Запасные крылья

Все эти мысли вихрем пронеслись в его голове. Так что там с этой Стрежак? Эту пациентку он почти не запомнил. Попала к ним, если он правильно помнит, по причине нервного расстройства, проявляющегося, в частности, в полном отказе от еды. Но пока они решали, что с ней делать и можно ли еще потянуть с принудительным кормлением, она сама протянула руку за кефиром. Так все и рассосалось. Оставили под наблюдением. Тихая, хлопот не доставляла. Клиническая картина ровная. Правда, не очень понятен диагноз, но похоже на невыраженную шизофрению.

– А, да-да, Варвара Степановна Стрежак, – бодро отозвался он. – Конечно помню, ничего угрожающего. Я бы даже сказал, ничего настораживающего. Обычное паническое состояние, острая форма депрессии и, как следствие, отказ от пищи. Но уход и правильное медикаментозное сопровождение стабилизировали ее состояние.

И замолчал, наткнувшись на острый, почти физически пронизывающий взгляд профессора. Тот молча просил прекратить пустые разговоры. А по существу Павлу Петровичу сказать было нечего.

Ефим Соломонович отхлебнул чаю и очень аккуратно поставил чашку на блюдце. Павел Петрович заметил, что у того дрожит рука.

– Павел, давайте не будем вести этот пустой разговор. – Он выжидающе посмотрел на главврача и, получив ожидаемый кивок, продолжил. – Я скажу вам нечто такое, от чего вы можете подумать, что я выжил из ума. Заранее прошу прощения, что буду нести ахинею, противную человеку с высшим медицинским образованием. Я всегда воспитывал студентов как поборников чистого разума, стоящих на почве жесткого материализма. И вот теперь, в конце жизни, испытываю растерянность, почти панику.