Второй шанс

Андрей Белькович

Второй шанс

I

Безмятежный сон нарушила трель телефонного звонка. Как хотелось ещё немного понежиться в уютной кровати, но природная повышенная ответственность заставила меня ответить на утренний звонок.

Это был директор школы, в которой я уже двадцать лет успешно трудился в качестве учителя физкультуры и преподавателя основ безопасности жизнедеятельности. В школу я пришёл, когда мне исполнилось тридцать девять лет, выйдя на пенсию по выслуге лет (по совокупности службы в пограничных войсках и службы в милиции).

– Доброе утро, Анатолий Владимирович, понимаю, что Вы в отпуске, но обстоятельства сложились так, что без Вас, боюсь, не справимся.

– И Вам доброе, слушаю Вас, Геннадий Егорович.

– Завтра наши ученики, восьмиклассники, пятнадцать человек, выезжают в горы на трое суток. Сопровождающих двое, классные руководители, но вот незадача: одна из них, Татьяна Ивановна Морозова, попала в больницу с острым приступом аппендицита. Не могли бы Вы её заменить? Всё-таки горы, а Вы человек в прошлом военный, жизненный опыт опять же.

Из планов на отпуск на первом месте у меня значились безделье, отсыпание и чтение книг и лишь потом встреча в Москве с выпускниками Голицынского пограничного института ФСБ России.

– Геннадий Егорович, Вы же меня знаете, надо – значит, исполним в лучшем виде.

– Спасибо, я в Вас не сомневался. Выезд завтра в 6:00 от школы, вторым сопровождающим с Вами поедет Светлана Владимировна Моторнова. Из отпуска выйдете на три дня позже. Приятных вам впечатлений.

Директор отключился. Вот так всегда, не могу отказать руководителю, воспринимая его просьбы как приказ в вежливой форме. Честно сказать, и сам подумывал убежать от летней кубанской жары хоть на несколько дней в горы.

II

Утром следующего дня в назначенное время я прибыл в школу. Моя напарница уже была в школе и пересчитывала юных туристов.

К обеду мы были на месте, в селе Архыз, где располагалась туристическая база. Сам посёлок небольшой, в нём проживает около девятисот человек.

Немного отдохнув с дороги, мы пообедали и собрались в холле, где перед нами выступил местный краевед, который рассказал о достопримечательностях и красотах Карачаево-Черкесской Республики.

Вечером со Светланой Владимировной мы организовали для наших подопечных небольшой пикник с шашлыками, песнями у костра и туристическими легендами.

В семь часов следующего дня наша туристическая команда уже была готова к походу. Касим Боташев, местный проводник, проверил наше нехитрое снаряжение и ненавязчиво напомнил правила поведения в горах. Нам предстояло преодолеть восемь с половиной километров. Маршрут проходил по склонам хребта Абишира-Ахуба к Баритовому водопаду и обратно.

Летний Архыз – поистине дивное место, настоящая жемчужина Кавказа! Яркое южное солнце, заснеженные пики гор, зелень альпийских лугов и щедрая россыпь высокогорных озёр, укрытых за далёкими перевалами и отливающих небесной бирюзой… Мы шли не торопясь, наслаждаясь красотами природы, пробираясь крутыми тропами по долинам, ущельям и перевалам, поднимаясь на небольшие вершины. Дети понемногу стали уставать, некоторые даже натёрли мозоли. На очередном привале мы решили сбавить темп и перестроить группу. Впереди идёт проводник Касим, за ним девочки, далее наиболее сильные юноши и Светлана Владимировна. Замыкает нашу колону группа из четырёх наиболее слабых человек, двигающихся под моим контролем.

Пройдя пару километров, моя группа немного приотстала, но мы не теряли из виду основную команду.

На одном из поворотов дорога раздвоилась, взяв немного левее. Мы уверенно поковыляли вперёд. Примерно через пятьсот метров тропа резко оборвалась, упёршись в небольшую скалу. Я понял, что мы ушли в сторону от основного маршрута.

– Анатолий Владимирович, мы заблудились? – чуть слышно произнесла одна из девочек. Это была Варя Семёнова.

– Не переживай, всё нормально. Компас у нас есть, мы знаем, в каком направлении нам возвращаться. Сейчас немного отдохнём и вернёмся к тому месту, где тропа раздвоилась, – как можно уверенней успокоил я детей.

Нас было пятеро – я, две девочки и два мальчика.

Прямо в скале я увидел вход в пещеру. Раз уж мы не дошли до водопада, то я предложил всем обследовать её. Все с удовольствием согласились. Мы достали фонарики и дружно зашагали покорять ещё одно чудо гор. Сначала проход был узкий, но потом мы вышли в довольно большой отдел пещеры и увидели крохотное озерцо. Пещера была прекрасна. Из трещин в своде свисали завораживающие сталактиты и сталагмиты. На стенах не было следов эрозии от стекающих вод. Температура воздуха была пониже, чем вне пещеры, но вода в озере была бирюзового цвета и оказалась тёплой.

Я исследовал природный бассейн и с удовольствием окунался в воду. Глубина озера была небольшая, сантиметров семьдесят. Конечными пунктами нашего похода были водопад и небольшое озеро, поэтому у всех с собой были купальники и плавки. Для восстановления сил и подъёма духа ребят я разрешил всем желающим принять водные процедуры. Наплескавшись вдоволь в воде, ребята немного расслабленно расположились на камнях, словно специально расставленных в виде лавок.

Вопреки моим ожиданиям, вместо бодрости духа на нас нашёл какой-то морок. Незаметно все провалились в полудрёму. Сквозь томное состояние я услышал тихое, завораживающее пение то ли девушки, то ли ребёнка. С усилием разомкнув веки, я увидел в проходе необыкновенное существо. В целом это была птица, но с человеческой головой и с лицом девушки. Я слышал греческую легенду о таких существах.

Появление птицы с человеческим лицом Гамаюн связано с каким-то пророчеством, благой вестью, Сирин – предвестник зла и, наконец, третье создание – Алкиона. Девушка Алкиона, превращённая в зимородка. Её пение усыпляющее и живительное. В Яблочный Спас она встряхивает крыльями и осыпает на землю целительную росу, способную оживить. Но это же просто легенда. Или я сплю? Сильно прикусив язык до металлического вкуса во рту и встряхнув головой, я понял, что это не сон. Как заворожённый, я пошёл к этому чудному созданию. Пение прекратилось.

– Человек, есть ли у тебя желание изменить свою прошлую жизнь, исправить совершённые ошибки? – прозвучал, скорее у меня в голове, дивный голос Алкионы.

Счастлив ли я в жизни, правильно ли прожил свой век, сожалею ли я о чём-либо? Я думал об этом очень часто в последнее время. Наши действия вытекают из наших желаний, но очень часто возникают какие-то объективные обстоятельства, не дающие нам воплотить в реальность наши мечтания, чаяния и желания. Кроме этого, мы сами порой совершаем опрометчивые поступки и потом о них жалеем. Конечно же, я хотел многое исправить, изменить, но это же невозможно!

– Да, – чуть слышно прошептал я.

– Теперь у тебя есть такая возможность, только поступи правильно.

Дивное создание взмахнуло крыльями и скрылось в проходах пещеры.

Я стоял в полном недоумении, в растерянности и в смятении чувств. Я считал себя верующим человеком и, будучи рождённым в СССР, не был крещён, меня родители «октябрили» в сельсовете.

Уже в начальной школе я стал проявлять интерес к церкви, к Богу, но информации не было. Очень скудные крупицы знаний мною были получены от мамы, которая сама имела весьма сомнительные понятия о смысле жизни. В школе нам активно проповедовали атеизм и материализм. Но как часто бывает, даже не воцерковленные люди, когда им становится страшно за себя или родных людей, начинают молиться. В глубине души я понимал, что в этом мире нам не дано увидеть, ощутить духовный, потусторонний мир, может, поэтому в мире так много неверующих людей. В двадцать пять лет я осознанно крестился в православном храме, прочитал Библию и много другой теологической литературы, но не видел чудес, знамений, не встречал пророков. Я просто верил, что Бог есть и мы Его творения, верил, что есть и жизнь после смерти, есть бессмертная душа. В этом мире мы должны заботиться о её чистоте. Но то, что произошло со мной несколько минут назад, потрясло меня до глубины души. Что это было? Реальная встреча с мифическим существом? Или, может, действие какого-то природного газа вызвало галлюцинацию? Надо было срочно выйти на свежий воздух и вывести детей. Меня очень сильно мучила жажда. Оглядевшись, я увидел родник, бьющий прямо из стены. Утолив жажду и наполнив пустой термос ключевой водой, я отправился к ребятам.

Мои подопечные безмятежно спали. Осторожно, чтобы их не напугать, я подошёл по отдельности к каждому ребёнку и осторожно разбудил детей. Выбравшись из пещеры, мы все почувствовали прилив сил.

– Ну что, друзья, отдохнули, готовы вернуться к исходной точке? – как можно веселее спросил я.

– Да, готовы к любым туристическим трудностям! – бодро отрапортовала Варя Семёнова.

Уже на полпути к развилке троп мы встретили нашего проводника Касима. Он сообщил нам, что основная группа под руководством Светланы Владимировны возвращается в лагерь, а он понял, что мы свернули не туда, и решил пойти нам навстречу. Уже в лагере дети весь вечер, сидя у костра, наперебой делились впечатлениями от своих приключений. Я смотрел, как огонь, исполняя свой танец, играл яркими гипнотизирующими красками. Дрова в костре потихоньку потрескивали, огонь был словно живой, манящий и в то же время какой-то очистительный, роковой. В голове мелькали сцены встречи с Алкионой. Я почему-то был уверен, что это была именно ОНА.

На меня нахлынула волна воспоминаний. Моё детство проходило в семидесятые годы прошлого века в сельской местности. Я всегда с удовольствием вспоминаю те далёкие годы. Мы с соседскими пацанами просто жили на улице. Родителям не то чтобы не было до нас времени – просто утром, когда мы ещё спали, они уходили на работу, а вечером, придя с работы, спешили на огород, чтобы дотемна управиться по хозяйству, на скорую руку готовили ужин, пораньше ложились спать, чтобы набраться сил для следующего трудового дня. Летом мы целыми днями гоняли на великах, лазили в колхозные сады полакомиться черешней, яблоками и другими вкусняшками, правда, потом частенько болели животы, но нас это сильно не расстраивало. Когда солнце только-только садилось, мы играли в футбол, в «войнушки», в «слона» и другие подвижные игры в зависимости от условий двора, в котором проживали. С наступлением сумерек энергия немного шла на спад, мы разжигали костёр прямо на улице, готовили в углях печёную картошку, поджаривали хлеб, сало, колбаску на открытом огне. Но главной изюминкой этих посиделок были фантастические, мистические и приключенческие рассказы, которые мы прочитали раньше в дождливую погоду. Ближе к ночи мы переходили на страшилки, которые порой сами же и сочиняли. Большое на наше времяпрепровождение оказывали фильмы, идущие в кинотеатрах страны. После картин про индейцев мы делали луки и стреляли в импровизированные мишени, в воздушные шарики. После итальянского боевичка начинали изготавливать самопалы и пугачи. После французских фильмов про мушкетёров мы неистово бились на шпагах…

Река занимала особое место в нашей жизни, это и активная рыбалка, ловля раков и заплывы на самодельных плотах, переплывание реки на спор. Как мы выжили без охраны, без спасателей, до сих пор не могу понять. Мы старались почти всё сделать своим руками. Когда мне родители не смогли купить мопед из-за финансовых затруднений, я собрал его сам. На школьном стадионе часто устраивали свалку металлолома, который мы дружно собирали по всей станице. Там я нашёл целую, немного ржавую, с облупившейся кое-где краской, раму с вилкой и сидушкой. Пожилой сосед подарил мне колёса, которые он использовал для самодельной тачки. Она ему уже была не нужна в силу возраста. Двигатель собирали всем миром по кусочкам, мелочёвку я купил в магазине, разбив свою копилку, сделанную в виде небольшого кота. На всё про всё у меня ушёл месяц, но это был шедевр, некоторые пацаны даже немного завидовали.

Лет с четырнадцати нас уже потянуло к девчонкам, но это отдельная история. Когда сейчас дети хвалятся друг перед другом, что у них сотни виртуальных друзей в соцсетях, у меня это вызывает грустную улыбку. У меня был один, единственный настоящий друг Алексашка, Санёк, все остальные – это просто ребята с нашего двора, одноклассники, знакомые, товарищи. Многие нас считали братьями, потому что мы были не разлей вода, постоянно вместе. Как-то, посмотрев индийский фильм, где друзья побратались, порезав себе руки и приложив их ранами друг к дружке, мы сделали то же самое. Так получилось, что наши интересы, мысли, взгляды на происходящие вокруг нас события полностью совпадали, мы были как одно целое. Жизнь нас ненадолго разбросала по стране, но потом мы опять были вместе и даже немного дружили семьями. К великому сожалению, он трагически погиб в автокатастрофе. Старый друг никуда не исчез, он просто ушёл в другой мир. Память о нём навсегда осталась в моём сердце. С годами я так больше и не встретил такого же преданного и надёжного единомышленника.

Счастливое, беззаботное детство незаметно пролетело, и наступала пора юности. Среднюю школу я закончил на отлично, имел первый спортивный разряд по велоспорту и был кандидатом в мастера спорта по вольной борьбе. Я хотел стать юристом, и не просто юристом, а знаменитым адвокатом. Начитавшись художественной литературы о Шерлоке Холмсе, Аллане Пинкертоне, мисс Марпл, я мечтал распутывать сложные преступления, но при этом оставаться свободным от служебных обязанностей, отчётов, подчинений и связанного с ними рутинного бумаготворчества. В нашей стране не было частных детективных агентств, и мне казалось, что наиболее близким к моим мечтаниям будет адвокатура, где можно будет параллельно с правоохранительными органами самостоятельно расследовать преступления и при следственной ошибке доказывать невиновность моего подзащитного или как минимум облегчить его учесть. Но моим мечтаниям не суждено было сбыться.

Так случилось, что мой отец из жизни ушёл очень рано в результате тяжёлой болезни. Спустя какое-то время мама опять вышла замуж, и меня воспитывал отчим. Отношения в семье были нормальные, но мы всё равно оставались чужими людьми. Когда до окончания школы оставалось полгода, я сказал родителям, что хочу поступать в юридический институт. Мама похвалила и поддержала моё решение, отчим сдержанно промолчал. Через неделю он принёс домой газету «Комсомольская правда», где на полстраницы была статья о военном пограничном училище КГБ СССР. На семейном совете было решено, без учёта моего мнения, что мне лучше стать военным, а не юристом. Прозвучали доводы, что при поступлении в юридический институт могут потребовать деньги, которых у нас нет, а если даже я чудом и поступлю, то пять лет меня надо будет кормить, платить за моё проживание, возможные «хвосты» в период сессий, модно одевать, тратиться на проезд, а в военном учебном заведении я буду на полном государственном обеспечении, рано выйду на пенсию, получу от государства жильё, льготы. Вот это был первый, самый значимый пункт в моей жизни, который бы я хотел изменить.

– Друзья, пора укладываться спать, завтра рано мы выезжаем домой. – От нахлынувших воспоминаний меня отвлёк голос Светланы Владимировны.

Дети без особого желания стали расходиться по своим комнатам и готовиться ко сну. Путь домой прошёл без особых приключений. Мы потихоньку возвращались в русло повседневной жизни, оставив в памяти массу хороших впечатлений и воспоминаний от поездки в горы.

III

Утром я проснулся поздно, на часах было 9:00. Давно со мной такого не происходило, обычно я в шесть часов уже был на ногах. Во всём теле я чувствовал такой прилив сил, что мне казалось, словно я в казарме военного учебного заведения и на зарядке готов пробежать марш-бросок в шесть километров в полном военном снаряжении. Принимая гигиенические процедуры и готовя себе завтрак, я невольно предался воспоминаниям…

Да, я, будучи послушным, благодарным и очень ответственным сыном, не пошёл против воли родителей – сказались строгое воспитание и ответственный характер. Экзамены я сдал на отлично и лишь изложение написал на четвёрку, в итоге набрав столько баллов, что легко мог бы пройти на юрфак в МГУ, но киноленту назад уже не отмотать.

Учиться было легко, морально постоянно напрягало лишь казарменное положение (на все мероприятия от подъёма и до отбоя – построение; подчинение всем – от командира отделения, такого же курсанта, но поступившего не с гражданки, а из армии и уже имевшего сержантское звание, и до начальника учебного заведения; практически отсутствие свободного времени). Мне повезло: на четвёртом курсе учился мой земляк Сергей Береговенко, чемпион училища по каратэ. Землячество в военной системе – это как родство. Сергей взял меня под свою опеку, часто забирал меня с самоподготовки на тренировки по рукопашному бою. Одногруппники меня побаивались и немного уважали. В нашей группе училось 35 курсантов на первом курсе, к выпуску добрались лишь 23. Дисциплина была строжайшая. Все четыре года мы находились на казарменном положении. В увольнение отпускали редко. Отчисляли за драки, возвращение из увольнения с запахом алкоголя, неуспеваемость, самоволки, многие не выдерживали нагрузки и уходили сами. Как я хотел всё бросить! Но меня удерживала любовь мамы, ежедневные письма которой были пронизаны гордостью за единственного сына. На втором курсе за отличную учёбу и хорошие показатели по физической подготовке меня назначили заместителем командира взвода с присвоением сержантского звания. Ближе к выпуску командир нашего учебного взвода (курсовой офицер капитан Владимир Николаевич Втюрин) приоткрыл мне завесу тайны распределения к местам дальнейшей службы. Мне предоставлялся выбор: остаться в училище на преподавательской должности на кафедре физической подготовки (на тот момент я уже был мастером спорта по рукопашному бою) или послужить курсовым офицером (трое командиров учебных взводов с нашего курса поступали в академию, образовались вакансии). Такой шанс предоставлялся единицам, и его надо было заслужить. Перспективы были хорошие, но за месяц до получения лейтенантских погон произошёл случай, перевернувший всё с ног на голову.

Я нёс службу дежурным по курсу (по учебной роте), со мной поддерживали порядок ещё трое дневальных. За час до подъёма из канцелярии (помещения для ответственного офицера) вышел капитан Валиев и валкой походкой прошёл в туалет. Офицер явно был нетрезв. Попасть обратно в свой кабинет он не смог, потому что дверь закрылась сквозняком, а ключ остался в канцелярии.

– Дежурный, метнулся ко мне! – гневно проревел офицер.

Косяк, как говорят военные, был не мой. Мы уж получили офицерскую форму, вечерами крепили звёздочки к погонам, пришивали погоны к кителям, шинелям, в общем, чувствовали себя уже офицерами, хотя впереди ещё были два государственных экзамена. Я вразвалочку направился к раздражённому Валиеву.

– Ты чё ползёшь, как беременный таракан, бегом ко мне, курсант.

– Полегче на поворотах, капитан, я без пяти минут такой же офицер, как и ты.

– Рот закрой, ублюдок, ты ещё год после выпуска будешь ходить в курсантских штанах, пока не станешь настоящим офицером, – скорее алкоголь ответил за капитана, чем его здравый смысл.

Я остановился, медленно развернулся и пошёл в обратном направлении. Даже на первом курсе офицеры не позволяли себе такие вольности по отношению к нам, тем самым показывая нам правильное отношение к подчинённым.

Валиев, захлёбываясь от ярости, подбежал ко мне сзади и дал хорошего пинка под зад. Это было уже слишком. Скорее рефлекторно, чем осознанно, я с разворота попал в его наглую морду КУРСАНТСКИМ сапогом. Придя в себя, недоофицер ретировался из расположения роты. Когда я уже начал забывать об этом инциденте, ко мне подошёл наш курсовой офицер Втюрин и тихо сказал: «Знаешь, на ком женат капитан Валиев? – и продолжил, не дожидаясь ответа: – На дочери заместителя начальника училища. Не надо было тебе с ним конфликтовать». Позже, я узнал, что распределён в Краснознамённый Среднеазиатский пограничный округ.

После вручения дипломов нас ждал первый офицерский отпуск. Дома был накрыт скромный семейный праздничный стол, почётное место на котором занимали золотые лейтенантские погоны. Вечер и почти всю ночь мы провели с моей девушкой Мариной. Я говорил почти без остановки, рассказывал своей потенциальной жене интересные случаи из курсантской жизни, много шутил, не умолчал и о своём новом месте службы… Под утро я сделал ей предложение.

– Нет, – чуть слышно прошептала девушка.

– Почему, мы ведь любим друг друга, мы так много мечтали о том, как будем создавать нашу семью?

– Мне 19 лет, я хочу лучшие свои годы провести в большом красивом городе, наслаждаясь всеми его культурными и увеселительными возможностями, а ты предлагаешь мне дальний гарнизон, офицерское общежитие с удобствами в коридоре…

– А как же «с милым и рай в шалаше?» – не унимался я.

– Ты веришь в эти сказки? – рассмеялась Марина мне в лицо. – Глупый, когда ты уже повзрослеешь…

В моей жизни явно наступила чёрная полоса.

Год службы на дальней пограничной заставе в Туркмении, где даже вода была привозная, температура воздуха в тени 56 градусов, а по территории свободно ползали кобры, эфы, скорпионы и фаланги, пролетел, как ни странно, быстро. Полтора месяца отпуска в родном крае были подобно раю. Так совпало, что мой друг Алексашка тоже был дома в отпуске. В Казани, где он проходил офицерскую службу, Санёк познакомился с Еленой. Я был приглашён на их бракосочетание. Свадебный вечер проходил в кафе. Ещё в ЗАГСе я обратил внимание на одну симпатичную девушку. В кафе, не теряя времени, я решил действовать как на поле боя, стремительною и решительно. Мою новую знакомую звали Ангелина. Оказывается, она тоже приехала из Казани и была лучшей подругой невесты. Девушка была жгучей брюнеткой, её чёрные огромные глаза просто не оставляли мне шанса, я тонул в этих бездонных озёрах, словно мальчишка. Я не отходил от Гели весь вечер. За несколько часов общения мы узнали друг о друге почти всё. Девушка рано потеряла отца, её воспитанием занимались мать и старший брат Степан. Ангелина закончила Казанское педагогическое училище и работала учителем начальных классов.

Оставшиеся пять дней моего отпуска мы провели вместе, наслаждаясь каждым мгновением общения. Бо́льшую часть времени мы просто гуляли, и тем не менее за это время мы успели съездить в горы, на море и даже половить рыбу. Геля была не просто понравившейся мне девушкой, я чувствовал в ней родственную душу, наши интересы во многом совпадали. Я готов был взять её в жёны, был уверен, что она испытывает ко мне те же чувства. Трагизм ситуации заключался в том, что я боялся повторения неудачи с Мариной. Кроме меня, на заставе были ещё два офицера – начальник и заместитель начальника по боевой подготовке (я выполнял обязанности замполита). Мои коллеги были женаты, и жёны проживали с ними, а у начальника были ещё две дочери. Каждому офицеру предоставлялась служебная мебелированная квартира. Но захочет ли моя новая подруга променять столицу Татарстана на пустынные земли Туркмении?.. Перед расставанием я то и дело намекал девушке о надоевшей холостяцкой офицерской жизни, а она молча смотрела мне в глаза и, как я потом узнал, просто ждала предложения руки и сердца. Обменявшись адресами, мы расстались.

Всю дорогу к месту службы я корил себя за нерешительность. На заставе все мысли были об Ангелине. Я писал ей каждый день длинные романтические письма, наполненные нежностью и любовью. Через месяц мне позвонил начальник политотдела пограничного отряда и огорошил приятной новостью:

– Тебе срочная телеграмма.

– Читайте, товарищ подполковник.

– «Выезжаю. Встречай. Ашхабад, аэропорт 23 августа в 14:00. Геля». Я так понимаю, лейтенант, твоей холостяцкой жизни приходит конец?

– Да, спасибо большое, – радостно прокричал я в трубку.

– Даю тебе официальный выходной, все формальности с въездом в пограничную зону я улажу, бери служебный УАЗ и встречай свою судьбу, – пророкотал начальник политотдела и отключился.

Я был на седьмом небе от счастья.

Геля с любовью обустроила наше семейное гнёздышко, быстро сошлась с другими жёнами офицеров. Жизнь на заставе засияла новыми красками. Мы, в свою очередь, не давали нашим боевым подругам заскучать. Охота на кабана с кузова ГАЗ-66, рыбалка на местном озере, вечерами шашлыки, чаепитие с тортами, игра в лото, стрельба из боевого оружия по пустым бутылкам… Можно с уверенностью сказать, что мы были счастливы.

Незаметно прошло четыре года. На моём счету уже было двадцать три задержания нарушителей государственной границы. В основном это были иранцы, бежавшие от преследования властей за общественную или политическую деятельность. Я уже был старшим лейтенантом, и до получения звания капитана мне оставался один год, а там не за горами попытка поступления в академию и дальнейший карьерный рост.