Руны земли

– Держитесь вместе, будьте опорой для друг друга. Вы люди одной воды, как говорилось в древности. Поддерживай Оттара; надеюсь, он сможет прикрыть тебя и в бою, и в ссоре с другими. Его хотя бы учили владеть оружием, у Гутхорма полно хороших воинов, а я тратил на эти игры с тобой слишком мало времени. Но знаешь, что я хотел тебе сказать, – Хельги помедлил, прислушиваясь к своим мыслям. – Остерегайся Оттара!

Инги сделал удивленное лицо.

– Сигмунд исполняет свою работу, защищает права сестры и племянницы, а вот Гутхорм нарушил слово, данное Эйстейну-конунгу. Оттар в ответе за своего отца, что бы там ни говорили. Хорошо, если он будет прислушиваться к твоим советам, но это вряд ли. Когда ты пустился в пляс под дубом, Оттар пошел за тобой, ревнуя, что ты ведешь людей, а не он. Придержи себя, он все-таки сын херсира и моего друга. Позволь ему вырасти в настоящего хёвдинга, но будь внимателен: решение Гутхорма нарушить клятву порождает опасность для его сына, а значит, и для тебя.

Хельги помолчал, глядя в темноту.

– В походе все тебя касается – даже то, как у кого из твоих друзей подпоясаны штаны. Проломят ему башку раньше времени – сам окажешься без прикрытия, так что следи за всеми своими. Говорить и советовать дело старших, но ты все замечай. За людей, которые идут от нашего годорда, ты, разумеется, отвечаешь, но не думай, что ты им вместо няньки! Не пытайся решать их дела и плати каждому столько, сколько он стоит, не более того. Благодарности не жди ни от кого, ни за совет, ни за помощь, ни даже за жизнь, не надейся на это и не рассчитывай… Да и вообще не надейся ни на что и ни на кого. Просто действуй непрерывно, не медли и не спеши…

На берег просто так не сходи и не шляйся по незнакомым селениям, даже если тебе кажется, что там живут мирные и приветливые люди. Не верь девчонкам на берегу, твое серебро для них добыча да возможность для местных парней отомстить за свои неудачи.

С людьми Сигмунда будь уважителен и больше помалкивай. Дружинники Гутхорма такие же бонды, как мы, спокойные и доброжелательные, а люди Сигмунда воюют много лет, смерть, всегда стоящая рядом с ними, загнала их страхи так глубоко, что любое неосторожное слово может показаться им оскорблением. Такова плата за умение преодолевать страх, тебе этого пока не понять. Помни, что здесь ты – сын уважаемого человека, а для парней Сигмунда ты никто, и снести тебе голову им ничего не стоит. В разговорах и делах больше уступай, а если почувствуешь опасность унижения, отойди и промолчи, но, если граница пройдена, будь сам опасен. Если что не нравится, говори прямо. Не пытайся заигрывать или таить обиды. Они опытнее и будут видеть тебя насквозь. Сохраняй достоинство, даже отступая, но если что – бейся до конца, лучше драться, чем кукситься и таиться. А вот в бою не бойся быть коварным и хитрым. На войне обман – такое же искусство, как и крепкий удар. Альгис сказал, что, если его возьмут в дружину Сигмунда, он присмотрит за тобой и постарается научить тебя хитростям боя. Ты простодушен и прям, тебе тяжело этому научиться. Такой уж ты вырос, весь в Гудрун, та не умела ничего скрывать.

Хельги опять надолго замолчал.

– Я привыкаю к мысли, что ты уже мертв. Да, да… Там, в святилище, я видел, что ты, мой сын, и есть жертва, совершаемая ради мира, ради устроения этой земли. Не бык, а ты! То, что ты выживешь, это… Ладно, если ты выживешь – это будет даром богов! Мать твоя, Гудрун, рожала пять раз, ты третий наш ребенок, старших ты не узнал, сестренку ты помнишь… А братец не выжил после ее последних родов… Так что ты последняя моя связь с ней, моей Гудрун! Сейчас ты в том возрасте, когда хочется иметь больше женщин, но несчастлив тот, кто не найдет…

Тут вошла Руна, жена Хельги, и молча села рядом. Хельги прервался, погладил Инги по голове и ровным голосом перешел к наставлениям, как следить в походе за обувью, одеждой и оружием, как не застудить на корабле задницу.

Когда Хельги в очередной раз замолк, Руна кивнула Инги и вывела его. У Хельги что-то блеснуло в глазу, и он отвернулся.

* * *

Как до́роги эти тени от балок и столбов, эти блики света на потрескавшихся бревнах! Инги провел ладонью по столбу, где отец отмечал зарубками его рост. Сколько несделанных дел. Давно пора отвезти все старые игрушки маленькому Ивару и Торе, детям Гюды, смешно их столько хранить.

В эльдхусе у огня сидели женщины из дома Хельги и их новые лесные родственницы во главе с Гордой Илмой. Многолетнее недоверие и боязнь взаимного сглаза растаяли на этот вечер, и выхваченные из темноты лица женщин добродушно переливались в отсветах огня. Мерцающие бусы, серьги, гривны и глаза в окружении морщин, натруженные руки, украшенные бронзовыми и серебряными запястьями, бесконечная вышивка на рукавах, передниках, платках – каждая из них сама по себе руна. Женщины гадали и обсуждали старые предсказания. В разговоре переливались иносказания и загадки.

Вокруг в полумраке за их спинами шумели, собираясь в поход, мужчины, но этот шум не проникал в тихий разговор женщин.

Высоко под потолок, к черным балкам, уходили котловые цепи, туда же уходил дым с запахом незнакомых Инги трав. Руна, сев на хозяйское место, поманила его рукой. Инги, не желая сидеть среди женщин, остался на ногах, держа шлем под левой рукой и уперев в пол древко копья, зажатое в правой. Кольчуга непривычно давила на плечи.

– Мать твоя Гудрун радуется, глядя на тебя, хотя и не может проводить в поход, зато все женщины здесь будут молить хранителей о тебе…

Женщины смотрели на Инги без улыбки. Гордая Илма добавила:

– Руна беспокоится, что в этом походе удача не пойдет впереди тебя…

Вокруг суетились мужчины, сворачивали вещи, укладывали мешки. Инги стоял перед женщинами и молчал, не зная, что сказать.

– Разложенные нами камни не сулят тебе удачи, Инги, – Руна подняла взгляд и твердо взглянула в глаза подростка. – Знаю, что не отступишь, но я должна была тебе сказать.

Женщины замерли в ожидании ответа. Только мягкие отсветы огня шевелились на лицах и искрились на украшениях. Инги запнулся и покраснел, не найдя сразу, что ответить, но вспомнил слышанное когда-то о словах своего деда Ивара:

– Легче всего для мужчины оставаться дома и думать, что он на все способен. Я выбираю уйти за поворот, откуда не видно ни дома, ни тех, кто всегда тебе поможет… Так сказал когда-то мой дед Ивар, сворачивая в викинги. Это же могу сказать теперь я. Только мне достался более почетный жребий: воевать за справедливое дело куда достойнее, чем отправляться в грабительский поход. Думаю, дед одобрил бы меня.

Инги покраснел еще больше и хотел сбежать от женщин, но они шумно остановили его, схватив за рукава, и усадили на скамью.

– Мы понимаем, что выбор сделан! Но никто не скажет заранее, что такое неудача, – проговорила Руна. – Будь настороже. Можно вернуться живым, но потерять нечто важное, можно погибнуть, но остаться в памяти поколений. Удача несет человека, как ветер, а если его подстерегает неудача – это не значит, что он проиграет, помни об этом!

– Ладно, слушай, вот собрали для тебя травы! – сказала Гордая Илма и стала показывать полотняные мешочки. – Зверобой пригодится от поноса. Какой воин будет крепко стоять на ногах, если его несет, вся сила высвистит, эта же трава согреет тебя, когда будешь мерзнуть день за днем. Девясил поможет, когда тело натружено и болит каждая жилка. Кровохлебка, если зашибут так, что кровь нутром пойдет. Мята, чтобы развеять дурные мысли, да и после попойки поможет. Впрочем, лучше бы ты не пил вовсе, у́дали в этом мало, хотя мужчины пьют на спор, как дети малые. Чеснок… Воск, сам знаешь, что с ним делать.

– Вот вам запас на троих, для тебя, Тойво и Хотнега, – заговорила опять Руна, показывая на кожаные мешки. – Здесь дробленый овес, сушеное мясо и вяленая рыба. Вот топленое масло и мука. Не трать попусту и не делись с первым встречным. Да, да. Делиться, конечно, хорошо, но у тебя дорога длинная, а ты, по-моему, готов делиться со всеми и всем. Отдавая, отдаешь силу, а не просто горсть зерна, так что прежде подумай. Хватит еды на весь путь до Ильмери. Туда, отец твой говорит, дней восемь пути, ну, а там на островах, где начинает свой путь Олхава-йоги, живет кузнец Ахти. Он знает Хельги, да и тебя, наверное, помнит – поможет. Все мы будем молить хранителей за тебя. Спальные мешки я все проверила и подшила, где надо.

Руна встала, обошла очаг и встала у Инги за спиной, положив ему руки на плечи. Женщины вокруг зашептали песню, подняли руки и опустили на него покров заговоров.

– Ладно, тебя ждет Маленькая Илма, ей надо привести в порядок твои волосы перед отъездом, – Руна погладила его по щеке. – Надеюсь, ты вернешься без бороды. Прости свою женушку, ей еще только предстоит понять, что счастья нет, а есть лишь надежда на него.

Руна толкнула Инги в плечо.

– Ступай, ступай, нас, старух, послушаешь – вся жизнь покажется бессмысленной.

* * *

Маленькая Илма сидела на краешке постели. Свет от лучины лишь чернил огромную тень от нее поперек узорчатого покрывала. Руки ее складывали и перекладывали вещи Инги, которые приготовила для него Руна, старшая жена его отца. Теперь Илма сама прощупывала каждый шов, ей хотелось, чтобы каждая частичка этих вещей, прошедшая через ее руки, защитила его. Но из-за слез, стоящих в глазах, сил не было нашептать в них свое тепло и защиту. От этой беспомощности ресницы ее еще сильнее блестели, и она кусала губы и морщила носик. Черные углы, покачиваясь, смотрели на маленькую девочку, которой хотелось плакать.

Вошел Инги, сверкнули его темные глаза, и ей стало совсем тоскливо, что она не может толком его проводить. Он, как был в кольчуге, сел у ее ног, помолчал, запрокинул голову, глядя на нее снизу, улыбнулся. Она наклонилась к нему, светлые волосы упали, отгородив их лица от света, и поцеловала его в глаза, а потом в губы. Так, склонившись над ним, она готова была сидеть вечность, но в конце концов стало неудобно, и она перебралась к нему на пол. Он обнял ее, и они, прислонившись друг к другу, долго-долго молча глядели на дрожащий огонек.

– Какой большой этот мир… Когда ты уходил на охоту или в сторожа, мне казалось, что это невыносимо далеко, долго, грустно! А теперь даже не представить. Твой отец говорит, только на лодке восемь дней пути до Ильмери, а там до Алдоги еще сколько… Страшно далеко. Ты меня простишь?

– Это ты меня прости…

– Прости, что не хочу тебя отпускать…

– Наверное, женщины всегда этого не хотят…

– Я злюка… Меня аж тошнило от злости на свадебном пиру… Кому нужен этот поход… Сама не знаю с чего… Нет, не из-за Салми, хотя она год назад так бегала за тобой.

Инги взмок от ее слов – она, оказывается, все о них знала, – а Илма, не заметив его смущения, поцеловала его.

– Слава, походы, добыча! Все веселятся, хотя только вы вчетвером уходите туда, откуда не все возвращаются… А у всех прямо праздник… Но как же я разозлилась и на тебя, и на мать мою!

– На нее-то за что?

– Я знаю, что это она уговорила Хельги отправить тебя с Сигмундом. Мать так любит твоего отца, что готова на все, лишь бы он не ушел.

– Я не смог бы остаться здесь, если бы все парни ушли!

– Так хотелось любить, любить, любить… А теперь… Чужая жизнь, чужая месть оказались важней моей жизни, а у меня и было-то ее каких-то полгода с того йоля, – Илма всхлипнула. – Всего полгода жизни, чуть больше… Но я благодарна и за эти полгода, которые люблю тебя.

– Я вернусь… Не плачь… Будем любить друг друга и дальше.

– Конечно, но я буду уже другая, да и ты вернешься не тем!

Илма помолчала.

– Надеюсь, мы сможем побороть время. Мне так хотелось счастья для нас, таких, какие мы были все это лето, до того, как приехал Гутхорм… Мы и сейчас-то уже не те, кем были несколько дней назад. А через неделю ты будешь так далеко со всеми своими помыслами, что обо мне и не вспомнишь.

Инги ткнулся ей носом в висок и продолжил за ней:

– А будущей весной я буду думать о чем-то новом и, возможно, не смогу приехать. Сигмунд станет конунгом Алдейгьи, соберет новый поход на восток, на Алаборг или на север, в Кирьялаботнар, и я пойду с ним.

– Хоть платочек или украшеньице пришли. Буду знать, что жив и помнишь. Мужчины уходят так надолго. Им кажется, времени у них без конца. А у нас… Мама говорит, твоя мать Гудрун ждала Хельги после свадьбы три года. Руна своего первого мужа ждала-ждала, а когда он вернулся, не прожил и полгода… У нее, когда он умер, случился выкидыш, так и осталась одна, без детей…

– Да, он ходил с отцом в тот славный поход на Миклагард.

– Вернулся и умер – ни памяти, ни детей не осталось.

Илма вдруг успокоилась.

– Вот тебе еще один расшитый пояс, с вплетенными в него корнями и травами, – нет сильнее оберега. В нем тайные вещи от наших людей, и от матери, и от меня. Говорят, руотси ходят за такими поясами за многие реки, за месяцы пути, везут их издалека. Но вот он здесь, из моих рук, полный заклинаний и сил, бери его. Буду ждать тебя! – Илма вздохнула.

– Что тебе привезти?

– Ты ведь знаешь… Себя самого. Живого, веселого и заботливого.

Она поцеловала его и, обхватив руками, надолго прижала к груди.

* * *

На следующее утро легкий перекус стремительно перерос в попойку. Лесные лаппи и вадья, родственники Гордой Илмы, отправляли вместе с руотси своего парня Тойво, поэтому провожать собрались многие из приехавших на осеннее жертвоприношение. Дом Хельги ломился от пьющих и орущих людей.

Загруженные лодки уже стояли на воде, прикрепленные чальными концами к шестам. На берегу под серым небом лежали сумки и узлы с вещами, а мужчины в полутемном доме все пили и пили эль, вино из голубики, пожирали остатки жертвенного мяса и сыра, хмелели, отряхивали хмель, поминали друзей, хвалились и договаривались о будущем под общие взрывы хохота, словно и не собирались в дорогу. Оружие мерцало на темных стенах и столбах. Тихо сидели женщины в ярко вышитых платьях.

Наконец ближе к полудню, словно опомнившись, мужчины в спешке начали выбираться из-за столов и, щурясь от дневного света, выкатились толпой к реке.

С затуманенной не то от выпитого, не то от бессонной ночи головой Инги прижал Илму, тут же отпустил ее и, покачиваясь, пошел к воде. Темно-синий кюртиль из плотно вязанной шерсти был подпоясан ремнем, на котором у бедра болтался боевой нож, рог для питья, кошель. Широкие штаны под коленями перехвачены подвязками, кожаная обувь сверкает от воска. Илма могла гордиться им, но ее сердце сжималось от тоски. Отец Инги решил сплавиться до Лауги-реки, чтобы встретиться с Сигмундом, поэтому он стоял в кожаной шапке и безрукавке, придерживая свою лодку, и что-то весело кричал женщинам у дома. В лодке уже сидел Эйнар и отгонял от нее младшего брата, тоже вознамерившегося уйти в поход. Впереди устроился Хотнег, стараясь не смотреть на свою мать, что-то рассматривал на том берегу. Вот брат Илмы, приобняв сестру, двинулся вниз по склону.

Тут рядом с Илмой появилась Руна и принялась напоминать своему мужу, чтобы он не забыл передать привет Гюде и Торлейву, а также привезти от них с Лауга-йоги вещи… Илме было тошно от звуков ее голоса.

Инги неловко забрался в лодку, поясная сумка мешала усесться, боевой нож, хотя и на длинных ремешках, никак не укладывался. Тойво помог ему, устроился и сам. Инги обернулся и попробовал улыбнуться, но увидел глаза Илмы.

Мимо, оставляя по черной воде серебряный след, плавно пошел первый струг Гутхорма. Весла еще толкались о дно, гребцы бодро шумели, Туки кричал что-то Гордой Илме на лесном языке, все оборачивали лица к провожающим и махали руками, отчего лодка шла неровно и чуть не ткнулась носом в берег. Плеснули весла второй лодки. Вокруг было шумно, как на празднике. Весело ругался на своих пьяных гребцов Гутхорм.

– И р-р-раз, и р-р-раз, – попытался он сладить своих парней. Его лодка начала входить в поворот, Гутхорм обернулся к оставшимся на берегу и поднял руку.

Вот и лодка Хельги качнулась и отошла от берега. Сам Хельги впрыгнул последним. На берегу осталась чья-то сумка, дети, взвизгнув, бросились к ней наперегонки. Оп-па – сумка полетела в руки Тойво. Все засмеялись, а мать Тойво погрозила ему кулаком.

Инги, держа обеими руками короткое весло, оттолкнулся одновременно со всеми от каменистого дна. Течение подхватило лодку. Инги обернулся через левое плечо. Вот Илма машет рукой. Рядом с ней Руна и Гордая Илма, подняв руки, творят напутственные молитвы. Тетки и работники, все домашние, стоят за их спиной. Вот отец Хотнега спрятал глаза, наклонил голову и, обняв жену за плечи, шепчет что-то успокаивающее. Здесь же сосед Торд с младшими сыновьями. Мать Эйнара на ослабевших ногах. Салми вытирает глаза. Вот и плачущая Звенка, получившая в эти дни кучу подарков, а теперь всхлипывающая обо всех сразу. Илма, Илма, какая же ты беззащитная!

В стороне толпятся удивленные гуси, овцы и козы, собаки носятся с лаем от дома к воде и обратно, а на самом берегу дети прыгают и суматошно машут руками.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Торговое поселение, изначально без укреплений.

2

Люди меча, воинское сообщество балтских племен.

3

Балтийское море.

4

Мужики гребли, ротсмены.

5

Восточнобалтийское название эля, пива.

6

Йети, лесные великаны.

7

Чудское озеро.

8

Бог смерти и возрождения, плодородия и богатства.

9

Заморские гребцы, команда корабля.

10

Современная река Великая.

11

Современная река Луга.

12

Шаман, знахарь.

13

Расчищенное от леса поле, ляды.

14

Правитель, подчиненный конунгу.

15

Валланд – земля кельтов, современная Франция.

16

Лодья, речное судно.

17

Густая сеть близко расположенных островов.

18

Небольшой боевой корабль.

19

Островная округа, современный Сааремаа.

20

Кленовые леса, северное побережье Эстонии.

21

Земля племени водь, запад современной Ленинградской области.

22

Настольные игры.

23

Верхнее море, озеро Ильмень.

24

Нижнее море, Ладожское озеро.

25

Усадьба, укрепление.

26

Герой, сын богатыря Калева.

27

Саамы, лопари.

28

Водь, народ, живший на западе современной Ленинградской области.

29

Бог мудрости, войны и вдохновения.

30

Более современное название – кривичи.

31

Современный Финский залив.

32

Финское название современной реки Волхов.

33

Константинополь, современный Стамбул.

34

Предводитель, руководитель.

35

Восточный путь.

36

Рюриково городище на правом берегу Волхова.

37

Регулярное народное собрание.

38

Данп – готское название реки Днепр.

39

Древнеэстонское племя.

40

Переход от отдыха до отдыха, около 8–10 км.

41

Знатный человек, следящий за святилищем и обрядами.

42

Богатый землевладелец, хозяин.

43

Воевода сотни, округи.

44

Волхвы.

45

Рабы.

46

Шерстяная верхняя одежда.

47

Человек, владеющий рунами.

48

Яблочное вино, сидр.

49

Дословно с эстонского «Река рабов», современная река Оредеж, северный приток Луги.

50

Снасть для ловли рыбы, мережа, морда.

51

Разведчики, переговорщики, порученцы.

52

Назначенный или избранный предводитель вооруженного ополчения округи, военный вождь.

53

Древнее балтское племя.

54

Торговый корабль.

55

Земля эстонского племени виру.

56

Кургальский полуостров.

57

Коровья река, современная река Лемовжа.

58

Дословно: дом огня, главный дом усадьбы.

59

Торговый партнер, товарищ.

60

Кельтская плетенка.

61

Балтское имя бога Велеса.

62

Жрец у балтских народов.

63

Плотная шерстяная ткань.

64

Целостность, благодать.

65

Готское имя Одина-аса.

66

Длинный боевой корабль.

67

Младшие дружинники.

68

Серп луны, Мани – бог луны.

69

Округа, приход.

70

Правительница, в современном шведском языке королева.

71

В саамских говорах означает «враг», возможно, от русского «чудь».

72

Договор, упорядочивание отношений.

73

Переносное жилище саамов из жердей, покрытое кожами.

74

Зимнее саамское жилище.

75

Современная река Свирь.

76

Варяг, наемник, давший клятву верности.

77

Древнескандинавская настольная игра.

78

Река Нева.

79

Исторические области Норвегии.

80

Мифические великаны.

81

Съезд, сбор саамских старшин.

82

Многострунный музыкальный инструмент, кантеле, гусли.

83

Девушки на выданье, которые, по обычаю, ездили на праздники в гости.

84

Пример кеннинга, где Отец древних песен – это Один-ас.

85

Место силы у саамов.

86

Порождение йотунов, горное чудовище.

87

Дословно «губная арфа», губной металлический инструмент, варган.

88

Расписная деревянная чаша с ручкой в виде головы утки или коня.

89

Современная река Шелонь.

90

Восьминогий конь Одина-аса.

91

Семья, восемь рун, треть общего числа рун футарка.

92

Карельские заливы, северные шхеры Ладожского озера.

93

Древняя игра с мячом.

94

Капюшон с наплечником.