Корпорация Vallen'ок

– Брось, мечтатель. Ты даже курьер-то и то самого низкого, третьего разряда.

Мои пальцы сжали коробку так, что коробка в руках затрещала. Раньше я реструктуризировал компании. Теперь не могу даже разложить коробки по полкам.

В столовой пахло подогретым рисом и рыбой не первой свежести. Я сидел в углу, разглядывая свой ланч: холодные онгиги, купленные по скидке, потому что на упаковке была вмятина. Раньше обед означал стейк «Россини» на подушке из шпината с картофельным гратеном и разговоры о сделках. Теперь – Харуто, жующий рамен, и его философия:

– Слушай, если бы у меня были твои глаза-пельмени, я бы давно записал чумачечий ролик в TikTok! – он хлопнул меня по спине, отчего кусок риса застрял в горле.

– Спасибо, – выдавил я, думая о том, как мой “предок” мог якшаться с таким тупым убожеством.

– Джун, давай я лучше тебя курить научу, – вечный вейпер решил видимо добить меня сегодня, – Вот смотри, тут зажимаешь, вдыхаешь, потом выдыхаешь.

– А потом умираешь?

– Нет, потом расслабляешься.

– Да я и так расслабляюсь, когда вижу, как ты себя медленно убиваешь. Смотри, наша корпоративная страховка не покрывает онкологию.

Маршрут номер три. Офисные центры, где люди в костюмах смотрели на меня, как на муравья, приползшего из дикого леса в их стерильный мир. Сегодня я вёз посылку в «Global Finance Inc.». Лифт поднимался на пятидесятый этаж, а я вспоминал, как когда-то такие лифты возили меня в мой кабинет.

– Эй, курьер! – окликнула меня секретарша с эталонной внешностью, тыкая пальчиком с длинным красивым ногтем в планшет с пришпиленными документами. – Подпишите тут. И быстрее, у нас скоро совещание.

Я подписал и протянул ей обратно ручку, которую она взяла салфеткой, будто я прокажённый. В углу зала мелькнул экран с графиками и диаграммами – так знакомыми мне из прошлой жизни. Теперь же мой единственный график – это маршрут между складом и почтовыми ящиками.

Передавая посылку секретарше, замечаю её презрительный взгляд. Вспомнив, как раньше вёл переговоры, резко меняю тактику:

– Вам ведь нравится, когда курьеры исчезают сразу после доставки? – спросил я у неё, делая паузу. – Как призраки.

– Ч-что? – секретарша теряется.

– Ничего. Просто призраки тоже когда-то были людьми. – Сказал я улыбнулся ей так, будто знаю её пароль от соцсетей.

Девушка, покраснев, пробормотала «спасибо» и схватила коробку. На обратном пути я поймал её взгляд вслед мне, но она покраснела и быстро отвернулась.

Отдав посылку, решаю найти туалет. Указатели ведут меня по бесконечным коридорам. Пятидесятый этаж. Туалет только для сотрудников уровня S. Сорок девятый этаж, туалет на ремонте, используйте туалет на сорок восьмом этаже. Дойдя до сорок восьмого, вижу очередь из десяти человек. Внезапно срабатывает смекалка: снимаю рабочую куртку с логотипом и вешаю на ее на ближайший стул. Сам же, оставшись в рубашке и брюках, делаю лицо кирпичом, расталкиваю очередь и уверенно заявляю:

– Срочное совещание! Пропустите!

Люди расступаются, принимая меня за старшего сотрудника. Выйдя из кабинки, я поймал восхищённый взгляд молодой симпатичной уборщицы:

– Вы гений!

– Нет, – ухмыляюсь я. – Просто курьер. А мы умеем находить выходы из любой ситуации.

Возвращаясь на склад, я наткнулся на Огивару-сан. Он проверял мои показатели на компьютере, который, кажется, ненавидел его так же, как и я.

– Канэко! – он ткнул в монитор. – Ты сегодня обработал двадцать семь посылок. Средний показатель – от тридцати пяти. Ты – позор команды!

И тут я, вспомнив тренинги по управлению гневом, решаю применить их на Огиваре-сан:

– Огивара-сан, – поклонившись под сорок пять градусов, я продолжил. – Ваша критика – как удар молота кузнеца. Без неё я бы остался бесформенным и бесполезным куском сырого железа.

– Э-э… Ну… Старайся лучше! – пробормотал начальник, покраснев, и поправляя галстук.

В самом начале моего подъема по карьерной лестнице, я совершал те же ошибки в общении, что и он сейчас. Но вместо того, чтобы сказать, в чем именно он не прав, я всего лишь поклонился и выдавил из себя:

– Постараюсь улучшить.

– Ты на это не способен! – он плюхнулся в кресло, и я поймал себя на мысли, как легко было бы его унизить, сказав, что его «управление» – это клоунада. Что его склад работает минимум на тридцать процентов медленнее, чем мог бы. Что если переставить конвейер…

Но я промолчал. Потому что Канэко Джун – не топ-менеджер. Он курьер. Человек-невидимка.

– Ты либо гений, либо психопат, – прошептал стоявший в стороне и наблюдавший за этим Харуто.

– Оба варианта, – ухмыльнулся я.

Дома Момо встретила меня, тычась мордой в карман с угощением. Я упал на диван, глядя в потолок.

– Знаешь, что самое смешное? – спросил я у собаки, разворачивая онгиги. – Раньше я думал, что смерть – это конец. А оказалось, конец – это начало, вот только стартовая точка почему-то стала еще дальше от финиша. Но у меня есть одно неоспоримое преимущество – похожий путь я уже проходил, и все ошибки я уже знаю. А значит, как говорил Великий Комбинатор: “Командовать парадом буду я!”

Глава 4

Момо, свернувшись калачиком на моей единственной чистой и выглаженной рубашке, приветствовала рассвет гортанным храпом. Я потянулся к шкафу, и тут же услышал предупреждающее рычание:

«Эй, это моё!» – казалось, говорил её взгляд.

– Знаю, знаю. Ты королева моих тряпок. Но сегодня мне нужно выглядеть, – я замялся, подбирая слово, – не как человек, которым вырвало стиральную машину.

Собака фыркнула, демонстративно перевернувшись на спину, и я поклялся себе, что когда-нибудь научу её гладить одежду. Хотя бы лапой или другим местом. Хотя именно этим местом она наверняка уже умеет.

Итак, объявляю операцию “перерождение”, надеюсь я перестану быть человеком, которого путают с бомжем.

Магазин секонд-хенда ютился между лавкой с гнилыми овощами и пунктом приёма батареек. Вывеска, изображающая пингвина в шляпе, давно потеряла глаз. Внутри пахло пылью, нафталином и чьей-то несбывшейся мечтой стать модельером.

– Молодой человек! – пожилой продавец, похожий на помесь таксы и гриба, вынырнул из-за стойки. – Ищете что-то особенное?

– Да. Чтобы не стыдно было в гробу лежать, – пробормотал я, разглядывая полки. – Ну или хотя бы не было похоже, что я сплю в подсобке.

Рубашки на стойке выглядели, как повешенные предатели. Костюмы времён холодной войны соседствовали с футболками «Я люблю Осаку», которые, судя по пятнам, стали жертвами дешёвых соусов с едкими красителями.

– Может подойдет что-то, э-э, экзистенциальное? – продавец в костюме, сшитом из штор эпохи Сёва, подкрался ко мне с неожиданной стороны.

– Скорее хочу создать образ для карьерного взлёта. У вас есть что-что бюджетно-престижное? – с надеждой и вполне серьёзно поинтересовался я.

– Вот! – продавец ткнул в костюм, висящий рядом с зонтом-тростью. – Последний размер! Итальянская шерсть!

– Шерсть итальянцев? – я потрогал ткань. – Если верить этикетке, их шили в подвале где-то между Токио и адом.

– Это же винтаж! – он заговорщически подмигнул. – В девяностых такие носили якудза!

– Отлично. Мне как раз не хватало ауры криминального рецидивиста.

Примерочная была размером с гроб. Пока я пытался натянуть брюки, не разбив зеркало, за занавеской послышалось шуршание.

– Вы живы? – спросил продавец.

– Пока не уверен, – я взглянул в зеркало. Костюм сел идеально, и, к слову, выглядел весьма недурно. Но вот рубашка. Она была цвета «вырвиглаз», но хотя бы без дыр. Когда я смотрел на себя в отражение, в глазах начинало рябить.

– Есть у Вас еще рубашки? – выглянул я из примерочной. – Нормального цвета, без эффекта выжигания сетчатки?

– Но это самый шик! – промурлыкал продавец.

– Ага, если только позапрошлого века, хотя я что-то не припомню рубах в стандартном понимании у самураев. Всё же мне нужен цвет, который не вызовет приступ эпилепсии при моем появлении.

Немного пошуршав стопками одежды на полках, мой недоделанный модельер-манагер протянул мне весьма неплохую сорочку, причем моего размера.

– А галстук? – спросил я, в ответ на что он протянул мне полосатый кошмар с вышитыми утками. – Это что за психоделический кошмар водоплавающих?

– Это символ! – продавец сложил руки, будто молился. – Утки плывут против течения!

Я повязал галстук. Утки ехидно ухмылялись.

– А вот этот уникальный! – Он протянул мне полосу шёлка с вышитыми пингвинами в чёрных костюмах и солнцезащитных очках. Надпись гласила: «Bad Penguins Club».

– Это пингвины-мафиози? – не удержался я от возгласа.

– Нет! Это метафора! – он заговорщически подмигнул. – Бунт против системы! Тем более, вы поймите, костюм без галстука ничто.

– Прошу меня простить, но мне кажется, что именно такая “изюминка” настолько поразит всех, что дальше на меня и смотреть не будут. – тихо пробормотал я себе под нос, а вслух произнес: – Мне, конечно, нужно привлечь к себе внимание, но явно не таким сомнительным путём.

– Тогда я покажу вам лучшее, – продавец вручил мне галстук, от которого глаза начинали дергаться и исполнять нижний брейк. На тёмно-синей ткани золотом были вышиты канцелярские скрепки. Очень много скрепок.

– Это символ! – снова заявил он. Видимо его любимая фраза. – Скрепки объединяют документы, а вы объедините коллектив!

– Или доведу всех до нервного тика, – пробормотал я, но повязал. Скрепки блестели, как намёк на офисное рабство. Если уж это лучшее, то у меня в любом случае не осталось ни терпения, ни времени.

– Сколько?

– Всего две тысячи иен за всё! – махнув рукой сказал он, словно боялся, что я передумаю.

– Восемьсот, – твёрдо заявил я, стараясь железобетонным взглядом придавить его к стенке. – Или я расскажу всем, что ваш «винтаж» пахнет кошачьим туалетом.

Он заметно скуксился, задумчиво почесал затылок, но всё же сдался. Момо бы гордилась мной.

– Ну как? – я покрутился перед Момо дома, ожидая хоть тени одобрения.

Собака обнюхала брюки, чихнула на галстук и уронила на пол мой старый свитер, явно намекая: «Верни всё как было».

– Спасибо за поддержку, – вздохнул я, закидывая свитер обратно в шкаф, где он категорически не хотел долго задерживаться. – Когда-нибудь я научу тебя говорить «ты выглядишь потрясающе, сэнсэй».

Момо фыркнула, свернувшись на моей подушке. Возможно, это её вариант комплимента. Или тонко продуманной собачьей мести, учитывая запах, который она там оставит.

Склад Корпорации встретил меня рёвом конвейера и запахом дешевого кофе, который здесь называли «эликсиром продуктивности». Мои рецепторы подсказывали, что это самая дешёвая робуста, арабикой даже и не пахнет. Я поправил галстук со скрепками, который тут же снова перекосился, будто говорил мне с издевкой: «Ты уверен, что хочешь это делать?»

У входа толпились коллеги. Харуто, вечный курильщик с вейпом в зубах, указал на меня пальцем:

– Ого, Джун-тян! Ты что, на собеседование в банк собрался? Или умер кто?

– Умер прежний Джун, – парировал я, поправляя воротник пиджака. – Теперь я – ваш новый кошмар в блестящих скрепках.

Толпа захихикала. Девушка из упаковочного цеха, Тэруко, сквозь жвачку процедила:

– Смотри, а штаны-то не рваные! Ты их сам зашил?

– Нет, мне помогали, – я сделал паузу, – моя собака и не такое умеет, может и тебя научить. Она же мой духовный наставник.

Смех громыхнул, как сигнал к началу представления в цирке.

Огивара-сан, начальник смены, вывалился из кабинета, как пробка из бутылки прокисшего шампанского. Его взгляд упал на мой галстук, и лицо исказилось, будто он увидел призрак офисного этикета.

– Канэко?! – он закашлялся, обдав меня запахом вчерашнего рамена с примесью дешёвого саке. – Это что, ваш новый дресс-код?

– Да. Вы же говорили: “Хотите роста – выглядите профессионально”. Вот я и вырос.

До размера “отчаянный карьерист”, – про себя подумал я.

– Профессионального? – он фыркнул. – Ты похож на продавца матрасов в кредит!

– Спасибо. А вы – на успешный пример, почему нельзя пить кофе из автомата.

Коллеги затихли, ожидая взрыва. Но Огивара-сан вдруг хлопнул меня по плечу:

– Ладно, раз уж ты стал такой умный, покажи, как «профессионал» коробки кидает!

Я подошёл к конвейеру. Коробки ползли, как улитки. Раньше я реструктуризировал чужой бизнес, поглощённый моей компанией, а теперь предстояло реструктуризировать беспорядок.

Для начала я решил установить сканер стационарно. Прикрутил прибор скотчем к штативу, на скорую руку сделанному из старой сломанной швабры и пустого деревянного ящика. Руки свободны, скорость выросла вдвое.

– Это что за цирк? – Огивара-сан ткнул пальцем в импровизированный штатив, как в инопланетный артефакт.

– Цирк уехал без клоунов. Вчера я укомплектовал двадцать семь коробок за день. Сегодня – двадцать всего за два часа работы. Хотите больше – принесите кофе.

– Принести тебе кофе?! – он покраснел, как тигровая креветка в кипятке. – Ты вообще охренел?

– К слову, – перебил я, – если поставить конвейер под углом, то…

– Молчи! – он замахал руками, будто отгонял злых духов. – Просто работай!

Но я уже видел, как он украдкой записывает что-то в блокнот. Лови, Огивара. Ты только что узнал, что такое эффективность.

К обеду я обработал пятьдесят коробок. Огивара-сан ходил вокруг моего стола, как голодная акула, но молчал. Коллеги перешептывались. Даже Тэруко перестала жевать жвачку. Главное, чтобы не проглотила, тогда может понадобиться помощь соответствующего специалиста.

Момо бы сказала: «Ты играешь с огнём». И была бы права. Но огонь – это порой и свет в конце тоннеля.

В обеденный перерыв ко мне подошла Тэруко Аои (молодая и весьма привлекательная коллега), разглядывая мои скрепки:

– Эй, а это правда помогает? Типа, галстук-талисман?

– Нет, – я нарочно наклонился к ней, будто раскрывая большой секрет. – Это сверхновое оружие. Скрепки съедают твою лень, пока ты спишь.

Она засмеялась, но тут же отпрыгнула, увидев Харуто. Тот подошёл, выпустив клуб дыма мне в лицо:

– Слышал ты теперь наш Эйнштейн? Начальник тебя на доску почёта повесит. Главное, чтобы эта трухлявая доска выдержала твоё тельце. Он нам за утро все уши прожжужал с твоим ноу-хау, всем тебя в пример ставит.

– Не переживай, – я выдернул из его кармана вейп. – Я и тебя туда впишу. Под ником «дымящаяся ошибка».

Харуто замер. В глазах мелькнуло что-то опасное. Но, увидев повышенное внимание начальства к нашему разговору, он лишь фыркнул:

– Посмотрим, как долго ты продержишься, костюмчик.

Сразу после обеда ко мне подошел Огивара-сан.

– Канэко-сан, – неожиданно вежливым тоном начал он. – У меня к тебе весьма важное поручение. Требуется отнести срочную посылку в отдел маркетинга нашей Компании. Их внутренний курьер заболел, а ты у нас единственный человек в штате, которого сегодня можно отправить в центральное здание, по крайней мере не так стыдно будет. – Он с грустью обвел взглядом наш большой, разношерстный коллектив. Действительно, на их фоне я выглядел самым достойным.

Я схватил переданную мне посылку и устремился в главное здание. Сто двенадцать этажей власти, где с каждым этажом растет твое корпоративное могущество. А на самом верху восседает глава Корпорации. Однако, если я хочу карьерного роста, то он начинается не на складах, а с первого этажа этого небоскреба.

В отделе маркетинга, на третьем этаже, пахло кофе и отчаянием. Был один очевидный плюс, кофе пах арабикой. В зале висел плакат: «Новая реклама – наш новый прорыв!». В большом кабинете собралось десятка полтора сотрудников, которые усиленно о чем-то спорили. “Мозговой штурм”, – подумал я, когда зашел и оглядел открывшуюся мне картину.

На экране крутили ролик: девушка в кимоно ела рамен под лозунгом «Почувствуй традиции!». От подобной колхозной задумки у меня заныли зубы.

– Ваш рамен вызовет изжогу ещё до того, как его приобретут, – не выдержал я, ставя коробку на стол.

Менеджеры обернулись. Тот, что в очках толщиной с иллюминатор, хмыкнул:

– Ты кто вообще такой?

– Курьер с вкусом. У вас что, целевая аудитория – пенсионеры? Потому что даже моя собака уже зевала бы.

– Объясни! – брызнул слюной подошедший ко мне почти вплотную креативный директор. О его должности я догадался по более дорогому костюму, чем у остальных, но больше по висящему на шее пропуску, который входил с костюмом в жуткий диссонанс.

– Кимоно плюс рамен равно клише. Сам продукт рекламируется для внутреннего рынка, а с нашей многотысячной историей самураи и кимоно в принципе ассоциируются с Японией. Подобная картинка для импорта подошла бы, иностранцы у себя на родинах до сих пор, наверное, считают, что мы ходим в кимоно и чуть что – делаем сэппуку. У нашей молодежи это вызовет тошноту, и как следствие отток потенциальной клиентуры. Нужен драйв. Например робот, который ест рамен под техно, пританцовывая. Но и это не единственный вариант, нужен именно упор на нынешнем веке технологии и информации, а не на древние страницы истории страны.

Тишина. Потом один воскликнул:

– А он прав! Я же сразу говорил, что это же тухлая идея!

Дальше начался такой гвалт, что как они слышали и при этом понимали друг друга было неясно. Но, судя по обрывкам фраз, мое предложение зашло большей части отдела. Я внутри усмехнулся (знай наших), и пока они орали друг на друга, я молча поставил на стол посылку и удалился.

Только я успел вернуться на склад, как увидел, что на табло системы оповещения внезапно всплыло задание: доставить пакет документов в головной офис «Сакура Банк». Всё выглядело стандартно, кроме одного – в графе «Ответственный» значилось: «Утверждено автоматически. Подпись не требуется». А дальше была моя фамилия.

– Кто заказал доставку? – спросил я у Огивары-сана.

– Какая разница? – буркнул он, не отрываясь от игры на телефоне. – Можно подумать, что ты там всех знаешь. Система утвердила – значит, вези.

Упитанный конверт был уже запечатан. Проверить содержимое я не мог – правила запрещали вскрывать документы без разрешения, да и в целом на моей должности подобное усердие ни к чему. Однако, прошлый опыт подсказывал, что проверить не помешало бы, прозябать на должности младшего помощника дворника из-за чьей-то возможной ошибки я не собирался, но и рисковать в итоге не решился.

Когда доставил конверт адресату, сбылись мои худшие опасения. Менеджер банка, вскрыв конверт, побледнел:

– Это что за шутки?! Здесь какой-то финансовый отчёт за прошлый год! Вы что, решили нас опозорить? Мы ждем подписанный пакет документов по тендеру! Срочно!

Я перепроверил накладную. Всё совпадало: номер договора, печать, дата. Но в системе «Сакура Банка» договор 458-Z оказался архивной копией, случайно загруженной из базы данных.

– Это ошибка, – попытался объяснить я, догадываясь на основании своего горького опыта о механизме происшедшего. – Документы для печати видимо подгрузились из старой папки.

– Ошибка? – менеджер банка вскипел. – Ваша компания, вот где ошибка!

Вернувшись обратно, я узнал, что данное “недоразумение” создало эффект цунами. Причем, как всегда, всё полилось сверху вниз, и теперь осталось всё-таки найти крайнего, ибо в подобной ситуации требуется же кого-то наказать.

Танаки-сан, наш начальник курьерской службы, был вызван на ковер наверх, вернулся довольно быстро и в крайне взбешенном состоянии. Далее последовала очередь начальника смены.

Огивара-сан, получив выговор и набросился на меня:

– Ты опозорил наш отдел! Почему ты не проверил?

– Я курьер, а не логист, и не айти-спец, – парировал я, открывая историю задания. Моё предположение полностью подтвердилось. – Задание создано ровно в час дня через автоматический импорт данных. Ваш отдел загрузил старые файлы в новую папку.

– Врёшь! – он тыкал в экран. – Мы ничего подобного не делали!

– Вот лог, – я выделил строку. – Файлы скопированы из архива по ошибке. Система их обработала как актуальные.

Харуто, стоявший рядом, ехидно ухмыльнулся:

– Может, это всё-таки ты накосячил и боишься признаться?

– Нет, у меня в принципе нет прав для подобных действий, – сказал я, открыл доступ к общему диску и ткнул пальцем в монитор. – Папка «Архив 2024» была переименована в «Текущие договоры». Кем? – я посмотрел на Огивару-сан. – Скорее всего вашим помощником.

Тот замер. Я уже слышал из разговоров, что его помощник уволился на прошлой неделе, оставив бардак в документах.

Танаки-сан взял в руки телефон, вызвал отдел айти и отошёл в сторону. Меньше, чем через минуту он вернулся.

– Да, это системная ошибка. Автоматический импорт загрузил старые файлы.

– Но почему курьер не проверил? – упёрся Огивара-сан.

– Потому что курьеры не должны проверять документы! – огрызнулся я. – Это ваша работа – контролировать систему. Как Вы там сказали? “Система утвердила – значит, вези.”

Танака-сан вздохнул:

– Огивара, вы, как я и сказал ранее, получаете выговор. А вы, – он посмотрел на меня, – Канэко-сан, хоть и правы, научитесь все же общаться со старшими коллегами повежливее.

Остаток рабочего дня Огивара-сан со мной не разговаривал. Лишь бросал на меня косые недобрые взгляды. Чувствую, что добром это не кончится, будет мстить мне за чужую ошибку, которую он сам же пропустил.

Перед уходом я заметил, как новый стажер плачет у конвейера, не справляясь с коробками.

– Эй, – я подбросил коробку в воздух и поймал её одной рукой. – Видишь? Они тоже боятся упасть.

– Ч-что? – всхлипывает стажер, понимая, что его могут не взять даже на такую работу.

– Коробки. Они думают: «Вот сейчас разобьюсь, и меня выбросят». А ты думаешь: «Вот сейчас ошибусь, и меня уволят». Но если падать, то с грацией. – Сказал я и поставил коробку на стеллаж идеально ровно.

Стажер, вытирая слёзы, пытается повторить. Коробка падает.

– Видишь? – я поднял её и поставил на конвейер. – Теперь у неё есть история. И у тебя тоже.

Дома Момо встретила меня, тыкая носом в пустую миску.

– Знаю, – вздохнул я. – Сейчас будем ужинать.

Сидя на диване поздним вечером, я подвёл короткий итог. Сегодня я понял, что азиатский метод карьерного роста мне категорически не подходит. Ну не готов я всю жизнь ползти от ступеньки к ступеньке, этак я до самой старости буду конверты носить. В этой жизни надо срочно что-то менять и быстрее изменяться. С этой мыслью я и отправился вместе с Момо спать.

Глава 5

Утро, как и всегда, настало неожиданно. Будильник выдернул меня из кровати, и заставил в ускоренном режиме собираться на работу. Раз уж я решил проявить себя во всей красе и вырваться с этого проклятого склада – нужно приходить пораньше, уходить попозже и пахать, пахать, пахать. Хотя бы для начала, а то меня тут каким-то убогим все считают.

Момо видимо почувствовала, как я занят, и даже практически не мешалась под ногами, особенно после того, как я ей насыпал завтрак. Немного подумал и добавил в миску ещё столько же.

– Милая, буду поздно, ужинай без меня, – с улыбкой сказал я собаке.

Она подняла на меня свои круглые навыкате глаза и начала чесать себя. Будем считать, что она согласна, решил я и выскочил из квартиры. Что-то мне подсказывает, что вечером дома будет опять бедлам.

Залетев на склад, я громко приветствовал старшего смены.

– Огивара-сан, доброго Вам утра! – прокричал я, когда пробегал мимо его кабинета.

– Джун? – судя по интонации даже немного испуганно поинтересовался он, и судя по фырканью – подавился своим кофе.

Наскоро переоделся, так как сегодня я собирался особенно ударно поработать, а костюм было жалко, хоть он и из дешёвого ряда, потом незамедлительно принялся за работу. Сзади послышались шаги.

– Канэко-сан, с Вами всё хорошо? – поинтересовался Иори. На моей, пусть и очень короткой памяти он впервые обратился ко мне на Вы.

– Конечно, – с улыбкой произнес я. – Разве что-то не так?

– Джун, – теперь уже более традиционно обратился он ко мне. – На моей памяти ты считанные разы приходил вовремя. Все остальное время у тебя находились тысячи причин опозданий. Мне кажется, у моего внука в комиксах супергерои не так часто помогают городу, как ты, с твоих же слов. А уж судя по болезням твоих родственников, их у тебя больше, чем у самого императора.

– Огивара-сан, – более чем уважительно поклонился я ему и продолжил. – Я полностью согласен с Вами, что я некоторое время, хотя что тут греха таить, почти всё время нашей с Вами работы, бездельничал. Поэтому я абсолютно согласен со всеми претензиями в свой адрес. Но я, честное слово, поставил перед собой цель искоренить всё дурное в своем характере. Я прошу Вас только об одном – дайте мне еще один шанс, – на одном дыхании изрек я и посмотрел ему в глаза.