Наша ли это победа?

– Тебе делать нечего? Иди домой и оставайся с родителями! – Андрей закрыл быстро дверь, прямо перед Мишей.

Миша понял что у Андрея тоже что-то случилось, из-за чего он так нервничал. Больше Миша не знал друзей, он мог сходить к Оле, или кому-то другому, но сейчас его сердце сжималось с каждым вздохом, казалось не хватало ему воздуха в этом месте. Он хотел защитить свою семью, увидеть опять отца и его улыбку. Миша резко поднял глаза к небу, будто там что-то могло появится, но небо было чистым.

Он тихо зашёл в дом, его ноги повели его к двери бабушки. Открыв дверь, он зашёл внутрь, видя бабушку, которая все ещё держала в руках письмо, сжимая его в руке. На листке оставались её слёзы, а Миша продолжал стоять у порога, не зная что сделать.

– Я хочу чтобы они выжили… – прохрипела бабушка, резко перекрестившись и прислонив к губам этот листок.

– Всё будет хорошо…

– Подойди, – попросила его бабушка, протянув свою дрожащую руку к нему.

Миша протянул свою в ответ, почувствовав руку бабушки. Он сел рядом с ней, прижавшись к ней, и смотря в листок. Бабушка слегка привстала, взглянув на внука.

– Если тебя тоже позовут воевать, иди…

– Ты правда хочешь этого? – спросил Миша, положив голову на плечо своей бабушки.

– Ничего не остаётся, мы умрём если никто не будет воевать.

Миша услышал как на улице раздавался топот сапог, не одних, а кажется нескольких. Он встал, быстро выбегая из дома, а после он остолбенел, расширив глаза. По дороге шагали десятки солдат, держа в руках ружья, и казалось даже не смотря на девушек, которые выбежали из домов, пытаясь найти в этой толпе своих мужей или детей. Они были одеты как под копирку каждый в форму военного, а на голове у них были пилотки. У самого главного, генерала, была фуражка, а на его плечах висела серая шинель. Следом за Мишей выбежала его мать, начиная каждого рассматривать. Воевали почти все, даже мальчики, которые не были ещё большими.

– Гриша! – закричала Людмила, резко побежав к нему.

Миша тоже побежал следом за матерью. Отец резко остановился, сделав шаг в сторону, чтобы остальные не остановились, продолжая шагать. Мать быстро подбежала к нему, обнимая и вновь заплакав. Миша заметил как отец за день поседел, его волосы стали белыми, будто он увидел смерть с косой. Гриша тоже обнял свою жену, прижав к себе, а после протягивая руку Мише, тоже его крепко обнимая. Потом вышла бабушка, подходя к нему и тоже его обнимая.

– А дедушка где? – спросил Миша, смотря на своего отца.

– Он на передовой, мы ждём нападение Немцев, их пока не видно, но мы знаем что они обстреливают других.

– Да где же это видано, чтобы другие нападали, после того как пообещали жизни! – сказала Людмила, достав платок и вытирая слёзы. Её глаза стали вновь красными от слёз, а дыхание прерывистым.

– Мы быстро разберёмся и сможем вновь жить в покое, – сказал Гриша, улыбнувшись. – Всё хорошо, не плачь, с тобой рядом сын.

Взгляд Гриши перешёл на Мишу, который кивнул. Отец последний раз обнял всех, а после побежал к другим солдатам, которые уже далеко ушли. Миша взял свою маму под руку, медленно уводя её в дом, чтобы успокоить. Теперь в их доме был лишь запах тревоги и слёз. Миша поднялся к себе на чердак, увидев на своём матрасе сидящую сестру, которая подняла на него свои глаза.

– Миша что происходит? – спросила она, качнув головой.

– Ничего страшного, просто появились проблемы… – ответил Миша, садясь рядом с сестрой.

– Держи, – сказала она, протянув брату серебряную цепочку, а на ней висел символ СССР. – Носи его всегда с собой, чтобы никогда не проигрывать.

– Откуда у тебя он? – спросил Миша, но подарок принял, надев себе его на шею.

– Просто нашла, но я лучше уже пойду, – Вера поднялась, быстро убегая вниз.

Миша посмотрел ей в след, а после просто лёг, прикоснувшись пальцами к цепочке, рассматривая символ и о чём-то думая. Его глаза непроизвольно закрылись и он провалился в сон.

4 июня. 1941 год

Дни сменялись, а ничего не менялось. В доме Миши, закончилась почти вся валерьянка, мать отказывалась выходить на улицу, а просто сидела в углу комнату, держа в руках и так бережно поглаживая пиджак отца, в котором он выходил замуж. Бабушка же каждое утро выходила чтобы набрать воды из колодца, а Вера и вовсе сидела над полом, читая одни и те же книги, будто никого не замечая. Миша пытался поговорить с мамой, но та лишь просила её оставить одну.

– Мам, это не выход, просто сидеть каждыми днями и плакать, взгляни на себя, у тебя уже глаза опухшие и красные…

– Оставь меня… – хриплым голосом повторяла она, даже не смотря на сына.

– Мам…

Он понял что больше не услышит ничего от матери, и просто развернулся, уходя. Бабушка выходила с внуком на связь, как-то разговаривала, она тоже пыталась поговорить с своей дочерью, но та отвергала её. Миша приготовил сам еды, просто отворил крупу и зашёл в комнату матери, поставив еду на пол, рядом с ней. Он чувствовал запах слёз, который исходил от матери и просто прикрыл глаза, выдыхая.

– Ты уже несколько дней не ела, я решил тебе приготовить еды…

– Оставь меня, – вновь как робот повторила мать, наконец подняв свои глаза на сына.

Миша не выдержал и грубой схваткой взял свою маму за плечи, встряхивая, будто пытаясь вернуть в реальность. Она резко взяла своего сына за руки, смотря ему в глаза.

– Прекрати мама! Перестань себя так убивать! У тебя остался я и Вера, так позаботься о нас! – кричал Миша, а его голос дрожал.

– Прости, я не должна была этого делать, – сказала она, прижав сына ближе к себе и обняв, она прижала Мишу к себе, поцеловав его в висок своими мокрыми губами от слёз. – Я позабочусь о вас, обещаю.

Миша кивнул, немного отстраняясь от матери, и улыбнувшись, прикоснувшись большим пальцем к её щеке, вытерев слезу, а после взяв пиджак отца, смотря на него.

– Я знаю как он тебе дорог, но мам… я хочу чтобы ты вернулась к нам, вернулась в реальность, если что мы будем получать от них письма.

– Ты правда думаешь об этом?

– Не думаю, а верю, – сказал твёрдо Миша, взяв плечики и повесив на них пиджак отца, а после убрав в шкаф и повернув голову к матери.

– Пойдём, выйдешь на свежий воздух и мы погуляем.

Наконец Мише удалось вытащить свою маму из дому, чтобы просто погулять с ней и поговорить, ведь все эти дни она никак не хотела с ними общаться, или просто искала повод молчать.

2

10 июня. 1941 год.

Миша каждый день гулял с сестрой, которая наконец вышла к нему на контакт. В их семье наконец всё наладилось. Комнату где был отец и дедушка закрыли, чтобы никто не входил и ничего не трогал. Мама вернулась к своей обычной рутине, ходила к соседке, брала у неё молоко от коровы, помогала другим соседкам, которые тоже уже не так сильно горевали и не боялись за своих мужей и сыновей. Бабушка же занялась вязанием, ведь она очень любила это дело. В деревне почти никто не остался, всех забрали на войну.

– Миша, сходи к Кристине, попроси у неё соли, наша закончилась. – Крикнула Людмила, а после подошла к забору дома, взглянув на своего сына.

– Хорошо мам, – сказал Миша, улыбнувшись и заведя свою сестру домой.

Идя по тропинке к дому соседки, Миша осматривал дома, в которых не горел свет. Какие-то дома стали пустыми, а где-то ещё жили люди, но в большой степени это были женщины.

– Крестина Кузнецова! – крикнул Миша, остановившись у забора соседки.

Вместо соседки вышла её дочь Оля, и Миша удивился такому. Глаза Оли сразу стали мягкими и она подошла к нему ближе, закинув полотенце себе на плечо, которым только секунду назад вытирала руки. Миша сделал шаг назад, зная какой был отец Оли.

– Да не переживай ты, моего отца пьяницу забрали на войну, я осталась с матерью, а она вроде не против тебя.

– Тогда прости что так быстро рванулся назад… – сказал Миша, покраснев.

– Ничего страшного, знаю, сейчас не бойся, так чего ты хотел? – Оля быстро перешла на другую тему, похоже не захотев больше говорить о своём отце.

– У нас в доме соль закончилась, вот зашёл спросить, не одолжите?

– Вроде у нас осталась, сейчас взгляну, – Оля развернулась, быстро уходя в дом.

Миша продолжал стоять, ожидая её. Казалось Оля ещё была испуганной, и не так сильно горевала за своего отца, но её можно понять. Отец – пьющий и не приносящий домой ни копейки денег. Миша понял что сейчас времена тяжёлыми стали, чтобы много тратить денег или зарабатывать, особенно сейчас когда началась война. Оля наконец вышла из дома, её белое одеяние развеялось по ветру и она слегка убавила шаг, чтобы не споткнуться об своё длинное платье и не упасть в грязь, которая была после вчерашнего дождя.

– Надеюсь этого вам хватит, – Оля передала Мише в руку коробочку от спичек, а там была соль.

– Спасибо, – сказала Миша, нежно взглянув на Олю, а после ещё сильнее покраснев. – Может… тогда погуляем завтра?

– Ты на себя смотрел? Ты же красный как помидор! – сказала Оля, засмеявшись, а после повернув голову назад на закрытую дверь дома. – Хорошо, завтра увидимся здесь в шесть утра.

– А… – Миша хотел уточнить куда они пойдут, как Оля уже ушла в дом.

Миша улыбнулся, а после подпрыгнул от радости, что наконец смог позвать Олю гулять. Из-за её отца он не мог этого сделать, хотя любовь к ней росла с каждым днём и сейчас Мише получилось это сделать. Быстро побежав домой, он будто не замечал озабоченных делами женщин и девушек, которые оглядывались на него, удивляясь тому как Миша улыбался. Зайдя в дом, Миша забежав в маленькую кухню к маме, которая мешала что-то в кастрюле, пробуя на вкус.

– Мама, мама! Я наконец Олю гулять позвал! – сказал Миша, увидев как мать дёрнулась, резко взглянув на него.

– Господи, ну не надо было так пугать, – выругалась мама, а после взяла из рук своего сына коробочку с солью. – И куда вы пойдёте?

– Не знаю, я не успел спросить, но самое главное что смог позвать её! – улыбка Миши росла с каждым словом, и уже она достигла его ушей.

– Молодец, а теперь сбегай в сарай и разбери инструменты своего отца, – она оторвалась от кастрюли, поцеловав сына в лоб, а после вновь продолжая готовить.

Миша кивнул, выходя из кухни. Он ступал на деревянный пол, который скрипел под каждым его шагом, вызывая у Миши чувство оживления. Он вышел и пошёл за дом, а после достав ключ из-под коврика, открывая двери сарая, смотря на паутину. Зайдя внутрь, он достал большой ящик, поставив её на траву и открывая. Внутри были книги, чистые листы, перо с чёрными чернилами. Мишу заинтересовала тетрадь, которая лежала на самом дне коробки. Протянув руку и достав её, он стал листать, читая записки отца. В них не было ничего интересного, лишь его детство, как он жил, катался на белой лошади… Миша перелистнул страничку, увидев интересную запись.

1939 год. Май.Я так и знал что что-то здесь будет не ладное, может я и покажусь странным человеком для своей семьи, но я точно знаю что на нас нападут, но я не знаю кто. Каждый день вижу сон, где мне кто-то говорит что будет дальше и что лучше не делать, наверное я сошел с ума…

Миша сначала хотел побежать к матери, но после сразу отдёрнул себя, поняв что та ничего уже не сделает и просто вновь забьётся в угол с его одеждой. Положив обратно тетрадь на дно коробки, Миша убрал её и достал следующую. Там лежали инструменты отца, отвёртки, плоскогубцы, пила, молоток. Миша быстро это разобрал, даже не заостряя внимание на этом.

Прошло наверное часа четыре, и Миша наконец разобрал всё что было в этом сарае, упав на траву и смотря в небо. Его пальцы покалывали от боли, но на лице оставалась улыбка от того что он сможет завтра погулять с Олей. Поднявшись с травы, Миша отряхнулся, зайдя в дом. Его мать ещё что-то готовила на кухне и он зашёл туда, взглянув на неё.

– Мам, я всё сделал.

– Молодец, всегда знала что могу на тебя положится, зови сестру и можете садится кушать.

Миша вышел из кухни, останавливаясь у комнаты своей сестры, будто прислушиваясь, а после заходя внутрь, видя что та игралась с его солдатиками, лёжа на животе на полу. Миша подошёл к ней, встав на одно колено и взяв одного солдатика, прокручивая в своих пальцах и рассматривая его со всех сторон.

– Тебе в последнее время не приходит мысль что играя с этими солдатиками, мы играем с жизнями настоящих солдат? – спросила его сестра, поставив одного солдатика в шахматном порядке.

– Нет, никогда не думал об этом, да и тем более это же обычные солдатики, а не люди…

– Откуда нам знать, может в этих солдатиках влита каждая душа умершего солдата?

Миша резко замер, смотря на солдата в своих руках и нахмурившись. Он знал что сестра просто любит фантазировать и может придумать себе много чего, но его задели слова про солдатов, а что если правда? Сидя в доме, мы управляем их жизнями, а они как пешки в шахматной партии… Миша резко выкинул это из головы, а из его пальцев выскользнул солдатик, упав на ковёр и бесшумно ударившись. Вера заметила это, сжав свою маленькую ручку, и смотря сердито на своего брата.

– Чего ты делаешь?! А если сейчас какой-нибудь солдат упал бы с горы?

– Это всё не правда, не думай об этом, это просто игрушки и в них нету чего-то большего, а сейчас… пойдём, нас мама кушать зовёт, – сказал Миша, вставая.

– А что мы есть будем?

– Что есть то и дадут, мы не в ресторане, у нас денег сейчас нету на роскошь…

– Прости братик, я просто…

– Ничего не говори, удели мне минутку молчания, я устал сегодня, – Миша развернулся выходя из комнаты своей сестры и та последовала его примеру, выходя.

Уже за столом, все молча ели свою еду. На ужин была каша с солью как это было и утром. Миша не отказывался от неё, ведь сейчас каждый кусок был дорог, а если не беречь еду сейчас, то потом пожалеешь, умирая от голода. Миша даже задумался о солдатах, как они там? Не голодают ли, не холодно им…

– Какие планы на завтра? – раздался голос матери, и Миша понял что этот вопрос был адресован ему.

– Я думаю с Олей погулять, а после вернутся домой и помогать вам по дому, – железная ложка ударилась об тарелку, когда Миша в очередной раз набрал на эту ложку кашу, поднося к своим губам.

– Вот и хорошо, поможешь мне по дому, это займёт не долго.

– Хорошо мам, я не буду против, – сказал Миша, вновь зачерпнув ложкой кашу и открывая рот, чтобы съесть её.

Миша тщательно прожёвывал эту кашу, чтобы её вкус оставался у него во рту и есть не хотелось долгое время. Добавки уже никто не сможет дать, из-за чего нужно было насытится хоть так.

– Хлеба у нас больше не осталось, а в поля страшно идти, там одни обстрелы, – вновь стала говорить Людмила.

– Я думаю мы сможем протянуть ещё несколько недель, а если что у нас есть соседи, которые помогут…

Она кивнула, уткнувшись в тарелку с кашей и Миша вздохнул, поняв что сейчас и правда было страшно, каждый день что-то происходило. Доев свою порцию Миша поднялся, взяв свою тарелку и уходя на кухню, чтобы помыть её. Он не хотел занимать время остальных и быстро помыл тарелку, поставив её на полотенце, чтобы капли стекли на неё, а после он вышел из кухни, поднимаясь наверх.

– Спокойной ночи, – сказал устало Миша, даже не поворачиваясь к своей семье, зная что они кивнули ему.

Миша устало упал на матрас, прикрывая глаза. Казалось он сейчас что-то упускал из своих рук, но не мог подняться с мягкого матраса, а сон всё также тянул свои руки, забирая Мишу в пелену кошмаров и снов одновременно.

11 июня. 1941 год

Миша проснулся пораньше, ведь сегодня он пойдёт гулять с Олей. Быстро поднявшись с постели, он понял по солнцу что было четыре утра. Спустившись вниз по скрипучим лесенькам, Миша натянул свою обычную футболку, которую уже носил месяц. Прислушивались к тишине дома и ветру, который завывал на улице, он понял что все ещё спали. Тихо открыв дверь, Миша вышел из дома, закрывая за собой дверь, и обувая тапочки, которые были на пороге. Идя по тропинке, Миша даже не поднимал взгляд на небо, ведь на нём горело солнце, которое мешало смотреть наверх. Мама всегда говорила что если долго смотреть на солнце то и ослепнуть можно, но Миша не верил, но слушал мать. Подойдя к забору дома Оли, он крикнул:

– Оля! – он продолжал стоять, ожидая когда кто-нибудь выйдет из дома.

Их домик был старым, но ещё живым, чем-то был похож на дом Миши, тоже в каких-то местах были дыры, а с крыши всегда капала вода и они не раз вызывали других парней, чтобы они помогли. Подождав пару минут, Миша вновь крикнул. Он боялся, ведь никто не отвечал на его возглас, и никто не пытался выйти на улицу. Уже захотев подойти к двери дома, он заметил мать Оли.

– Ты чего здесь кричишь? – спросила она, смахивая слёзы с лица.

– А Оля дома? – спросил Миша, не придав значения слезам.

– Забрали её, – отстранённо ответила Кристина Кузнецова. – Ещё в два ночи…

– Куда? В помощь на огород? – Миша до последнего не хотел верить куда могли забрать Олю.

– На войну забрали! – Наконец сказала она, разрыдавшись.

Миша продолжал стоять, а его улыбка сразу пропала с губ, выражая лишь страх и отчаяние. Он оторвался от забора, сделав шаг назад, и резко упав на траву. Его нижняя губа дрогнула и казалось он сейчас же разрыдается. Теперь Миша остался без друзей, Ваньку сразу забрали, а сейчас и Олю… Миша резко прижал свои руки к лицу, а его плечи дрогнули.

– Мишка! – крикнула женщина, подбегая к нему, и смотря на него. – Ты чего? Что случилось?

– Олю забрали… – лишь промолвил Миша, опуская руки с лица и смотря на соседку.

Женщина всегда помогала всем, даже не заботясь о том что у неё было четверо детей. Она не раз выручала семью Миши, давая им еды, или молока. Сейчас же она сразу подошла к Мише, спрашивая у него что случилось.

– Поднимайся, пойдём ко мне, всё расскажешь.

Миша поднялся, и она положила его руку себе на плечо, помогая идти. Взгляд Миши стал пустым, ведь он остался один в этой деревушке. Теперь не скем будет смеяться или веселится, он остался один, в окружении женщин и девушек, которых знал как соседей.

***

– Оля Соленова? – прозвучал грубый женский голос.

– Здесь! – сказала Оля, подняв голову к руке.

Все девушки были построены в ряд, каждая из них была одета в военную форму, а на голове была пилотка. По середине большого ряда стояла женщина, спрашивая каждого, отмечая. У неё были светлые волосы и голубые глаза, на левом глазу была родинка. Она была высокого роста, её волосы были собраны в большой хвост, спускающийся до поясницы. Она была одета в костюм-юбку, винного цвета, а на плечи был накинутый русский военный мундир с погонами капитана воздушно-десантной дивизии. В её губах была русская сигара, в отличии от других сигар, которые курили люди. Наконец женщина закончила отмечать всех и оторвалась от листа.

– Думаю вы не знаете меня. Я София Павловна Ириновская. – Сказала женщина, выдохнув дым.

– Простите, – сказала девушка, подняв руку. – Мы долго здесь будем?

– Пока не отвоюем своё, если вам будет удобней, то называйте меня Балалайка, меня прозвали так из-за одного оружия.

Одна девушка склонила голову, поняв что ей хочется домой. Оля стояла первой в отряде, оглядывая женщину и запоминая всё что она говорила. Сейчас каждое слово нужно было слушать, чтобы не умереть.

– Мисс Балалайка! – крикнул Борис, подходя к ней.

– Да? Что ты хотел сержант? – спросила она, повернув к нему голову и прижав руку к талии.

– Да, хотел спросить, когда мы выдвигаемся на Берлин?

– Нужно время, пусть враги думают что мы сдаёмся, а после нападём, ждите когда они сами побегут к нам.

Он кивнул, быстро убегая. Оля смотрела в траву, а после оглядывала большое поле. Женщинам и девушкам всем как одной дали одинаковое оружие и дали мишени, чтобы они показали как умеют стрелять. София Павловна Ириновская ходила рядом с ними, наблюдая за ними. Оля стреляла хорошо, в отличии от остальных. Она попадал в мишень с первого раза, знала как перезарядить оружие, как разобрать и собрать обратно. Рядом с ней была девушка, которая заметив талант Оли, улыбнулась.

– Ты хорошо справляешься, где такому научилась?

– В своё время отец рассказывал об этом, я слушала, не знала что пригодится это в будущем.

– Я Мария, а ты? – спросила девушка, протянув руку.

– Оля, – сказала она, протянув свою и пожав.

***

Мужчина который наблюдал за Софией Павловной, вернулся к своему отряду из мужчин и парней, которые стояли как столбы, не двигаясь.

– Михаил Фёдоров! Когда мы воевать пойдём? – спросил Андрей, стоя рядом с Ваней, который смотрел в землю.

– Не знает никто, но мы заранее будем готовы к такому, кто мы?

– Герои страны! – крикнули все, подняв руки с оружием.

Михаил Фёдоров, снял свою фуражку, тряхнув головой, а после смотря на каждого.

– Чего ж стоите? Начинайте стерялть!

Каждый наставил свои автоматы на мишени, начав обстреливать их, готовясь. Ваня стоял рядом с Андреем, а после неуверенно повернул к нему голову.

– Как думаешь, как там Миша? – спросил Ваня переживая за своего друга.

– Мне честно плевать за него, не он воюет, а мы, я ещё удивлён что его не забрали на войну вместе с нами, хотя стрелять он любит и умеет.

– Кто бы говорил, сам воевать боишься!

– Да ладно тебе, зато видел какая у девушек капитанша? Говорят она воевала, но не понятно где.

– Ой, не думай что она станет твоей, у неё есть Борис, её правая рука в делах, – сказал Ванька, дёрнув головой и подняв её в сторону девушек, и замечая как рядом с ней стоял грозный мужчина, в костюме, как охранник и с шрамом на лице.

– Ты слыхал как она его называет? «сержант», даже как-то странно…

– Да какая тебе разница, у неё есть люди, которые выполнят все её дела.

– Хорошо, я согласен, может даже мы победим с помощью них.

– И правда! София Павловна хорошо управляет оружием под названием «балайка», может и обстреляет всех.

– Ладно, давай продолжим стрелять, или мы так ничему не научимся.

– Я ещё слышал что она из мафии и её скрытность в мафии называется «отель Москва».

– Ванька прекращай уже! Я и сам всё слышал!

***

Миша сидел за столом, пока соседка капала в стакан валерьянки. Руки Миши дрожали и он взяв стакан, быстро выпил всё что было там, поставив стакан на стол.

– Ты так переживаешь за неё и своих друзей? – спросила совсем тихо она, садясь за стол, напротив него.

– Не хочу чтобы они умерли…

– Понимаю тебя, моего мужа тоже забрали на войну, не переживай, они все будут живы, – сказала она, протянув свою руку и взяв руку Миши, слегка сжимая. – Если верить и ждать их, то они вернутся.

– Вы правда в это верите? – спросил он, подняв свои глаза на неё.

– Да, у тебя есть ещё семья, останься с ней, – кивнула она, улыбнувшись.

Миша хотел надеятся что всё будет хорошо. Поговорив ещё немного с соседкой, он решил пойти домой. Он шёл медленно, вышагивая каждый камень, который встречался на пути. Резко он остановился услышав выстрелы, они были где-то рядом, из-за чего Миша быстро побежал к себе в дом, чтобы его не поймали и не расстреляли. Забежав в дом, Миша прижался спиной к двери, а после сполз на пол, подбирая к себе ноги и утыкая лицо в колени. Он боялся войны, хоть и говорил что не боится. В коридор вышла его мать, увидев его и подойдя ближе.

– Что случилось? – спросила тихо она, протянув руку к лицу Миши.

– Я слышал… Выстрелы… – выдавил из себя Миша, задрожав, а его глаза расширились.

– Не беспокойся, всё будет хорошо, мы в безопасности, – сказала она, поцеловав Мишу в лоб. – Пойдём, поможешь мне на кухне.

– А с бабушкой что?

– У неё давление поднялось, нельзя её беспокоить.

***

Уже ночью девушки расстилали бельё на свои кровати. Некоторые были ещё в трансе, не понимая как сюда попали, а другие и вовсе не волновались, готовые воевать даже вместо мужчин. Оля не волновалась за себя, она хотела чтобы всё быстрее закончилось. Её руки дрожали, будто она боялась, пока пыталась надеть наволочку на подушку. Психанув, она резко откинула подушку от себя и все заметили это.

– Эй ты чего? Мы все здесь волнуемся, не стоит так уж… – сказала одна из женщин, оторвав взгляд от наволочки одеяла.