Принц из книжного

Любой нормальный человек на моем месте, наверное, просто сгреб бы все и выбросил. Но я не готова отправить на помойку хорошие книги. Самые развалившиеся выброшу, а те, что сохранились, выставлю на полку «Букинистика». Некоторые люди любят старые вещи.

Книги здесь самые разные: от классики до научной фантастики, от детских сказок до философских трактатов. Я беру в руки очередной томик. Это сборник романтичных стихов, обложка немного стерлась, но внутри – чистые, почти нетронутые страницы.

Постепенно к магазину будто возвращается дыхание. Медленно, шаг за шагом душа этого места открывает глаза и делает первый прерывистый вдох. Это помещение помнит совсем другие времена. Когда книги были чем-то большим, чем просто пунктом в списке задач маркетолога.

– Добро пожаловать в наш безумный мир, – улыбаюсь я, радуясь, что никто не слышит, как я разговариваю с магазином.

Спустя несколько часов я едва стою на ногах от усталости, но с удовлетворением осматриваю проделанную работу. Не могу сказать, что магазин преобразился, но мы определенно на верном пути. Без мусора, старых книг и тонн вековой пыли здесь очень мило и уютно.

Несколько минут брожу по темным комнатам, представляя, куда и что поставлю, какие зоны обустрою и какие книги куплю. Потом (специально в конце дня, чтобы обдумать план работ на завтра) заглядываю на склад.

Признаться, я ожидала худшего. На складе, конечно, кучи каких-то старых коробок. Но зато сухо, нет ни крыс, ни тараканов, довольно много места и – это прямо счастье! – еще стеллажи. Удастся здорово сэкономить на мебели.

Пожалуй, на сегодня хватит. Если поработаю еще, то завтра просто не смогу подняться, к тому же я за весь день ничего не съела. Днем была слишком расстроена после ссоры с Игорем, а когда эмоции схлынули, отвлекаться уже не хотелось. И сейчас желудок жалобно урчал, напоминая о своем существовании.

Я выключаю свет. Комната погружается во мрак, но, несмотря на то что это часто бывает с заброшенными помещениями, не приобретает зловещих черт. Кажется, что эта темнота – лишь пауза перед новым днем, полным света.

Глава 2

У дивительно: первого сентября дождь казался мне финальным аккордом закончившейся жизни, а сегодня, третьего, он добавляет уюта. Я с нетерпением несусь в магазин. В рюкзаке – ланч-бокс с обедом. Теперь мама по утрам собирает его не только папе, но и мне, чем страшно горда.

Меня снова встречает запах старых книг, но сегодня к нему уже не примешивается запах пыли. Света пока не хватает, хотя я и убрала с окон пленку. Нужно все хорошенько отмыть. И пусть магазин еще выглядит заброшенным, я уже представляю, как он вскоре преобразится.

Сегодня начинаю со стеллажей. Они старые, деревянные, и лак на них местами потускнел или облупился. Новое покрытие ложится ровно, и дерево сразу оживает.

Потом берусь за стены. Там, где краска отошла, снимаю старый слой и закрашиваю пятна. Конечно, получается неидеально, но за шкафами, которые мы расставим вдоль стен, будет совсем незаметно.

Когда от запаха лака и краски начинает немного кружиться голова, я понимаю, что настало время отвлечься. Обедать еще не хочется, и я отправляюсь на склад. Вчера я видела там стеллажи, которые можно использовать. Если вытащить их в зал, то можно будет не докупать шкафы, и вся мебель сохранит единый стиль. Должно быть, когда дела в «Магии книг» шли совсем неважно, ассортимент сокращался, и пустые стеллажи оттаскивали на склад.

Сначала я осматриваю шкафы на предмет надежности. Убедившись в том, что они довольно крепкие и даже сохранились гораздо лучше, чем те, что в зале, решаю вытащить их. Я берусь за угол ближайшего и начинаю тянуть. Стеллаж тяжелый, но я справляюсь. Медленно, чтобы ничего не повредить, двигаю шкаф к двери.

И тут что-то идет не так.

Опасно качнувшись, шкаф наезжает на неровность в полу и начинает падать прямо на меня. Я отскакиваю в сторону, но не успеваю. Одна из полок выпадает, я слышу грохот и чувствую резкую боль в плече. Затем падаю на пол, и вокруг меня разлетаются обломки дерева.

Я лежу, стараясь отдышаться. Сердце колотится, а руки ледяные. Что, если бы я не успела отскочить? Меня нашли бы только глубокой ночью, когда родители, придя с работы, заволновались бы.

В этот момент я слышу шаги. Кто-то заходит в магазин.

– Леся?! – это Ирина Львовна. – Ты здесь? Что это был за грохот?

– Я на складе! – кричу, пытаясь подняться.

– Леся, что случилось?! – в ее голосе неподдельный ужас.

– Я… я хотела вытащить стеллажи, – говорю, чувствуя, как голос дрожит. – Но переоценила силы, и он едва не упал на меня.

Хозяйка смотрит на меня, на обломки вокруг, и я вижу, как ее лицо меняется. Она наклоняется и помогает мне подняться.

– Леся! Это же массив! Эти шкафы Советский Союз пережили! Ты должна быть осторожнее, нельзя таскать такие тяжести. Я обещала твоим родителям, что работа безопасная. Почему ты не вызвала грузчиков? У тебя кончились деньги? Ты могла позвонить!

– Я хотела сделать все быстро. Магазин должен приносить прибыль. Значит, нужно как можно скорее открыться.

– Поспешишь – людей насмешишь, – наставительно произносит Ирина Львовна. – Или опечалишь. Ты и так много сделала! Всего за два дня отмыла то, что годами не трогали! Прибыль – это хорошо, но ты хоть представляешь, сколько денег я буду должна выплатить, если с тобой что-то случится? А уголовная ответственность?

Я киваю, чувствуя, как боль в плече постепенно утихает.

– Я поняла. Больше не буду.

– Вообще я зашла, чтобы ты подписала документы. Нам нужно оформить все официально, чтобы эта работа принесла тебе пользу.

Я чувствую невероятную, огромную благодарность к этой немолодой женщине. Ее вся эта волокита наверняка утомляет. Если бы не желание мне помочь, она бы не стала заморачиваться с моим трудоустройством, а просто наняла бы кого-нибудь «в черную». А то и вовсе махнула бы рукой на магазин.

– Давай уберем эти куски дерева, – говорит она. – А то неровен час споткнешься, распорешь себе что-нибудь.

Ее тон не терпит возражений, и я без слов приступаю к делу. Вскоре ничто не напоминает о том, что еще недавно на складе было на один стеллаж больше. Пожалуй, Ирина Львовна права – самой двигать мебель не стоит. Придется разориться на грузчиков.

Пока я ищу в Сети внушающую доверие фирму, раздается звук открывшейся двери. Сегодня магазин удивительно популярен.

– Это кто еще? – Мы с хозяйкой переглядываемся.

– Может, уже первые покупатели? – хмыкает она и первая выходит в зал.

Замешкавшись, чтобы снять рабочие перчатки, я слышу ее голос:

– Молодые люди, вы к кому?

А в ответ ей:

– А я… к Лесе.

Игорь. И, судя по обращению Ирины Львовны «молодые люди», не один. Я аккуратно выглядываю в щелочку и тут же отскакиваю. Он с Аленой! С новой девушкой! Прежде я видела ее только в Сети и лишь сейчас смогла рассмотреть вживую.

Красивая. Даже очень. Длинноногая, с роскошными блестящими светлыми волосами, наращенными ресницами и пухлыми, наверняка увеличенными губами. Но в меру, не как у странных девушек в Сети. Дорого и стильно одета – как будто явилась в наш провинциальный городок прямиком из другого мира.

Я по сравнению с ней – серая мышь. А еще грязная и немного побитая шкафом. Трусливо прячусь за дверью склада, надеясь, что Ирина Львовна выгонит их под предлогом того, что магазин еще закрыт.

Но надежды оказываются тщетны. Я слышу, как Ирина Львовна говорит:

– Леся, тут к тебе пришли.

Я не хочу выходить. Не хочу видеть их вместе и говорить с Игорем после нашей ссоры. Но прятаться глупо – они ведь знают, что я здесь. Глубоко вдыхаю, стараясь принять невозмутимый вид, и выхожу в зал.

Игорь стоит у входа. Алена рядом с ним, ее лицо выражает нечто среднее между смертельной скукой и отвращением. Она брезгливо рассматривает запустение вокруг. Я мысленно удивляюсь тому, как такое красивое лицо может быть таким отталкивающим.

– Привет, – миролюбиво произносит Игорь.

Он протягивает мне коробку печенья. Моего любимого, с вишневым джемом. Поколебавшись, я беру презент и улыбаюсь.

– Спасибо.

– Мир? – спрашивает он.

Он делает шаг вперед. Алена за его спиной морщится. По-моему, она не в восторге от меня и того, что Игорь решил помириться. И я ее даже понимаю. Наверное, будь у моего парня подруга, которой он покупает печенье, я бы тоже ревновала.

Но беда в том, что парня у меня нет.

– Все в порядке, – поспешно говорю я, потому что уж очень хочется, чтобы они ушли. – Забыли.

Ирина Львовна внимательно за нами наблюдает. Напряжение явственно чувствуется, его будто можно пощупать руками – настолько тягостная атмосфера.

Игорь смотрит на меня, и в его глазах мелькает что-то странное, похожее на разочарование. Конечно, он слышит в моем голосе фальшь. Но он ничего не говорит, а вместо этого замечает мешок с обломками шкафа, который мы уже вынесли в зал, и пару целых досок.

– Помощь нужна?

– Не надо, – отмахиваюсь я.

Но тут в дело вмешивается Ирина Львовна. И впервые с момента нашего знакомства я ей не благодарна.

– Конечно, нужна! Вы нам, молодой человек, были бы очень кстати, – лучезарно улыбаясь, говорит она. – На Лесеньку едва шкаф тут не упал. Тяжелый, массив. Разобрать бы остатки да отнести на помойку. Тут недалеко, во дворе.

– Сделаем!

Игорь закатывает рукава рубашки, бросает рюкзак на ближайший стеллаж и с легкостью подхватывает мешок с обломками. Я невольно любуюсь тем, как напрягаются мускулы у него на руках. Игорь всегда притягивал девчонок не только легким характером, но и внешностью – спорт давал свои плоды.

А потом он выходит. Ирина Львовна возвращается на склад. Мы с Аленой остаемся вдвоем. Я собираюсь сбежать, но не успеваю – она произносит:

– Так вот ты какая, Леся.

– Ага, – пожимаю плечами.

Но мне немного приятно: значит, Игорь обо мне рассказывал.

– Ты правда завалила ЕГЭ?

Приятно – отменяется. Я чувствую, как кровь приливает к щекам, а внутри поднимается новая волна злости. Как он мог растрепать?! Он же знал, как сильно я переживала, что кто-то узнает!

Глаза начинает предательски щипать, но я сдерживаюсь.

– Ну да, – говорю я, стараясь, чтобы голос звучал ровно. – Зато честно. Без шпаргалок и папиных связей.

Алена издевательски поднимает бровь. Ее пальцы с френч-маникюром теребят ремешок дорогой сумки, выдавая истинные эмоции – уж точно не спокойствие.

– Какая принципиальная. И как тебе, нравится принципиально сидеть в этой дыре, пока нормальные люди получают дипломы?

– А что, тебе уже его выдали? Поняли, что не выдержат тебя четыре года и решились на условно-досрочное освобождение от твоих талантов?

– Жаль, не успела тебя записать, чтобы Игорь посмотрел на истинное лицо своей подруги. Да и рилс бы классный вышел.

– Не обольщайся насчет Игоря, – со злостью бросаю я, – ты не первый его трофей. Уверена, твоя фотография стоит на той же полке, что и новые кроссовки.

Ее глаза опасно вспыхивают. Я уже жалею, что сорвалась. Игорь не святой, конечно, но, если быть честной, не такой уж беспринципный бабник, каким я его сейчас выставила.

В этот момент возвращается Игорь. Он останавливается в дверях, чувствуя напряжение, и переводит взгляд с меня на Алену и обратно.

– Чего у вас тут происходит? – осторожно спрашивает он.

– Ты все? – Алена резко поворачивается к нему. – Нам пора.

– Слушай, – он задумчиво чешет в затылке, – здесь еще дофига. Надо помочь, пока Леську тут шкафами не убило. И ты же видишь… – он понижает тон. – Совсем древняя бабулька. Не ей же таскать.

– Эй, мы пришли, чтобы ты поговорил с Олесей. Ты поговорил с Олесей, все в порядке. Я не собираюсь здесь сидеть, дышать пылью и ждать, когда ты сделаешь из дыры менее грязную дыру.

– Ален, остынь, у тебя все равно пары. Я вызову тебе такси.

– Я твоя девушка! Ты отправишь меня на такси с каким-то незнакомым мужиком?!

– Я вызову тебе бизнес-такси. – Игорь начинает раздражаться.

Но Алена этого даже не понимает. Может, потому что они не так давно встречаются, а может, потому что ей и не хочется понять.

– Не трудись! Пешком дойду! – наконец бросает она и направляется к выходу, но на пороге оборачивается. – Знаешь, если тебя больше волнует, чтобы Лесю не убило шкафами, может, мне притвориться шкафом, чтобы ты обратил на меня внимание?

Дверь за ней захлопывается. Наступает неловкое молчание.

– Извини, – вздыхает Игорь. – Она не всегда такая. Вообще Аленка классная. Веселая, заводная и… Ну, в общем, ладно.

Он умолкает, но я начинаю понимать, о чем он. И жутко краснею. Конечно, им уже по восемнадцать, они не просто держатся за ручки и гуляют по парку. Вокруг хоккеистов, даже успешных на локальном уровне, всегда куча готовых на все девчонок. В отличие от товарищей по команде, Игорь этим хотя бы не пользуется, а завел настоящие отношения.

– Да ладно, – я делаю вид, что меня это все совершенно не волнует, – она права. Иди, проводи. Я справлюсь. И не буду таскать шкафы, обещаю. На самом деле я уже нашла грузчиков, так что надо просто подождать. – В качестве демонстрации своих слов я трясу телефоном, как будто Игорь способен в нем что-то рассмотреть. Я еще никогда не испытывала такой странной неловкости.

Но он не уходит. Вместо этого берет со стола рабочие перчатки, натягивает их и бодро (на мой взгляд, немного наигранно) кричит, направляясь на склад:

– Ну, какие тут шкафы куда надо ставить?

– Игорь, нет! – Я бегу за ним. – Они тяжелые! Не вздумай!

– Леся, – Ирина Львовна строго смотрит на меня поверх очков, – вот что я тебе, дорогая, скажу. Если в будущем ты хочешь для себя ответственного, сильного, надежного и заботливого мужа, никогда не бегай за ним, как мамочка за трехлеткой, которая пытается отобрать пойманного жука с криками: «Укусит, сыночка!» Дай мужчине право самому решать, что для него тяжело, а с чем он справится.

Они с Игорем смеются, а я краснею еще сильнее и делаю то, что и обычно в подобных ситуациях, – сбегаю. В этот раз на второй этаж, где успела убраться только поверхностно.

От мыслей в голове скоро становится дурно. Меня раздирают противоречивые эмоции.

Стыдно за то, что я сказала Алене об Игоре.

Радостно, что он остался, чтобы мне помочь.

Стыдно, что я этому радуюсь.

Радостно, что он не злится.

Нервничаю, что он растянет себе что-нибудь, таская шкафы.

Стыдно, что и впрямь переживаю, как его мать.

В конце концов у меня начинает болеть голова, и я надеваю наушники, чтобы отвлечься на музыку. С ней дело идет бодрее, и когда я заканчиваю мыть шкафы, то уже почти не испытываю тревогу, думая об Игоре.

Решив прерваться и все же пообедать, я выключаю плейлист и вдруг слышу шум внизу. Громкие голоса, смех, шаги – кажется, там целая толпа народу! Надо будет не забыть запирать дверь, когда я одна. А то в магазин вломится какой-нибудь бездомный, а я даже не замечу, прыгая под музыку на втором этаже.

Любопытство, конечно, берет верх, и я спускаюсь посмотреть, что происходит.

А происходит в магазине хаос. Но хаос организованный, если так можно выразиться. Пять здоровых парней в спортивных толстовках таскают коробки, мешки, уже выставили в зал стеллажи со склада и теперь расставляют их вдоль стен. А Игорь стоит посреди всего этого безобразия и командует.

– А что вы делаете? – спрашиваю я.

Игорь поднимает голову и подмигивает мне. И я не могу не улыбнуться в ответ. На миг мы будто переносимся в то время, когда с упоением носились по двору и между нами не стояли никакие готовые на все красотки и списанные экзамены.

– Парни звали в кино. Я придумал им развлечение поинтереснее.

– Не обольщайся, – хмыкает один из них, кажется, Саша, – это не ради тебя. Мы просто надеемся, что Леська нас похвалит. Да, Лесь?

Он улыбается мне.

– Обязательно похвалю. Я вам даже пиццу сейчас закажу. В качестве благодарности.

Они одобрительно гудят, а Игорь слегка обиженно сопит, явно недовольный недостаточным признанием его авторитета. От дурного настроения не остается ни следа. Я с удовольствием заказываю пять самых мясных пицц, которые только есть в меню, и включаюсь в работу.

– Спасибо, – говорю я Игорю, когда мы одновременно оказываемся в уборной: я меняю воду в ведре, а он промывает плафоны люстр, которые парни тоже сняли.

– Не за что. Мы же друзья. К тому же эти шкафы реально тяжелые. Знаешь, как неловко было, когда я не смог его сдвинуть на глазах Ирины Львовны? А знаешь, с каким звуком исчезает авторитет?

– С каким?

– Со звуком рвущихся штанов.

Я громко смеюсь, едва не выронив ведро. Игорь до сих пор знает, как меня рассмешить. Это вообще одно из его качеств, благодаря которым он для меня стал единственным и лучшим другом: с ним я улыбалась.

– Леська, – в туалет вваливается Саша и замирает. – Ой… Сорян, ребята, помешал.

Он со смехом закрывает дверь прежде, чем Игорь успевает кинуть в него мокрую губку. А я думаю, что, закрывшиеся в туалете, мы и впрямь выглядим как-то странно. И, раз вода уже набралась, спешу выйти в зал.

– Лесь, а ты вот правда все это читаешь? – спрашивает один из парней, кивая на шкаф, который я отвела под букинистику и в который поставила сохранившиеся книги.

Мы все без исключения с аппетитом уплетаем горячую пиццу, сидя прямо на полу и запивая ее колой. И мне кажется, я ни разу в жизни не ела ничего вкуснее.

– Не все, – отвечаю я. – Там много сложных произведений, с которыми мне пока трудно справиться. Много того, что неинтересно. Но большую часть я читала, да.

– А я в школе все тесты по литературе у соседки списывал, – хмыкает Саша. – Ненавижу читать. Вот скажи, Лесь, тебе совсем не скучно?

– Классику, если честно, скучновато, – признаюсь я. – Многое уже непонятно и для нашего времени дико. Но это необходимость профессии. Я хочу быть редактором, а значит, обязана разбираться в литературе. А для удовольствия я читаю фэнтези и романтику. Может, ты просто еще не нашел свою книгу. А может, это и вовсе не твое. Знаю, что это считается якобы плохим, но… люди ведь имеют право не любить книги.

– А ты имеешь право плюнуть им за это в пиццу, – фыркает Игорь.

– В конце концов, я не умею кататься на коньках, но это не мешает мне понимать, что хоккей – важный и серьезный спорт.

– Ты не умеешь кататься? – Саша едва не давится. – Игореха! Ты нам все мозги вынес тем, какая Леся умная, и за это время не научил ее кататься?

– Она постоянно падает и паникует, – беспомощно разводит руками Игорь.

А я снова (в который раз за день?) краснею. Игорь говорил обо мне с друзьями и даже называл умной. Как же это приятно!

Когда мы заканчиваем с ужином и ребята начинают расходиться, я брожу по магазину, рассматривая преобразившееся пространство. Стеллажи блестят и ровно расставлены вдоль стен, тумбы для выкладок стоят посреди зала и уже готовы принять на свои полочки бестселлеры. Даже старые деревянные полы сияют после генеральной уборки. Хоккейная команда Игоря оказалась удивительно работоспособной.

– Спасибо, ребят, – совершенно искренне говорю я. – Без вас я бы неделю провозилась.

Парни переглядываются, явно довольные собой. Когда я поднимаюсь на второй этаж, чтобы погасить свет и забрать вещи, то слышу, как Игорь что-то негромко им говорит, но не могу разобрать слов.

А когда я спускаюсь – магазин оказывается пуст.

– Ой, а где все? – спрашиваю у Игоря.

– Завтра тренировка в семь утра. Пошли высыпаться.

– А ты чего? Не тренируешься?

– Я тебя подвезу, – говорит он, доставая из кармана ключи от машины.

Сначала я собираюсь отказаться, но смотрю в окно, на осеннюю темную улицу, представляю, сколько придется ждать автобуса и как потом аукнется это ожидание простудой, и вздыхаю.

– Хорошо. Спасибо.

На улице холодно. Лето действительно закончилось. Я кутаюсь в тонкую куртку, жалея, что не взяла что-то потеплее. Это сразу подмечает Игорь.

– Держи, – он накидывает мне на плечи свою толстовку.

Она приятно согревает, а еще пахнет его парфюмом – тем, что я дарила на прошлый день рождения. Я буквально влюбилась в этот запах, когда впервые ощутила его в магазине. Невольно вдыхаю глубже, чтобы навсегда запомнить это сочетание: аромат осенней листвы, пряного мужского парфюма и легкий флер намечающегося дождя.

Мы идем к машине молча. Только когда садимся, я набираюсь смелости спросить:

– Зачем ты рассказал Алене, что я завалила экзамены?

Игорь удивленно на меня косится.

– Я ничего не рассказывал. У нее мать работает в нашей школе, помнишь? Она видела списки.

Мне снова становится стыдно. Так вот как она узнала. А я думала…

– Извини. Я просто…

– Ты думала, я способен всем разболтать про тебя такое? – в его голосе слышится обида.

– Не знаю, – я решаю ответить честно, в конце концов, мы никогда и ничего друг от друга не скрывали, – мне сложно принять, что ты списывал. Ты всегда был честным во всем. Может, поэтому я ищу подвох в каждом твоем слове…

Игорь сжимает руль так, что костяшки пальцев белеют.

– Знаешь, давай уже оставим эту тему в покое. Да, я списывал. Я этим не горжусь, но не собираюсь вечно носить клеймо обманщика. В конце концов, списать надо тоже уметь. Ты достаточно меня порицала, поэтому давай, Лесь, заканчивай. Либо мы продолжаем дружить и восстанавливать доверие, либо давай уже прямо друг другу признаемся в том, что отныне мы чужие люди.

Я стискиваю зубы. Отказаться от Игоря еще страшнее, чем признаться в чувствах. Раньше я думала, что обида на него сильнее чувств, но теперь, оказавшись перед риском навсегда лишиться его, понимаю, что плевать на обиды, плевать на обман, лишь бы не лишаться таких вот вечеров.

«Только что ты, Леся, будешь делать, когда у них с Аленой все станет серьезнее? Или не с Аленой, а с другой девушкой, которой ты и в подметки не годишься? Не лучше ли оборвать все сейчас, пока не стало слишком тяжело?» – ехидно интересуется внутренний голос.

Но я заставляю его умолкнуть.

– Ты прав. Не обижайся. Я не на тебя злюсь, а на себя. Если бы я поступила, мне было бы плевать, как прошел ты. Да я бы тебе первая списывать давала!

– Ну… С учетом моей посещаемости из-за игр, думаю, у тебя еще будет шанс в следующем году, вряд ли я сильно продвинусь по программе.

Я улыбаюсь. Игорь никогда не скрывал, что планирует серьезную спортивную карьеру. Не сложится игроком – пойдет тренером, откроет свой клуб. У его семьи достаточно средств, чтобы исполнить мечты единственного сына. Втайне я жутко боялась, что Игорь уедет. Попадет в какую-нибудь профессиональную команду, а я останусь здесь, следить за его победами по телевизору. Но, разумеется, я никому своих страхов не выдавала.

– Алене не нравится, что ты со мной дружишь, – вырывается у меня.

– Алена не может решать такие вещи за меня. Нельзя заставлять другого человека жить по твоим правилам. Если я хочу с тобой дружить – значит, буду.

– Я бы тоже злилась, думаю. Девушка-друг – это странно.

Машина останавливается у моего дома. Я нахожу взглядом темные окна нашей квартиры – родители уже спят.

У Игоря вибрирует телефон.

– О, легка на помине, как бабушка говорит. Не против, если я голосовуху включу? Вдруг чего случилось.

Мне стоит попрощаться и выйти, но я почему-то остаюсь в салоне. Новая машина Игоря впечатляет. Внутри пахнет кожей и пластиком, все сияет, а приборная панель напоминает пульт управления космическим кораблем. Но, конечно, причина моей медлительности вовсе не в том, что мне хочется полюбоваться автомобилем.

Я просто не хочу, чтобы этот вечер заканчивался.

И вдруг слышу собственный голос: «Не обольщайся насчет Игоря. Ты не первый его трофей. Уверена, твоя фотография стоит на той же полке, что и новые кроссовки».

Я чувствую, как бешено колотится сердце и пробирает холодный пот. Игорь так долго смотрит в экран телефона, словно… словно не верит тому, что только что услышал. Затем он поворачивается ко мне.

– Лесь? Зачем ты это сказала?

– Я… не знаю… просто я разозлилась, подумала, что это ты рассказал Алене о моих экзаменах.

– Но это ведь неправда. Я никогда не пользовался девушками и не считал их трофеями. И ты это отлично знаешь.

– Прости меня! Я сама не понимаю, почему это ляпнула. Как будто сериалов пересмотрела, я…

– Иди домой, – холодно и равнодушно обрывает меня Игорь.

– Игорь, пожалуйста, прости меня, я правда не хотела!

– Выходи из машины, у меня завтра утром тренировка!

– Пожалуйста, – я едва не плачу, – скажи, что у меня есть шанс заслужить твое прощение.

– Зачем? – Он смотрит мне прямо в глаза. – На полке с кроссовками больше нет места.

Лифт медленно поднимается на пятый этаж. Я прислоняюсь к стене и закрываю глаза. Руки дрожат, а на глаза наворачиваются слезы, но я почему-то не могу как следует разрыдаться. Наверное, мешает злость. Конечно, Алена записала наш разговор, она ведь даже намекнула на это! И мне бы угомониться, но…