Книги нас связали

Возможно, это покажется странным тем, кто не терял целого мира, но ее прах – покоится теперь не в урне на полке, а в крошечном блестящем сером шарике, вплетённом в мой кожаный браслет, так что он касается кожи каждый день.

Даже сейчас, глядя на мокрого котёнка в руках у соседа, я чувствую, как глаза предательски наполняются влагой, а в горле встаёт огромный ком, перекрывая дыхание. Но я вдавливаю ногти в ладонь и стискиваю челюсть, успокаивая себя, и иду вперёд, прорываясь сквозь плен старой боли.

– Привет! – звучит мой голос громче, чем я планировала. Парень вздрагивает, инстинктивно отшатываясь, прижимая котёнка к груди. – Он, наверное, испугался дождя? – киваю я на котёнка, стараясь говорить ровно.

Сосед кивнул, но его лицо выражало беспокойство. Ещё недавно он чувствовал себя отлично и улыбался, но как только я появлялась рядом, его голова тут же опускалась вниз.

Я вспомнила, что у меня дома осталась переноска, которую я использовала для своей кошки. Она стояла в шкафу, покрытая пылью.

– Знаешь, – начинаю я, сглатывая ком, – у меня есть переноска. Осталась после… после моей кошки. Если хочешь, принесу. Так ты довезёшь его без новых царапин. – Слова "моей кошки"выскакивают с лёгкой хрипотцой, которую я тщетно пытаюсь задавить.

Он улыбнулся и постарался удержать мой взгляд, не отворачиваясь и не делая очередной шаг в сторону.Сосед посмотрел на меня с благодарностью, и в его глазах я увидела искреннее понимание.

– Это было бы… здорово! – вырывается у него, голос чуть сиплый от смущения или дождя. – Я не хочу, чтобы он снова испугался.

Я быстро развернулась и побежала домой, стараясь не думать о том, как сильно мне не хватает моей кошки. Воспоминания о ней накатывали постоянно. Те любимые, кто уходит от нас, забирают и часть души, и так каждый раз, пока от неё не останется ничего.

Когда я добралась до квартиры, сердце колотилось в груди. Я открыла шкаф и достала переноску. Она была такой же, как я её помнила – с небольшими царапинами и потертостями, но всё ещё крепкой. Я провела рукой по её поверхности, и в этот момент меня охватило чувство ностальгии. Я вспомнила, как моя кошка с любопытством заглядывала внутрь, когда я её туда заманивала очередным лакомством, и как она всегда с недовольством смотрела на меня, когда я закрывала дверцу. Сенти ненавидела клетки, ненавидела ветеринаров, терпела только мои руки. Остальной мир был ей не нужен. Как и мне тогда.

Собравшись с мыслями, я вернулась к соседу. Он всё ещё стоял на месте, держа котёнка на руках. Котик, казалось, немного успокоился, но всё ещё шевелил ушами, прислушиваясь к звукам вокруг.

– Вот, – сказала я, протягивая переноску.

Он аккуратно положил котёнка внутрь, и тот, к счастью, не стал сопротивляться. Я наблюдала за этим процессом, и в душе у меня возникло не самое приятное чувство. С одной стороны, я была рада, что могу помочь, а с другой – меня терзали воспоминания о потере.– Спасибо! – воскликнул парень, забирая переноску из рук и случайно касаясь моих пальцев.

– Как его назовёшь? Или ты лишь возьмёшь его на передержку? – спросила я, пытаясь отвлечься от грустных мыслей.

– Пока не знаю, – ответил сосед, улыбаясь. – Может, ты подскажешь? Если что, то это мальчик.

Я задумалась.

– Как насчёт «Дождик»? – предложила я, вспомнив о том, как он появился в этот дождливый день. Честно, моя фантазия оставляет желать лучшего.

Парень кивнул, всё ещё пытаясь как можно меньше смотреть мне в глаза.

Хочу схватить его за чёрную толстовку, потянуть на себя и заставить смотреть на меня, пока его глаза не высохнут от этого вечного смущения. Я, возможно, перебарщиваю, но не понимаю, почему он так сильно смущается рядом со мной, отходит в сторону и переминается с ноги на ногу, как нашкодивший школьник. Однако именно это вызывает во мне любопытство и желание узнать соседа поближе.

– Ты давно переехал в этот дом? – спрашиваю я, идя с ним к подъезду.

– Полгода назад, – отвечает он.

– Ого, – искренне удивляюсь. – Шесть месяцев – и ни разу не пересеклись.

– Я просто часто ухожу рано утром и возвращаюсь лишь поздно вечером, – объясняет он, словно понимает, о чём я думаю.

Придерживаю тяжёлую дверь подъезда, пропуская его с драгоценной ношей. Нажимаю кнопку вызова лифта. В тишине холла звук моего вопроса кажется громким:

– А как тебя зовут?

– Андриян, – отвечает сосед, и имя висит в воздухе – необычное и солидное. Никогда не слышала. Но оно… ему идёт.

– Андри, – прошептала я, улыбаясь своим мыслям о том, как мне нравится это имя. – Я Тами. – Тамилла, – поправляет внутренний голос, но я гоню его прочь.

Он кивает. Видит мою протянутую руку. Мгновение колебания – и его ладонь накрывает мою. Крепкое, мозолистое пожатие. Ладонь сильная, широкая, пальцы до прекрасного длинные. Про такие говорят: пальцы пианиста.

Смотря на Андрияна, я решаю поиграть:

– Андри… Ты так упорно избегаешь моего взгляда, будто я Горгона. Но вот тебе факт: ты не станешь камнем от зрительного контакта со мной. Проверено на хамах в кофейне. – Я тихо усмехаюсь и делаю шаг вперёд, заставляя его пятиться к стене. – Обещаю быть нежной и милой, если посмотришь на меня.

Я слышу, как он сглатывает слюну, и наконец позволяет себе внимательно изучить моё лицо, что находилось на уровне его шеи. Но как только лифт открывается, парень находит в себе силы сбежать, но перед этим сказать:

– Увидимся.

Какой же он славный!

* * *

Далеки (Daleks) – это вымышленная раса инопланетян из британского научно-фантастического телесериала "Доктор Кто". Они были созданы писателем Терри Нэйшном и впервые появились в 1963 году. Далеки представляют собой металлические существа, заключенные в броню, напоминающую робота, с характерной формой, напоминающей цилиндр. Их внешний вид включает в себя характерные "глазки"и манипуляторы, которые используются для захвата и уничтожения.

ТАРДИС (TARDIS) – это вымышленное время-пространственное судно из британского научно-фантастического телесериала "Доктор Кто". Название TARDIS является акронимом от "Time And Relative Dimension In Space"(Время и относительное измерение в пространстве). Внешне ТАРДИС выглядит как синяя телефонная будка, что является отсылкой к 1960-м годам, когда она впервые появилась.

Глава 4. Буду работать в библиотеке

Я распахнула окно, и прохладный воздух тут же ворвался в комнату, сметая запах застоя – сладковато-кислый дух немытой посуды и верный признак того, что мусор давно пора вынести, а я опять про это забыла.

Включив ритмичный, искаженный вой Мэрилина Мэнсона, я металась по комнате, пританцовывая и промывая пол, сгребая в чёрный пакет фантики от шоколадок (свидетельства ночных приступов тоски), пустые банки из-под газировки и прочий хлам.

Потом открыла нижний ящик комода. И замерла. Мисочки. Целое кладбище керамических и пластиковых тарелочек. Розовые, синие, с рыбками, с мышками… Я не могла пройти мимо милой вещицы в зоомагазине, особенно после плохого дня. Думая, что Сенти обрадуется.

Широкая мисочка в виде подсолнуха была её любимой, и я решила сохранить её навсегда. Вытащила, протерла рукавом. Желтая краска потускнела, но солнечный узор все так же ярок. Остальные мисочки подумаю предложить соседу, возможно, его коту они понравятся. Игрушки тоже вывалились из ящика: мячики с колокольчиками, перья на палочке, плюшевая рыбка… И мышь. С длинным, пёстрым хвостом из разноцветных лент, уже потрёпанным от кошачьих атак. Сенти обожала её дёргать, грызть, носить в зубах от кровати до своей еды. Я прижала игрушку к лицу – ткань пахла пылью и слабым отголоском кошачьей мяты.

Эту тоже оставлю для себя.

Собрав все необходимые вещи в симпатичный пакетик и надев пушистые пижамные штаны с чёрными черепами и топик в тон, я вышла из квартиры. Направилась к двери, что была всего в трёх квартирах от меня. Звонок не работал, поэтому постучала и стала ждать.

За дверью послышался шум, чертыхание, будто парень споткнулся, и когда она открылась, передо мной оказался сосед в задранной футболке и белых пушистых штанах, слегка сползавших спереди и открывавших линию трусов. Его чёрные волосы растрёпаны, очков не было, а на щеке виднелся след от провода, словно он спал на зарядке телефона. Наконец он смог открыть глаза и заметил меня. Его помятый вид придавал ему особое очарование, напоминая домашнего котёнка, которого хочется приютить на коленях, и я не могла отвести взгляд.

Моргая, он всё ещё пытался прийти в себя. Когда Андри надел очки и понял, кто перед ним, сразу покраснел и издал испуганный вздох.

– Прости, не знал, что это ты, – промямлил он сонным низким голосом.

Что это вообще значит? Если бы я была не я, он бы чувствовал себя проще?

– Доброе утро! Чем занимался всю ночь? – спросила я с нахальством, словно мы были старыми знакомыми.

Мне очень нравились его пушистые штанишки.

– Читал, – на его лице едва мелькнула улыбка, прежде чем он снова засмущался.

Я протянула пакет с принадлежностями для котика. Он удивлённо заглянул внутрь, и лицо вдруг осветилось искренней улыбкой. В этот момент мне стало трудно дышать от того, насколько Андри хорош собой.

– Спасибо большое! Я сегодня планировал сходить в магазин, а ты заметно сократила мои расходы, – его настроение улучшилось. – Корм заказал, а вот про миски… забыл. Вчера в клинику забегал, Дождика проверяли. – Он аккуратно поставил пакет у ног.

– Он в порядке? – спросила я, стараясь не смотреть на линию его бедер, где пушистый пояс штанов всё ещё кокетливо сползал.

– Да, – он махнул рукой, словно отгоняя пустяковую проблему. – Только блохи. Быстро выведем. – Андриян тихо засмеялся, и я ответила улыбкой.

Как только наши глаза встретились, он довольно громко выдохнул и отвернулся.

– А ты в порядке? – спросила я тихо, отмечая, как яркая краска заливает его шею и уши.

– Д-да, – ответил парень, немного заикаясь.

Он ведет себя так, словно редко общается с девушками, хотя я уверена, что у него есть поклонницы. На улице он смеялся со своей подругой, но рядом со мной проявляет совершенно другие эмоции. Возможно, это реакция на незнакомых людей? Социофоб? Или… что-то во мне его так выбивает из колеи? Чем сильнее Андри смущается, тем навязчивее мысль: а что, если… Что, если шагнуть ближе? Нарушить эту невидимую дистанцию, которую он так яростно охраняет, будто это приведет нас к самоуничтожению? Коснуться предплечья – так, чисто… случайно? Почувствовать, как напрягутся мышцы под его футболкой.

Но я решаю сделать шаг назад первой, чтобы не надоедать ему после пробуждения. Человеку нужно позавтракать, составить планы на день – все это лучше делать в спокойной обстановке. Я понимаю это: если бы кто-то мешал мне или нарушал границы, я бы сразу выставила его за дверь. Это вполне адекватная реакция.

– Ну, пока! – Бодро помахала рукой, разворачиваясь к своей двери.

За спиной послышались шорохи, и парень неожиданно коснулся моего плеча, но тут же отдернул руку, как будто обжёгся.

Он стоял, сжимая и разжимая пустую ладонь, смотря куда-то мимо меня. Голос прозвучал тихо:

– Если… если хочешь… Можешь иногда заходить. Ну, к котенку, конечно.

Это приглашение к нему в дом? Очень любопытно.

– Обязательно зайду! – ответила я, подмигнула, снова улыбнувшись, поспешила домой, но тут обернулась: – А ты тоже тот ещё котенок.

Хочу впитать его смущение своей кожей.

Дома я заварила чай и достала торт, который заказала для себя, чтобы насладиться им в одиночестве. Прелесть взрослой жизни в том, что теперь я могу есть всё, что хочу, и когда хочу, если у меня есть на это деньги.

В большой семье редко что-то достается именно тебе. Кто первый схватит, тот и получит. Сладости чаще всего покупали младшим, потому что они успевали быстрее или просто больше просили. В итоге на меня уже не оставалось. Бывали моменты, когда мне удавалось скопить немного средств, которые давала мама, и порадовать себя чем-то вкусным, но такие случаи были редкими.

Мне всегда хотелось делиться сладостями с мамой, ведь дети забирали всё до последнего кусочка, не спрашивая её о том, чего она хочет (они росли и позже это изменилось, но тогда я была той, кто хотел отдавать маме всё). Я старалась сохранить что-то до вечера, чтобы попить с ней чай и обсудить всякие нелепые сплетни.

Я понимаю, что не могу быть спасательным кругом для других, и попытки вытащить кого-то из выбранного им пути не приведут ни к чему хорошему. Но мне искренне хотелось облегчить её жизнь. В какой-то момент я перестала быть просто дочерью и стала её подругой. Я делилась с ней всем, даже такими мелочами, как первый опыт курения, который мне совсем не понравился, или разочарование от алкоголя. Она позволяла мне пробовать всё, что я желала, и никогда не осуждала. Я могла долго отсутствовать, и ни разу за день она не звонила мне. Иногда это вызывало у меня грусть. Мне хотелось услышать вопросы: «Как прошел твой день в школе?», «Куда ты планируешь поступать?», «Есть ли у тебя друзья?», «Ты сегодня что-нибудь ела?». Но такие разговоры с ней не происходили. Я чувствовала себя свободной, но иногда это расстраивало.

Наблюдая за другими родителями, которые заботливо интересуются своими детьми – звонят, спрашивают, не голодают ли те и когда вернутся домой – я чувствовала зависть к их вниманию. Эти родители беспокоятся о дружбе своих детей, волнуются, с кем они общаются, и не бродят ли в заброшенных местах. Казалось, что такая забота – это то, чего мне не хватает. И если у меня будет семья, то я буду соблюдать баланс родителя и подруги для своей дочери.

Многие подростки, стремясь привлечь внимание, начинают бунтовать, но я не была среди них. Несмотря на то, что мне нравился неформальный стиль, я выросла спокойной. Шумные вечеринки и алкоголь абсолютно не привлекали. Я предпочитала проводить время дома, смотря сериалы или листая социальные сети. Мир за окном интересовал лишь изредка, и даже тогда я предпочитала гулять в одиночестве по лесу или с одним другом. Два друга – это уже было слишком много, и от такого общения возникало желание сбежать подальше. Наедине с человеком я чувствовала, что он открывается мне с другой стороны, и общение со мной для него действительно важно.

А может, я просто хотела внимания, которого не могла получить дома.

Теперь, заварив чай и наслаждаясь своим тортом, я понимаю, что эти моменты одиночества и самодостаточности стали для меня хорошим обучением на будущее. Иногда мне всё ещё не хватало маминой заботы, но я поняла, что могу создать эту заботу для себя самой. Я начала экспериментировать с готовкой, пробуя новые рецепты и радуя себя маленькими кулинарными победами. Я стала обращать внимание на свои чувства, научилась говорить «нет», когда что-то не нравилось, и «да», когда я чувствовала, что это принесет мне радость. Наконец, я поняла, что заслуживаю быть на первом месте в своей жизни и готова к этому. Если окружающие не проявляют заботы, я научилась не зависеть от их внимания. Возможно, такой выбор закрыл двери в моем сердце для других людей.

Однако иногда мне всё же хочется сблизиться с кем-то, вспомнить, каково это – быть любимой и нужной, ощущать прикосновения других рук.

В восемнадцать лет я встречалась с парнем, и мы были вместе год. К сожалению, наши отношения не привели ни к чему хорошему. Он изменил мне, а спустя месяц после нашего расставания женился на другой девушке. Спустя год у них родился ребенок. Я искренне надеюсь, что у нее все хорошо и что ее не обманули так, как обманули меня. Мне не хочется, чтобы кто-то испытывал ту боль, когда человек, которому ты доверяешь, отворачивается. Такие ситуации отдаляют нас от людей, ведь никто не хочет снова оказаться выброшенным на обочину.

Выглянув в окно с четвертого этажа, я заметила, как от чашки поднимается пар. Горячий чай наполнял моё горло, создавая ощущение, будто всё тело согревается, словно все органы окунулись в этот ароматный напиток со вкусом ананаса и мяты.

На улице шумел мусоровоз, люди спорили, но среди привычного хаоса я заметила своего соседа в белой толстовке, выходящего из библиотеки. Он часто там бывает… Интересно, действительно ли работа в библиотеке спокойная и беспокоят ли там громкие злые люди? Может, устроиться туда? Я видела объявление, что они ищут помощника.

Вспомнив книгу, которую Андри читал в кофейне, я решила поискать её в интернете. Я нашла сайт, где можно было заказать это произведение, и сразу же сделала заказ. Описание, в котором говорилось о магии и героине, способной спасти мир, привлекло моё внимание. Мне всегда нравились истории о том, как кто-то один может изменить мир. В детстве я мечтала стать избранной. Да, такие персонажи проходят через множество испытаний, но в конце обычно находят верных друзей и достигают желаемого мира.

В реальной жизни я пережила трудные моменты, но оказалась не тем персонажем, которого ждут приключения. Меня ждет серая жизнь и, возможно, унылая смерть, которая никак не продвигает сюжет вперед.

Я решила собраться и натянула красный свитер, который скрывал татуировки на теле, и лишь одна небольшая линия от лианы виднелась на шее. Волосы были распущены – не зря же я их мыла. На мне были черные джинсы и тяжелые ботинки с шипами. Я схватила рюкзак и документы и приняла самое странное решение в своей жизни: устроиться на работу в библиотеку.

Во-первых, я хотела попробовать себя в чем-то новом и спокойном. Во-вторых, мне нужно было сблизиться с соседом и, наконец, удовлетворить свое любопытство. Надеюсь, он разочарует меня своим вкусом в книгах, и они окажутся наполненными тем, что мне не нравится. В таком случае мне больше не понадобится ни секунды думать об этом милом пареньке в очках.

Мне двадцать четыре года, но сейчас я веду себя, как будто мне шестнадцать. Я словно снова в школе, влюбилась в красивого мальчика и мечтаю о том, как встречу его на каждом перерыве и в столовой.

Marilyn Manson – это псевдоним американского музыканта.

Глава 5. Нужно ли любить книги?

В библиотеке стоял запах, напоминающий атмосферу комнаты моей бабушки. Её серванты всегда были заполнены множеством книг, накопленных за семьдесят лет жизни. Меня удивляло, что я никогда не видела, чтобы она читала, но книги занимали все свободные пространства. Возможно, она увлекалась чтением, будучи моложе. Или просто собирала коллекцию, как и с кучей фарфора, всяких странных статуэток, что мне были не по душе.

Через несколько дней после её смерти родители решили избавиться от всех книг. Они никому не были нужны, а раздавать или продавать их маме не хотелось. В итоге всю эту коллекцию выставили рядом с мусорным контейнером, надеясь, что кто-то из прохожих возьмёт эти книги, если они понадобятся.

Я стояла у окна и смотрела, как ветер подхватывает обрывки старых страниц, заставляя их вальсировать в воздухе. Казалось, обрывки из жизни бабушки улетают, как тот самый домик из Канзаса в «Волшебнике Изумрудного города» – вырванные ураганом из земли. Только в той истории домик унёсся в сказочный мир, а здесь – к мусорному контейнеру и грязным лужам. Никакой Волшебной страны в конце пути нет, да и Тотошки, и дороги из жёлтого кирпича тоже. Почему-то в этот миг у меня промелькнула мысль, что те, кто поступают так с дорогими сердцу вещами, никогда не попадут в свою сказку.

Даже тогда я понимала, что если я не люблю книги, выбрасывать их – всё равно что совершить страшное преступление. Каждая из них хранила в себе частичку бабушкиной жизни: её мечты, переживания, любимые истории. Да даже хотя бы причину, почему она купила именно эту историю.

Я не могла понять, как можно так просто расправиться с тем, что было ей дорого. Но в нашем доме очень часто холодное отношение к чужим чувствам воспринималось как норма, а вещи были лишь безделушками; это я всё время относилась к ним как к живым.

У бабушки было пятеро детей (кажется, в нашей семье женщины всегда становятся многодетными матерями). У сестры мамы уже четверо детей, и оба раза она родила близнецов. У тети был хороший муж и дети, что далеко пошли, получая высшее образование, реализуя себя в успешной карьере. Судя по всему, они счастливы. Однако, несмотря на большую семью, мы видимся друг с другом только на похоронах.

Не желаю повторять их путь одиночества среди собственной родни и друзей. Я не хочу жить с нелюбимыми людьми и сталкиваться с трудностями, отвернувшись друг от друга, словно незнакомцы. Моя семья, если она когда-нибудь появится, будет состоять только из любимых – ведь я выберу достойного партнёра. Возможно, все так думали. Но я уверена: многие закрывают глаза на маленькие минусы, а те в итоге превращаются в пожар, уже давно не поддающийся тушению.

Я больше не прыгаю с головой в отношения с любым парнем, который поманит пальчиком. Мне важно быть с человеком, который уважает меня, ценит и всегда ставит моё мнение на первое место. Я обращаю внимание на то, как он относится к животным, что думает о других людях, какой вид отдыха предпочитает и насколько у него развита эмпатия. Считаю, что нет лучше людей, чем те, кто не скрывает свои эмоции: плачут над грустными фильмами, смеются над веселыми и пугаются самых страшных. Неприятно, когда чужой ужас приносит кому-то удовлетворение – таких людей сразу хочется обойти стороной. Я жду искреннего человека и надеюсь, что однажды смогу открыться ему, а не прятаться за броней, отталкивая тех, кто допускает малейшую ошибку.

"Ты слишком по-детски мыслишь, и мир не станет добрее лишь потому, что ты этого хочешь"– сказал мне кто-то. Но, черт… Я видела счастливых людей. И, может, смысл в том, чтобы вокруг себя создавать свой мир? С добрыми, очень чувствительными людьми, что, смотря вверх, видят не просто небо, а безграничную поразительную красоту этого изменяющегося мира, желая запечатлеть этот образ глазами и сердцем. Именно так же они смотрят и на любимых людей. Если такой мир невозможен, то пошло оно всё…

Да, иногда мне кажется, что я звучу слишком требовательно и что среди моих запросов не найдётся подходящего человека, особенно учитывая, что я хочу, чтобы он не курил и не пил. Возможно, я слишком идеалистична. Но, в конце концов, лучше быть требовательной, чем строить отношения с тем, кто мне не подходит.

Я отвлеклась от своих мыслей и от идеальных белых полок, уставленных книгами, и остановилась у раздела фэнтези. В школьные годы в библиотеке можно было найти лишь «Властелина колец», но сейчас полки наполнились современными произведениями. У меня проскользнула зависть к тем, кто читает и может погружаться в множество невидимых миров.

Обязательно начну читать!

За длинным столом, уставленным книгами, сидела женщина в очках, на вид не старше сорока пяти – ровесница моей мамы. Черные кудряшки были спрятаны в тугой пучок, будто сама мысль о свободном локоне здесь кощунственна, но даже так на затылке выскользнули маленькие завитушки, а на носу красовались очки с прозрачной оправой. Белая блузка идеально выглажена и пахнет кондиционером на всю библиотеку. Она методично стучала по клавишам, записывая что-то в компьютер и, наконец, подняла взгляд на меня.

Нет, она не возьмет меня на работу.

Ответ написан на ее нахмуренных бровях, в тонкой складке губ, в том, как глаза сузились, сканируя меня с ног до головы. Я выбиваюсь из общей картины этого места, где единственная яркость заключается в корешках книг и в плакатах с объявлениями о различных книжных мероприятиях. Белые стеллажи, выстроенные по линеечке. Даже занавески белее некуда, поглощающие солнечный свет. Чистота, граничащая с патологией. Психиатрическая клиника с привилегией в виде кучи книг.

Вот здесь меня и закроют, надев смирительную рубашку… – подумала я.

– Добрый день, – мой вежливый голос звучал настороженно. – Я пришла по объявлению. У вас написано, что вы ищете помощника.

Её губы, накрашенные светло-розовой помадой, сжались в тонкую линию, но вскоре растянулись в улыбке.

– Здравствуй, солнышко! Какая же ты яркая! Прямо как спелая нектаринка на этом сером фоне!! – её голос звучал громко и весело, как на приеме у детского стоматолога, который убеждает, что больно точно не будет.

Я поняла, что составила ошибочное впечатление о человеке, исходя из её внешнего вида.

Каждый раз одно и то же: пытаюсь предугадать шаги, слова, даже вздохи незнакомца, предугадать, что мне скажут и что сделают, потому что боюсь, что что-то выйдет из-под контроля. Страшно не знать, что происходит в голове другого человека…