Запасные крылья

Додумать эту сладкую мысль не получилось, квартира Русланы оказалась на первом этаже. Бронированная дверь без изысков и без кнопки звонка. Лара постучала.

Руслана открыла дверь с таким выражением лица, как будто Лара ходит к ней каждый день и уже порядком утомила своими визитами.

– Ты, что ли, звонила? – спросила она вместо приветствия.

Лара обескураженно кивнула.

– Ну заходи.

Руслана прошла вглубь коридора и затерялась в недрах квартиры. Лара пыталась сообразить, как ей быть, куда девать свой пуховик и нужно ли разуваться. А если разуваться, то желательно найти тапочки. И обязательно с закрытыми носами, потому что колготки зияли дырами на больших пальцах.

В ответ на ее замешательство из глубины квартиры раздался зычный голос:

– Одежду в шкаф, тапки сама себе выбери, они снизу, в ящике.

Лара нашла и шкаф, и ящик. Тапки были преимущественно с розовыми помпонами. Видимо, Руслана любила все красивое при условии, что оно розовое.

В тапках с помпонами, стесняясь нелепости ситуации, Лара пошла на поиски хозяйки. Комнаты тянулись вдоль коридора и очень напоминали коммунальную квартиру, как ее показывали в кино. Не хватало только развешенных по стенам тазиков и велосипедов. Как будто коммуналку расселили, тазики выкинули и сделали грандиозный ремонт, вбухав в него тонну денег. Все двери были закрыты.

– Где вы? – задала Лара резонный вопрос.

В ответ тишина.

В какой-то момент мелькнула мысль уйти. Оставить хозяйку наедине с ее причудами. Но Лара так замерзла, что было не до гордости. В коридоре тепло, а на улице холодно. Выбор был очевиден. Сначала согреться, а уже потом делать выводы по поводу всего происходящего.

Она открывала двери по очереди, предварительно постучав в каждую. Не переступая порог, заглядывала внутрь и бегло осматривала интерьер. Всюду правил стиль розовых тапочек. Все горизонтальные поверхности были заставлены вазочками, статуэтками и прочей мелочевкой. Диваны обложены подушками с изображением пейзажей. Даже издалека угадывалось, что это виды Италии, как ее изображают художники с Арбата. В душе возникло чувство легкого превосходства. Если бы у Лары была такая квартира, то она бы выбрала стиль арт-деко, ну или ампир. Похоже, хозяйка не отличалась художественной утонченностью. Это успокоило Лару и даже придало ей некоторую уверенность. Все-таки не с английской королевой дело имеет.

Кухня порадовала отсутствием подушек. Кухонный гарнитур напоминал о роскоши в исполнении армянских мастеров. Стандартные шкафы с деревянными фасадами, испещренными затейливой фрезеровкой. Это уже не модно. Такие ставили лет десять назад. Лара тщательно следила за новыми трендами в дизайне интерьеров. Знала, как говорится, красивую жизнь в теории.

Одна из дверей, как оказалось, вела в чулан. Это было помещение размером с маленькую комнату, только без окна. Почему-то именно наличие чулана окончательно убедило Лару в том, что к советам Русланы стоит прислушаться. Если человек владеет квартирой с крупногабаритным чуланом, то он знает о жизни что-то такое, чего не знает она, Лара, обладательница красного диплома о высшем образовании и места доцента на кафедре.

По закону подлости, который сегодня правил, Руслана оказалась за последней дверью. Лара почему-то развеселилась и даже захотела крикнуть: «Ку-ку, я вас нашла».

Хорошо, что не крикнула. Потому что Руслана была настроена по-боевому.

– Ну что? Все рассмотрела? Осталось в шкафы заглянуть.

Лара опешила.

– Так вы же сами… Я вас искала…

– Не гунди, – оборвала ее Руслана. – Сама-то все поняла?

– Простите, – начала, запинаясь, Лара. – Я думала, что…

– Ничего ты не поняла! – Руслана хлопнула рукой по колену, выражая крайнюю форму раздражения. – Тебя как кутенка бросили в прихожей, а ты ничего, знай хвостиком виляешь.

– Что же мне было делать?

– Не знаю. Уйти, хлопнув дверью так, чтобы она с петель сорвалась. Или пинком двери в комнаты открывать. Или разбить пару вазочек. Их же у меня, как грязи. Заметила?

Лара совсем растерялась. Пинать двери и бить вазы она была не приучена.

– Зачем? – спросила она.

– А чтобы с тобой так не смели обращаться. Чтобы в следующий раз тапочки подали. Сечешь?

Лара кивнула. Говорить не могла. В горле стоял ком. То ли от обиды на Руслану, то ли от горького осознания ее правоты. Всю жизнь Лару задвигали на галерку, а она виляла хвостиком, демонстрируя дружелюбие.

– Считаешь, что тебя незаслуженно обидели? – продолжала напирать Руслана.

Лара едва заметно кивнула.

– Так заслужи! Пусть если обидят, то хотя бы заслуженно.

Лара таращилась, не зная, что ответить.

– Вот сейчас ты чего хочешь? – Голос Русланы немного потеплел.

– Хочу, чтобы жизнь наладилась, чтобы…

– Врешь! – оборвала ее Руслана. – Про жизнь ты последние лет десять хочешь. А я спросила про сейчас. Прямо вот в эту минуту. Ну не знаю. Поссать, например. Ну?

– Писать не хочу, – как-то по-детски оправдалась Лара. – Чаю хочу. Горячего. С сахаром.

– Ну так получи его.

– Как? – растерялась Лара.

– Откуда я знаю? Это же твое желание, а не мое. Сделай так, чтобы это получить.

Лара нерешительно топталась не месте. Потом робко спросила:

– Так я пойду на кухню?

Руслана молчала.

– Чай в шкафах поискать?

Опять тишина.

– А вы чай пить будете? – максимально доброжелательно спросила Лара. – Черный или зеленый?

Руслана скривилась:

– С тобой нет. От тебя неудачами заразиться можно.

Это было уж слишком. Терпеть издевательства от любительницы розовых помпонов было настолько унизительно, что Лара бросилась в прихожую и стала спешно натягивать сапоги, насилуя молнию рваными движениями подрагивающих рук.

Потом кинулась к шкафу, рывком достала пуховик и, даже не надевая его, устремилась к двери. К черту этот дом, к черту эту сволочную дуру, к черту последнюю надежду на новую жизнь. И со старой жила, ничего, не померла. Многие так живут, и она дотянет.

Но уйти не получилось. Поперек двери стояла Руслана. Ее феноменальная грудь, как башня танка, была направлена на Лару.

– Значит так, – отчеканила эта странная женщина. – Стой и слушай. Я тебе рынок ломать не позволю. У меня неспроста такой ценник. Знаешь, почему мне люди платят? Я всех тащу до полной победы. Работаю без сбоя. И раз уж ты пришла, то вариантов у тебя нет. Срать я хотела на твою тонкую душевную организацию. Хоть соплями изойди, а я тебе помогу. Потому что один провал, и сарафанное радио разнесет: Руслана промахнулась. Хрен вам всем. Для меня нет невозможного.

И, слегка смягчившись, добавила:

– Деньги на тумбочку положи и дуй отсюда. На сегодня тебе хватит. Каждую пятницу в семь вечера чтобы была у меня. Хватит эту волынку тянуть.

И она распахнула дверь резким, окончательным движением. Ларе оставалось только уйти.

Специалист по счастью

Руслана не солгала. У нее действительно не было сбоев. Какие только крученные, ломаные судьбы ни попадали в ее руки, все уходили починенные, распрямленные. Она выводила на свет тех, кто уже свыкся с темнотой. Кто перепробовал все средства и, отчаявшись, пришел к ней. Примитивная реклама в интернете «Жизнь – дерьмо? Докажем обратное!» регулярно поставляла новых клиентов. Руслана придумала этот слоган сама. Ей не нужен был никакой маркетолог. Более того, она презирала маркетологов и психологов. Руслана понимала жизнь нутром. И знала, что если человек подбирает слова, то он еще барахтается. А если сказал сам себе, что его жизнь полное говно, то все, созрел. Пора брать.

Ну и, конечно, сарафанное радио. Его никто не отменял. Благодарные клиенты работали лучше любых рекламных агентов. Тащили к ней тех, кто погибал. Оказывается, у любого человека рядом есть хоть один, кого надо спасать.

И тут начиналось главное – отсеять реальные беды от придуманных. За долгие годы своего бизнеса Руслана поняла, что людям свойственна тяга к страданиям. Им вечно чего-то не хватает для полного счастья. Как только Руслана сталкивалась с таким случаем, то ограничивалась мощным поджопником и даже денег за это не брала. Ругала бесплатно и от души. Но ругала витиевато, напустив флеру, что усугубляло эффект.

Вот недавно пришла одна такая страдалица. Ребеночка зачать не может. Прямо до дрожи хочет, в подушку плачет, врачам мозг выносит. А у самой уже двое пацанов. Девочку ей, видите ли, захотелось. Ну Руслана и дала ей жару. Орала так, что у кошки на улице случились преждевременные роды.

Общение со страждущими убедило Руслану, что все они верят в чудо. За здравый смысл никто тебе ручку не позолотит. А денежки Руслана любила. Вот и приходилось заворачивать сермяжную правду в потустороннюю упаковку, примешивать к здравому смыслу слова про Вселенную, про тонкую энергию, про антимиры и прочие вещи, которые вроде бы все понимают, но никто в точности описать не может. Давить на клиента нужно словами доступными, но в то же время загадочными. Той тетке, что страдала о третьем ребенке, Руслана на повышенных тонах провела краткий экскурс в законы Вселенной, по которым двое детей уйдут в антимиры, если не получат от матери всю ее энергию, которую та размазывает по мокрым подушкам. И каждый раз, когда она начнет роптать, мечтая о дочке, по небесным каналам темные силы начнут сосать энергию уже рожденных детей. Проблему как рукой сняло. Тетка счастливо растила двоих ангелочков, отъявленных хулиганов, посылая к Руслане своих страдающих подруг.

Большая часть клиентов отбраковывалась. Им могли помочь и без нее. Кому-то нужно было просто отдохнуть, кому-то, наоборот, заняться делом, а кто-то грустил из-за банальной нехватки магния в организме. Вся эта мелочевка Руслану не интересовала. Их она бесплатно обкладывала матом и отправляла куда подальше – от терапевтов до психологов. Руслану интересовало только крупноформатное несчастье, запущенная форма.

На то было две причины. Первая – банальная – сводилась к тому, что только измученный и отчаявшийся человек готов отдать большие деньги в обмен за надежду. Руслана дорого ценила свою помощь. И никаких скидок никому не делала. В конце концов, она же не благотворитель, а просто специалист по возвращению счастья. Индивидуальный предприниматель.

Но была и вторая причина. Больше, чем причина. И состояла она в том, что на чудеса Руслана была не способна. Не отсыпал ей господь такой милости. И если ее жесткая метода словесного мордобоя не помогала, оставался последний шанс. Пыльная квартира на окраине. С запахом непростиранного белья и отсыревших обоев. С дверью, где из потрескавшегося дерматина торчал пожелтевший поролон. Где в дождь через щели в рамах натекала вода. Где проводка шла прямо по стенам, напоминая сушеных змей. Почему-то чуду взбрело в голову жить именно там. Среди пыли и хлама зигзаги судеб распрямлялись, тиски несчастий разжимались. Сбоев не было. Руслана старалась тревожить этот странный мир как можно реже. Как ни храбрилась, а суеверный страх перед непостижимым накрывал с головой, стоило ей только подумать о том, что происходило в той квартире. Потому и отбирала Руслана только самые трудные случаи. Старалась не беспокоить по пустякам.

Ее бизнес-модель напоминала шкатулку с двойным дном. Именно второе, секретное дно и обеспечивало стопроцентный результат. Сначала Руслана крутила-вертела клиента в своих руках, пытаясь довести до состояния, когда он, остервенев и выйдя за границы себе дозволенного, сам начнет кидаться на прутья клетки, заточившей его. Порвет зубами красные флажки, которыми позволил себя обложить. Некоторым этого было достаточно. Люди меняли привычный ход жизни, выскакивали из сложившегося трафарета, то есть обретали новую жизнь, что им и было обещано за их деньги. Но если методы Русланы не помогали, оставалось уповать на квартиру на окраине.

Клиентам это преподносилось как завершающий этап долгой работы Русланы, как вишенка на торте, ничего не значащий эпизод, просто впечатления ради. Они даже не понимали, что адрес, по которому велено съездить, это расписка Русланы в своей беспомощности. Клиенты благодарили исключительно Руслану. Еще бы! Они помнили, сколько времени они провели у Русланы и сколько денег ей оставили. А тусклая квартира, где полчаса над ними кудахтала какая-то тетка, быстро стиралась из памяти. Ну было и было.

Совесть не мучила Руслану. Если жизнь подкинула ей эту возможность, то кто она такая, чтобы отказываться от милости судьбы. Она не то, чтобы коварно придумала эту схему, скорее не упустила шанс, который сам приплыл ей в руки. Обстоятельства сложились в подобие лабиринта, передвигаясь по которому, Руслана пришла к своему бизнесу. А языком обстоятельств с тобой говорит Вселенная. Эту фразу Руслана часто повторяла клиентам. Это был тот случай, когда Руслана верила своим словам.

И разве она кого-то обманывала? Человек потратил много денег и получил решение своих проблем. Где тут обман? Правда, деньги достались не тому, кто сотворил чудо. И что? Их получил тот, кто их хотел. Кому-то выпала способность творить чудеса, а кому-то денежная компенсация за свою заурядность. Руслана считала свой бизнес не только прибыльным, но и честным.

Образцово-показательное детство

Возвращаясь от Русланы, Лара путалась в трех мыслях, как в трех соснах. Мысль о том, что надо ехать в Новую Москву за запасным ключом, была неприятной, но понятной. Деваться некуда, не оставаться же ночевать на улице, да еще в такой мороз. Вторая мысль зацепилась за погоду и пошла скакать галопом, коря Лару за оставленные у Русланы деньги. На них можно было бы купить новый пуховик и сейчас не чувствовать спиной все порывы ветра. Но это все мелочи, мысли-мелюзга. Главная тема, давящая на виски, сводилась к вопросу: за что? За что, по какому такому закону Лара тащит на себе эту жизнь без радости, как тяжелый чемодан, в котором нет ничего ценного? Эта мысль, прочно угнездившаяся в сознании в последние годы, то уходила на покой, давая Ларе минутные передышки, то вновь просыпалась и заявляла о своей полной, безусловной правоте. Эпизоды, когда появлялась очередная надежда, становились все реже и короче, а периоды беспросветности разбухали, заполняя жизнь до краев. Ей давно перевалило за тридцать, а ни ребенка, ни котенка. Ни радости, ни смысла.

Вот и сейчас, толкаясь в потоке усталых москвичей, сплошь в серых и черных куртках, Лара брела по серпантину подземных переходов, пересаживаясь на нужную ветку метро, и думала о том, как она несчастна. Времени подумать об этом было много. До Светки добираться целое приключение. Сначала метро, потом маршрутка, и там еще пешком минут пятнадцать. Странно, что, живя на краю света, Светка умудрялась производить впечатление человека, у которого все если не замечательно, то нормально.

В вагоне метро была давка. Еле втиснувшись, Лара оказалась между девицей с длинными ногтями, загибающимися под собственным весом, и парнем с ушами, в мочке которых зияла огромная дыра в черной металлической оправе. В дырку можно было просунуть мизинец. Лара почувствовала приступ тошноты. Тошноты и острого чувства своей несовременности. Ей не понять этих людей, уродующих себя ради оригинальности. Это даже не поколение, а какая-то новая разновидность людей. Отвратительных и притягательных в своей смелости. Лара подумала, что у нее на теле нет ни одной татушки, нет силикона, ботокса, ламинированных волос и акриловых ногтей, нет ничего, что исказило бы ее природу. И что? Зачем она хранила верность божьему эскизу? Что ей это дало? Это был ее принцип или трусость? Не хотела экспериментировать или просто боялась расстроить родителей и учителей? Или сначала боялась, а потом это вошло в привычку? Привыкла ничего не хотеть.

Эти мысли увели в прошлое, всплывающее обрывками и бессвязным коллажем. Вот завуч, с ее характерной манерой закладывать большой палец за пуговицу пиджака, говорит, что всем надо брать пример с Ларисы. И даже зачитывает фрагмент ее сочинения. И Лариса рада, так рада, что не замечает, как сидящий за ней Димка Фролов кривит рожи, тыча в нее пальцем, лишь бы рассмешить смазливую дуру, Ленку Поливанову. Странно все-таки устроены воспоминания. Димка сидит сзади, и Лара его не видит. Но в воспоминаниях как будто смотрит на все со стороны, видит и Димку, и благосклонно хихикающую Ленку. И себя, отвратительно самодовольную отличницу, млеющую от похвалы завуча.

А вот она идет после уроков домой. В новом красивом пальто с воротничком из цигейки. И тот же придурок Димка Фролов кидается снежками. Но все они попадают в Ленку Поливанову, а та визжит на всю округу. И Лара думает, что так ей и надо. Ленка сегодня опять тупила у доски, и непонятно, сколько бы они сидели над этой задачей, если бы не взметнувшаяся вверх рука Лары. Она единственная знала решение. Поэтому в нее и не кидаются снежками. Уважают. Она вам не Ленка какая-то, она гордость школы и будущая медалистка. Только почему-то в воспоминания это смотрится очень глупо, постыдно как-то смотрится.

Медаль Лара получила. Родители были счастливы. Всех оповестили – родственников, друзей, соседей. И все говорили поздравительные слова про огромный труд, про открытые горизонты, про то, что все впереди. И все, как выяснилось, врали.

Впереди был обычный будничный формат. Завтра ничем не отличалось от сегодня. Вместо школьных уроков появились университетские семинары. Там тоже хвалили, ставили в пример. Там были свои Ленки Поливановы, которым занимали места в столовой свои Димки Фроловы. Разница состояла лишь в том, что на выходе вручили не золотую медаль, а красный диплом.

В вагоне метро стало поменьше народу. Не всех жизнь загнала в Новую Москву, кто-то смог зацепиться и за старую. Люди выходили на станциях, облегченно вздыхая и, как показалось Ларе, победно озирая тех, кому еще ехать и ехать. На метро, потом на маршрутке, потом на оленях. Ну или пешком.

– Женщина, садитесь.

Мужчина в куртке, намекающей на лыжные гонки, показывал Ларе на пустующее сидение.

Эта фраза имеет массу оттенков. Может прозвучать, как обращение к королеве. Нельзя допустить, чтобы королева стояла. А может звучать как обращение-сочувствие, дескать, умаялась, бедолага. Это как два полюса – отношение как к королеве и как к тягловой лошади. Между этими полюсами масса промежуточных градаций. В данном случае в мужской галантности просвечивала равнодушная учтивость. Ничего более.

Лара осталась гордо стоять. А вскоре поезд прибыл на конечную станцию, и понеслось. Переполненная маршрутка, пеший бросок, тяжелые думы и периодически возникающее сожаление об оставленных в квартире Русланы деньгах. Лара была почти уверена, что больше туда не вернется. Хамство она терпеть не намерена.

В гостях

Приехав к Светке, Лара сразу же попросила горячего чаю. Много и с сахаром. У Светки даже лимон нашелся – редкая удача. У подруги было много достоинств, но запасливости и хозяйственности среди них не наблюдалось. Зато имелись муж и двое детей со странными именами Ада и Гера. Светка шла по жизни, словно танцуя. Видимо, во время беременности она танцевала что-то греческое.

Светка пришла к ним в класс перед самым выпуском, толком ни с кем не успела подружиться, времени не хватило. Совершенно непонятно, как так случилось, что она стала центром общения одноклассников в их взрослой жизни. Она регулярно оповещала Лару о том, что кто-то женился, развелся, завел детей, уехал из страны, купил новую квартиру или даже умер. Светка была связной между Ларой и бывшими одноклассниками, которые сами почему-то на связь не выходили.

Вот и сейчас, пока Лара грела руки о горячую чашку с чаем, Светка вываливала новости:

– Нет, ну ты подумай, Ленка-то Поливанова бросила своего миллионера. Он ей остров обещал подарить, а она его бросила. Говорят, что в списке Форбс висел.

– Наверное, миллиардера нашла, – с едкой усмешкой ответила Лара.

Ленка Поливанова была для Лары как красная тряпка для быка. Самая тупая в математике, зато самая красивая девочка в их классе.

– А вот и нет! – заливисто рассмеялась Светка.

– Ну тогда триллионера, или какие у них там градации?

Лара демонстрировала равнодушие к судьбе Ленки, хотя кошки скребли на душе.

Но Светку было не свернуть. Ее прямо распирало от масштаба новости:

– Она к Димке Фролову ушла! Прикинь! Помнишь его?

– Еще бы! Драчливый балбес, такого не забыть.

– Про драчливый не скажу, но точно не балбес. Он, между прочим, сейчас что-то там возглавляет. Приезжал на встречу одноклассников с охранниками. Вот зря ты не пришла. Всем нашим девушкам цветы подарил, потом всем такси вызвал. Понятно, что мы ему не очень интересны были, он на Ленку хотел впечатление произвести. Ну и, как видишь, произвел. – Светка опять засмеялась.

Вообще ей было свойственно перемежать речь смехом. Иногда это умиляло, иногда раздражало. Сейчас раздражало. Лара пожала плечами:

– Я думала, только в детстве нравятся смазливые девочки, с годами это проходит. Ан нет, он остался на уровне подростка, хоть и с охранниками.

Светка перестала смеяться.

– Лар, а с чего ты взяла, что она смазливая? Она красивая. И вообще.

– Что вообще?

– Ну нашли люди друг друга, так порадуйся за них. Чего ты кусачая сегодня?

«Потому что саму только что покусали, – подумала Лара. И печально добавила про себя: – Еще и за мои же деньги».

Надо было уходить. Сидеть в гостях с кислым лицом просто неприлично. А какое может быть выражение, когда чувствуешь себя полной дурой? Сначала как идиотка отправилась за решением проблем в интернет, что уже тянет на диагноз. Так потом еще, как последняя лохушка, отнесла деньги какой-то хамоватой вершительнице судеб. Если рассказать об этом Светке, она не поверит. И это Лара? Самая умная девочка в классе? Самая старательная, воспитанная, терпеливая. Гори оно все синим пламенем. Эти похвалы учителей, эти обещания родителей, что за труд воздастся. Нет в мире справедливости. Мысль не новая, но болезненно верная.

– Давай ключ. Пойду я, – вставая, сказала Лара. – От вас путь не близкий.

– Ой, а я не говорила? Мы переезжаем скоро. Будем теперь поближе к тебе жить, на той же ветке метро.

И Светка простосердечно поведала, что получила наследство от тетки в Питере, которая оказалась законспирированной богачкой, потому что имела квартиру с видом на Неву и лепниной по потолку. Продалась теткина квартира быстро и дорого. И теперь прощай, Новая Москва. Привет, старая.

Лара любила Светку, но тут почувствовала, что, конечно, рада за нее, но не от всего сердца. Да чего уж тут юлить? Завидует она ей. Ладно у той есть муж, дети, так еще и тетка. А Ленка Поливанова? Мало того, что утопала в достатке по самые гланды, так еще и любовь выиграла в небесной лотерее. Там, наверху, вообще следят за порядком? Почему выигрышные билеты достаются одним и тем же? Почему счастье отсыпают в одни и те же руки, а кому-то все время подсовывают пустышки? Кто вообще отвечает за порядок в этом бардаке? Почему у Лары нет никаких подарков судьбы? Только заслуженное, можно сказать, выгрызенное место под солнцем. Все, что она имеет, обильно полито ее потом. Терпение и труд, конечно, все перетрут. Вот они и перетерли ее жизнь в труху.

Лара механически улыбалась, поздравляла, но от второй чашки чая отказалась. Захотелось домой, чтобы закрыться в ванной, сесть под горячую воду и оплакать свою жизнь.

Но до дома не дотерпела. Выйдя на морозный воздух, Лара зарыдала в голос, грубо, некрасиво, с подвыванием. Она зажимала себе рот рукой, кусала пальцы, но не могла совладать с истерикой. Слезы лились так обильно, как будто прорвало внутреннюю дамбу. Светкина удачливость и Ленкина любовь стали последними каплями, терпеть собственную ущербность больше не было сил.

Лара годами уговаривала себя, что и так жить можно, не одна она такая. Море одиноких женщин. Не только в этом счастье. Ее ценят на работе, уважают в коллективе, живет в своей квартире, хоть и в неказистом доме, у нее есть друзья… Но поток слез смыл все эту конструкцию, она оказалась полой и какой-то бутафорской. Лара подняла глаза к небу. Звезды, чей свет еле пробивался сквозь загаженный московский воздух, смотрели равнодушно и презрительно.

И тут Лару охватила злость. На себя и на мир вокруг. На несправедливость, несовершенство и неблагодарность. Отчаяние достигло такого накала, что Лара достала телефон и набрала номер.

– Руслана, я приду! – крикнула она. – Я вас ненавижу, но свою жизнь я ненавижу еще больше. Я как проклятая…

– Чего орешь? – спокойно ответила Руслана. – Конечно, придешь. Я же сказала, в пятницу. А поговорить хочешь, так это не ко мне. Это к шарлатанам этим, психологам.

И положила трубку.

Гудки означали конец разговора. Но Лара слышала в них начало. Гудки походили на звонки перед спектаклем, когда самое интересное впереди. Как в театре, Лара прослушала первый гудок, второй, третий, и только потом нажала отбой.