Радиоволны любви

2023 год ознаменовался настоящим прорывом в карьере Клауса Уоррена. Его альбом «Бриллиант», записанный вдали от шумных студий, в уединении горного озера, побил рекорд Spotify, набрав ошеломительные 87 миллионов стримов всего за одну неделю. Этот феноменальный успех подтвердил его статус одного из самых ярких и востребованных артистов современности, продемонстрировав мощь его музыки и ее способность находить отклик в сердцах миллионов слушателей по всему миру.

2024 год стал годом уникального и незабываемого события. Клаус дал концерт в Рейкьявике, Исландия, в ночь, когда небо расцвело невероятным северным сиянием. Он отказался от использования микрофона, позволяя своему голосу слиться с тишиной и величием природы. Зрители, завороженные красотой окружающего пейзажа и проникновенностью музыки, повторяли за ним строки песен, создавая ощущение единения и духовной гармонии. Этот концерт, ставший настоящим символом связи человека и природы, вошел в историю как одно из самых впечатляющих музыкальных событий последних лет.

В 2025 году Клаус Уоррен совершил еще один смелый и неожиданный поступок, отказавшись от участия в церемонии вручения премий Грэмми. Его заявление, опубликованное в открытом письме, прозвучало как вызов общепринятым нормам музыкальной индустрии. «Искусство не спорт» – написал он, подчеркивая, что истинная ценность музыки заключается не в количестве наград и признании критиков, а в ее способности трогать сердца и вдохновлять людей. Этот поступок вызвал широкий резонанс в музыкальном сообществе, заставив многих задуматься о роли и значении премий в современном мире искусства.

Несмотря на всемирную известность и признание, Клаус Уоррен остается человеком, избегающим шумных вечеринок и светской жизни. За кулисами он предпочитает уединение и тишину, черпая вдохновение в природе и своих внутренних переживаниях. Его бывшая возлюбленная, певица Лиза Кейн, в одном из интервью рассказала о его привычке исчезать на месяцы, чтобы писать музыку в уединенном домике у озера в Норвегии.

«Последний раз мы говорили три года назад» – призналась она, подчеркивая его стремление к самоизоляции и погружению в творческий процесс. Эта отстраненность от публичной жизни лишь добавляет загадочности образу Клауса Уоррена, делая его еще более привлекательным и интересным для поклонников.

Ночные сессии стали неотъемлемой частью творческого процесса Клауса. Он предпочитает записывать вокал одним дублем, твердо веря в то, что «чистоту» эмоций и искренности нельзя повторить. Каждый дубль для него – это момент истины, запечатленный в звуке, и он старается максимально уловить атмосферу и настроение, которые царят в студии в тот момент. Попытки исправить или переделать что-либо, по его мнению, лишь лишают запись живости и подлинности.

Интерес к звуку и его возможностям проявляется и в его коллекции. Клаус – страстный коллекционер редких аналоговых синтезаторов 70-х годов, каждый из которых обладает своим уникальным тембром и характером. Эти инструменты, с их винтажными звуками и неповторимой теплотой, являются для него источником вдохновения и позволяют создавать неповторимые музыкальные текстуры. Однако, во время гастролей он берет с собой лишь старый кассетный диктофон: простой и надежный инструмент, который позволяет ему быстро зафиксировать наброски и идеи, возникающие в дороге.

Вдохновение для Клауса приходит из самых неожиданных источников. Он черпает его в случайных книгах, найденных в букинистических магазинах, в титрах старых фильмов, в звуках окружающего мира: даже в монотонном шуме метро. Он умеет видеть красоту и поэзию в обыденных вещах, превращая их в музыкальные образы. Особое влияние на него оказала поэзия Эмили Фишер, чьи книги отражение в его музыке.

У Клауса Уоррена есть своя уникальная фишка: он перестал писать тексты на бумаге. Вместо этого он записывает голосовые заметки со своими идеями и мыслями, а затем стирает их через сутки, если не успел перенести в песню. Этот метод, на первый взгляд, кажется хаотичным и непрактичным, но он помогает ему сохранять спонтанность и искренность в своих текстах, не позволяя им превратиться в заученные строки. Это своего рода вызов времени, заставляющий его действовать быстро и интуитивно, улавливая мимолетные моменты вдохновения.

***

Клаус знал, что прилёт в Лос-Анджелес всегда тернист. Этот город, голливудская столица, с его вечной жаждой внимания и безграничным культом знаменитостей, всегда встречал его как враг. Но сегодня было хуже, гораздо хуже. Он предчувствовал это еще по переполненному рейсу, по взглядам, полным узнавания и ожидания, которые преследовали его в салоне самолета.

Едва он вышел из зоны выдачи багажа, где воздух был густым от запаха пластика и усталости, как первые крики разорвали тишину:

– Клаааус! Он здесь!

– Подпиши мне руку, пожалуйста, только руку!

– О Боже мой, он в моём городе! Невероятно!

Толпа, словно ожившая масса, схлопнулась вокруг него, как живой, липкий капкан. Он ощутил, как его личное пространство мгновенно исчезло, поглощенное жаждущими взглядами и протянутыми руками. Это была не просто толпа, это была стихия, неконтролируемая и непредсказуемая.

Детали, которые сводили его с ума, наваливались одна на другую, усиливая ощущение клаустрофобии и раздражения. Девочка лет шестнадцати, с горящими глазами и небрежно нанесённым макияжем, вцепилась ему в рукав его любимой кожаной куртки: когти, казалось, как у совы, оставляли царапины на дорогой ткани. Парень с татуировкой его лица на шее, грубой, немного кривой, но явно сделанной с трепетом, тыкал ему прямо в глаза ярким экраном телефона, крича: «Скажи что-нибудь для ТикТока! Просто коротенько, для меня! Пожалуйста!» Его голос был пропитан отчаянной надеждой на вирусную популярность. Женщина лет пятидесяти, с заплаканными глазами и растрепанными волосами, рыдала и пыталась обнять его, прижимая к груди, будто он её потерянный сын, которого она искала всю жизнь. Она пахла дешевыми духами и отчаянием.

Клаус не ненавидел фанатов. Он понимал, что его успех – это и их заслуга, что они поддерживали его, покупали билеты на его концерты, слушали его музыку. Он просто ненавидел то, как они трогали его без спроса, как вторгались в его личное пространство, как воспринимали его как объект, а не как человека. Он чувствовал себя экспонатом в музее, выставленным на всеобщее обозрение.

Момент, когда всё пошло под откос, был настолько внезапным, что Клаус едва успел среагировать. Он резко отдернул руку от очередного настойчивого прикосновения, пытаясь вырваться из этой живой сети, и кто-то в толпе, молодая девушка с розовыми волосами, вскрикнула:

– Он меня толкнул! Он меня толкнул!

Тишина. На мгновение воцарилась звенящая тишина, а затем её разорвал оглушительный рёв:

– Какой зазнайка!

– Он думает, что он лучше нас!

– Мы тебя сделали! Благодаря нам ты сейчас на таком уровне!

Его охранник, Гас, крепкий мужчина с непроницаемым лицом и опытом работы в охране VIP-персон, втиснулся между ним и толпой, пытаясь создать хоть какую-то дистанцию, но было поздно, кто-то уже снимал на телефон, как Клаус «бьёт фанаток». Камера дрожала в руках, фиксируя его отчаянное выражение лица и резкие движения. Он знал, что это видео мгновенно разлетится по сети, превратив его в объект ненависти и насмешек

Он рванул к служебному выходу, сбивая по пути стаканчик с кофе, который кто-то оставил на полу. Горячая, липкая лужа растеклась по полу, обжигая его ноги, но он не оглядывался. Он бежал, как загнанный зверь, чувствуя, как его преследуют не только физически, но и морально. Он слышал крики и проклятия за своей спиной, чувствовал на себе взгляды, полные злобы и разочарования.

Только в машине, запершись, он впервые за день вздохнул. Воздух в салоне казался особенно чистым и свежим после этой бури эмоций. Он прислонился к холодному кожаному сиденью, пытаясь унять дрожь в руках.

Гас бросил ему бутылку воды:

– Надо было улыбаться, босс. Просто улыбаться и махать рукой.

Клаус раздавил бутылку в кулаке, чувствуя, как гнев и разочарование захлестывают его.

– Я не их собственность, Гас.

Гас вздохнул и завел машину. Они ехали молча, каждый погруженный в свои мысли. Клаус чувствовал себя опустошенным и разбитым. Он знал, что поступил правильно, что остался верен себе.

Глава 4

Эмили проснулась в 06:30 утра, как всегда, без раздражающего будильника. Её организм уже давно выработал внутренние часы, и она чувствовала приближение нового дня задолго до того, как утро начинало проявляться за окном. Первые, робкие лучи солнца, словно золотые нити, пробивались сквозь плотные шторы её небольшой, но уютной квартиры в самом сердце Чикаго, в районе Линкольн-Парк. На тумбочке, рядом с любимой книгой стихов, уже ждал стакан прохладной воды с тонким, освежающим ароматом лимона, её ежедневный ритуал, помогающий пробудить организм и настроиться на продуктивный день. Она всегда считала, что это простой, но эффективный способ зарядиться энергией и настроиться на позитивный лад.

Она быстро, но аккуратно надела удобные спортивные леггинсы глубокого синего цвета, подчеркивающие её стройные ноги, и простой черный топ из дышащей ткани. Волосы, светлые и слегка волнистые, она собрала в высокий, практичный хвост, освобождая лицо от лишних деталей и позволяя сосредоточиться на тренировке. Спортзал, расположенный в нескольких кварталах от её дома, в 7 утра – это было её священное время, её личный оазис спокойствия и сосредоточенности, когда можно полностью выключить навязчивые мысли, отложить в сторону рабочие задачи и просто чувствовать тело, его силу и возможности. Это был её способ перезагрузки, её медитация в движении.

В спортзале её ждала беговая дорожка. Сегодняшняя цель – 10 километров. Она не любила сложные тренировочные программы, предпочитая интуитивный подход. Музыка? Никакой. Она не нуждалась в искусственно созданных ритмах. Эмили предпочитала слушать ритм собственного дыхания, стук сердца, шелест одежды, звук своих шагов – все эти естественные звуки, которые создавали уникальную симфонию движения. Она концентрировалась на ощущениях в мышцах, на равномерности дыхания, на поддержании оптимального темпа. Иногда, закрыв глаза, она представляла себя бегущей по песчаному берегу океана, ощущая соленый ветер на лице и шум прибоя в ушах.

Когда она уже собиралась уходить, вытирая пот полотенцем и чувствуя приятную усталость во всем теле, телефон, лежавший на скамейке, вибрировал. Это было письмо от Фонда «Громкие сердца», организации, занимающейся поддержкой детей с врожденными сердечными заболеваниями, где она была преданным волонтёром последние три года. Она помогала им в организации мероприятий, собирала пожертвования, общалась с детьми и их семьями, и эта работа приносила ей огромное удовлетворение.

Письмо было кратким, но официальным:

«Уважаемая Эмили,

Имеем честь пригласить Вас на закрытый благотворительный ужин, который состоится в Лос-Анджелесе 17.10.2025 в 20:00. Мероприятие пройдет в отеле «Беверли Уилшир».

Ваше присутствие для нас будет большой честью и важным вкладом в достижение наших целей. Просим подтвердить Ваше участие до завтрашнего вечера.

С уважением,

Команда Фонда «Громкие сердца»»

Эмили обрадовалась, прочитав письмо. Она любила проводить время в окружении искренних людей, тем более в этот раз появилась возможность познакомиться с новыми потенциальными спонсорами. Она улыбнулась, решив, что отлично проведет время послезавтра, после чего отправила сообщение о подтверждении участия.

После освежающего душа, который смыл остатки утренней усталости, она надела любимые джинсы прямого кроя, слегка потертые, и просторную белую рубашку из тонкого хлопка, застегнутую лишь на несколько верхних пуговиц. В сумку, аккуратно сложенную на кухне, она положила небольшие, но продуманные подарки для каждого члена семьи: маме – новый набор для вышивания крестиком, папе – редкое издание книги истории футбола, Молли – забавную кружку с медицинскими шутками, а Софи – набор качественных графических карандашей. Запрыгнув в свой старенький, но надежный Tesla Model Y, она направилась в сторону пригорода, где находился родительский дом.

Родительский дом – уютный двухэтажный коттедж с черепичной крышей и аккуратным газоном, утопающим в осенней листве, всегда ассоциируется у Эмили с теплом и безопасностью. Воздух здесь пропитан неповторимым ароматом яблочного пирога, только что извлеченного из духовки, и свежескошенной травы, который, казалось, навсегда въелся в стены этого дома. Это островок спокойствия и безмятежности, где она может забыть о суете большого города и просто быть собой.

Едва она открыла дверь, как маленький йоркширский терьер Сюззи, с пушистой шерсткой цвета карамели и выразительными карими глазами, бросилась к ней с визгом, запрыгивая на ноги и кружась вокруг них, словно маленький вихрь.

– Сюззи, мой маленький комочек счастья! – Эмили рассмеялась, подхватывая собаку на руки. Та тут же принялась вылизывать ей подбородок, оставляя на нем влажные следы и вызывая у Эмили еще большее веселье.

– Эмили! – из кухни вышла её мама Элизабет, невысокая, в фирменном цветастом фартуке с надписью «Главная по пирогам», который она носила уже много лет. Её лицо светилось радостью от неожиданного визита дочери. – Ты не позвонила, мы не знали! Мы уже собирались тебя искать!

– Я хотела сюрприз! – ответила Эмили, прижимая к себе Сюззи. – Просто захотелось вас всех увидеть.

В гостиной, в кресле у камина, сидел её отец, Эдмонд, солидный мужчина с седеющими волосами и добрыми глазами, с газетой в руках. Он оторвался от чтения и посмотрел на дочь с легкой ухмылкой.

– Ну что, знаменитая дочь, опять в новостях? – он подмигнул. – Или, может, тебя уже номинировали на Нобелевскую премию по литературе?

– Пап, хватит… – Эмили закатила глаза, но в её голосе не было злости, только привычная ирония.

За обеденным столом, накрытым бежевой скатертью, собрались её младшие сестры – Молли, 19 лет, студентка-медик, увлеченная учебой и мечтающая стать кардиохирургом, и Софи, 20 лет, талантливая студентка-архитектор, с творческим беспорядком в волосах и горящими глазами.

– Эми, а Клаус Уоррен больше не объявлялся в твоей жизни? – Софи взмахнула руками, не скрывая своего восторга. – Он божественен! Я видела его фотографии в интернете!

– Он обычный парень, Софи, – ответила Эмили, стараясь скрыть легкое раздражение – просто с хорошим вкусом в книгах. И то, он прочитал книгу только потому, что находился в творческом кризисе.

Молли фыркнула:

– Ты не ценишь того, что он вдохновился твоим «старьём». Он, наверное, прочитал твои романы и решил, что это круто.

– Девочки, хватит! – мама постучала вилкой по стакану, пресекая спор. – Эмили, а как твой новый роман? Как продвигается работа? Мы все очень ждем его выхода.

Разговор плавно перешёл на работу, планы на будущее, смешные истории из жизни, воспоминания о детстве, и на пару часов Эмили забыла про свой “творческий кризис”, из-за которого никак не могла завершить работу над новой книгой. Она просто наслаждалась теплом семейного очага, ощущая себя любимой и защищенной. В этот момент ей казалось, что все проблемы и заботы остались далеко позади, в шумном и суетливом Чикаго.

***

Следующий день начался с густого чикагского тумана, который окутал город в молочную дымку. Утренние улицы выглядели как сцена из старого черно-белого фильма. Эмили проснулась раньше обычного – предстоящий отъезд в Лос-Анджелес беспокоил её больше, чем она хотела признать. Мысли о том, что её ждет в солнечном городе, не давали покоя.

Билеты, отель, программа ужина – всё было готово. Она тщательно спланировала каждую деталь. Вечер обещал быть незабываемым, но оставалось одно: подобрать подходящий наряд. В её голове крутились образы вечерних платьев, блестящих аксессуаров и туфель на высоком каблуке. Какой наряд подчеркнёт её индивидуальность и вместе с тем соответствует атмосфере мероприятия?

– Значит, сегодня шоппинг! – пробормотала она, глядя в окно. Туман окутывал всё вокруг, но внутри неё уже разгорался огонёк вдохновения. Эмили решила, что этот день станет не просто покупкой одежды, а настоящим приключением. Она вспомнила, как давно не уделяла себе времени. Как важно иногда остановиться и порадовать себя.

Шоппинг в Чикаго – это всегда событие. Густые туманы и холодный ветер не помешают ей исследовать свои любимые магазины. Она быстро позавтракала и собрала вещи. Уверенность в себе поднималась с каждым шагом к выходу. Впереди её ждала не только новая одежда, но и возможность почувствовать себя великолепно.

Эмили знала, что в Лос-Анджелесе её ждут новые горизонты. Каждый наряд, который она выберет, станет её маленьким амулетом, который напомнит о том, что она свободна и готова к новым вызовам. В этот день она не просто покупала вещи, она готовилась к переменам в своей жизни.

Эмили всегда наслаждается прогулками по Чикаго в одиночестве. Город стал для неё настоящим источником вдохновения. Высокие здания, шуршащие листья под ногами и звуки уличных музыкантов создавали уникальную атмосферу. Она любит исследовать узкие улочки, полные жизни и неожиданных открытий. Одним из её любимых мест является небольшой бутик на Мичиган-авеню. Здесь она всегда находит вещи, которые отражают её индивидуальность, без вычурности, но с характером.

Сегодня Эмили решила, что ей нужно обновить гардероб. Она зашла в привычный магазин и почувствовала, как воздух наполнился ароматом свежих тканей и легким налетом парфюма. Продавщица, узнав Эмили, еле сдержала улыбку, но не подала виду, что та была ей знакома. Эмили всегда ценила эту деликатность.

– Ищу что-то… нейтральное, но не скучное – сказала она, сканируя полки глазами.

Продавщица кивнула, понимая, что Эмили предпочитает стиль, который подчеркивает её характер, а не затушевывает его. Вскоре выбор пал на черное платье с открытыми плечами. Оно выглядело изысканно и в то же время не перегружено деталями. Эмили представила, как будет выглядеть в нём на предстоящем вечере с друзьями. К нему она подобрала туфли на высоком каблуке, которые добавят ей уверенности и элегантности.

Она вышла из бутика с пакетами в руках, наслаждаясь осенним воздухом, когда возле неё резко остановился парень лет двадцати пяти в кожаной куртке и с гитарой за спиной.

– Э-э… простите, вы ведь Эмили Фишер? – он улыбнулся, слегка нервно.

Эмили насторожилась, но кивнула.

– Я ваш фанат уже лет пять! – его глаза вспыхнули. – «Поверь мне» – это шедевр. Я даже песню написал по мотивам вашей книги!

Она не ожидала такого.

– Песню?

– Да, я начинающий музыкант, и, если честно, встретиться с вами в жизни – большая честь. Вы выглядите потрясающе!

– Спасибо… – осторожно ответила она.

– Можно селфи? – он уже достал телефон. – Я просто… никогда не думал, что встречу вас вот так, на улице.

Эмили сжалась внутри, но кивнула.

– Один снимок.

Парень, сияя, тут же запостил его в сторис с хэштегом #EmilyFisherIsReal.

– Вы знаете, – сказал он серьезным тоном – ваши книги… они мне помогли, когда я думал, что ничего не стою.

Эмили замерла.

– Спасибо, что сказали это. Продолжайте творить, уверена, у вас всё получится, желаю вам творческих успехов – ответила она тише.

– Благодарю! Я очень польщен! – смущенно ответил незнакомец.

Он ушел, махая рукой, а она осталась стоять на тротуаре, вдруг осознав, что её слова значат для кого-то больше, чем она думала. Эмили еще долго смотрела вслед уходящему парню, ощущая странную смесь гордости и удивления. Она знала, что ее книги находят отклик у читателей, но услышать это лично, увидеть, как ее слова повлияли на жизнь другого человека, было откровением.

Зайдя в близлежащее кафе, она заказала чашку чая с медом и открыла свой ноутбук. Слова, которые обычно лились рекой, на этот раз застряли где-то в горле. В голове крутились обрывки фраз, благодарные глаза незнакомца, его искренняя вера в ее талант.

Она попыталась сосредоточиться на текущей главе, но мысли постоянно возвращались к этой мимолетной встрече. Осознание ответственности, которая лежит на писателе, внезапно стало ощутимым грузом. Ведь каждое слово, каждая фраза, каждое предложение может нести в себе заряд как созидательной, так и разрушительной силы.

Эмили закрыла ноутбук и откинулась на спинку стула. Она поняла, что сегодняшний день принес ей не только приятное чувство признания, но и глубокое понимание того, что ее творчество – это не просто развлечение, а возможность влиять на мир, вдохновлять и поддерживать других людей. И это осознание давало ей новые силы для дальнейшей работы.

Она достала из сумки небольшой блокнот и ручку. Вместо того, чтобы продолжать работу над романом, Эмили начала записывать свои мысли и чувства. Она писала о том, как важно помнить о влиянии, которое оказывают слова, о необходимости нести ответственность за каждое написанное предложение. Писала о силе искусства, способного менять мир, и о том, что каждый писатель должен осознавать эту силу.

Закончив записи, Эмили почувствовала облегчение. Будто бы освободилась от внезапно навалившегося груза. Она вновь открыла ноутбук, и на этот раз слова полились легко и свободно. Вдохновение вернулось, подпитываемое новым осознанием цели и ответственности.

Она писала до самого вечера, погрузившись в мир своих героев, но теперь каждое слово было продумано и взвешено. Эмили больше не просто создавала историю, она создавала мир, в котором хотела бы жить, мир, полный надежды, любви и веры в лучшее.

Когда кафе начало закрываться, Эмили собрала вещи и вышла на улицу. Город зажигал огни, и в их мерцании она видела отражение своей собственной решимости. Она знала, что путь писателя нелегок, но теперь она чувствовала в себе силы идти дальше, нести свои слова миру и делать его хоть немного светлее.

Эмили улыбнулась и направилась к дому, предвкушая новые творческие свершения. Впереди ее ждали новые истории, новые герои и, возможно, новые встречи, которые помогут ей еще глубже понять смысл ее призвания.

Глава 5

Самолёт Boeing 787 взлетел ровно в 10:15, оставив Чикаго под слоем облаков, которые, казалось, были одним сплошным одеялом. Эмили заняла своё место у иллюминатора, откинула спинку кресла и закрыла глаза, наслаждаясь редкой тишиной, которая окутала её, словно мягкий плед. Её полет из Чикаго в Лос-Анджелес обещал длиться 4 часа и 30 минут – идеальное время, чтобы поразмышлять о предстоящем важном событии.

На борту было довольно комфортно: тихий гул двигателей создавал успокаивающую атмосферу. Бортпроводница вскоре подошла с подносом, на котором был апельсиновый сок со льдом – она предпочитала безалкогольные напитки перед важными событиями, так как хотела быть в полном сознании. К тому же, тёплое полотенце, которое она предложила, придавалось полету особую нотку уюта.

– Что-нибудь ещё, мисс Фишер? – вежливо поинтересовалась бортпроводница, с улыбкой глядя на неё.

– Нет, спасибо – кратко ответила Эмили, чувствуя, как напряжение начинает отпускать её.

Она уже собиралась достать наушники из своей сумки, сосредоточившись на фильме, когда за её спиной раздались два женских голоса – громкие, оживлённые. Их смех и разговоры о повседневных мелочах резко контрастировали с её спокойствием. Эмили, хотя и не хотела вмешиваться, не могла не подслушать их разговор об очередном скандале.

– Ты видела это видео? Он просто вырвался, а не толкнул её! – первая, с хрипловатым тембром, яростно защищала Клауса, пытаясь убедить всех вокруг в своей правоте. Она знала, что этот инцидент стал настоящей сенсацией. Мнения разделились, и каждая сторона отстаивала свою позицию с неослабевающей страстью.

– Он мог просто улыбнуться! Они же его обожают! – вторая, с наивными нотками, осуждала. В её глазах Клаус был не просто музыкантом: он был кумиром, символом надежды и вдохновения. Она не могла понять, как можно не воспользоваться моментом, чтобы развеять напряжение и успокоить толпу.

– Он не обязан улыбаться, если не хочет! – парировала первая, её голос звучал всё более настойчиво. Она знала, что Клаус переживает трудные времена, и не могла понять, почему все не видят его внутренней борьбы.

– Ну тогда пусть сидит в своём особняке и не выходит! – произнесла вторая, разочарование проступало в её голосе. Ей казалось, что Клаус просто пренебрегает своими фанатами, не понимая, насколько они важны для него.

Эмили стиснула зубы, её терпение иссякало.

"Боже, ну сколько можно?" – думала она, чувствуя, как спор вокруг неё нарастает. Она решила, что лучше уйдёт от этого шумного обсуждения, которое не привело ни к чему конструктивному.