Анатомия измены

Алексей почувствовал, как внутри нарастает ярость. Этот человек, этот самодовольный психолог с его теориями и философией, разрушил всё, что было ему дорого, и теперь стоит перед ним, рассуждая о пользе разрушения.

– Ты не имеешь права, – тихо, но с неприкрытой угрозой сказал Алексей. – Не имеешь права играть с чужими жизнями, манипулировать людьми, решать за них, что для них лучше.

– А ты имеешь? – спросил Максим. – Ты решил за Ирину, какой должна быть её жизнь. Ты контролировал её, держал в золотой клетке, не давая ни настоящей свободы, ни настоящей близости.

Эти слова ударили больнее, чем Алексей ожидал. Потому что в них была доля правды, которую он не мог отрицать.

– Я любил её, – сказал он тихо. – Всё, что я делал, я делал из любви.

– Любовь без уважения и понимания – это не любовь, а одержимость, – ответил Максим. – Ты любил не Ирину, а свою идею о ней, свой проект под названием «идеальная жена».

Алексей сделал шаг вперёд, его кулаки непроизвольно сжались.

– А твоя работа с ней – это и была настоящая терапия? Или просто способ добраться до меня, до моей компании?

– И то, и другое, – честно ответил Максим. – Я никогда не лгал Ирине о том, что наши сессии помогают ей. Они действительно помогали. Но да, я также использовал информацию, которую она давала, чтобы понять тебя, твои слабости, твои уязвимые места.

– Ты манипулировал нами обоими, – Алексей покачал головой. – И ради чего? Ради статьи в газете? Ради новой книги?

– Ради правды, – Максим смотрел ему прямо в глаза. – Ты живёшь во лжи, Алексей. Ложь в твоём браке, ложь в твоём бизнесе, ложь перед самим собой. Я просто зеркало, которое показывает тебе реальность без прикрас.

Алексей рассмеялся, но в его смехе не было веселья.

– Какое благородство! Какая самоотверженность! – он обернулся к Ирине. – А ты? Ты тоже считаешь себя борцом за правду? Когда рассказывала ему о моих сделках, о моих клиентах, о конфиденциальной информации – это тоже было ради правды?

Ирина побледнела.

– Я не понимала, что эта информация может быть использована против тебя. Я просто… говорила о своей жизни, о том, что знала.

– О моей жизни, – поправил её Алексей. – О моих делах, о моих решениях.

– Которые влияют и на мою жизнь тоже! – внезапно с жаром воскликнула Ирина. – Ты думаешь, я не понимаю, что твои «сделки» могут в один момент разрушить всё? Что если твои схемы раскроются, мы можем потерять всё – дом, деньги, репутацию? Я живу в постоянном страхе, Алексей. Страхе, что однажды раздастся звонок в дверь, и это будут не гости, а следователи с ордером на обыск.

Её слова повисли в воздухе, тяжёлые и горькие.

– Значит, ты знала, – тихо сказал Алексей. – Всё это время ты знала о… нюансах моего бизнеса.

– Я не глупая, Лёша, – устало ответила Ирина. – Я видела документы, слышала твои разговоры с Антоном. Видела, как вы оба нервничаете перед проверками, как иногда исчезают крупные суммы без объяснений.

Алексей смотрел на жену, словно видел её впервые. Всё это время он думал, что защищает её от суровой реальности, от грязных аспектов своего бизнеса. А она знала. Всё знала и молчала, неся этот груз в одиночку.

– И ты ничего не сказала мне, – произнёс он. – Никогда не спросила напрямую.

– А ты бы ответил честно? – Ирина грустно улыбнулась. – Или придумал бы очередную ложь, чтобы «защитить» меня?

Ответа не требовалось. Они оба знали правду.

Вера, наблюдавшая за этим обменом репликами, вмешалась:

– Всё это очень трогательно, но давайте вернёмся к сути. Алексей, у меня есть доказательства нарушений в вашей компании. Я могу опубликовать статью на основе этих материалов, и поверьте, последствия будут серьёзными. Или…

– Или что? – Алексей перевёл взгляд на журналистку. – Ты предлагаешь сделку?

– Скорее, сотрудничество, – уточнила Вера. – Вы рассказываете мне всю историю, с деталями, именами, суммами. Я пишу материал, но с акцентом на системные проблемы в отрасли, а не на вашу персональную вину. Вы выступаете как анонимный источник, разоблачающий коррупционные схемы изнутри.

– И становлюсь мишенью для всех, кого сдам, – покачал головой Алексей. – Нет, спасибо. Я ещё не настолько отчаялся.

– Тогда каков твой план? – спросил Максим. – Продолжать как ни в чём не бывало? Делать вид, что этого разговора не было? Что ты не знаешь об утечке информации, о расследовании, о том, что твоя жена несчастна в браке с тобой?

Алексей молчал. Действительно, какой у него план? Вся его жизнь рушилась на глазах, и он не видел выхода из этой ситуации.

Внезапно Ирина встала.

– Я пойду спать, – сказала она тихо. – Мне нужно… подумать. Обо всём этом.

– Я тоже, пожалуй, пойду, – Вера поднялась следом. – День был… насыщенным.

Женщины направились к лестнице, оставляя мужчин наедине в гостиной. Когда их шаги затихли на втором этаже, Максим повернулся к Алексею.

– Чего ты на самом деле хочешь, Алексей? – спросил он тихо. – Не как бизнесмен, не как муж, а как человек. Чего ты хочешь для себя?

Алексей долго смотрел на тлеющие угли в камине, прежде чем ответить.

– Покоя, – наконец сказал он. – Я устал от постоянной борьбы, от необходимости всё время доказывать свою ценность, своё право на успех. Устал от компромиссов с совестью, от страха разоблачения, от одиночества в собственном доме.

– Тогда, возможно, пришло время всё изменить, – мягко предложил Максим. – Начать с чистого листа. Быть честным – с собой, с Ириной, с миром.

Алексей горько усмехнулся.

– И оказаться в тюрьме? Нет, спасибо. Некоторые правды лучше оставлять невысказанными.

– Даже если цена – твой брак? Твоё душевное равновесие? Твоя свобода – не физическая, а внутренняя?

Алексей не ответил. Он встал, подошёл к бару, налил себе виски.

– Знаешь, что самое ироничное во всей этой ситуации? – сказал он, поворачиваясь к Максиму с бокалом в руке. – То, что я действительно начал тебе доверять. Даже после того, как узнал о твоих встречах с Ириной, о твоём интересе к моему бизнесу. Часть меня всё равно хотела верить, что ты искренне хочешь помочь.

– Я действительно хочу помочь, – тихо сказал Максим. – Просто моё понимание помощи может отличаться от твоего.

– Помощь через разрушение? – Алексей покачал головой. – Какая-то странная терапия.

– Иногда нужно разрушить старое, чтобы построить новое, – повторил Максим свою мысль. – Твой брак, твой бизнес – они построены на песке, Алексей. На лжи, манипуляциях, иллюзиях. Рано или поздно это всё рухнет само. Я просто ускоряю процесс, делая его менее болезненным в долгосрочной перспективе.

– Для кого менее болезненным? – Алексей сделал глоток виски. – Для меня? Для Ирины? Или для тебя и твоей журналистской подружки?

– Для всех, – уверенно ответил Климов. – Правда освобождает, Алексей. Даже когда она горька.

– Красивые слова, – Алексей допил виски одним глотком. – Но я что-то не вижу, чтобы ты торопился освободиться собственной правдой. Почему бы тебе не рассказать нам о своём браке с Марией? О том, почему она на самом деле ушла от тебя?

Лицо Максима дрогнуло, но он быстро восстановил контроль.

– Мы не о моём браке говорим.

– А почему бы и нет? – Алексей наступал. – Ты так любишь копаться в чужих жизнях, в чужих ошибках и слабостях. Почему бы не поделиться своими?

– Потому что это не имеет отношения к делу, – отрезал Максим.

– Неужели? – Алексей подошёл ближе. – А мне кажется, имеет. Мне кажется, ты используешь нас – меня, Ирину, даже эту журналистку – как способ искупить какую-то свою вину. Что случилось, Максим? Что ты сделал, что теперь вынужден разыгрывать из себя борца за правду и справедливость?

Максим встал, его лицо побледнело.

– Ты не знаешь, о чём говоришь, – сказал он тихо, но в его голосе звучала плохо скрываемая ярость. – Ты не имеешь права…

– Права? – перебил его Алексей. – А какое право имел ты, вмешиваясь в мою жизнь? В мой брак? Используя мою жену для своих целей?

– Я не использовал Ирину, – процедил Максим сквозь зубы. – Я помогал ей увидеть правду о её жизни, о её браке. О тебе.

– Какую правду? Ту, которая была тебе выгодна? – Алексей рассмеялся. – Ты манипулятор, Максим. Возможно, самый искусный из всех, кого я встречал. Ты заставляешь людей верить, что действуешь в их интересах, когда на самом деле преследуешь свои цели.

– Неправда, – Максим покачал головой, но в его глазах мелькнуло сомнение.

– Правда, – настаивал Алексей. – И знаешь, что самое страшное? Ты сам в это веришь. Веришь, что имеешь право вмешиваться в чужие жизни, решать за других, что для них лучше. Что ты – носитель истины, спаситель заблудших душ.

Максим молчал, и в его молчании Алексей почувствовал первую победу.

– Что случилось с Марией? – спросил он снова, мягче на этот раз. – Что ты сделал, что она не может тебя простить?

– Ты не понимаешь, – Максим отвернулся, глядя в огонь. – Это сложно.

– У нас вся ночь впереди, – Алексей сел в кресло, указывая Максиму на диван. – Я рассказал тебе о своей жизни. Теперь твоя очередь.

Максим колебался, но затем медленно опустился на диван.

– Я любил Марию, – начал он тихо. – По-настоящему любил. Но я… я не мог остановиться.

– В чём?

– В своих исследованиях. В своём желании понять природу отношений, природу правды и лжи в близости, – Максим говорил медленно, подбирая слова. – Я использовал наш брак как… эксперимент. Создавал ситуации, в которых проверял её реакции, её честность, её преданность.

– Какие ситуации? – Алексей внимательно слушал, понимая, что наконец добрался до сути.

– Разные. Я… я намеренно провоцировал конфликты. Лгал о своих чувствах, о своих действиях. Создавал ситуации, в которых она должна была сделать выбор – между мной и чем-то важным для неё. Всё это я записывал, анализировал, использовал для своих теорий.

– И она узнала об этом.

– Да, – Максим закрыл глаза. – Нашла мои записи. Поняла, что наш брак, наша близость – всё это было частью исследования. Что даже наши самые интимные моменты я рассматривал через призму своих теорий.

– И что она сделала?

– Ушла, – просто ответил Максим. – Собрала вещи и ушла. Сказала, что я разрушил самое ценное, что у нас было – доверие. Что она никогда не сможет мне больше верить.

– И ты не пытался вернуть её?

– Пытался, – Максим горько усмехнулся. – Но что я мог сказать? Как мог доказать, что на этот раз я искренен, что это не очередной эксперимент? Она была права, уйдя от меня. Я не заслуживал её доверия.

Алексей смотрел на сидящего перед ним человека с новым пониманием. Не злодей, не манипулятор, а просто сломленный мужчина, не способный остановить себя от разрушения самого дорогого, что у него было.

– И теперь ты пытаешься искупить свою вину, разрушая другие браки? – спросил он без злости, с искренним интересом. – В этом смысл твоей работы с Ириной, со мной?

– Нет, – Максим покачал головой. – Я действительно хотел помочь Ирине. Она заслуживает лучшего, чем жизнь в золотой клетке, чем брак, основанный на контроле и молчаливых компромиссах.

– А твоя работа с Верой? Твой интерес к моему бизнесу?

– Это… сложнее, – Максим замялся. – Я узнал о её расследовании случайно. Она брала у меня интервью для статьи о психологии успешных людей, и в разговоре упомянула, что работает над материалом о коррупции в инвестиционном секторе. Когда я понял, что речь идёт о твоей компании, я… я увидел возможность.

– Возможность для чего?

– Для справедливости, – Максим посмотрел ему в глаза. – То, что делает твоя компания, Алексей, – это неправильно. Это вредит людям, вредит обществу. И ты знаешь это, в глубине души ты это понимаешь.

Алексей не стал отрицать. Он действительно понимал.

– И что теперь? – спросил он. – Ты передашь все записи разговоров с Ириной своей журналистке? Поможешь ей уничтожить меня, мой бизнес, мою репутацию?

– Я не хочу тебя уничтожать, Алексей, – тихо сказал Максим. – Я хочу, чтобы ты сделал правильный выбор. Самостоятельно.

– Какой выбор? Признаться во всём? Пойти к прокурору с повинной?

– Начать сначала, – Максим наклонился вперёд. – Очистить свою жизнь от лжи. Исправить то, что ещё можно исправить. С Ириной, с бизнесом, с самим собой.

Алексей смотрел на него долго, пытаясь понять, искренен ли психолог или это очередная манипуляция. Но в глазах Максима он видел только усталость и что-то похожее на сочувствие.

– Я подумаю, – наконец сказал он. – А сейчас, пожалуй, тоже пойду спать. День был… тяжёлым.

Максим кивнул.

– Спокойной ночи, Алексей.

Поднимаясь по лестнице, Алексей чувствовал странное опустошение. Словно всё, что держало его в напряжении последние месяцы, – гнев, подозрения, жажда мести – вдруг исчезло, оставив после себя лишь усталость и смутное ощущение потери.

Дверь в спальню, которую они должны были делить с Ириной, была закрыта. Он тихо постучал, но ответа не последовало. Попробовал ручку – заперто. Это было символично: дверь в их общую жизнь закрылась, и он остался снаружи.

Алексей вздохнул и направился в гостевую спальню. Завтра. Завтра он решит, что делать дальше.

Утро встретило его тишиной. Дом казался пустым, безжизненным. Алексей спустился на кухню, ожидая увидеть там кого-нибудь – Ирину, Максима, Веру, – но никого не было. Только записка на столе, написанная знакомым почерком жены: «Уехала в город. Нам нужно время подумать. Ирина».

Он смял записку, бросил её в мусорное ведро. Что ж, она права. Им действительно нужно время.

Максим и Вера, очевидно, тоже уехали – их вещей не было ни в комнатах, ни в прихожей. Алексей остался один в большом доме, наедине со своими мыслями и решениями, которые нужно было принять.

Он сварил кофе, вышел с чашкой на террасу. Зимнее солнце слабо светило сквозь облака, снег искрился, воздух был чистым и холодным. В такие моменты легко верилось, что можно начать всё сначала, что ничто не потеряно окончательно.

Телефон в кармане завибрировал. Сообщение от Антона: «Нам нужно срочно поговорить. Кажется, у нас проблемы с китайцами».

Алексей усмехнулся. Если бы Антон знал, насколько серьёзны их настоящие проблемы, он бы не беспокоился о китайцах.

Он собирался уже ответить, когда услышал звук подъезжающей машины. Странно. Кто мог вернуться? Ирина? Максим?

Алексей вышел на крыльцо и замер. К дому подъезжал чёрный внедорожник, но не тот, на котором приехали Максим и Вера. И за рулём был не Максим.

Машина остановилась, из неё вышли двое мужчин в тёмных пальто. Алексей не знал их, но по их виду, по тому, как они двигались, сразу понял – это не друзья.

– Алексей Сергеевич Морозов? – спросил один из них, поднимаясь по ступеням.

– Да, – ответил Алексей, чувствуя, как внутри всё холодеет. – Чем могу помочь?

– Нам нужно поговорить, – сказал мужчина, доставая из кармана удостоверение. – О вашем партнёре, Антоне Васильеве. И о некоторых… особенностях вашего бизнеса.

Алексей молча смотрел на удостоверение сотрудника Следственного комитета. Вот и всё. Развязка наступила быстрее, чем он ожидал.

– Проходите, – сказал он, открывая дверь. – Думаю, нам действительно есть о чём поговорить.

Они вошли в дом, и Алексей ощутил странное спокойствие. Словно груз, который он нёс годами, наконец упал с его плеч. Больше не нужно было бояться разоблачения, притворяться, лгать. Наступило время правды – горькой, но освобождающей.

Он провёл следователей в гостиную, предложил кофе. Они отказались.

– Начнём с простого вопроса, Алексей Сергеевич, – сказал старший из них, доставая диктофон. – Что вы можете рассказать нам о сделке с компанией «Шанхай Инвестментс Групп»?

Алексей глубоко вздохнул. А затем начал говорить. Правду – всю правду, без утайки и оправданий. Впервые за много лет он чувствовал себя по-настоящему свободным.

Через два часа, когда он закончил свой рассказ, старший следователь выключил диктофон и внимательно посмотрел на него.

– Вы понимаете, что только что дали признательные показания в серьёзных экономических преступлениях?

– Понимаю, – кивнул Алексей.

– И готовы подписать эти показания?

– Готов. Но у меня есть условие.

Следователи переглянулись.

– Какое условие? – спросил старший.

– Моя жена, Ирина Морозова, не имела никакого отношения к делам компании. Она не знала о нарушениях, не участвовала в принятии решений. Я хочу, чтобы это было чётко зафиксировано в протоколе.

Следователь задумчиво посмотрел на него.

– Мы проверим эту информацию, но если она подтвердится, вашей жене ничего не грозит.

– Спасибо, – Алексей почувствовал, как тяжесть немного отступает. По крайней мере, Ирина будет в безопасности.

– Есть ещё кое-что, – добавил он. – Информация на флешке.

– Какой флешке? – заинтересовался следователь.

– Той, что у журналистки Веры Соколовой. Там документы, подтверждающие всё, что я вам рассказал. И даже больше.

– Мы проверим, – кивнул следователь. – А теперь, Алексей Сергеевич, нам придётся попросить вас проехать с нами. Вы находитесь под следствием и будете задержаны до выяснения всех обстоятельств дела.

– Я понимаю, – Алексей встал. – Позвольте только взять тёплую одежду и позвонить жене.

– Одежду – да. Насчёт звонка… боюсь, это невозможно на данном этапе.

Алексей кивнул. Это было ожидаемо.

Собираясь в спальне, он подошёл к окну. Снег всё так же искрился на солнце, лес стоял тихий и величественный. Природа продолжала жить своей жизнью, безразличная к человеческим драмам.

Перед выходом он остановился в гостиной, окинул взглядом комнату, где ещё вчера они сидели вчетвером, где разыгралась сцена разоблачений и признаний. Где его жизнь изменилась навсегда.

На журнальном столике всё ещё лежали фотографии – Ирина и Максим в кафе, в парке, у входа в офис. Теперь они казались такими неважными, такими мелкими по сравнению с тем, что происходило сейчас.

Алексей собрал фотографии, сложил их в конверт, положил в карман. Затем вышел на крыльцо, где ждали следователи.

Садясь в машину, он ещё раз оглянулся на дом. Странно, но он не чувствовал ни гнева, ни обиды, ни сожаления. Только усталость и странное облегчение. Словно долгая игра наконец закончилась, и можно было снять маску, которую он носил так долго, что почти забыл своё настоящее лицо.

Машина тронулась, увозя его прочь от дома, от прошлой жизни, навстречу неизвестности. Алексей закрыл глаза. Что бы ни ждало его впереди, по крайней мере, это будет правда. Его правда. Без масок и притворства.

Часть 2: Версия Ирины

Глава 6

Следователь Соловьёв внимательно наблюдал за женщиной, сидящей напротив него. Ирина Морозова выглядела изящной даже в своей простоте – тёмные волосы собраны в аккуратный пучок, минимум макияжа, строгий тёмно-синий костюм. Её руки, сложенные на коленях, были неподвижны, но Соловьёв замечал лёгкое подрагивание пальцев – единственный признак нервозности.

– Ирина Андреевна, – начал он, включая диктофон, – вы понимаете, почему мы пригласили вас на беседу?

– Полагаю, это связано с инцидентом в загородном доме, – ответила она ровным голосом. – И с арестом моего мужа.

– Совершенно верно, – кивнул Соловьёв. – Нас интересует ваша версия событий того вечера.

Ирина глубоко вздохнула, словно собираясь с мыслями.

– Не уверена, что моя версия будет полезна. Многое произошло очень быстро, и я не всё помню чётко.

– И всё же, – мягко настаивал следователь. – Любая деталь может оказаться важной.

Она кивнула, сцепила пальцы крепче.

– С чего начать?

– С начала, – Соловьёв откинулся на спинку стула. – Как вы оказались в том доме? Чья это была идея?

– Алексея, моего мужа, – Ирина говорила медленно, подбирая слова. – Он сказал, что снял дом на выходные, чтобы мы могли побыть вдали от города, возможно, наладить наши отношения. Мы… у нас был сложный период.