Морок памяти

Телефон наконец пискнул в трубке.

– Алло?! – заорал водитель. – Девушка? Вы где? Я ждал, ждал, думал, вы передумали! Тут такое место…

– Сюда! – выдохнула Алиса, голос сорванный, полный животного ужаса. – Срочно! Сюда! За мной! Она… она здесь!

В трубке послышалось ругань, рев мотора. Алиса не отрывала глаз от зеленого огонька в глубине поселка. Холод сжимал грудь, но теперь к нему примешивалось нечто новое. Не только страх. Осознание. Это не шарлатанка. Не мошенница. Это что-то древнее. Темное. И оно ее видело. Оно знало, что она пришла. Игра только начиналась, но правила диктовала не она. Бабка-Покойница вышла на охоту. И Алиса была теперь не охотником, а мишенью. Поворот был сделан. Игроки поменялись местами. Ледяной морок сомкнулся.

– Девушка?! – голос водителя в трубке был сдавленным, перекошенным страхом. – Вы где? Я не вижу вас! Тут… тут такое началось… Фары гаснут, мотор троит, будто в масле вода! И холод… Ледяной сквозняк по ногам!

– На окраине! У леса! – Алиса выкрикнула, стараясь перекричать вой ветра и гул в собственных ушах. – Я вижу ваши габариты! Еле-еле! Двигайтесь! Ко мне!

В ответ послышался рев мотора, напряженный, надрывный, и скрежет металла о металл. Машина дернулась, фары мелькнули, погасли, вспыхнули снова, слабее.

– Не могу! – заорал водитель, и в его голосе явственно слышалась паника. – Колеса буксуют! Как будто… как будто грязь живая, тянет вниз! И этот запах… Сладкий, мерзкий! Тошнит!

– Боритесь! – крикнула Алиса, отталкиваясь от ограды. Она не могла ждать. Холод нарастал, сжимая грудную клетку ледяными тисками. Ощущение невидимого присутствия за спиной было невыносимым. Она метнулась навстречу мерцающим габаритным огням, спотыкаясь о невидимые кочки, корни, хлам. Каждый шаг давался с трудом, будто воздух вокруг стал вязким, сопротивляющимся.

– Я еду! Трясусь, но еду! – донеслось из трубки, заглушаемое треском и воем двигателя.

Внезапно зеленый огонек в глубине поселка шевельнулся. Не погас. Сдвинулся. Плыл. Медленно, неотступно, по направлению к ней. Неуловимая тень вокруг него казалась плотнее, темнее ночи.

Паника, острая и дикая, ударила в виски. Алиса побежала быстрее, не глядя под ноги, не думая. Фонарик телефона выхватывал лишь куски грязной дороги перед ней. Лес по бокам смыкался черной стеной, шелестя голыми ветвями, как скелеты, тянущие костяные пальцы. Она услышала за спиной… не шаги. Шуршание. Сухое, как осыпающаяся листва, но ритмичное. И навязчивое. Ближе.

Она не оборачивалась. Не могла. Знание того, что оно там, преследует, было хуже любого вида. Скрип… Мысль пронеслась обжигающей искрой. Она может говорить… в голову…

– Алиса?! – крик водителя был совсем близко. Фары, наконец, осветили ее фигуру, бредущую по грязи, замершую на мгновение от слепящего света. Машина, старенькая "Лада", стояла в двадцати метрах, двигатель ревел, колеса бешено вращались, выплевывая комья черной жижи, но почти не двигая ее с места. Водитель высунулся в окно, лицо искажено ужасом.

– Беги! Быстрее!

Шуршание за спиной стало громче. Громче воя мотора. Холодный пот стекал по спине. Алиса собрала последние силы, рванула к машине. Десять метров. Пять. Она схватилась за холодную ручку задней двери, дернула. Замок щелкнул. Она ввалилась внутрь, захлопнула дверь, прижимаясь спиной к сиденью, задыхаясь.

– Гони! Гони отсюда! – выдохнула она, не в силах говорить громче.

Водитель, бледный как мел, бросил взгляд в зеркало заднего вида. Его глаза округлились.

– Мать честная… Что это?!

Алиса обернулась. Заднее стекло было заляпано грязью, но сквозь него, в свете задних фонарей, было видно. На краю света фар, там, где тьма начинала сгущаться, стояла фигура. Низкая, сгорбленная, в темном. Не приближалась. Просто стояла. И от нее, казалось, даже сквозь стекло и грохот мотора, шел тот самый, вымораживающий душу холод. И запах. Сладость тления. Вполз в салон, заполняя пространство.

Вдруг мотор взревел с новой силой. Колеса нашли сцепление. Машина дернулась вперед, вырвалась из грязевой ловушки, понеслась по ухабистой дороге прочь от поселка, от зеленого огонька, от неподвижной фигуры на краю света.

– Господи… – водитель крестился одной рукой, судорожно сжимая руль другой. – Что это было? Кто это? Я… я видел, как она… она просто материализовалась из темноты! Как призрак!

Алиса молчала, прижав ладони к лицу. Дрожь не проходила. В ушах все еще стоял тот костяной скрип: «За… шла…». И холод. Он был внутри. Пустота в груди, та самая, знакомая, казалось, шевельнулась, отозвалась на прикосновение тьмы.

– Вы… вы знали? – водитель бросил на нее испуганный взгляд. – Вы знали, что там такое? Зачем вы туда полезли?