Принц из книжного

Соль Валентайн

Принц из книжного

Оле К., с которой во время прогулки по Москве мы нашли идеальный референс книжного магазинчика «Магия книг»

Саше Паулану и редактору Марии,

которые терпеливо ждали,

пока меня озарит вдохновение

Анне Сергеевне Одуваловой, без профессиональной помощи которой

я бы не смогла придумать историю

с тропом «от дружбы к любви»

© Валентайн Соль, текст

В оформлении макета использованы материалы по лицензии © shutterstock.com

© Элли Форелли, иллюстрация на обложке

© ООО «Издательство АСТ», 2025

Глава 1

Люди ненавидят осень по разным причинам. Кто-то тоскует по ушедшему лету, новым друзьям, теплу, свободе. Кто-то ненавидит промозглый холод и ветер. Кто-то впадает в тоску от мысли, что снова начинается учеба, бесконечные домашние задания, ранние подъемы, проверочные и экзамены.

Я ненавижу осень, потому что она напоминает о том, какая я неудачница.

С этим же ощущением я сижу на лавочке в сквере, сжимая в руках бумажный стаканчик, кофе в котором давно остыл. Да и сам стаканчик размяк, не желая нести бремя поддержки моего уныния.

Сегодня первое сентября. Часов восемь утра, кажется, но я забыла дома телефон и не могу посмотреть. Зато вижу, как по главной аллее, ведущей прямо в университетский парк, торопливо несутся студенты. Счастливые, оживленные, хотя и немного сонные.

Ведь на самом деле встретиться после насыщенного лета с однокурсниками, снова оказаться за партой не так уж и плохо.

Хотя мне-то откуда знать?..

Меня ждут только унылый пропущенный год и куча сожалений.

Невольно вспоминаю, как все испортила. Экзамены. Этот чертов ЕГЭ. Я так готовилась! Так хотела поступить! Мечта стать редактором, издавать книги, которые люблю всей душой, преследовала меня с самого детства. Все девочки во дворе играли в школу или в больницу, а я рисовала на сложенных вдвое листах «книги» и расставляла их на полках, делая вид, будто обустраиваю свой книжный. И заставляла маму придирчиво выбирать, расплачиваясь за «бестселлеры» листьями из гербария. Я слабо представляла, чем работа редактора отличается от работы продавца в книжном магазине, но мечтать это не мешало.

Родители считали, я еще сто раз передумаю. Выберу другую профессию, тем более что для поступления на редактора требовались баллы по литературе и истории, а хороша я была в физике и математике.

Поступать на физмат меня уговаривали все. Мама с папой, учителя, репетитор по истории, которая за год занятий со мной, кажется, поседела. Но я была непреклонна. Только издательское дело!

И что в итоге? Я завалила все что можно! На протяжении всего экзамена по истории в ушах звучало: «Одумайся, пока не поздно, Веселова, ты же плаваешь!» – от репетитора.

Надежда, конечно, имелась. Пробные экзамены я сдавала не блестяще, но и не провально. Но то пробные… Своя школа, практически никакой ответственности, а значит, и волнения. На реальном экзамене все оказалось иначе. Рамки, камеры, туалет чуть ли не под конвоем, направо и налево похваляющиеся списывальщики…

Вот Игорь, например. Он сейчас, поди, уже в институте. Сидит в аудитории, прихлебывает свою любимую «колу зеро» и смеется над неудачниками, пролетевшими с поступлением.

Чувствую, что начинаю злиться.

Может, я бы и поступила, если бы вопросы к экзаменам не слили в ночь накануне. И все, кому повезло не спать, успели подготовиться. А я с мыслью: «Перед важным днем надо выспаться» – легла, поставив телефон на беззвучный режим вплоть до звонка будильника.

Но если бы нет – то что? Я бы стала списывать? Хотелось думать, что нет, но теперь, когда я знаю, что на кону будущее, меньше всего хочется играть в порядочность.

Зато Игорь, мой бывший лучший друг, моральными дилеммами не терзался и без угрызений совести занял чужое место. Игорь, с которым мы больше не разговариваем. Мы так сильно поссорились, что даже не знаю, сможем ли когда-нибудь снова быть хотя бы приятелями. А ведь мы вместе росли, учились, делились друг с другом всем, доверяли самые страшные секреты, мечтали. Теперь он даже не смотрит в мою сторону. И у него есть девушка, с которой они мило держатся за ручки, гордо шагая по коридорам университета. Интересно, она честно сдала экзамены?

Я чувствую, как слезы снова подступают. Разочарование в Игоре больно ударило не только потому, что я осталась совсем без друзей, но и потому, что самой себе врать не было смысла – в лучшего друга я была влюблена с пятого класса. Тайком, потому что никогда не решалась сказать. Боялась, что все испорчу, что наша дружба исчезнет. И вот она исчезла, правда, по совершенно другой причине.

Я смотрю на свои туфли, на асфальт под ногами. Вокруг шумят деревья, шелестят листья, будто смеются надо мной. «Неудачница!» – слышится в карканье вороны где-то вдалеке. Пока весь мир идет вперед без меня, я сижу и плачу, надеясь, что проснусь, и окажется: экзамены еще впереди, а первое сентября не наступило; я не завалила экзамен, даже не набрав минимального балла, потому что руки тряслись так, что я попадала мимо клеточек; и я не слегла после с пневмонией, пропустив все возможности пересдач и апелляций.

Дождь начинается внезапно, хотя в наших краях редкая осень обходится без сырости. Сначала это редкие капли. Потом дождь усиливается, и я понимаю, что скоро промокну насквозь. Машинально открываю зонт, который, к счастью, взяла с собой, в то время как выскочила из дома даже без мобильника. Теперь я сижу под зонтом, как та зверушка под грибом из сказки, и смотрю, как капли стучат по тротуару, по листьям, по моим туфлям.

Сквер стремительно пустеет. Прикрывая головы сумками и рюкзаками, последние опаздывающие студенты проносятся мимо меня, стремясь скорее попасть в тепло.

Я так погружена в невеселые мысли, что не замечаю, как рядом со мной на лавочку садится старушка. Я даже не поворачиваю голову в ее сторону.

– Извините, пожалуйста, милая леди, а могу я попросить вас поделиться зонтом? Я всего лишь выскочила за свежим хлебом – и вот… А мне никак нельзя простужаться, у меня такие слабые легкие.

– Конечно, – дежурно улыбаюсь я и перехватываю зонт другой рукой, чтобы под ним образовалось место.

Старушка садится ближе, и я чувствую легкий запах лаванды, который исходит от нее. Довольно приятный. Почему-то кажется, что дама весьма обеспечена. Мы сидим молча, и только шум дождя нарушает тишину. Но вскоре моя случайная соседка откашливается и осторожно произносит:

– Что-то ты совсем грустная, милая. Не хочу лезть в душу, но, может, расскажешь, что случилось? А то дождь, осень, а ты тут одна сидишь…

Я не хочу рассказывать. Не хочу ни с кем делиться своими проблемами, но что-то в ее голосе, в ее взгляде заставляет об этом нежелании забыть. Может, потому что я слишком долго переживала это внутри?..

– Я провалила экзамены. Разволновалась, забыла все даты, все напутала, чуть не упала в обморок, а потом еще и почти месяц лежала в больнице, – начинаю я, и голос дрожит. – Не поступила в институт. Все поступили! Даже двоечники! А я нет. И еще… – Я замолкаю, не решаясь сказать про Игоря.

Старушка мягко кладет руку на мою. Ее ладонь теплая, и это тепло как-то успокаивает.

– Ах, детка, – говорит она. – Жизнь – штука сложная. Бывает и такое. Неужели сдашься и не попробуешь в следующем году?

– Конечно, попробую, – вздыхаю я. – Но этот год еще нужно пережить. Готовиться к новым экзаменам. И…

От мысли об еще одном ЕГЭ у меня внутри все холодеет. В прошлый раз я нервничала, но хотя бы верила в то, что справлюсь. А сейчас уже и веры нет. Второго позора я не переживу.

А еще я так и останусь девчонкой, которая поступила со второго раза. В наше-то время! Мои будущие однокурсники будут знать, что я на год старше. Мои бывшие одноклассники – учиться на год вперед. Может, уехать? Хотя бы часть проблем снимется. Но где родители найдут деньги на мой переезд? Они и так вложились в репетиторов, а я их подвела.

– Так свободный год – не так уж и плохо. Подготовишься, отдохнешь и сдашь лучше всех. Главное – провести его с пользой. Учиться, развиваться, а не в телефоне сидеть. Книги читать. Ты книги любишь?

Я киваю.

– Очень. Я хотела стать редактором.

– Не самая денежная в наше время профессия, – улыбается незнакомка.

– Папа тоже так сказал. Говорит, иди лучше на программиста. Айтишники о-го-го сколько получают и могут работать из любой точки мира. Но я хотела быть редактором. И хочу.

– Вот и начинай идти к мечте. Читай книги для редакторов, изучай статьи, литературу. Знаешь, у меня есть знакомая – иллюстратор – оформляет детские книги, у нее вообще нет никакого образования. Она просто открыла видеоуроки в Сети и начала учиться. Потом взяла в кредит простенький планшет и стала рисовать за небольшие деньги картинки. Потом еще и еще, и в конце концов ей предложили оформить сборник сказок.

– Повезло. Вряд ли редактором меня возьмут без образования.

– Не возьмут, наверное, – соглашается старушка. – А вот со знаниями – могут. Сначала каким-нибудь помощником старшего дворника в издательстве, потом младшим редактором. И если это твое – неужели ты не сможешь получить нужный диплом? Мечта не всегда падает прямо в руки, но если сдаешься после первой неудачи – это не мечта, а каприз.

Я улыбаюсь. Мне нравятся ее размеренный тон и разумные рассуждения.

– Спасибо. Я справлюсь. Погрущу немного, а потом подыщу работу, чтобы родителям не пришлось оплачивать еще год у репетитора.

– А могу я предложить одну работу, которая идеально подойдет такой замечательной девушке, как ты, дорогая? Платят, конечно, немного. Но больше, чем на заправке, а уж какая работа интересная!

Я немного напрягаюсь. Добрый десяток просмотренных ужастиков начинался именно так: герою предлагали непыльную работу, он соглашался и в конце погибал от рук маньяка или потусторонней твари. Может, эта вкусно пахнущая дама неслучайно села к одинокой плачущей девушке в парке?

– Видишь ли, когда-то моей семье принадлежал небольшой книжный магазин в центре.

Магазинчик с историей, надо сказать! Еще во времена, когда книги были страшным дефицитом, люди приходили к нам за чем-нибудь интересным. А потом жизнь безвозвратно изменилась. Появились все эти крупные сети, маркетплейсы. И маленькие книжные просто вымерли… – Она грустно вздыхает.

И я с ней согласна. В детстве в конце каждой четверти мы с мамой шли в книжный и выбирали мне подарок – какую-нибудь яркую энциклопедию или фэнтези.

Надо было покупать книги по истории и пробные варианты ЕГЭ!

– Я всегда мечтала, что однажды появится время и я смогу возродить магазин. Но жизнь супруги дипломата не оставляла шансов на такое трудозатратное хобби.

Так вот почему она производит впечатление богатой дамы. Она – жена дипломата! Но что она забыла в нашей провинции?

Словно прочитав мои мысли, старушка отвечает:

– Теперь вот и время появилось, и желание, а здоровье не позволяет. Так и хожу мимо заколоченных окон, а сердце обливается кровью. Вот бы мне молодую и энергичную управляющую, что думаешь? Скажем, девушку, которая любит книги и по случайному совпадению свободна на весь ближайший год?

Я смотрю на нее, не веря своим ушам. Работа в маленьком книжном магазине? Управляющей?

– Я… не знаю, – начинаю я. – У меня нет опыта. Я никогда не работала управляющей, не знаю, как работает магазин, не умею пробивать чеки, делать закупки, вообще ничего!

Старушка машет рукой, будто мои сомнения – это ерунда.

– Опыт – дело наживное. А вот любовь к книгам – это то, чему не научишь. Разобраться, как пробивать товар, можно минут за пятнадцать. С закупками я тебе помогу. Руки у меня, конечно, уже работают из рук вон плохо, но голова еще соображает. Зато подумай, какой бонус к будущей карьере. У тебя еще до поступления будет опыт работы в отрасли, причем не на рядовой позиции! Уж запись в трудовую я тебе сделаю, какую следует. Ну что?

Я задумываюсь. Это звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой. Но в то же время… это звучит как шанс спасти грядущий год, который еще несколько минут назад казался приговором. Но разве так бывает? Чтобы незнакомая женщина подсела в парке и предложила работу мечты?

– Боишься? – догадалась старушка. – Хочешь, родителям твоим позвоню? Поговорю с ними, данные свои оставлю, договор покажу.

– Хочу! – Я едва не подпрыгиваю.

Маньяк или потусторонняя тварь же не будут звонить родителям жертвы и просить отпустить ее погибнуть.

– Вот и отлично! Тогда скажи, куда звонить, вечером пришлю твоим родителям адрес. Посмотришь на магазин вживую. Он сейчас в плачевном состоянии, но мы что-нибудь придумаем, я уверена.

– А мне негде написать…

– Милая моя, – заразительно смеется старушка, – я знаю семь языков и всю жизнь проработала в МИДе. Просто назови номер – и я запомню.

Словно по заказу, дождь постепенно стихает.

– Меня зовут Ирина Львовна, – говорит моя… получается, начальница?

– Леся. Леся Веселова.

– До завтра, Леся. И не грусти из-за своего института. Все, что ни делается, к лучшему.

Что ж. Эту фразу я слышала раз сто за последние дни, но впервые она не кажется мне издевательской.

На следующий день я просыпаюсь рано, хотя всю ночь почти не спала. Предвкушение, волнение, лихорадочные мысли не давали покоя. Ирина Львовна позвонила вечером и долго беседовала с отцом. По его лицу я отчетливо видела эволюцию эмоций: от категорического «никакой сомнительной работы!» до заинтересованного «а эта дама знает, что делает».

Положив трубку, он посидел минут двадцать за компьютером, а потом изрек:

– Что ж, Олеся, эта твоя Ирина – весьма интересная личность. Родилась у нас, переехала в Москву, потом работала в МИДе, вышла за дипломата. Дети – уважаемые люди в Министерстве культуры, сама ведет активную жизнь, на короткой ноге с супругой мэра. В общем, внушает доверие. – От неожиданности я открываю рот. Вот это да! И такого человека судьба отправила прямо под мой зонтик в худший (как я думала) день моей жизни! – Мы с мамой не против, чтобы ты поработала в магазине Ирины, но, – папа строго на меня посмотрел, – только не в ущерб учебе! Ты должна ходить к репетиторам, заниматься и готовиться к поступлению. Это только на один год, поняла?

Я закивала и, конечно, кинулась обниматься. Кажется, папа и сам обрадовался. Родители переживали не меньше меня. А теперь работа отвлечет от грустных мыслей и волнений.

Проводив их на работу, я быстро одеваюсь и выхожу из дома. На улице мокро и свежо, но дождь уже закончился, и солнце потихоньку пробивается сквозь тучи.

Иду по знакомым улицам, держа в руке открытый навигатор с адресом, который папе назвала Ирина Львовна. Магазин и впрямь находится недалеко от центра, в старом районе, где дома еще помнят советские времена. Я нахожу нужный адрес и останавливаюсь перед небольшим зданием с вывеской, которая когда-то, видимо, была яркой и привлекательной, а теперь потускнела и облупилась. Надпись еле читается: «Магия книги».

Я стою перед дверью, чувствуя, как сердце начинает биться чаще. Как будто здесь действительно есть магия.

Ключ должен быть в цветочном горшке у входа. Цветы в нем давно засохли, и я размышляю, как бы так уговорить маму посадить новые, чтобы весной радовали прохожих. У меня-то даже кактусы дохнут.

Наконец я нащупываю ключ и открываю дверь.

Внутри пахнет пылью и старыми книгами. Стеллажи стоят полупустые, на некоторых еще остались книги, но большинство из них выглядят так, будто их не трогали годами. Я нащупываю выключатель, и слабый желтый свет лампы освещает помещение. Оно небольшое, но уютное, если не обращать внимания на запустение. Стеллажи хоть и стоят в пыли, а местами облупились, но выглядят дорогими и качественными. На полу, конечно, куча мусора и грязи, однако под ними – вполне ничего такой паркет. Окна заклеены пленкой, а решетки на них обвиты засохшим виноградом. Но все это можно убрать, отмыть, освежить.

Самое же невероятное находится в глубине магазина. Кованая винтовая лестница, ведущая на второй этаж. Такая крутая, что у меня спотыкается сердце, когда я поднимаюсь. Но, к счастью, довольно прочная. Было бы обидно (и дорого) менять ее.

На втором этаже ситуация чуть лучше. И хлама поменьше, и вид из окна открывается просто очаровательный: на уютную узкую городскую улочку. Со старыми двухэтажными домами и стилизованными под ретро фонарями, которые администрация города как раз обновила к грядущим новогодним праздникам.

Я неспешно брожу по магазину, намечая в блокноте план.

Сначала прибраться. Вынести весь мусор, отмыть грязь, сделать что-то с вывеской, подремонтировать облупившиеся места на стенах и мебели. Потом закупить книги. Докупить недостающую мебель. Может, даже сделать небольшой уголок для чтения, где люди смогут сидеть и листать книги.

Договоренность с Ириной Львовной такая: моя ставка – тридцать тысяч в месяц. Не самые большие деньги, но я решила не наглеть и взять ровно ту сумму, которая уходит на репетиторов.

Есть бюджет на уборку, расходники и все такое – двадцать тысяч. На эти деньги я должна закупить моющие средства, лак для мебели, мусорные пакеты и так далее.

На крупные траты нужно подготовить смету. Обосновать закуп каждой позиции и добавить к смете ссылки на эти позиции в магазинах, чтобы все было прозрачно.

Ну и книги. С ними все проще: Ирина Львовна попросила составить перечень ассортимента, она запросит прайсы у издательств и оформит все покупки. С меня – только расставить все на полках, ну и разобраться с кассой. Этот маленький терминал меня пока немного пугает.

Решив, что вряд ли я дотащу моющих средств на двадцать тысяч сама, заказываю доставку курьером. А пока идет сборка, решаю пройтись, купить воды и что-нибудь на перекус. Работы предстоит много.

На перекрестке, остановившись у светофора, я лезу скроллить соцсети. Всегда чувствую себя неловко, когда стою на красный, а в пределах видимости нет ни одной машины. И все люди идут, идут, и ты чувствуешь, как, огибая тебя, они думают: «Странная какая-то, нет же машин!»

Но на этот раз машина все же появляется. Она на полной скорости влетает в лужу, и меня окатывает с головы до ног грязной водой. Я стою в шоке, потеряв дар речи, чувствуя, как холодные капли стекают по моим волосам, по лицу, по куртке.

Машина тормозит чуть поодаль.

– Эй, извини! – слышу голос из авто.

От досады я готова зарычать: из машины выходит Игорь. Тот самый Игорь, который должен сейчас сидеть на паре в обнимку со своей новой девушкой.

Он выглядит так же, как всегда: высокий, спортивный, с той самой уверенной улыбкой, которая всегда меня раздражала и притягивала одновременно. Но сейчас я не могу думать о его улыбке. Я злюсь.

– Ты что, специально?! – кричу я, вытирая лицо рукавом.

Он подходит ближе, и я вижу, как его улыбка сползает с лица, уступая место виноватому выражению. Он, похоже, не узнал меня в новой куртке и не ожидал встретить.

– Леська, блин, прости, я тебя не заметил!

– Конечно. Я же не слитые ответы к ЕГЭ.

Игорь закатывает глаза.

– Слушай, может, хватит уже психовать? Кто виноват в том, что ты не брала трубку, когда я звонил?

– А-а, то есть ты думаешь, проблема в том, что у тебя не получилось слить мне ответы?

– А в чем еще? – искренне недоумевает он. – Ты так странно на меня обиделась, я вообще ничего не понял! Ну да, сам дурак, признаю, надо было до тебя доехать. Но я уже сто раз извинился!

– Ну ты и… – Я даже задыхаюсь от возмущения. – Это списывание! Обман, Игорь! Ты получил свое место нечестно, незаслуженно!

Он опасно щурится, и я понимаю, что задела за живое.

– Считаешь, что я недостоин учиться? Что я бы не поступил? Что я тупой спортсмен?

– Я такого не говорила.

– Тебе и не надо. У тебя все на лице написано.

– Это грязь из-под твоих колес. Кстати, классная тачка. Новая? Отец подарил в честь поступления на бюджет, да?

Самодовольство Игоря куда-то испаряется. Когда он нервничает, то всегда ерошит волосы на затылке. Раньше мне это казалось милым. А сейчас бесит! Он ведь даже не испытывает угрызений совести! Принял подарок так, будто поступление – его заслуга!

– Ладно, – он выдыхает. – Лесь, я не хочу ругаться. Сколько мы с тобой дружим? Лет десять? Больше? Неужели мы вот так разбежимся из-за каких-то вшивых экзаменов? Идем, я тебя подвезу. Ты же вся мокрая, простудишься, – в его голосе даже будто бы звучит забота, но я слишком взвинчена, чтобы ею проникнуться.

– Не надо, – отвечаю я резко, отворачиваясь. – Сама дойду.

– Да хватит тебе! – Он делает шаг ко мне, и я чувствую, как его рука касается моего плеча. – Лесь! Что страшного в том, что я тебя подвезу, чтобы ты не простыла и не шастала по городу вся в грязи?

– Что страшного?! – поворачиваюсь к нему, чувствуя, как злость накатывает с новой силой. – Ты меня окатил водой из лужи, а теперь предлагаешь подвезти? А может, это ты так решил похвастаться тачкой?

А теперь бывший друг смотрит с нескрываемым раздражением. И где-то в глубине души мне стыдно. Я знаю, что Игорь мечтал о машине так же страстно, как я мечтала о карьере редактора. Он получил права сразу же, как только смог. И будем честны: Игорь не так уж незаслуженно пользуется плодами своих трудов. Экзамен он, может, сдал нечестно, но вот в спорте преуспел.

Но еще мне обидно. И эта обида сильнее доводов разума.

– Знаешь что?! Списывание – это твое дело. Но хватит вести себя со мной так, словно тебе все можно!

– Все можно?! Это что, например?

– Высший балл на ЕГЭ по предмету, к которому ты даже не готовился, – я начинаю загибать пальцы, – место на факультете, куда я мечтала поступить, девушку, машину. Я не собираюсь добавлять в этот список право унижать меня и обливать грязью! Во всех смыслах этого слова.

– К твоему сведению, – откликается Игорь, – я не списывал. Ответы мне не пригодились.

– Да уж, конечно.

Он продолжает:

– А вот тебе бы стоило. Может, вместо того, чтобы портить отношения с единственным, кто тебя еще терпит, сейчас сидела бы и училась на своего редактора!

– Вот и вали! – кричу я в ответ, чувствуя, как комок подкатывает к горлу – верный признак подступающих слез. – Уезжай на своей машине, к своей девушке, к своей идеальной жизни, в свой универ и учись!

Он смотрит на меня, и я вижу, как в его глазах мелькает что-то странное, совсем не похожее на злость. Нечто, на что откликается ноющая боль внутри меня самой. Но Игорь ничего не говорит. Просто разворачивается и уходит.

Он садится в машину, и я слышу, как двигатель заводится. Автомобиль резко трогается с места, и я остаюсь стоять одна – мокрая, злая и совершенно разбитая.

Хочется, как в детстве, топнуть ножкой, хныкнуть и забиться в угол дивана. Чтобы непременно пришла мама, пожалела и накормила вкусными оладьями. Но взрослые девочки лишены такой роскоши, даже если они только что собственноручно добили остатки дружбы.

Игорь отчасти прав. У меня действительно нет друзей. Нет, я не изгой, которого буллят в школе. У меня со всеми были ровные, приятельские отношения. Я охотно давала списывать, участвовала в школьных мероприятиях, не пропускала совместные культпоходы. Но дружбы как-то не сложилось. Да и мне было достаточно общения с Игорем. Мы много болтали, обсуждали компьютерные игры. Книги Игорь не любил, зато обожал настолки – и мы искали те, в которые интересно играть вдвоем, и часами рубились, сидя у него на кухне. А когда Игорь пропадал на тренировках, сборах и соревнованиях, я наслаждалась одиночеством и, как полагается истинному интроверту, восполняла эмоциональный ресурс.

А теперь вытираю слезы тыльной стороной ладони, но в итоге лишь размазываю по щекам грязь.

Вернувшись в магазин, отправляюсь отмываться. К счастью, Ирина Львовна рассказала, как открыть подачу воды. Она здесь, правда, пока только холодная, но к концу недели управляющая компания обещала все исправить. Ледяная вода оказывается весьма кстати и немного приводит меня в чувство. А затем привозят инвентарь для уборки, и это занятие немного отвлекает от мрачных мыслей.

Сначала я сгребаю весь мусор в огромные мешки. Потом подметаю пол, но поднимаю при этом клубы пыли и решаю, что лучше сначала попробовать помыть немного. А потом, когда закончу со стеллажами, отмою до блеска.

Затем перехожу к шкафам. Они здесь, кажется, с самого открытия. Можно было бы выбросить и заказать новые, современные, но это кажется мне кощунством. Шкафы деревянные, темные от времени и пыли, но крепкие. На некоторых полках еще остались книги разной степени сохранности. Я достаю новый мусорный пакет и начинаю разбирать богатство.