Сердце на двоих. Истинная друга

– Нет! Нет!!!

Друг закрыл его собой. Закрыл собой. Спас Арквэна ценой собственной жизни.

Разбудил Его Высочество стук в дверь. Вырвавшись из липких оков кошмара, Арквэн обнаружил, что задремал прямо за работой. Какой-то документ приклеился к его лбу. Спал принц, уткнувшись лицом в бумаги на столе.

Пока он спал, за окном успела сгуститься ночь. Сон еще тянул к нему свои призрачные щупальца. Перед глазами стояло изуродованное смертельной агонией лицо Сверра, в ушах эхом звенел собственный крик – вопль горя и невосполнимой потери.

Двести лет бок о бок, с самого детства неразлучные друзья.

В дверь снова постучали.

– Войдите, – принц поморщился от того, как хрипло прозвучал его голос, и прочистил горло. – Войдите, – повторил он громче.

Дверь открылась, и на пороге нарисовался эльф в серебристых доспехах королевского гвардейца.

– Простите за беспокойство, Ваше Высочество, – замялся страж. – Разрешите доложить.

Арквэн поправил растрепавшиеся после сна волосы. Ну и видок у него, должно быть.

– Докладывайте. Что случилось?

Раз его беспокоят в столь поздний час, пусть даже зная, что он не ложился, значит, дело срочное.

Глаза гвардейца забегали. Он нервно сглотнул, прежде чем сказать:

– Ваше Высочество, только что во дворец вернулся Его Превосходительство эйб-генерал Сверр Канаган.

Что?

Арквэн подумал, что до сих пор спит, что один его сон перетек в другой, только более реалистичный. Дрожащей рукой он потянулся к верхнему ящику стола, где лежал нож для вскрытия писем. Будто в трансе он поднес лезвие к ладони и надавил.

Кровь и боль. Не сон.

О, Великие…

Шумно вздохнув, принц прижал окровавленную руку к губам.

Сверр.

Но как?

Как его друг мог выжить? Он ведь собственными глазами видел, как проклятый демон пронзил его тело насквозь, видел зияющую рану в груди,  как его, умирающего, швырнули в сторону других богомерзких тварей, которые тут же набросились на несчастного голодной сворой, будто на кусок мяса.

Это невозможно.

Ошибка?

Но после битвы тело генерала Канагана так и не нашли.

– Где он? – принц Белегор вскочил на ноги.

* * *

Он бежал, не разбирая дороги, ничего перед собой не видя.

Сверр жив! Его друг жив! Вернулся!

В висках грохотала кровь, сердце разрывало грудную клетку, железным тараном ломая ребра.

Растрепанный, с диким выражением на лице, с вытаращенными глазами и бешеным взглядом он влетел в старую комнату своего лучшего друга, которую за тридцать лет не позволил никому занять, рванул в купальню – к бадье, над которой клубился пар, к сидящему в лохани мужчине. Повернул к себе его лицо, мокрое, все в мыле, и принялся лихорадочно стирать пальцами разводы пены с небритых щек.

Он!

Сверр!

Живой.

Не ошибка.

– Великие, это ты, – принц упал на колени прямо перед деревянным чаном с водой и прижал к себе потерянного много лет назад друга. –  Я думал, ты погиб. Видел, как они на тебя накинулись.

Он вдруг понял, что Сверр голый, и смущенно отстранился. Его белая домашняя рубаха, намокла и прилипла к груди, обозначив под тканью розовое пятно соска.

– Как? Где ты был все эти годы?

Сверр неловко прокашлялся и посмотрел на девушку за спиной принца.

– Это долгая и странная история. Не для чужих ушей.

Обернувшись, Арквэн мазнул взглядом по служанке, подбирающей с пола вещи, которые он выбил из ее рук, когда влетел в купальню.

Рыжая. Мелкая. Эту служанку он прежде не видел, но знал, что во дворце живет человеческая женщина, которую младенцем нашли в корзинке на берегу Звездной реки. На миг он испытал любопытство к ее диковинной внешности. Людей принц наблюдал только издалека, и в основном это были мужчины, нечистоплотные, бородатые создания, вызывающие гадливость своими повадками и неряшливым видом.

В Энведе Арквэна Белегора окружали высокие изящные девы с белыми волосами ниже талии. А эта служанка была рыжей, как огонь, кучерявой, как барашек. Ростом она не доставала ему даже до плеча. Ее бедра показались ему непривычно широкими, а грудь до того пышной, что это выглядело вульгарно. Странное чувство рождалось внутри при взгляде на эти сочные формы и крутые изгибы. Какое-то незнакомое низменное томление.

– Не могли бы вы уйти, сина? Нам с генералом Канаганом надо поговорить наедине.

Служанка повернулась к нему, и на ее вздернутом носике и щеках Арквэн увидел россыпь мелких оранжевых точек. Что это? Болезнь? Сыпь? У эльфов кожа была гладкой, идеально белой, а тут… пятна. Но отвести взгляда от этих пятен, от этого дефекта кожи он не мог. Рыжие отметины на лице служанки заворожили его.

– Простите, – девица поклонилась и с ворохом тряпья исчезла за дверью.

В тот же миг Арквэн забыл о ней, переключившись на друга, которого много лет считал погибшим. Голову наводнили бесчисленные вопросы.

– Тебя держали в плену? Как ты сбежал?

Домывшись, Сверр поднялся на ноги и потянулся к полотенцу, оставленному на сиденье стула. Арквэн тактично отвернулся.

Плескалась вода, шуршала ткань. Судя по звукам, Сверр выбрался из деревянного чана и теперь искал, что бы на себя набросить. Пока друг одевался, принц вдавил ноготь в рану на ладони, в очередной раз убедившись, что не спит. Его не покидало ощущение нереальности, продолжающегося сна, который в любой момент мог закончиться пробуждением.

– Я был в плену. Наверное.

– Наверное?

Они переместились в гостевую комнату и расположились в креслах напротив окна, закрытого тяжелыми бархатными портьерами.

Сверр сдавил пальцами переносицу.

– Я не помню почти ничего, – признался он. – Даже как сбежал. Иногда память подбрасывает фрагменты. Голая кирпичная кладка стен, сырые камни, звук капающей в подземелье воды. Кровь на полу, цепи, свисающие с потолка. Решетка, которая светится, будто раскаленные угли. Помню, как кричал от боли. Как думал, что умираю. Потом обнаружил себя бегущим сквозь Мертвый лес. Мне казалось, что прошло несколько дней, а эта рыженькая сказала, что – тридцать лет. В голове не укладывается. Неужели правда? Тридцать лет? – В его взгляде проступила какая-то детская растерянность, и у Арквэна сжалось сердце.

В этот момент он понял, что за чувство терзало его долгие годы, не давало отпустить боль по другу, заставляло просыпаться среди ночи от кошмаров и весь следующий день ощущать себя потерянным и разбитым. Вина. Он не мог простить себе той жертвы, что принес ради него Сверр. Он привык сам играть роль спасителя и не любил оставаться в долгу. А этот долг вернуть было некому.

Но сейчас, когда стало известно, что его друг, его почти брат, выжил, чувство вины не исчезло – наоборот, выросло во сто крат. С ужасающей ясностью он осознал, что бросил Сверра в беде, в когтистых лапах врагов, тварей столь жутких, что лучше было умереть, чем оказаться их пленником.

– Та девушка, служанка, – неожиданно сменил тему Сверр, – Ондина Лотэ…

Принц нахмурился. Перед глазами снова возникло круглое лицо в рыжих пятнышках, и во рту отчего-то пересохло. Он вспомнил, как колыхалась под тканью платья налитая грудь, похожая на два спелых фрукта, изгиб тонкой талии, переходящей в массивные бедра, огненные кудряшки, словно живущие своей собственной жизнью. Казалось, оттяни рыжую прядку-спиральку, потом отпусти – и она подпрыгнет веселой пружинкой. Необычная девушка. Арквэн не мог назвать ее красивой. Но и думать о ней спокойно и равнодушно тоже не мог.

Ондина Лотэ.

– Хочу, чтобы она была моей личной служанкой, – сказал Сверр.

Принц вскинул брови.

– Ты же всегда отказывался от личных слуг?

– А теперь передумал.

– Ладно.

Сам не зная почему, Арквэн почувствовал досаду.

– Может быть, к тебе приставить сину Роену? Она опытная, расторопная, хорошо себя зарекомендовала.

– Мне нужна эта, – отрезал Сверр и упрямо вздернул подбородок.

– Ладно, – повторил Арквэн, не понимая, почему так раздражен просьбой друга.

Они немного помолчали.

– Бездна, до сих пор не могу поверить, что ты жив! – наконец воскликнул принц. – Ты точно ничего не помнишь?

Сверр сжал зубы, затем настороженно огляделся, покосился на закрытую дверь и наклонился к другу, чтобы шепнуть доверительным тоном:

– Нет, но я хочу кое-что тебе показать.

Заинтригованный Арквэн подался ближе:

– Что?

И снова Сверр заозирался. Даже подошел к окну, чтобы задернуть шторы. Принц следил за ним удивленным взглядом.

Вернувшись в кресло, Сверр глубоко вздохнул и резким движением сдернул с руки перчатку. Тотчас из груди его собеседника вырвался возглас ужаса.

– Мне страшно, – угрюмо прошептал Сверр, водя рукой в воздухе перед лицом ошеломленного друга. – Я боюсь.

Судорожно вцепившись в подлокотники кресла, Арквэн не сводил испуганных глаз с его руки.

– Спрячь, – прохрипел он дрожащим голосом. – О Великие, спрячь! И никому не показывай.

Глава 4

Гора грязной посуды была перемыта и аккуратно разложена по шкафчикам. Закончив с последней тарелкой, я воровато огляделась по сторонам и тихонько, бочком, пока никто не видит, начала пятиться к выходу из кухни. Работница из меня получилась неважная. Особым трудолюбием я не отличалась и охотно использовала любую возможность отлынить от скучных обязанностей служанки. Например, ушмыгнуть на улицу подышать пряным воздухом угасающего лета. Или закрыться с интересной книгой у себя в комнате. А может, найти в замке укромный уголок и предаться сладким мечтам.

Эту мою склонность к побегам очень не любила королевская экономка сина Ланда. Ох и доставалось мне от нее за лень! Вечно остроухая мегера грозилась выпороть меня розгами или на худой конец лишить ужина. Но мне было всего двадцать – слишком мало, чтобы день за днем хоронить себя среди грязных чашек и кастрюль.

Дверь в коридор была уже близка́, я почти добралась до выхода из кухни, когда на пути неожиданно вырос мой главный кошмар – женщина с острыми ушами и не менее острым взглядом.

– Куда это ты собралась, Ондина? – нахмурилась вездесущая экономка.

– В кладовую, за моющим порошком, – соврала я не моргнув и глазом.

Сина Ланда прищурилась, как пить дать разгадав мою ложь, но ругаться на удивление не стала – только осуждающе покачала головой. Со вздохом она приказала мне ступать в свою комнату и привести себя в порядок.

Что экономка имела в виду под «привести себя в порядок» и зачем это надо было делать, я понимала плохо, но тщательно вымыла лицо в тазике с водой, расчесала волосы деревянным гребнем и надела свежее платье с белоснежным передником. Отражение в зеркале из отполированной меди сказало, что выгляжу я достойно, – хоть сегодня подавайся в королевские горничные. Расправив плечи, я вышла в коридор, где меня уже дожидалась непривычно взволнованная начальница.

– Куда мы идет? – спросила я отчего-то шепотом.

Гроза служанок пожевала тонкие губы:

– Его Высочество желает вас видеть.

– Принц? – Рука метнулась к груди – накрыть взбесившееся сердце.

– Да, Его Высочество Арквэн Белегор, – сина Ланда окинула меня долгим изучающим взглядом, будто прежде не видела.

– Но зачем я ему понадобилась?

В тишине дворцового коридора громко раздавались звуки наших шагов. Я заметила, что мы повернули к лестнице, ведущей на господские этажи.

– Откуда же мне знать, – поджала губы экономка и вдруг остановилась, схватив меня за руку.

Растерянная, я опустила взгляд. Тонкие пальцы эльфийки кольцом оплетали мое запястье.

– Если Его Высочество принц попросит тебя о чем-то, – глухо сказала сина Ланда и замялась, – о чем-то странном, – она мучительно подбирала слова, а я непонимающе хмурилась, – необычном. Личном. Соглашайся. Даже если это будет не совсем… пристойно.

Что? О чем это она? О чем личном и не совсем пристойном может попросить меня принц?

– Понимаешь?

Я честно помотала головой, мол, нет, вообще понятия не имею, о чем вы толкуете.

Сина Ланда раздраженно вздохнула.

– Скажет раздеться – разденься. Скажет лечь в постель – ложись.

От ее откровений у меня глаза полезли на лоб. Что значит разденься? Что значит ложись? Неужели принц и правда может попросить о таком?

– Не будь дурочкой, – экономка потянула меня оцепеневшую к лестнице, – многие служанки оказывают господам услуги такого рода.

– Какого такого?

Кажется, мой мир розовых пони треснул пополам.

– Постельные.

– Постель застилают?

– Ага, собой.

Я не верила. Не хотела верить.

В услужение к древним шли низшие эльфы. Да, они рождались более слабыми, жили немногим дольше людей, считались в Энведе вторым сортом, а я вообще была жалкой человечкой, но это не давало никому права пользоваться нами, как безвольными куклами.

– Да успокойся, – крепче сжала мою руку сина Ланда, не дав вырваться. – Скорее всего, ничего страшного от тебя принцу не надо. Ты же уродина. Сомневаюсь, что у Его Высочества настолько извращенные вкусы и он позарится на рябую карлицу.

Ну спасибо, утешили. В душе смешались обида и капелька облегчения – слишком маленькая капелька, чтобы перевесить первое чувство.

– А Его Высочество Белегора когда-либо замечали за чем-то подобным? Я имею в виду, он когда-нибудь требовал от служанок… постельных обязанностей?

Сина Ланда задумалась.

– Нет. Насколько я знаю, нет. У принца Арквэна репутация благородного и справедливого мужа. Не слышала, что бы он хоть раз кого-то обидел.

От сердца немного отлегло, но полностью избавиться от беспокойства не получилось, так что вошла я в господские покои уже изрядно накрученная.

– Вот она, Ваше Высочество, – вытолкнула меня вперед экономка. – Привела, как вы и велели.

Арквэн Белегор сидел за рабочим столом, но поднялся на ноги, стоило нам войти в комнату. Солнечный свет, проникая сквозь большое стрельчатое окно за его спиной, золотил белые волосы подобно нимбу. Светлая мантия, расшитая серебристыми нитями, красиво облегала мужественную фигуру. Плечи у Его Высочества были широкие, талия и бедра – узкие, а ноги – длинные, как у породистого жеребца.

Все древние эльфы славились прекрасной внешностью, но этот конкретный их представитель заставлял трепетать от своего совершенства. Прежде Арквэна Белегора я видела только издалека, а вчера в купальне мне не удалось разглядеть его как следует. Сейчас же я просто терялась от красоты принца. Мне казалось, я смотрю на небожителя, на Великого Ультуна, сошедшего с небесной горы Калькат.

Нос прямой, благородной формы. Скулы мягкие, ярко выраженные. Лоб высокий и чистый. А глаза! Вытянутые, как миндальный орех, обрамленные пушистыми светлыми ресницами, голубые, цвета моря под летним солнцем.

– Спасибо, сина Ланда. Вы свободны, – сказал принц, и дверь за моей спиной закрылась с тихим шорохом.

После ухода сины Ланды я почувствовала себя еще более оробевшей, лишившейся последней поддержки.

Его ослепительное Высочество, этот сказочно красивый блондин, смотрел на меня молча, будто сам испытывал неловкость в моем присутствии. Словно был не уверен, зачем меня позвал. Наконец после нескольких минут томительной тишины принц смущенно кашлянул в кулак и вернулся за письменный стол.

– Сина Ондина.

Я поклонилась, как того требовал этикет, затем подумала и неуклюже изобразила реверанс, оттянув в стороны ткань длинной юбки.

– Ваше Высочество. Чем могу быть полезна?

От волнения сердце билось в груди неровно, кожа на щеках горела от прилившей крови. Я ненавидела краснеть. Румянец делал мою внешность еще более простецкой. Когда смущались эльфы, их белая бархатистая кожа привлекательно розовела, моя же покрывалась неровными багровыми пятнами. Фу!

– Сина Ондина, я позвал вас за тем, чтобы, – принц нервно переплел длинные аристократичные пальцы, – затем, чтобы…

Я замерла, задержав дыхание, и мысленно умоляла: «Не для постельных услуг! Не для постельных услуг!» Очень уж впечатлил меня недавний разговор с синой Ландой.

– Чтобы сказать…

Взгляд Его Высочества прошелся по моему телу, задержавшись на груди, а затем – на бедрах. Шумно вздохнув, эльфийский принц отвернулся. Теперь он сидел ко мне боком, позволяя любоваться своим благородным профилем, тонущем в солнечном свете из окна.

– Его Превосходительство эйб-генерал Канаган пожелал сделать вас своей личной помощницей. Я позвал вас, чтобы это сообщить.

Под ногами качнулся пол. От изумления я слегка пошатнулась.

Этот небритый оборотень хотел, чтобы я ему прислуживала? После пощечины в лесу. После того, как я насильно затолкала его в шкаф и назвала пушистым котенком. С чего такой интерес к моей скромной персоне?

Я замялась, не зная, что ответить. С одной стороны, от работы на кухне меня уже тошнило. Я больше не могла видеть эти башни испачканной посуды, ожидающие меня по три раза на дню. Личная помощница – это повышение, более высокий статус и жалование, а труд менее тяжелый и грязный.

С другой стороны, генерал Канаган меня смущал. С каким облегчением я сбежала тогда из купальни, вся алая от неловкости. Если я правильно понимала обязанности личной служанки, мне предстояло следить за одеждой волка, его комнатой, но главное, на регулярной основе помогать ему с водными процедурами.

– Обычно мужчинам прислуживают мужчины, а женщинам – женщины, – сказала я и только потом поняла, насколько это было неуместно – делиться своими мыслями. Сина Ланда чуть ли не палкой в меня вбивала: говори, только когда господа спрашивают, в противном случае молчи и смотри в пол.

Пытаясь исправить свою оплошность, я опустила глаза долу.

– Верно, – голос принца звенел от напряжения, будто натянутая тетива лука. – Но генерал решил выбрать вас.

Я кивнула, больше встревоженная, чем обрадованная.

Что-то во всей этой ситуации казалось мне до жути странным, даже под лопаткой зудело от ощущения неправильности происходящего. И тут я поняла. Принц, столь значимая фигура в королевстве, решил сообщить мне новость о повышении лично. Лично! Хотя мог передать все через сину Ланду или кого-то другого.

Почему вообще я говорю о своей новой должности с ним, а не с генералом? С каких пор венценосные особы опускаются до бесед с челядью?

Озадаченная этой мыслью, я посмотрела на Арквэна Белегора и заметила, что тот завороженно пялится на мою грудь. Пойманный на горячем, Его Высочество быстро опустил взгляд и притворился очень занятым бумагами на столе. Его скулы окрасил нежный, едва уловимый румянец.

– Мне прямо сейчас приступать к новым обязанностям?

– Нет, – принц рассеянно перекладывал документы из стороны в сторону. – Я пригласил вас, чтобы убедиться, что вы подходите для этой работы. Проверить вашу компетентность.

Красноватые пятна на лице принца стали ярче.

Я вскинула брови. Проверить мою… Что? Компетентность?

Странности этим утром сыпались как из рога изобилия. Будущий король Энведа позвал к себе кухонную девку, дабы лично убедиться в том, что она способна ухаживать за его генералом. А то ж кто-то умрет, если она криво застелет сину волку кровать или плохо почистит от пыли его камзол.

– Что мне сделать? Как доказать свою… эм… компетентность?

Принц Белегор полез в ящик стола и принялся суматошно там шерудить, но так ничего наружу и не вытащил.

– Для начала, – он облизал губы, – для начала…

Похоже, принц лихорадочно пытался придумать для меня задание.

– Для начала прислуживайте мне во время завтрака.

– Но завтрак уже был.

Его Высочество метнул в меня раздраженный взгляд, и я не нашла ничего лучше, чем снова присесть в реверансе.

– Слушаюсь, Ваше Высочество, сейчас принесу что-нибудь с кухни. Вы здесь откушаете? Или в столовой?

– Здесь, – Арквэн Белегор опустил голову и схватился за бумаги. Его лицо горело ярче багряного заката над морем.

* * *

Вернулась я через минут сорок с подносом, полным всяких вкусностей. На нем стояли две тарелки – с пирожными и нарезанными фруктами, чашка травяного чая и сахарница с белым сладким песком. Все это богатство я опустила на свободный от документов кусочек стола перед принцем Белегором.

Его Высочество выглядел напряженным и не поднимал на меня глаз. Не зная, что еще должна делать личная служанка, я замерла возле его кресла молчаливой статуей.

Принц долго, без аппетита разглядывал содержимое подноса, затем встал и поманил меня за собой. Видимо, за время моего отсутствия придумал для меня новое, более интересное испытание.

За дверью обнаружилась спальня. При виде огромной кровати для двоих у меня подкосились ноги, ибо в памяти мгновенно всплыл недавний разговор с синой Ландой: «Скажет раздеться – разденься. Скажет лечь в постель – ложись».

Возмущенная до глубины души, я повернулась к Его Высочеству и выпалила на одном дыхании:

– Нет. Я не буду этого делать. Я не такая. Я приличная девушка.

Принц озадаченно вскинул брови:

– Что не будете делать?

– Ничего не буду.

Я не могла. Не хотела. Все мое естество противилось насилию и унижению.

Тем временем светлые изящные брови эльфа все ползли и ползли вверх.

– Вам за это платят.

– Мне платят за честную работу, а не за всякую грязь, – гордо вздернула я подбородок.

– Считаете мою постель грязной?

– Фу! – сказала я с чувством.

У принца Арквэна вытянулось лицо, он с недоумением захлопал глазами.

Что не привыкли, Ваше Эльфийское Высочество, когда ваши непристойные предложения отвергают?

На всякий случай я с опаской попятилась к двери. Знаю я этих господ. Могут и силой служанку взять.

– Вы отказываете принцу? – Ушастый развратник смотрел на меня, как на дикую зверушку, выбежавшую из леса, а во мне во всю бушевало негодование.

Ишь, чего удумал! Невинных девиц портить!

– Отказываюсь. А попытаетесь принудить – получите по своим королевским щам.

Бесстыдные голубые глаза стремительно округлялись, вылезая из орбит. Меня же все больше несло на волне праведного гнева, а страх пришпоривал язык.

– Имейте в виду, я буду сопротивляться! Я королю пожалуюсь. Я глаза вам выцарапаю, если вы заставите меня…

– Застелить мою кровать?

Ой.

Что?

– Э-э-э.

Как неловко-то, боги!

То есть он попросил заправить постель, а я за это пригрозила выцарапать ему глаза?

Мило улыбнувшись шокированному принцу, я юркнула в спальню и принялась суетливо взбивать подушки.

Ужасно! Просто ужасно! Что я наговорила! А все эта сина Ланда. Превратила меня в подозрительную истеричку.

– Сина, с вами все в порядке? – раздался за спиной напряженный голос.

Оглянувшись, я послала Его Высочеству еще одну обаятельную улыбку.

– Чаю хотите? – Надо было как-то исправлять положение. Я решила вести себя угодливо и скакать вокруг оскорбленного господина заботливой козочкой. – Так хотите?

Принц, спавший с лица, заторможенно кивнул, и я рысью метнулась в его кабинет за чаем. Ромашка с мятой, говорят, успокаивают нервы. Вот пусть успокоится. Не надо нам приступов гнева.

Я так спешила, так нервничала, так хотела услужить Его Высочеству Белегору и загладить свою вину перед ним, что все, разумеется, пошло наперекосяк.

– Вот ча-а-а…

Дверной порожек вдруг оказался слишком высоким, а мои ноги – неготовыми к встрече с ним. Чашка оторвалась от блюдца и полетела вперед, принцу в руки. Глазами, полными ужаса, я смотрела на то, как зеленая травяная жидкость выплескивается из фарфора и пятнами оседает на белых королевских штанах. О боги! Прямо в районе паха!

Ну почему, почему я такая неуклюжая?

Кружку принц поймал. Ее содержимое в каком-то смысле – тоже.

– Простите, ради Великих, простите, – умирая от стыда, я рухнула на колени перед Арквэном Белегором и принялась своим передником стирать мокрые пятна с его штанов.

– Сина, не надо, – неловко попытался отстраниться тот, но меня охватило такое жгучее отчаяние из-за своей оплошности, такое дикое желание все исправить, что я вцепилась в него мертвой хваткой.

– Я все вытру. Все вытру. Вот увидите. Не останется ни пятнышка.

Я исступленно терла влажную ткань между ног мужчины.

– Сина, не надо, – повторил принц, весь красный.

– Но я хочу, – стоя на коленях, я взглянула на него снизу вверх.

И тут за спиной раздался грозный рык генерала Канагана:

– Что здесь происходит?

Глава 5

То, что показал Арквэну сбежавший из плена друг, напугало его до ужаса. Вернувшись в свои покои, он не смог уснуть. Простыни под ним сбились в бугристый влажный от пота ком: до самого рассвета принц ворочался в постели и думал, думал, думал, вспоминая увиденное.

И не знал, что с этим делать.

А что-то делать надо было. Но что?

Утром Сверр, занятый переездом в другое крыло дворца, более удаленное и уединенное, напомнил Арквэну о своей просьбе, и мысли принца круто сменили направление. Перед глазами больше не стоял кошмар, скрытый черной тканью перчатки. Теперь разумом эльфа владел иной образ. Золотистые кудряшки, россыпь оранжевых точек на лице. Личная служанка генерала Канагана.