
Полная версия
Азимут между пламенем и порчей
Я перехватил аркан огненным ударом, но атакующее заклинание не разлетелось на куски и даже не взорвалось раньше времени. Моё вмешательство лишь самую малость изменило траекторию – убийственные чары разминулись с фургонщиком и рванули, врезавшись в землю в полутора саженях от него.
Мигнул всполохом молнии защитный барьер, погасил ударную волну и… оказался прошит сразу несколькими шипами. В Огнича угодил лишь один, но хватило и этого, чтобы тот взвыл и повалился с проткнутой насквозь ногой.
Тут бы фургонщику и пришёл конец, да только на два невероятных по мощи заклинания бородач израсходовал весь свой запас энергии и сейчас, выпучив глаза, жадно глотал разинутым ртом воздух – воздух и как бы ещё не вдобавок к нему небесную силу. Я вскочил на ноги, намереваясь атаковать надорвавшегося аспиранта, но со звоном разлетелось одно из окон, и наружу выпорхнула новая стая ледяных птиц, куда многочисленней первой. Пришлось отвлечься и метнуть в них сбалансированный огненный шар, но юркие твари прыснули в разные стороны, поэтому, когда дополнительным толчком воли я нарушил стабильность аркана, вспышка пурпурного пламени расплавила лишь пяток ледяных созданий, да ещё нескольких нагнала ударная волна.
Уцелевшие нацелились на Огнича, тот отмахнулся цепной молнией. Ярчайший разряд ослепительной нитью соединил сразу полдюжины птиц, и те попросту испарились, а парочку уцелевших разметали оранжевые вспышки.
Из-за угла дома выскочили Кабан и Кочан, на подъездной дорожке возникли босяки, и я гаркнул:
– Репьями! Все разом!
Пузатый аспирант ещё не успел прийти в себя, я шагнул к нему и, задействовав едва ли не половину остатков небесной силы, пальнул четырьмя кровавыми искрами разом. Сгустки предельно уплотнённого пурпура оказались перехвачены ледяным щитом – первые три попадания покрыли его множеством трещин, а последнее разбило вдребезги, вот только толстяк успел окутаться облаком чуть светящегося голубоватого тумана, и огненные репьи начали рваться в нём, выжигая здоровенные прорехи, но не достигая цели. Я приготовился сотворить взрывной аркан, и тут из парка прилетел костяной с кровавыми прожилками шар в два кулака величиной. Он легко прошил изрядно прореженный огненными чарами туман и, хоть покрылся при этом багряной изморозью, всё же угодил в толстяка и пробил в его животе здоровенную дыру.
Из той моментально полезли наружу отростки костяных терний, и я позабыл о забившемся в судорогах бородаче, крикнул:
– Окно! Асессор!
Впрочем, мог бы и не драть глотку попусту: из дома уже выпрыгнула и взмыла в воздух ледяная фигура в полтора человеческих роста высотой. Поравнявшись с крышей, она сложила крылья и камнем рухнула вниз. Заподозрив неладное, я сиганул за фонтан, и даже так меня крепенько приложило ударной волной, а лютая стужа не только заставила покрыться инеем одежду, но и разметала предупреждавший внезапные атаки аркан. И это мне ещё повезло: остальные, даром что прикрылись магическими барьерами, один чёрт, оказались сбиты с ног.
Глава дома Синей птицы выпрямился, и тут же грохнул выстрел, но угодившая асессору меж лопаток пуля отлетела комком мятого свинца, а подкатившийся к нему чугунный шар ручной бомбы и вовсе не взорвался, лишь раскололся на несколько заиндевевших кусков.
Миг спустя выбравшийся из прорехи в живой изгороди Дарьян метнул в асессора очередной костяной аркан – тот угодил в накрывшую тайнознатца льдистую полусферу и расплескался по ней кровью и серыми побегами. Натиск отозвался скрипом и хрустом, но магический барьер устоял, и тогда вскинул руки Огнич. Сорвавшийся с них ослепительный росчерк разряда проплавил в полусфере изрядных размеров дыру – магическая конструкция лопнула, и костяные тернии враз опутали главу дома Синей птицы, вот только шипы впустую заскреблись по льду: вонзиться в магическую броню, дабы угнездиться в теле, они оказались не способны.
Асессор разорвал путы и метнулся к валявшемуся на земле Огничу. Фургонщик встретил противника шаровой молнией, но ни взрыв, ни ярчайшая вспышка и жгуты ослепительных разрядов не причинили ледяному великану никакого вреда. Дарьян коротко выдохнул, и возникший в нашем мире приблудный дух налетел на главу дома Синей птицы, охватил его полудюжиной щупалец, попытался вцепиться страшенными зубами в голову. Увы, пусть тварь и начала уже перерождаться, она лишь сковала движения ледяного великана, не более того. Кочан заорал:
– Жарим разом!
Миг спустя асессор отшвырнул прочь лишившегося одной из конечностей духа, и тот сгинул из нашего мира, а Вьюн взвыл:
– Держите гада!
Держите? Да как его удержишь?!
Но всё же выдвинулся вперёд и врезал огненной плетью.
Без толку! Жгут фиолетово-чёрного пламени оставил на ледяной броне лишь неглубокую оплавленную зарубку. Глава дома Синей птицы повернулся ко мне каким-то совсем уж нечеловечески плавным движением, и не иначе от испуга я успел упредить его атаку новым ударом – только на сей раз втолкнул в неё большую часть запасённой небесной силы, и хлыст превратился в пламенный цеп.
Лови!
Чёрные шипы-лепестки оцарапали броню, когда же аркан рванул, то место удара покрылось сетью мелких царапин, а объятый липким вязким огнём великан всплеснул руками и покачнулся. Мои соученики-огневики разом задействовали приказы воспламенения, и под их слаженным напором лёд начал таять, по доспехам потекла вода. Такого шанса я не упустил, и раскрутил по оправе остатки небесной силы, чтобы выстрелить ею, соединив воедино схему гарпуна и свою кровавую руку.
Хищно растопыренная пятерня ударила в поражённое огненным цепом место, и сознания от боли я не лишился исключительно из-за приказа гашения отдачи. Каким-то чудом магические пальцы не сломались и не расплескались, более того – сумели вырвать полпригоршни ледяного крошева, лишь после этого смёрзлись и раскололись на части.
Черти драные! Да это не доспех! Потусторонняя форма атакованного нами асессора целиком и полностью состояла из магического льда!
Дарьян подскочил к Огничу, запихнул в рот фургонщика алхимическую пилюлю и поволок его в кусты, а вот остальные не сообразили, что пришла пора уносить ноги.
Да и попробуй ещё – от этой крылатой гадины убеги!
Пан или пропал!
Энергии в ядре не оставалось вовсе, и я лихорадочным усилием потянул её в себя, намереваясь – точнее, надеясь! – отсечь ледяному великану руку или ногу своим фиолетово-чёрным серпом. Прежде чем успел воплотить эту задумку в жизнь, фигура главы дома Синей птицы окуталась льдисто-голубоватым маревом, а дальше от него во все стороны ударили волны противоестественной стужи. Кто-то из наших прикрылся отторжением, а кто-то сотворил полноценный огненный щит, и с ног никого не сбило, да только и туман никуда не делся, более того – он дополнительно уплотнился и стал рассыпаться роями ледяной мошкары. Кабан с Кочаном взялись жечь атаковавшую их мелкую погань воспламенением, растерявшихся же босяков искусали в один миг, и парни начали стремительно покрываться ледяной коростой.
Я выругался и окутался обжигающей аурой. Тёмный пурпур оказался достаточно жгучим, чтобы совладать с натиском магического тумана, и асессор позабыл об остальных и сосредоточил своё внимание исключительно на мне. Стужа накатила настоящим шквалом, попыталась накрыть с головой и заморозить, только чёрта с два!
Гори!
Памятуя об ущербности дара главы дома Синей птицы, я попёр напролом. Больше небесной силы, ещё больше! И быстрее!
Тянуть в себя энергию и сразу пускать её в ход у меня получалось несравненно ловчей, нежели наполнять ядро – наверное, и вправду не уступал в этом пиковым аспирантам, поскольку ледяная мошкара, хоть и накатывала настоящими тучами, прорваться через огненную завесу так и не смогла. В голой мощи мы с асессором были на равных, более того – мало-помалу я начал его продавливать.
Попутно краешками глаз улавливал в ночи какое-то мельтешение, но позволить себе отвлечься на него попросту не мог. Вроде бы деревенские откачивали босяков, а Дарьян вернулся из кустов и сновал у кромки ледяного облака, примериваясь для нового удара, но это уже не имело ровным счётом никакого значения.
К чёрту всех! Справлюсь и сам! Надо только подобраться поближе и спалить старого выродка! Расплавить его раз и навсегда!
Окрылённый осознанием собственного могущества, я продолжил переть вперёд и едва успел среагировать на стремительный голубоватый росчерк, с которым устремилось в меня ледяное копьё. Встретил атакующий аркан огненным ударом и разнёс его на куски, но даже так осколки прошили порченое пламя – едва успел прикрыть голову руками. Попадания обернулись несколькими несильными толчками, да ещё что-то чиркнуло по щеке, и она разом потеряла чувствительность; потекла и тут же замёрзла кровь.
Моя обжигающая аура мигнула, и едва сдержала очередной натиск ледяной мошкары. Со спины спикировала синяя птица, ворвалась в пелену жгучего пурпура и непременно ударила бы промеж лопаток, не перехвати её кровавая рука. От перенапряжения на миг помутилось сознание, а пламя съёжилось и прильнуло ко мне, но безумно хотелось жить, и я собрался с силами, вновь двинулся на сближение с ледяным гигантом.
Сожгу!
Увы, по мере продвижения туман становился всё гуще и холоднее – удалось пройти лишь пару саженей, прежде чем перестало хватать воздуха, а лёгкие загорелись огнём и закружилась голова. Я словно достиг некоего предела, упёрся в него и преодолеть не сумел, более того – начал стремительно слабеть.
«На короткой дистанции! – вспомнились вдруг слова Беляны. – На короткой дистанции ты уже не уступаешь большинству аспирантов!»
Надорвался!
Втягивать в себя небесную силу становилось труднее с каждым ударом лихорадочно бившегося сердца, пришлось замереть на месте, дабы целиком и полностью сосредоточиться на сопротивлении замораживающей хватке тумана. А тот вдруг сгустился и ударил отростком ледяного спрута – прорвался через порченое пламя и шибанул в грудь!
Доспех выдержал, и атакующий аркан разлетелся колючим крошевом, меня разве что отбросило на пару шагов назад. Показалось, будто на плечи надавило само небо, не устоял на ногах, упал на колени, упёрся ладонями в мёрзлую землю… и вмиг оказался охвачен новым магическим щупальцем!
Руки притянуло к туловищу, и я уподобился обвитому удавом кролику, но магические латы уберегли от увечий, вот и скрипнул зубами, напрягся, решив бороться до конца. Небесной силы отчаянно не хватало, пурпурное пламя обжигающей ауры беспрестанно мигало и едва ли не гасло, но даже так сжавший меня аркан начал понемногу таять.
Где-то чуть в стороне мигнула оранжевая вспышка, за ней последовали отголоски боевых чар странного аспекта Дарьяна, только – без толку. Асессор оставил попытки раздавить меня и занялся остальными. Студёное марево разом растеклось во все стороны, сковало парней и наверняка без труда заморозило бы их всех, не раздайся вдруг насмешливый голос:
– Ты воистину жалок, старик! Едва совладал с этими отбросами! Какой позор, дядюшка! Какой позор!
Туман будто незримая рука в сторону смела, а в следующий миг страшной силы удар разметал главу дома Синей птицы на бессчётное множество ледяных крупиц.
Обрадовался я такому повороту?
Да чёрта с два!
15-7
Заявившийся в дворянскую усадьбу заправила сиротской общины больше не выглядел приторно-благостным слабаком. Теперь его попросту распирало от силы, она расходилась волнами могильного холода и, накатывая, пробирала до самого нутра. Не гладила, но пинала. Из носа потекла кровь.
– Давно не виделись, трудник! – рассмеялся Наставник. – Хотел бы я вдумчиво пообщаться с тобой – жаль, не судьба: спешу навестить родню, пока все не разбежались по тёмным углам!
В ночи за спиной бородача маячила девичья фигура – хоть и было не до того, но я всё же пригляделся к Червоне, смазливое личико которой кривила гримаса неземного блаженства. Девица лучилась так, будто умудрилась вместить в себя никак не меньше десяти талантов небесной силы.
Едва ли не на чистом упрямстве я вобрал энергию и взялся раскручивать ту по оправе, выгадывая момент для неожиданной атаки. Только пустое – по соединившему Червону и Наставника призрачному жгуту уже потекла небесная сила, пришлось ударить на опережение. Всего так и перетряхнула болезненная судорога, но не сплоховал, и бросок фиолетового с чёрной окаёмкой серпа вышел стремительней некуда. Метил я не в бородача и даже не в рыжеволосую деваху – растворившийся в ночном мраке аркан непредсказуемым зигзагом устремился к связавшей заправил сиротской общины пуповине и… взорвался, не достигнув цели.
Наставник зло рассмеялся, и в этот самый миг за спиной Червоны проявились из ночного мрака две тени. Они обернулись людьми в монашеских балахонах, один накинул на голову девице мешок и затянул его горловину, другой заломил руки и защёлкнул на запястьях зачарованные кандалы.
Всё случилось буквально в один миг, а дальше силовой жгут развеялся, бородач резко крутанулся на месте и тотчас получил в живот блистательным копьём. Остриё вышло из спины, магическое оружие приподняло Наставника в воздух, после чего небесное сияние сгустилось ещё и в двуручный меч. Первыми двумя ударами воплощение церковной волшбы отсекло жертве руки, следующими снесло ноги, а дальше копьё пришпилило корчившийся в агонии обрубок к земле.
– Чего разлёгся? – рыкнул на меня брат Сиплый. – Остальных проверь!
Сам он вытянул руку к блистательному копью, и то перестало помаргивать, враз вернув себе на миг утраченную было материальность. Излишним это отнюдь не было по той простой причине, что Наставник и не думал подыхать, а бился в корчах, хрипел и пытался высвободиться. Кровь из страшных ран не текла – то ли сумел их затворить, то ли монахи намеревались захватить его живым.
Переполненную небесной силой Червону убивать никто не собирался совершенно точно: её вязал брат Кроткий.
– Ну?!
Но злой окрик никакого впечатления на меня не произвёл – двигаться я сейчас был попросту не в состоянии. Перевалился на спину и крикнул:
– Дарьян, ты там живой?
– Да не дери ты глотку, дурень! – рассвирепел брат Сиплый, а когда отозвался книжник, гаркнул: – Заткнитесь все и проваливайте отсюда!
В окнах усадьбы уже мелькали отблески огней, так что пришлось сначала подняться на четвереньки, а затем и встать на ноги. Подошли обхватившие друг друга Кабан и Кочан. Дарьян и Огнич начали возиться с босяками, но добраться до оставленной в овраге кареты наша команда инвалидов в любом случае не могла. Впрочем – и не пришлось.
Только-только откачали обмороженных босяков, как прискакали верховые и прикатил в экипаже отец Шалый. Выслушав доклад монахов, он вытянул руку к пришпиленному к земле обрубку.
– Я могу… – прохрипел бородатый, но в воздухе над ним налилась небесным сиянием магическая печать. Та рухнула и развалила тело на несколько обугленных кусков, неповреждённой осталась лишь голова.
– Ничего ты не можешь! – зло процедил Шалый и резко обернулся, начал сыпать распоряжениями: – Дом оцепить! Девку убрать! Этих – в карету! И подлатайте их!
Этих – это нас.
В усадьбу дома Синей птицы вместе со священником заявилось две дюжины подручных, нашлись среди них и целители. Мне их помощь не потребовалась – я просто надорвался, а вот состояние босяков алхимические пилюли лишь худо-бедно стабилизировали, с ними пришлось повозиться. Но и так, нельзя сказать, будто им очень уж полегчало, да и поймавший ледяной шип Огнич продолжил хромать, а Дарьян, Кочан и Кабан красоваться пятнами обмороженной кожи.
Мне бы порадоваться, что легко отделался, но было мерзко и худо. Пока тряслись в карете на колдобинах, несколько раз проваливался в забытьё, да и поутру едва с кровати встал. Ядро – пустое. В ядре – ни крупицы небесной силы. А попытался наполнить – и входящие меридианы загорелись огнём. Но – живой. И даже порез на щеке сам собой затянулся, не оставив ни шрама, ни рубца.
Какое-то время я валялся на койке и работал с внутренней энергетикой – ослаблял спазмы и выправлял искажения. В итоге пришёл к выводу, что не всё так плохо и основная часть абриса во вчерашней схватке не пострадала. Наверное, и не надорвался я даже, просто перенапрягся.
Черти драные, надо начинать входящие меридианы к ядру подводить, а то в следующей заварушке могу и сгинуть!
Одежда, благо нарядился вчера во всё старое, теперь годилась лишь на тряпки, из двух комплектов новой я предпочёл пошитую в экспедиционном стиле. Поизносившуюся обувку Лучезара тоже решил выкинуть, со стоном согнулся и натянул ещё ни разу не надёванные сапоги. Стиснутые чудовищной хваткой туманного щупальца рёбра нестерпимо ныли – ладно хоть ещё от переломов уберегла магическая броня.
Нахлобучив на голову шляпу, я ухватил трофейную трость и, тяжело наваливаясь на неё, вышел из комнаты. Никого в гостиной не обнаружил и потащился во двор. Там все и отыскались, за исключением разве что босяков. Стол под яблоней оказался заставлен кувшинами с пивом, несколько пустых уже убрали под дерево.
Глотка пересохла, и от предложенной кружки я не отказался. Осушил её до дна, мотнул головой и лишь после этого спросил:
– Ёрш и Вьюн где?
– Отлёживаются, – сообщил Дарьян, наливая мне ещё.
– А это откуда? – указал я на кувшины.
– Шалый расщедрился, – скривился Огнич. – Вроде как поощрение.
– Ага! – хохотнул Кабан. – Пиво выставил, а за каждую из алхимических пилюль по полсотни содрал!
– Нечестно! – пробурчал фургонщик. – Сразу предупреждать нужно было!
– Забей! – махнул рукой Кочан.
– Угу, – кивнул Дарьян. – Знай ты заранее о штрафе, пилюлю выплюнул бы и кровью истёк.
– Не придумывай! – фыркнул Огнич и с интересом глянул на меня. – Боярин, тростью не поделишься? Хромать мне теперь долго.
– Самому нужна, – отрезал я, уселся на лавку и вновь приложился к глиняной кружке, но на сей раз ограничился единственным глотком. – Может, кувшины в подвал отнести?
– Да не успеют нагреться! – отмахнулся Кабан. – Выпьем!
К пиву Шалый от щедрот своих присовокупил несколько свежих калачей, головку сыра и три кольца колбасы – я взялся готовить себе немудрёный завтрак, попутно спросил:
– Знаете, чего там и как?
Дарьян покачал головой.
– Непонятно пока. Но вроде всё как надо прошло. Тебе просили передать, что никуда идти не нужно, акции на пристани отдадут.
Огнич запрокинул голову, вливая в себя из кружки последние капли пива, затем уточнил:
– Так ты с нами в Черноводск плывёшь, получается?
– Не с вами, а сам по себе и за собственный счёт, – ответил я. – Вам на какой пароход билеты взяли? Я на «Шатуна» купил.
– Нам тоже, – кивнул Кочан.
Распахнулась входная дверь, и на улицу, пошатываясь, вышли босяки. Выглядели они не так уж и паршиво, разве что были пятнистыми из-за частично облезшей кожи.
– Пиво! – прохрипел Вьюн.
– Живём! – обрадовался Ёрш, и парни заграбастали сразу по кувшину.
Кочан поглядел на них с улыбкой и хмыкнул:
– Вот вы вчера в лужу сели!
Но пронять босяков у него не получилось.
– Да все хороши! – буркнул Вьюн и вновь присосался к горлышку.
Огнич грохнул кружкой о стол и зло выдал:
– Нас просто Шалый подставил!
– Ну… Не совсем подставил… – замялся Дарьян.
– Да набрехал он с три короба! – рыкнул Кабан и тоже грохнул по столу, только не кружкой, а кулачищем. – Докажи, Боярин!
Я задумался на миг, затем кивнул.
– Не без этого. Только что с того?
– Как это – что с того? Тот чёрт ледяной нас едва в клочья не порвал. Чудом выжили!
– Монахи бы не дали.
– Да прям!
Ну и пошло-поехало, косточки Шалому перемыли изрядно и хоть к единому мнению касательно мотивов священника и не пришли, зато с подачи Огнича решили требовать компенсацию.
– Пиво он прислал! – возмущался фургонщик. – Алхимических пилюль пожалел!
Впрочем, когда за нами приехали сразу две кареты, боевой запал у всех как-то неожиданно иссяк. Тем более что Шалый перешёл в наступление первым.
– Бездари! – припечатал он нас. – С простейшим заданием справиться не смогли!
Но вот это он уже зря. Тут уж у меня взыграло ретивое.
– Простейшее, отчим?! Да с чего бы это? – поднялся я навстречу священнику. – Аколит и аспирант для нас и сами по себе цели не из лёгких, а завалить асессора и вовсе задача непосильная! Я уж не говорю о том, что этот старый хрен мне слабаком отнюдь не показался!
Отец Шалый скривился.
– Не начинай, Серый! Нормальный асессор вас бы в тонкий блин раскатал!
– Не спорю! – чуток сдал я назад. – Но небесную силу он не хуже пикового аспиранта в себя тянул, а о драной ледяной мошкаре на инструктаже и речи не шло!
– И не только о ней, – закивал Вьюн.
– Уж ты бы лучше помолчал! Опозорились с дружочком дальше некуда! – грозно глянул в ответ священник и примирительно выставил перед собой раскрытые ладони. – Но понимаю причину вашего возмущения, молодые люди. Прекрасно понимаю! Старый хрыч и вправду оказался не такой уж развалиной. Очевидно, дополнительная денежная подпитка от сиротской общины помогла ему прорваться через кое-какие барьеры и развить способности до более-менее приемлемого уровня.
– Ну здорово! – возмутился Огнич. – У вас промашка вышла, а нас едва не прихлопнули!
– Не преувеличивай, Конокрад! – благодушно улыбнулся священник. – Я ведь отправил в усадьбу своих людей. Именно они и спасли ваши шкуры, не так ли?
– И мы им за это премного благодарны, – подключился к разговору Дарьян, – но почему они тянули до последнего и вмешались только после гибели асессора? Не случись этого, так бы и смотрели, как нас убивают?
– Просто в усадьбу заявился чернокнижник с пособницей, и никак нельзя было его насторожить. Энергии он запас столько, что мог сровнять с землёй и десяток таких вот усадеб.
– Как он вообще сумел удрать из сиротской общины, если её собирались обложить по всем правилам? – поинтересовался я.
Священник подошёл к столу, взял один из кувшинов и потряс его, чтобы тут же перевернуть горлышком вниз и вылить остатки содержимого в пустую кружку. Промочив горло, он ещё раз нас всех оглядел и сказал:
– Слушайте и запоминайте! Едва ли возникнут вопросы, но ежели сие всё же случится, официальная версия такова: церковь привлекла вас к облаве на сектантов, которые обосновались в сиротской общине, располагавшейся близ усадьбы дома Синей птицы. Увы, глава секты заподозрил неладное, провёл кровавый ритуал и заявился ради мести к своим родичам, трёх из которых собственноручно и убил. После чего вы настигли его и одолели в неравной схватке. Всем всё ясно?
Дарьян озадаченно поскрёб затылок.
– За что он родичей-то?
– Боковая ветвь, давние обиды, желание возглавить дом, – перечислил отец Шалый и повторил вопрос: – Всем всё ясно?
– А что за секта была? – поинтересовался я. – Или секрет?
– Да какие тут могут быть секреты? – усмехнулся священник. – Секта «Нового могущества». – Он вздохнул. – Сказать по правде, проявили вы себя не так уж и плохо, но, если хотите чего-то добиться в жизни, не пренебрегайте тренировками и возвышением. Иначе сожрут.
– А штраф за пилюлю никак нельзя отменить? – уточнил воспрянувший духом Огнич.
– Нет! – отрезал Шалый и позвал меня: – Серый, на два слова.
Мы отошли, и священник вручил толстую пачку акций.
– Судебный процесс отменён, но советую не опаздывать на пароход. А возвращаться когда-нибудь в Южноморск, наоборот, настоятельно не рекомендую.
– Да уж понятно, – буркнул я. – Серьёзная секта-то была?
– Название одно! – зло процедил Шалый.
Я вопросительно глянул на него, и священник отмахнулся.
– Квазикульт! – Но всё же счёл нужным пояснить: – Почивший в бозе глава дома Синей птицы, потратив большую часть состояния на безуспешные попытки дорасти до архимага, решил поправить денежные дела за счёт сироток и привлёк к торговле живым товаром двоюродного племянника, ещё даже более никчёмного, чем его собственные сыновья. С одной стороны – не чужой человек, а с другой – вскройся всё, сумел бы на незнание сослаться.
– Что вскрыться-то могло? – не понял я. – Ну, продают малолеток в бордели, кому до этого какое дело? Сказали бы, что бродяжкам туда и дорога.
– Во-первых, есть кому дело! – строго глянул на меня священник. – Во-вторых, с извращенцев и сводников много денег не получишь. Здесь на другом зарабатывали: на жертвенных агнцах, на внутренних органах для подпольных алхимиков, на крови для чернокнижников. Сироток много, было из кого выбрать. Золотишко потекло, доходы дома выросли.
– Уроды! – вырвалось у меня.
Отец Шалый кивнул.
– Это ещё мягко сказано! Уж не знаю, заподозрил племянничек, что его неминуемо сделают козлом отпущения, или просто вознамерился стать главой дома, но со временем он из самых отпетых воспитанников со спящими колдовскими способностями сколотил секту и начал приносить в жертву других воспитанников с латентным даром. Толку с того было немного, но собиралась по чуть-чуть энергия, размазывалась по сектантам тонким слоем. А поскольку пользоваться ею они не умели и лишь становились здоровее и крепче, то жертвенная сила никуда особо и не девалась.