ключ, она бесшумно открыла дверь, чтобы прибраться… И замерла. Перед ней на кровати предстал полуголый Эллиан, нависающий над женщиной. Хейл не видел лица Тэлли, но не сомневался, что это была она. Служанка ахнула, но не успела ничего сказать – Эл рывком распрямился, бросил на неё раздражённый взгляд и велел убираться из комнаты. Та лишь пискнула, щёки обожгло смущением, и она поспешно скрылась за дверью, мысленно прокручивая увиденное. В её памяти запечатлелось мускулистое тело Эллиана, и даже мелькнула завистливая мысль – как повезло гостье с таким мужчиной.

Хейл резко прервал воспоминания. До этого момента он ещё мог убеждать себя, что всё не так, что он просто домысливает лишнее. Но теперь…

«Они вместе. А я опоздал.»

Было уже за полночь, когда они с братьями наконец добрались до своей таверны. Усталость тянула к постели, но Хейл не мог заставить себя лечь. Слишком сильно кипело внутри, слишком многое хотелось заглушить. Он молча прошёл в общий зал, сел за дальний стол и жестом подозвал трактирщика.

– Эля, – бросил он коротко, надеясь хотя бы на несколько часов утопить воспоминания служанки в терпком напитке.

– Брат, ты же нам не всё рассказал, да? – спросил Крест, усевшись рядом и внимательно его изучая.