Скуфы и сарматы

Борис Бицоти

Скуфы и сарматы

Скуфы и сарматы

Алан заканчивал экскурсию по трем ущельям Осетии в родовой башне одного из древних знатных осетинских родов. В этот раз Алан был не в духе, язык у экскурсовода заплетался, экскурсия получилась несуразная, но туристам, как это часто бывает, все нравилось и хотелось еще. С самого начала Алан почувствовал дискомфорт, когда увидел у одной пары экскурсантов ребенка лет шести-семи. Этот ребенок и спутал экскурсоводу все карты. Алан не любил детей на работе, особенно в таком возрасте, когда они уже все понимали. Они вели себя на экскурсиях очень плохо, не слушали гида, баловались, убегали куда-то в кусты и овраги, где их потом приходилось искать. Вот и сейчас, когда все улыбались и хлопали, ребенок недовольно смотрел на танцующие пары в национальных костюмах, с выражением лица «поскорее бы все это закончилось».

Алану это не нравилось. Ребенок как будто бы видел, что все эти люди в папахах и черкесках, собрались, чтобы погреть руки на невежестве туристов. Это были не настоящие осетины, а опереточные, а их показное гостеприимство всего лишь шоу для людей, которые приехали в горы на несколько часов и скоро уедут обратно.

Алан нервно посмотрел на время. Пора было уже прекращать, но представление никак не кончалось. Танцующие вошли в раж и потеряли чувство меры. Далее случилось именно то, чего Алан так боялся. Ребенок стал дергать за руку маму, потом отца, потом видя, что от него отмахиваются, как от назойливой мухи, закатил истерику. «Мама, – заорало дитя во весь голос, – долго мы тут еще будем торчать!» Голос ребенка прогремел как гром среди ясного неба. Гармонистка в ужасе остановилась. Последняя нота протяжно повисла, добавив драматизма всей сцене. А ребенок, теперь уже в полной тишине произвел контрольный выстрел в голову показному мероприятию, во всеуслышанье заявив: «Надоели уже эти скуфы!»

Все замерли. Отец и мать виновато посмотрели на Алана, который, кипя от возмущения внутри, изобразил спокойствие и умиление. «Не скуфы, а скифы», – строго поправил ребенка отец. «Какая разница, – возмущалось дитя, – они все равно уже задолбали». Алан оглядел присутствующих. Все переглядывались и неловко улыбались. Аниматоры были опытные и чувствовали, что пора завязывать. В их деле важным было вовремя останавливаться, и они плавно свели номер на нет. Раздражитель исчез, ребенок успокоился, и Алан тоже выдохнул.

«Да, – подумал Алан, глядя на заплывших жиром артистов, отдыхавших в неловких позах, – а ведь ребенок прав. Действительно скуфы». С локации надо было побыстрее уезжать, и Алан сделал соответствующий знак водителю. Недопив, недоев и недосмотрев представление, туристическая группа по сигналу Алана стала спешно собираться. Недоеденные блюда стали спешно заворачиваться, а непослушного ребенка родители первым погнали в сторону микроавтобуса, находу объясняя, что так вести себя нельзя.

И вот, не прошло и пяти минут, как микроавтобус, груженный еще жующими после дегустации туристами уже выбирался из горных теснин, устремившись в сторону равнины. Справа, извиваясь как змея, бежала вниз горная река, позади оставались заснеженные вершины и полуразрушенные родовые башни, а в салоне послышался чей-то тоскливый вздох. Время пролетело быстро и гости, за эти три с половиной часа успевшие прикипеть душой к здешним местам, были немного расстроены, что экскурсия заканчивалась. Впереди была дорога домой.

«А все-таки Вы нам не все рассказали!» – заметила с досадой туристка в синем свитере, сидящая ровно посередине микроавтобуса. Алан запомнил ее, потому что она всю дорогу задавала ему разные несуразные вопросы. «Как же не все? – театрально возмутился Алан, – я же, кажется, на все ваши вопросы ответил». «Это да, – не унималась гостья, – Но все равно какая-то недосказанность осталась. Вы меня понимаете? Как будто Вы чего-то не договариваете». «Недосказанность?» – обернувшись, переспросил Алан и получил в ответ утвердительный кивок головы. В принципе он был готов ко всему, и слышал многое, но в недосказанности его еще никто не упрекал. А чего они собственно еще хотели? Он показал им Кармадонское ущелье, долго рассказывал про родовые башни, пугал их мертвецами из Даргавского некрополя, вспоминал разные дикие обычаи, нагонял жути, лил воду, в общем, провел полноценную экскурсию. Зачем? Чтобы услышать, что осталась какая-то недосказанность!

«Вы хорошо все рассказали, – вмешалась женщина с красным рюкзаком, – все как надо. Если я правильно понимаю, это была стандартная экскурсия. Просто нам хочется чего-то нестандартного». «В смысле?» – переспросил Алан. Женщина продолжила: «Мы хотим услышать какую-нибудь Вашу историю. Настоящую, не для туристов». «Да, – подхватила ее соседка, – Может быть что-то из жизни. Какой-нибудь интересный случай… Чтобы мы понимали, как люди живут на Кавказе на самом деле, что чувствуют…»

Алан многозначительно кивнул, давая понять, что принял к сведению последнее замечание. Все, что он рассказывал, действительно было ненастоящее – на показ. Но обычно, никто не жаловался. И вот, в коей-то веки его гостям не хватило умело созданой иллюзии и захотелось настоящей Осетии, без глянца и показухи, такой, какой ее знают только сами ее жители. Это был интересный професиональный вызов, и Алан, подумав, решил, что ему, уже видавшему виды гиду под силу выполнить эту нестандартную просьбу. «Ладно, – подумал Алан, – сами напросились! Эх, если бы мне за это доплачивали! Сначала детская истерика, теперь вот это нытье, правду жизни им подавай… Ну держите, тогда!»

Микроавтобус искусно вилял по проселочной дороге. Водитель улыбчиво посматривал то на извивающийся путь, то на сидящего на соседнем сидении Алана, видимо пытаясь угадать, как он будет выходить из положения. Лицо водителя как бы говорило Алану: «Ну, давай, брат, исполняй. Я же как-то выкручиваюсь по бездорожью. Давай теперь и ты выкручивайся». Аланв ответ лишь хлоднокровно пожал плечами и набрал в грудь воздуха. С каждым метром дороги они теряли высоту, опускаясь в долину. Нужна была история, которая поможет им спуститься с небес на грешную землю. Но что такого можно было рассказать покидающим горы гостям?

«Возможно, Вы правы, – начал экскурсовод, – и я чего-то не договариваю. Вы хотите услышать настоящую историю, а не показную. У нас происходит много всего интересного. Но смогу ли я это грамотно передать?» «А что Вас смущает?» – поинтересовалась вдоуг женщина у окна. «Вы поймите, – продолжил Алан, – после таких рассказчиков, которые были на Кавказе до меня, трудно блистать красноречием. «Кого именно Вы имеете в виду?» – спросил кто-то с галерки.

Ответ лежал на поверхности. В голове Алана промелькнула история из лермонтовского Демона, когда конь принес мертвого жениха, убитого в перестрелке на свадьбу к невесте. «Вы их знаете не хуже меня, – парировал Алан, – После того как Пушкин написал своего Кавказского пленника, Лермонтов – Героя нашего времени, а Булгаков Записки на манжетах, вы хотите, чтобы Ваш покорный слуга, к этим рассказам еще что-то добавил? Увольте. Кто я рядом с этими выдающимися мастерами?» Алан здесь сделал паузу, чтобы посмотреть, как будут расценены его слова. Уловив выражение разочарования на лицах своих слушателей, Алан довольно улыбнулся и тут же вернул интригу. «Но, по правде сказать, – как бы нехотя продолжил Алан, – есть у меня одна история».

Слушатели, успевшие было приуныть, неожиданно оживились. Путь назад был неблизкий, и если гид, идя на встречу пожеланиями гостей, решил, что-то рассказать, особенно что-то сокровенное, стоило его внимательно выслушать. «Случилось это с моей двоюродной тетей, – начал Алан издалека, – двоюродной сестрой моего отца». Алан в этом месте сделал паузу, дав слушателям возможность хорошенько уяснить этот момент. «В общем, в один прекрасный день, – продолжил он, не торопясь, – она собралась выходить замуж».

Алан обернулся и бросил взгляд в салон микроавтобуса. Увиденное его обрадовало. Все навострили уши, поняв, что, наконец, это было что-то личное. «Извините, – перебила его женщина в зеленом берете, которая всю дорогу спрашивала, где можно купить сыр, – а сколько лет Вашей тете?» «Сейчас уже много, – парировал Алан, – у нее уже четверо внуков. Но тогда, когда все это случилось, лет пятнадцать-двадцать назад, она была девушкой на выданье». «Поняла», – сказала вдруг женщина в синем свитере. «Ну вот, –продолжил Алан, не обращая внимания на последний комментарий, – собралась она выходить замуж. И сосватал ее жених. Да не простой, а целый прокурор Затеречного района!»

Как и предполагал Алан, в этом месте не раздалось никаких завистливых вздохов. Гости не понимали всех выгод положения такого жениха. «Это что, престижно?» – выкрикнул кто-то сзади. «Дело не в престиже, а в статусе, – одернул выскочку Алан, – Все федеральные чиновники на Кавказе получают хорошие зарплаты. Прокуратура, суд, МЧС… Это все завидные состоятельные женихи». Пояснение Алана вызвало вздох неодобрения. «Как же вам объяснить, – замямлил Алан, но тут же разродился ясным образом, – Допустим, вы ищете, где бы пообедать в каком-нибудь районном центре. Где надо искать? «На трипэдвайзере» – выкрикнул кто-то неумный. «Нет! – грубо перебил невежду экскурсовод, – ничего вы там не найдете». «А где тогда?», – не унимались пассажиры. «Вам надо найти какое-нибудь федеральное учреждение. Суд, прокуратура, полиция… И там, поверьте мне на слово, будет отличное кафе неподалеку». «Потому что …» – хотела перебить Алана назойливая туристка. «Потому что им нужно вкусно поесть, и они не привыкли ходить далеко, – одернул выскочку Алан, – Это будет кафе для своих, но вход будет свободным, а кухня выгодно отличаться отвсех остальных местных заведений».

Алан оглянулся, чтобы убедиться, что его поняли, и увидел несколько одобрительных улыбок. Теперь, когда он сделал необходимое пояснение, можно было продолжать. «В общем, выходит моя тетя замуж», – продолжил Алан, развеяв все недоразумения. «За прокурора», – подхватил кто-то внимательный. «Да. За прокурора, – повторил Алан, – что само по себе большая удача». «Мы поняли», – отозвались слушатели сзади. «Отлично, – продолжил Алан, – И это значило что?» Алана кинул суровый взгляд в салон, и убедившись, что все в ответ лишь пожимают плечами, продолжил: «… что в доме прокурора все начали готовиться к свадьбе».

Предвкушая рассказ о древнем обряде бракосочетания, туристка на первом пассажирском сидении слева от водителя томно вздохнула и от удовольствия закатила глаза. Алан смерил ее недовольным взглядом в зеркало заднего вида и продолжил. «Говорят, на эту свадьбу пришло полрайона. Все было по обычаю. Невеста стояла в углу, жених мялся в отдельной комнате и нервничал. Стол, расставленный в роскошном саду, ломился от яств. В разгар церемонии грянула музыка, зазвучали тосты за здоровье молодых, начались танцы, которые продолжались до поздней ночи». «Как романтично», – откуда сбоку ляпнула туристка с закатанными глазами. Алан сделал паузу, чтобы все оценили ее участливый комментарий. «Но проходит неделя, – продолжил Алан, – проходит вторая, третья… И молодая жена прокурора вдруг возвращается в родительский дом».

При этих словах насторожился даже водитель. Все испуганно переглядывались., как будто неожиданно оборвалась какая-то красивая песня. «Как? – спросил кто-то сзади, – Что случилось?» Алан, получив нужную реакцию, тихо продолжил. «Она вернулась среди ночи домой, в том же, в чем уходила, с пустыми руками и заплаканными глазами, – тараторил Алан, планомерно нагоняя жути в свой рассказ, – Сквозь слезы она поведала домашним свою историю».

На задних сидениях кто-то перекрестился. Алан, заметив это, одобрительно кивнул и продолжил: «Во всем была виновата его мать». «Свекровь?» – спросила тучная женщина справа. «Да, – ответил Алан, – она сразу невзлюбила мою двоюродную тетю – молодую жену прокурора. Она придиралась к молодой невестке на каждом шагу, плела интриги, строила козни. И вот однажды, моя тетя услышала, как свекровь говорит со своим сыном на повышенных тонах. В этом разговоре прозвучали страшные для уха молодой невестки слова. «Пусть убирается из нашего дома, иначе я ее убью, – кричала свекровь в порыве ярости, – Клянусь тебе, я убью ее!»

Слова «Я ее убью» Алан повторил по-осетински для большей убедительности. Глянув в зеркало заднего вида, он понял, что этот трюк возымел действие. Гости были до смерти напуганы. «Моя тетя плакала, рассказывая близким этот случай, – продолжил Алан, – и в ту же ночь она решила бежать, не дожидаясь, пока свекровь исполнит свой страшный замысел».

Пассажиры облегченно выдохнули. «А почему она с мужем не поговорила?» – спросил кто-то нетерпеливый. Алан высокомерно смерил выскочку суровым взглядом. Как будто кто-то знал лучше его, как все было на самом деле! «Конечно же она говорила, – продолжил он спокойно, – но прокурор оказался маменькиным сынком, не готовым перечить матери. Он был не мужчина, а тряпка, всегда готовый потокать капризам суровой, своевластной женщины».

Последнее уточнение расставило все по местам. «Какой кошмар, – выдохнул кто-то участливо, – И что же сделала с этим ваша тетя?» «Вернулась в родительский дом», – со вздохом ответил Алан и беспомощно развел руками. «Да, но как к этому отнеслись ее близкие?» – не унимались слушатели. Алан езидно ухмыльнулся. «Лучше и не спрашивайте, – ответил он с досадой, – Как еще они могли к этому отнестись.! Их дочь сходила за муж на две недели. Ни с чем ушла, ни с чем и вернулась. Родители были в шоке, подруги смеялись над ней. Мой отец – ее двоюродный брат, дольше всех ее уговаривал вернуться. «Подумаешь, говорил он, – не поладила со свекровью. Это у всех бывает. Стерпится – слюбится. Все через это прошли». «Нет, – кричала в ответ моя тетя, – Ты не слышал, как она это сказала». Тут ей возразить было уже трудно. Ведь кроме нее никто не слышал этот разговор. Как мы могли об этом судить! Одним словом от моей тети отвернулись все, соседи, родственники, друзья – все считали ее ненормальной!» На этих словах Алан сделал небольшую паузу и вытер пот со лба.

В салоне было жарко, а кондиционер, как это часто бывало, работал плохо. Потомив немного своих слушателей, Алан продолжил. «Но… – резко начал он, после повисшей паузы, – как вы прекрасно знаете, свято место пусто не бывает». Предвкушая новый сюжетный поворот, слушатели затаили дыхание. Водитель тоже внимательно вслушиваясь, проехал мост через горную реку и ушел направо. «Проходит месяц, проходит другой, – продолжил Алан, – и все узнают, что прокурор снова женится». «Как? – послышались возгласы, – Так быстро?» «Да, – парировал Алан, – А чего ему медлить? Дом большой, сад огромный, денег куры не клюют. Сосватал себе новую девушку».

По реакции слушателей Алан понял, что поворот им понравился. «Надо же ! – возмущался кто-то в салоне, – Новую девушку!» «Да не просто девушку – подхватил Алан, – Говорили, что ту еще оторву. Если моя тетя была скромной и воспитанной, то про новую невесту ходили совершенно другие слухи. Говорили, что на ней клейма ставить негде. Она та еще проныра, и непременно скрутит в бараний рог этого прокурора и приберет к рукам все его деньги».

Убедившись, что все его внимательно слушают, Алан продолжил. «Если на первой прокурорской свадьбе было полрайона, – начал он невозмутимо, –то посмотреть на вторую свадьбу собрался весь район. В доме за длинным столом, где с трудом поместились все гости, звучали тосты за здоровье молодых, в саду играла музыка, танцевали специально приглашенные танцоры, все было как в первый раз, только в разы круче. А вечером, когда стемнело в длинном саду, в самом конце хозяева запустили фейерверки. Это была незабываемая свадьба. Давно в районном центре не было такого праздника. Хозяйки еще долго судачили по углам, вспоминая кто, в каком наряде пришел, кто что сказал, съел и выпил. У гостей осталось много красивых фотографий. Но…»

Алан сделал многозначительную паузу, чувствуя трепет своих слушателей. «Проходит неделя, проходит другая… – продолжил Алан, убедившись, что его гости затаили дыхание, – и все понимают, что вторая жена прокурора куда-то пропала. Она не выходит на улицу, чтобы похвастаться новыми нарядами, не сплетничает с соседками о том о сем, не звонит подругам, чтобы подразнить их своим новым приобретением, она не выходит на связь с родными. В общем, никто не знает, где она. О ней уже три недели никто ничего не слышал». «Не может быть…» – прошептал кто-то сзади. Алан строгим взглядом смерил в зеркало заднего вида туристку, у которой не выдержали нервы. «Да, – гордо продолжил Алан, давая понять, что разгадка тайны лежит на поверхности, – Родственникам ничего не оставалось, как написать заявление». «На прокурора?» – спросил кто-то растеряно. «А почему нет, – парировал Алан, – прокурор, не прокурор… человека-то найти надо. Человек вдруг взял и испарился. Как тут не напишешь».

Увидев, что все присутствующие согласны с его доводами, Алан продолжил свой рассказ. «В общем, – начал Алан, как будто погружаясь в воспоминания тех страшных днях, – получили разрешение на обыск дома. Родители невесты тоже были не лыком шиты. Шутка ли дело, единственная дочь вышла замуж и куда-то вдруг пропала. Говорят, они ее до замужества терпеть не могли, думали вот бы черт ее забрал. Но тут дело другое, так сказать, уголовное».

Алан еще раз кинул взгляд в зеркало заднего вида и увидел, что пассажиры растеряно переглядываются. Сомнений быть не могло, они прекрасно понимали, к чему он клонит. «Искали в доме, – продолжил он решительно, – искали на улице, искали в саду. Искали долго, ничего не могли найти. Опрашивали жильцов, и понимали, что те путано врут и что-то скрывают. Опрашивали соседей, и понимали, что те испуганно молчат, видимо потому, что им пригрозили жильцы. Прокурор и его мать в два голоса повторяли одно и то же. «Что?» – переспросил кто-то нетерпеливый. «Ушла на улицу и не вернулась», – парировал Алан, и для пущей важности развел руками.

В салоне микроавтобуса стояла мертвая тишина. Водитель остановился на светофоре, оторвал взгляд от дороги и с интереом смотрел на Алана. Все напряженно следовали за ходом мыслей рассказчика. «Хотели уже уходить, – нехотя продолжил Алан, понимая, что аудитория готова, – как вдруг в конце огромного сада в тени ветвистых деревьев… Правоохранители заметили небольшой холмик». «Нет», – прошептали чьи-то губы. «Да, – утвердительно ответил Алан, высунувшись в проем между сидениями, так чтобы его было хорошо видно и слышно, – это было место, где обрела свое последнее пристанище вторая жена прокурора».

Сказав это, Алан скорбно опустил глаза, тяжело вздохнул, многозначительно пожал плечами и вернулся в исходное положение, продолжив смотреть на дорогу. Машина тронулась и постепенно набирала ход. Мимо пролетали деревья, луга, одинокие строения и целые поселки городского типа. Впереди на горизонте появлялись очертания города.

Какое-то время все ехали молча. Потом кто-то набрался смелости и спросил: «А эта Ваша тетя…» «Жива-здорова, – тут же подхватил Алан, – она второй раз вышла замуж, у нее уже внуки есть. Лет пятнадцать-двадцать уже прошло с тех пор. Она после этого случая завидной невестой стала. Все поняли, что она была права. И сейчас, когда она что-то говорит, я ее очень внимательно слушаю».

Оглянувшись, Алан увидел на лицах зрителей сдержанные улыбки. «А…», – начал было кто-то нерешительно. «Тоже жива-здорова, – парировал Алан угадав вопрос, – недавно освободилась, отсидев свои пятнадцать лет и вернулась в старый дом, где все это было. Так они там до сих пор с сыном и живут». «С прокурором?», – спросил кто-то наивный. «Уже не с прокурором, – ответил Алан решительно, – его причастность доказать не смогли, но в органах его не оставили. Решили как-то вопрос об увольнении». «Выходит, не повезло только второй жене?» – спросил кто-то с левого края. «Да, – тяжело вздохнув, ответил Алан, – Мир ее праху».

В салоне микроавтобуса наступила тишина. «Странная история, – заметила туристка на сидении у окна в третьем ряду, – И в чем, скажите, пожалуйста, – мораль?» Алана одобрительно кивнул. Он знал, что о чем бы он ни рассказывал, всегда в микроавтобусе найдется кто-то один недовольный и ни с чем не согласный. «Это очень правильный вопрос, – подхватил Алан, – у осетин есть счастливые и несчастливые числа, – самое несчастливое число – два. Надо это знать и всегда быть начеку. Когда вы куда-то идете вторым номером, стоит ожидать неприятностей, ну или, по крайней мере, не удивляться, если они случаются». Алану казалось, что он исчерпывающе ответил на вопрос, но посмотрев в зеркало заднего вида, прочел на лицах озадаченность и недоумение. Как бы то ни было, ему теперь можно было расслабиться.

Вопросов больше не было – до самого города гости ехали, молча, и задумчиво смотрели на проплывающие мимо пейзажи. Но Алану с ними было не по пути. Ему скоро нужно было выходить в условленном месте на трассе, где он должен был ожидать трансфер уже на другую экскурсию.

Живительный источник

Как-то раз Алану позвонили из очень известной турфирмы и попросили отвести группу на живительный источник. Алан никогда не слышал про такую локацию и не знал маршрута к этому источнику, в чем сразу и признался. «Ничего, – ответил мягкий женский голос, – с вами будет наш профессиональный гид. Ваша задача во всем ему помогать и следить за туристами. Главное – доведите их до источника». То, что за туристами кто-то должен следить дополнительно, Алану показалось странным. Раньше, по крайней мере, с такими просьбами он не сталкивался. Но то, что надо всех, во что бы то ни стало, довести до источника, звучало логично, и Алан отнесся к этой просьбе с пониманием.

Горный родник якобы находился в одном из самых живописных ущелий Осетии. На место сбора туристов должен был привезти трансфер. Дальше начинался пеший маршрут. Было, конечно же, странно, что Алан об этом источнике никогда ничего не слышал, но его это не смутило. Качество воды определялось ее составом и количеством в ней полезных минеральных веществ, а не известностью или раскрученностью бренда. Алан знал, что в Осетии есть много вод, не менее целебных, чем воды, к примеру, Кисловодской котловины, но им не хватает популярности.

Чтобы сделать из горного источника бренд, нужны были большие инвестиции. В противном случае конкурировать с водами, которые у всех на слуху, практически невозможно. Поэтому водой на Кавказе занимались непростые люди. Нужно было иметь авторитет, влияние и запас прочности, чтобы вывести на рынок новую марку. В горах Осетии било много ключей, с водами разного свойства, но о них никто не знал, кроме гидов и местных жителей. Так уж устроено общество потребления – все покупали в магазинах простую воду из-под крана, разбавленную содой, упакованную в бутылку с раскрученной брендовой этикеткой и не жаловались.

Чистой водой в Осетии славились не только реки, но и озера. В них водилась рыба, которую можно было ловить на удочку. Единственный водоем, вызывавший нарекания, была Водная станция во Владикавказе – место для общественного купания и отдыха. Ее отреставрировали и сдали в эксплуатацию за очень большие деньги, и жители сильно удивились, увидев в пруду илистое дно и грязную воду. Но власти решительно отвергли все обвинения. Мэр города лично поручился за чистоту воды в водоеме Водной станции. Он приехал на объект с чиновниками и в присутствии журналистов зачерпнул воду из пруда и выпил. «Мужик!» – подумал Алан, увидев это по телевизору. Он прекрасно помнил, что он сам как минимум дважды незаметно справлял нужду в этом водоеме.

Озера, горные реки, родники – все это составляло водное богатство края. Неудивительно, что туристы тянулись приобщиться к этим богатствам, особенно люди из мест, где вода была дефицитом. О целебных свойствах горных вод ходили легенды, поэтому походы к водопадам и источникам были частым явлением. Были воды, которые помогали от язвы желудка, и даже такие, которые вымывали песок и камни из почек. У таких источников даже возникали палаточные лагеря – места стоянки людей, для которых целебная вода была последней возможностью избежать операционного вмешательства. Алан называл такие палаточные городки "Нашествие". Ведь со стороны могло показаться, что все эти люди съехались на рокфестиваль, и только вглядевшись в них получше, наблюдатель понимал, что бедняги уже отфестивалили и концерт для них давно закончился.

И вот, в очередной раз группа отчаянных людей уверовала в чудесные свойства горной воды, в чем для Алана не было ничего удивительного. В назначенный час Алан привел желающих исцелиться и омолодиться к горной тропе, где, по словам туроператора, начинался маршрут. Здесь их должен был ждать пресловутый профессиональный гид, знающий дорогу к живительному источнику, а, возможно, и другие секреты омоложения. Но когда возглавляемые Аланом туристы собрались в условленном месте – на широкой лесной поляне, никакого гида там было. Алан посмотрел на часы и увидел, что прибыли они вовремя. В этот момент у него зазвонил телефон – в трубке послышался хриплый голос. Звонил профессиональный гид. Он тяжело дышал и просил помочь сориентироваться на местности. По его тону и описанию местности Алан понял, что гид на самом деле заблудился. Алан без труда подсказал нужное направление и тяжело вздохнул, повесив трубку. Поход начинался с сюрпризов – это был плохой знак.