Ангел, шельма и одноглазый кот 3

Я застыла, остановившись и ухватившись руками за гладкие, словно отполированные стены. Человек, возникший в проёме, заметил меня не сразу, а когда заметил, то остановился как вкопанный.

Так мы и стояли, замерев друг напротив друга.

Я в испуге глазела на него, изучая. Это был молодой мужчина, одетый в свободную рубашку, заправленную в широкие брюки, подвязанные на поясе и у щиколоток. Грудь крест-накрест пересекали две широкие тесьмы, сплетённые из разноцветных верёвочек, внизу которых болтались длинные кисточки. Вокруг шеи был свободно повязан синий широкий платок из полупрозрачной ткани. На ногах сандалии, сшитые из замысловато переплетающихся тонких шнурков. Лицо у мужчины было открытое, чисто выбритое. Светло-каштановые волосы собраны в длинный хвост на затылке. Несколько прядей выбились и придавали ему растрёпанный вид, который лишь подчёркивал общее впечатление человека, ежедневно занимающегося физически изматывающим трудом. Широкие ладони покрывали заметные мозоли, на запястьях и тыльной стороне рук виднелись светлые полоски шрамов. Но заметнее всего были два пореза, расположившихся под левым глазом и ещё сохранивших розовый оттенок недавно затянувшейся раны. Две прочерка напоминали крест, словно кто-то с размаху дважды полоснул тонким клинком по лицу, целясь в глаз, но промахнувшись.

– Кам эсе4? – хрипло выдохнул парень и потянулся к поясу, на котором было закреплено что-то вроде длинного наконечника копья с широкой изогнутой рукоятью.

– Я не понимаю, – замотала я головой, непроизвольно шагнув назад, потому что на лице незнакомца отразилось недовольство.

– Менле ран эса унта5? – вновь проговорил он вопросительно, недовольства прибавилось как на лице, так и в голосе.

– Я… я не понимаю, что вы говорите, – с подкатывающими к горлу слезами, повторила я.

И попыталась броситься бежать, потому что мужчина метнулся ко мне.

Но убежать не смогла.

Метким ударом под колени, которым и так уже досталось, я безвольным кулём повалилась вниз. Меня придержали, не позволив стукнуться черепушкой о каменный пол. Мужчина вцепился в воротник рубашки, заодно захватив в жменю и часть моих волос, и грубо потащил за собой, о громко и очень непонятно возмущаясь:

– Мен таваш Даркер6!?

– Ай! – вскрикнула я, хватаясь пальцами за волосатое мужское запястье, пытаясь минимизировать ущерб для своей шевелюры. Я очень переживала за свои волосы, а ещё меня тревожила боль, сопровождавшая попытки их выдернуть.

А они, эти попытки, повторялись одна за другой, потому что незнакомец, несмотря на моё сопротивление, потащил меня туда, откуда пришёл сам, продолжая бубнить на непонятной смеси бессмысленных звуков.

– Таранг асем! Хуч шинче асем7! – продолжал надрываться мужчина.

И я решила, что раз уж ему можно орать, то мне, которую будто козла на привязи волокут не пойми куда, так тем более.

– Я не знаю, кто вы и что вы там орёте! Но я ни в чём не виновата! Я не знаю, как здесь оказалась! Я даже не знаю, где я!

Но меня не слушали, так что, мучила связки я очевидно зря.

Меня выволокли из каменного коридора и потянули куда-то вниз. Скосив глаза в том направлении, настолько, насколько позволяло положение головы, я увидела узкую утоптанную тропу, пролегающую вдоль каменной стены, возведённой из уже виденных мной идеальных жёлтых кирпичей, с вытянутыми вверх зазубринами. Стена возвышалась по левую сторону от тропы, а по правую был… обрыв!

Крутой и неприступный, от одного взгляда на который мигом замутило и закружилась голова. Глубину обрыва оценить было невозможно и дна не рассмотреть, вид на него заволокло белым призрачным полотном, напоминающим пушистое одеяло, а чуть поодаль клубились облака, напоминающие холмики взбитых сливом, зависших в воздухе. Свободное расстояние между стеной и обрывом составляло не больше метра. Такой же ширины была и крутая тропинка, извивавшаяся крутыми зигзагами и повторявшая края обрыва…

– Ладно, – с ужасом выдохнула я, чувствуя, как край влажной юбки треплет и приподнимает ветер. Тело зябко передёрнуло. – Хорошо, я буду вести себя тихо. Ведите куда хотите, только не надо сбрасывать меня вниз.

– Мун мактаан ус унта? – неожиданно спокойно спросил мужчина, ослабив хватку. – Лаплан тарнине эпа8!

Склонившись ко мне, он произнёс:

– Мэн эсэ? Храран–и9?

– Ага, – закивала я, понятия не имея, на что соглашаюсь. – Конечно. Обязательно.