Тигровой лилии полоски

Татьяна Рогожина

Тигровой лилии полоски

Глава 1

Оставив ночь ни с чем, он родился между робкой утренней зарёй и бесцеремонным восходом солнца, когда медлительный туман осторожно потеснил прозрачно-синие сумерки, чтобы освободить место для дневного светила, что позже и сказалось на его мироощущении.

В поисках равновесия между чёрным и белым Владислав – мужчина самой обычной внешности, но не лишённый приятности, – с одинаковым интересом посматривал в обе стороны, пользуясь в своей жизни как тёмными красками, так и светлыми. Бережное отношение к женщине в нём прекрасно уживалось с тайными забегами налево. Сила воли давала сбой, если речь шла о выборе между вечеринкой и помощью в затаскивании нового дивана у соседа. Развлечения ему нравились больше.

Зависимый от тех или иных обстоятельств, он иногда лгал, иногда говорил чистую правду. При этом Влад чувствовал себя вполне приличным человеком, не злым и даже отзывчивым. К разнообразию своих состояний относился философски: если не будет темноты, то и огонька свечи не разглядишь. Но тьму предпочитал хорошо разбавленную, чтобы в случае чего не ослепнуть разом, известно ведь, чем гуще тьма, тем ярче свет.

Владислав, получив соответствующее образование и не умея делать ничего другого, успешно торговал своими знаниями в области экономики и менеджмента. Днём преподавал в университете, получая за это официальную зарплату, до неприличия маленькую, а в свободное время писал рефераты, дипломы, курсовые работы, уже за дополнительные деньги, нигде и никем не учтённые, что позволило ему прикупить по случаю однокомнатную квартирку в его же подъезде, которую он благополучно сдавал. Естественно, не уведомив об том налоговые органы. Он искренне считал, что государственная казна от его хитростей не обеднеет. Да и многие так делают, чего скрывать.

Были случаи, когда его же студенты сдавали Владу написанный им реферат. Но они о том не знали и жутко волновались, а вдруг преподаватель не примет. И напрасно! Не будет же он резать свою «золотую курочку» и возвращать на доработку. А ещё Владислав брал взятки, небрежно смахивая в карман купюры, вложенные в зачётку или конверт. Сам за ними не гонялся, но если предлагали, не отказывался.

В хозяйстве всё пригодится.

Хозяйством называл двух бывших жен, одного ребёнка и осторожную аспирантку Машу, и ради собственного спокойствия прилагал немало усилий, чтобы дамы не пересекались ни при каких обстоятельствах.

Маша, имеющая статус нынешней подруги, помимо того, что раза три в неделю готовила ему завтрак, занималась ещё и поиском для него заказов, имея с этого небольшой процент, надёжно засекретив все сведения. Что касалось совместной подработки, то тут, конечно, лучше не светиться, опасно, а вот встречаться они могли бы совершенно свободно – Влад, чей возраст подбирался к сорока годам, который год в разводе, а современная девушка Маша замуж не торопилась, решив сначала сделать карьеру. Но ей нравилось играть в конспирацию.

В субботу, после второй лекции, он получил от неё короткую записку с приятным обещанием: «Тебя ждёт сюрприз», истолковать которое не составило труда – сегодня он ночует не один. Но сюрпризом оказалось не то, что он подумал. Нет, это тоже было, а вот воскресную поездку в какое-то село к Машкиной подруге он совсем не планировал.

– Ой, ну, Влад, не подводи! – включила Маша секретное оружие из длинных ресниц и умоляющих глаз, – я давно Ирине обещала посмотреть её новый коттедж, а то что же мы с ней только по телефону общаемся. Представляешь, они с мужем три года его строили, не сами, конечно, а бригаду нанимали, но всё равно столько сил положили, ну и, – она немного замялась, – тебя показать. К тому же, праздник. Пасха. Светлое воскресение. Сходим в церковь, погуляем. Опять же природа…

– Угу, – недовольно откликнулся Влад, не любивший раннюю весну, когда сошедший снег оставлял после себя чёрную землю и следы людской неаккуратности, – какая природа в апреле?! Голые деревья, мусор и пыль. И что значит, меня показать?! – завёлся он, усмотрев посягательства на свою свободу, – я тебе не новая сумка или сапоги, чтоб подружкам демонстрировать.

Глава 2

Но утром следующего дня Влад сдался и пошёл заводить машину. Маша со свойственной ей настойчивостью, которую она с лёгкостью кокетки маскировала милыми улыбками и прочими женскими штучками, не сразу, конечно, но добилась его согласия.

Посёлок оказался не так далеко, меньше чем через час они уже выгружали из багажника купленные по пути подарки к Пасхе, и кое-что из продуктов. Конфеты, минералка, фрукты уж точно не будут лишними. После того как Влад со всеми познакомился, хозяева для начала предложили посмотреть дом, баньку и заглянуть на второй этаж, откуда с балкона открывался неплохой вид на речку, играющую с отражениями по-весеннему синего неба.

Дом оказался именно таким, какой Владиславу всегда хотелось иметь – небольшой, комфортный, созданный не для пустых амбиций и хвастовства, а для личного удобства.

Зависть мелким червячком скользнула в душу, обеспечив ему недолгое, но нудное раздражение, отчего, обычно уверенный и лёгкий в общении, он натянуто улыбался, говорил что-то невпопад, плоско шутил, заводясь от этого ещё больше. Маша, тревожно на него поглядывая, старалась сгладить все шероховатости. Кроме всего прочего, у трёхлетнего сынишки хозяев поднялась температура, и подруга Маши заметалась между детской комнатой и гостями.

Смотрины явно не задались.

В паузе между чаем и обещанными шашлыками Маша утащила его прогуляться по посёлку, чтобы чуть-чуть отвлечь Влада и разгрузить Ирину. Но и тут всё пошло не так. Бездорожье, пыль и грязь вообще вывели его из равновесия. Да ещё шедшие навстречу люди, как принято в деревнях, здоровались, приветливо улыбались и поздравляли с праздником.

– Христос воскрес! – говорили они, с интересом разглядывая и пытаясь угадать, чьи же они гости.

– Воистину воскрес! – охотно откликалась Маша, стараясь сохранить видимость хорошего настроения, но не смогла удержаться от провокационного вопроса, – а ты что не отвечаешь? Слова забыл?

– Нет, – огрызнулся насупленный Влад, которому ситуация совсем не нравилась, – пароль я знаю. Просто не желаю участвовать в этой бутафории. Бред какой-то! Взрослый человек, а всё в какие-то ритуалы играешь. Ты, что, верующая? Пост соблюдаешь, молитвы знаешь? Яйца вон накрасила, кулич купила, а зачем спрашивается, в чём тут смысл.

– Так принято, не злись, – чуть обиделась Маша, и тут же сделала новый шаг к примирению, – ой, смотри, какая церковь красивая! Посмотрим?

Влад наотрез отказался:

– Не-е, это без меня.

Нарезая круги вокруг небольшого голубого с серебром храма, который среди невзрачных построек выглядел чересчур ярким (впрочем, храм и должен притягивать взгляд своим светом), он почти избавился от раздражения.

«Чего, собственно говоря, разошёлся?! Сам-то я крещёный с детства, в церковь изредка хожу, когда нужно свечку поставить, о здоровье родных попросить или, наоборот, вспомнить об ушедших. Сына тоже крестил, когда время подошло. И что, стоял как миленький, слова за священником повторял и крест целовал, не задумываясь, истинна ли вера моя или это просто дань моде. Скорее, на всякий случай».

– Ну, и как там? – уже миролюбиво спросил он девушку, когда та появилась из дверей храма, освобождая волосы от положенной в таких случаях косынки.

– Как везде, иконы, свечи, – сухо ответила Маша.

Уловив перемены в его настроении, она решила немного отыграться за подпорченный выходной.

– Ну что, домой поедем? – спросила она чуть с вызовом.

– А шашлык? – не согласился Владислав, шутливо сложив брови домиком, – что ж мы самого вкусного и не дождёмся?! Ну нет, Марья, пока не накормишь, не поеду.

Вернув себе лёгкость в общении, а воскресному дню ощущение праздника, он вдруг предложил Маше совместную поездку на неделю в Турцию, хотя раньше имел совсем другие планы.

Весна и люди так не постоянны в своих настроениях.

Глава 3

По дороге домой, сытые и немного уставшие, не то от свежего воздуха, не то от усилий, что пришлось затратить, чтобы уйти от конфликта, они почти не разговаривали, думая каждый о своём.

Машу больше всего беспокоили слова, что шепнула на прощание Ирина.

– Не твой, – сказала она, – зря только время теряешь.

– Но почему? – вскинулась Маша, не желая расставаться с мыслями о совместном с Владом будущем.

Подружка лишь пожала плечами и добавила:

– Ты ответ знаешь сама. Он тебе не родной.

А Влад вяло мечтал о летнем отпуске, до которого ещё пахать и пахать, прикидывая попутно, с какой суммой он готов расстаться, чтобы после отдыха не сожалеть о напрасно потраченных купюрах. Как вдруг огромная тёмная тень метнулась прямо под колеса, заставив резко нажать на тормоз. Маша взвизгнув, закрыла лицо руками, но крупный лось, чудом не зацепив машину, промчался мимо и мгновенно исчез, ловко маневрируя в изломах кустов и деревьев, а шедшая за ними старенькая «мазда» остановилась почти вплотную.

Чувствуя дрожь в руках, Влад, чтобы восстановить сбившееся дыхание, осторожно съехал на обочину, к нему присоединился и пожилой водитель иномарки. Не сговариваясь, они вышли наружу.

– Ёжкин кот! – с чувством облегчения сказал мужик, закуривая мятую папиросу и возбуждённо посматривая через дорогу в сторону леса, куда исчез виновник переполоха, – ты, земляк, видать, в рубашке родился! Лосяра-то ещё немного и полморды тебе бы снёс. Да и я в зад тебе уж точно бы въехал. Хорошо, что по встречке никто не шёл, а то в прошлом году тут один такой пять машин уложил и сам рога откинул, во-о-н, примерно, там, где посадка кончается. Тропа что ль у них тут проходит… Короче, парень, дуй срочно в церковь, свечку поставь. Да не одну. И я схожу у себя в посёлке. Уберёг нас Бог на Пасху-то!

Распрощались.

– Ну что, Маш, в себя пришла? – Влад нервно хохотнул, поворачивая ключ зажигания, – природа иногда бывает слишком близко. Опасно близко.

Она, пытаясь справиться с волнением, ничего не ответила.

Владислав ехал медленно, поглядывая по сторонам. Где-то тут по правой стороне часовенка должна быть, он её ещё утром заприметил, деревянный такой теремок, обнесённый частоколом.

– Ага! Вот она! – он свернул на стоянку и предложил Маше, – зайдём?!

Она послушно накинула на голову косынку.

Как только вошли во двор, из стоящего за часовней деревенского домика появился мужчина. Смотритель, наверное.

– Христос воскрес! – сказал он, протягивая им два прямоугольных магнитика, и пояснил, – подарок. В честь Светлого праздника. Пожалуйста, заходите вовнутрь, не стесняйтесь. Можете там взять со стола, что понравится, только вот деньги отставлять не надо. У нас не принято.

И ушёл обратно в дом.

Владислав с Машей, переглянувшись, поднялись по ступенькам и первое, что увидели, неожиданную надпись над входом: «Когда плохо тебе, поблагодари Бога, если хорошо, попроси прощения». А внутри тихо звучал голос, читающий молитву, но в помещении никого не оказалось.

– Аудиозапись, – догадался Влад, – аудиозапись церковной службы.

– Странно тут как-то, и холодно, – Маша с удивлением разглядывала внутреннее убранство, собранное из церковной утвари и икон самого разного вида. И вышитые, и маслом по доске написанные, и картонные. По всей видимости, дары прихожан.

Постояв какое-то время рядом с Владом, девушка вышла на крыльцо – греться.

Оставшись один, он взял со стола пару свечей и замер прямо под куполом, пытаясь не то что-то понять, не то вспомнить. Огонёк первой свечки, пометавшись в нерешительности, быстро погас, не набрав должной силы. Зато вторая горела ровно и мощно, словно питаясь невидимой взору энергией.

Влад, чувствуя неловкость от того, что не знает толком ни одной молитвы, пробормотал какие-то слова благодарности за чудесное спасение на дороге и попросил на всякий случай прощения за беспокойство. Неумело перекрестив себя три раза, уходить не торопился, понаблюдав за игрой солнечных бликов, что пробивались сквозь небольшие в ярких витражах окошки, обратил внимание на святые лики.

Прямо перед ним возле стены высились три креста. Иисус Христос, в центре, смотрел внимательно и даже, как ему показалось, сочувственно. По правую от него руку был распят какой-то несчастный гражданин, имени его Владислав, слабо ориентируясь в истории христианства, не знал. Крест слева пустовал, а на поперечной его перекладине виднелась надпись крупными буквами: «Кто ты». Без точки, без вопросительного знака. Но Влад воспринял эти слова как вопрос.

«Кто я?» – шевельнулась внутри непонятная тревога, но тут его позвала Маша.

– Влад, поехали! – попросила она, – мне здесь совсем не нравится. Непонятная какая-то часовня: бери что хочешь забесплатно, священника нет, во дворе скульптура разбойника в кандалах. И смотри, что написано при входе, – Маша шёпотом ему зачитала, – часовня благоразумному разбойнику. Бандитская что ли? И работает круглосуточно. Разве так бывает?

Он неопределённо хмыкнул, не зная, что ответить, и двинулся в сторону машины.

Глава 4

Маша, сославшись на усталость и бесконечно долгий день, к нему не поехала. Без возражений высадив девушку возле её дома, Влад решительно повернул в сторону северной окраины и снова двинулся к той часовне, чтобы ещё раз испытать странно-приятное чувство не то узнавания, не то защищённости, не то чего-то такого, чему он и названия пока что не придумал.

Смотритель, увидев его, понимающе улыбнулся и предложил:

– Если хочешь, можешь подняться на колокольню, позвонить.

– Позвонить в колокола?! – не поверил Влад.

– Почему бы и нет… Праздник ведь.

Забравшись по крутой лестнице, Влад оказался на самом верху. Уже темнело, деревенские домики украсились мелкими дрожащими огоньками, образуя причудливые созвездия, а машины, светя фарами, быстрыми кометами пролетали мимо.

Он осторожно тронул сначала один колокол, недоверчиво вслушиваясь в его ответ, потом другой, а затем самый большой. И повторил ещё несколько раз, пытаясь привлечь звуками ускользающую от него мысль. Колокольный звон протяжно-гудящим отголоском напомнил ему орган, чьи звуки Ника, его первая жена, считала музыкой Неба, музыкой Звёзд.

Спустившись вниз, Влад, никем не потревоженный долго сидел на лавочке внутри часовни, закутавшись в воспоминания, как в кокон. Начав с Ники, брак с которой оказался недолгим из-за его неистребимого по молодости интереса к блондинкам, он пытался вспомнить изначальный цвет её волос, но так и не смог. Ника любила эксперименты, а потому часто меняла свой облик до неузнаваемости.

Зато вторая жена без всяких химических ухищрений носила светлую пушистую гривку и сына родила такого же беленького. Семь лет тихого счастья закончились разводом. Но тут уже бес попутал Галю – влюбилась без памяти в баскетболиста, который погарцевав примерно с год, нашёл себе другую гавань. Зная Галкину беспомощность в быту и заботясь о сыне, Влад взял на себя большинство хозяйственных проблем, оставив за собой статус приходящего папы, друга, а иногда и любовника.

С Никой он виделся реже. Слишком увлечённая работой (сначала завуч, а потом директор школы), она редко была свободна. Но порой, устав от воспитательных и образовательных процессов, Ника звонила Владу.

– Солнце моё, – говорила она, – я соскучилась и хочу развлечений!

Ему нравились эти ни к чему не обязывающие походы на концерт или в ресторан. Порой, чувствуя потребность выговориться, он сам проявлял инициативу, договариваясь о встрече. Ника, несмотря на ироничный склад ума и острый язычок, умела внимательно слушать, забыв на время о себе, а её точные комментарии не раз помогали Владу справиться с хандрой.

Не обращая внимания на звуки, что неслись с проходящей рядом трассы, но довольно скоро выбравшись из лабиринта воспоминаний, Влад вернулся к главному на сегодняшний день вопросу, который, вобрав в себя сразу несколько смыслов, не давал покоя.

«Кто я? Хороший или плохой? Зачем ищу доказательства существования Творца? Сомневаюсь, да? Но кто-то ведь сегодня меня спас? Случайность? А если нет? И вообще, для чего я здесь? Здесь, это где – на Земле или в этой часовне?»

Запутавшись в собственных мыслях, он взял со стола, не выбирая, несколько картонных иконок и листок с молитвой, в которой первые несколько строк совпали с его состоянием растерянности: «Господи, не знаю, чего мне просить у Тебя. Ты един ведаешь, что мне потребно. Ты любишь меня паче, нежели я умею любить Тебя…»

Взглянул на часы – время близилось к полночи, и засобирался домой.

Смотритель не спал и топтался на стоянке, переговариваясь с кем-то, кто сидел в чёрном джипе. До Влада донеслись его слова:

– А что же ты хочешь, на то он и Великий праздник, завсегда даёт надежду на спасение! Кстати, знаешь, что означает слово Пасха? Пе-ре-ход, – он разделил слово на части, но заметив Влада, дружески ему помахал, и повторил тому, в машине, – Пасха есть переход.

Глава 5

Всю неделю Влад пытался приспособить себя к обычному образу жизни, чтобы вернуть спасительную лёгкость в мыслях, однако засевшие намертво слова смотрителя «Пасха есть переход» не давали этого сделать. Чтобы избавиться от наваждения, позвонил Маше, но девушка оказалась занята, к ней приехал кто-то из родственников.

Два вечера подряд провёл у Галки, пытаясь починить всё, что успело к тому времени сломаться, после чего тупо сидел с сыном у компьютера, помогая ему изводить каких-то лиловых чудищ, от других совместных развлечений Виталик отказался.

– Па, ну что я как дурак в киношку с отцом припрусь. Пацаны засмеют. Ты мне лучше подкинь чуток рубликов, а? Хочу на новый тариф перейти, там зона покрытия больше. Ну и на мелкие расходы…

И правда, засмеют, вспомнил Влад себя в пятнадцать лет, когда независимость от родителей приходилось отстаивать всеми доступными способами. Владислав вздохнул и выдал чаду, не спрашивая отчёта о предыдущей сумме, несколько денежных купюр.

– Вот, растил, растил, и на тебе, не нужен, только деньги давай, ворчливо пожаловался Галке за ужином, – вот поем и к себе поеду, в свою холостяцкую нору, душевные раны зализывать. Никто меня в этом мире не любит…

Увы, Галка на его стенания не отреагировала и ночевать, как иногда бывало, не оставила, что могло означать лишь одно – у Галки снова роман.

Зато в пятницу позвонила Ника:

– Солнце моё, – перешла она сразу к делу, – афиши видел? В воскресение будет концерт органной музыки. Впервые в городе. Не желаешь составить компанию? Только билеты сам купи, мне некогда.

Нику при встрече Влад сразу не узнал, потому что искал глазами русоволосую милую даму со скромной причёской, а на коротко стриженную «стерву из офиса» и внимания не обратил, чем доставил ей несколько приятных минут.

Концерт давали в небольшом католическом храме, о существовании которого Влад не подозревал и теперь с удивлением рассматривал лаконичное его убранство, невольно сравнивая с известными ему православными церквями. Минимализм против византийской пышности. Лаконичность и сдержанность ему понравились больше.

Несмотря на то, что костёл был небольшого размера, орган – электронный, но с первых же звуков знаменитой «Токкаты» и «Фуги ре минор» Влад замер на жёсткой деревянной лавке, забыв обо всём и примеряя для своей души совсем другое пространство. Он, конечно, понимал, что постичь вселенную Иоганна Себастьяна Баха до конца невозможно, обычному человеку дано лишь слегка к ней прикоснуться, ощутить лёгкой дрожью через мощное дыхание органной музыки, поэтому, когда всё закончилось и они вышли на улицу, он не удивился, что, наполнившись поначалу энергией, страстью, даже дерзостью, вдруг почувствовал себя ничтожным и опустошённым.

Ника взяла его под руку.

– Ну что, где стресс снимать будем: у тебя или ко мне поедем? – она, как всегда, поняв его без слов, подставила своё дружеское плечо.

Отправились к Нике, предварительно заглянув в ближайший супермаркет. И уже дома под красное сухое вино и фрукты она ему всё разъяснила.

– Влад, вот скажи честно, ты до концерта чем-то маялся, хандрил, в какие-то нерешённые проблемы погрузился, да? А знаешь ли ты, что церковная музыка создавалась, чтобы на человека величием своим давить, чтоб место своё жалкое знал. Вот величие и накрыло тебя пыльной тряпкой, слабость твою почувствовав. А я, напротив, сегодня вся спокойная и расслабленная, в результате дополнительной энергией разжилась. Ну а теперь давай, излагай, что за проблемы.

– Да я и сам толком не знаю…

Влад, путаясь в деталях, рассказал о том пасхальном дне, когда встреча с лосем чуть не стоила ему жизни и привела в странную часовню на обочине сельской дороги, озадачив вопросами, на которые у него пока ответа нет.

Задумчиво погладив его руку, Ника сказала совсем уж смешную фразу:

– Котик, ничего страшного, просто ты вырос. Но это пока без комментариев. О часовенке той я слышала, кто-то из знакомых рассказывал, назвав церковью будущего, но сама ни разу не была, а теперь вот захотелось. Отвезёшь как-нибудь?

– Да хоть завтра!

Но Ника, давно живущая по жёсткому графику, поездку перенесла на следующий выходной. И самое печальное для Влада, она, умея улавливать невидимое, не оставила его у себя ночевать.

– Нет, нет, домой и никаких разговоров, тебе сейчас не это нужно, – она решительно подвела его к двери.

– А что тогда? – обиделся Влад, натягивая ботинки.

– Время покажет, – загадочно улыбнулась Ника, целуя его в щеку, – до встречи в следующее воскресение.

Глава 6

Накануне запланированной поездки Ника позвонила.

– Ты меня простишь? – она расстроено пошмыгала носом, – обстоятельства так сложились, что завтра не могу с тобой поехать. Понимаешь, у меня одна учительница в больницу неожиданно попала. Одинокая. Короче, к ней поеду, может, помощь какая нужна…

– Ник, так я могу тебя к ней отвезти, побудешь там, сколько надо, я в машине подожду, а потом в часовенку, а? – не задумываясь, предложил Влад.

– Имей в виду, это за городом, – предупредила Ника, – и совсем в другой стороне.

– А нам куда ни ехать, – лихо отмёл он все возражения, – короче, во сколько авто подавать?

Дорога оказалась короткой. Полчаса и вот он, облезлый фасад провинциальной больнички в два этажа. Пока Ника навещала свою подопечную, Влад гулял по центральной улочке посёлка, без всякого интереса рассматривая убогие пейзажи.

Асфальт, притворяясь тротуаром, давно забыл своё название, а панельные дома в пять этажей стыдливо прятались за разросшимися деревьями. Единственное, что здесь радовало глаз, так это буйно цветущая черёмуха, но если приглядеться, то сквозь нежную листву и белую дымку цветов проглядывали кое-где выбитые и заколоченные фанерой окна. Дополняли пейзаж местные аборигены. Привыкшие к праздной жизни за счёт родных и близких, они намертво приклеились к покосившемуся столику возле магазина и вели пустые разговоры под очередную порцию дешёвой водки.

Влад вернулся к машине. И вовремя. Не проведя у больной и пятнадцати минут, вышла расстроенная Ника.

– Всё гораздо хуже, чем я думала, – сообщила Ника, – к Ларисе Петровне меня не пустили, потому как попала она в инфекционное отделение. С желтухой. Продержат не меньше месяца. А у неё класс выпускной. С ума сойти!

– Ник, а чего она здесь лежит? В глухомани-то?

– Живёт она тут, – вздохнула Ника, – да и неожиданно всё случилось. Медики с такими инфекциями не церемонятся, в два счёта от общества изолируют. Но, самое неприятное, у неё собака и кот одни остались, а я пообещала их пристроить. Влад, – она с надеждой на него посмотрела, – может, выручишь, возьмёшь живность на время? Я же дома практически не бываю.

– Издеваешься, да?! – не поверил Владислав, – ты же знаешь, что я не люблю, когда дома шерсть, блохи, горшки вонючие. Нет, нет, нет!

– Влад, а если себя пересилить?! Ради меня, а?

– Кот ещё ладно. А собака? С ней же гулять надо, – не сдавался он, – и, вообще, неизвестно, какой она породы, вдруг овчарка огромная, всю мебель пожрёт. И меня вместе с ней.

– Нет, нет, какая-то мелкая, точно не помню, но кажется пудель. Ну же, решайся. Друг ты мне или кто?! Я же тебе за это, – она задумалась, перебирая варианты, – потом генеральную уборку сделаю и даже окна помою.

– Сильный ход! – усмехнулся Влад, зная её нелюбовь к пылесосу и тряпкам, – но не могу. И потом, у твоей Петровны, наверняка, соседи есть, или родственники какие…

– Солнце, – перебила его Ника, – Лариса Петровна сказала, что там одни алкаши, да и с родственниками не получается. В городе у неё кто-то есть, но страдает астмой, поэтому животные исключаются.